(**.)
Сделав все свои дела — поев, пообщавшись и подрочив — они отправились на свои места, усаживаясь поудобней и полностью расслабляясь. Дальше ролик не особо отличался повествованием от всей первой части, так что, немного посмеявшись и развеселившись, всех активных работничков отправили обратно в те же промежутки времени и те же позы. Игнат и Евгений уже ничему не удивлялись, продолжая свои действия, а вот брюнет решил сходить кое-куда, прикупить кое-что.(.**)
Придя с «работы», Рома направился к предположительно месту, где будет Валера, — кухня. Найдя его там, зеленоглазка подошёл к нему сзади, обнимая за талию. — О, Роман, Вы вернулись, — улыбнулся сероглазый, доставая из пакетов продукты, — Извините, не могли бы Вы отойти? А то мне крупу надо вниз положить, — в вежливом тоне попросил тот, не поворачиваясь к молчавшему. — Опять на «Вы», — прижимаясь лишь сильнее, прошептали в шею. — Простит-… Прости, — смущаясь происходящего, Валера начал самостоятельно отстраняться, нежно отталкивая, будто боясь поранить. Слегка разозлившись, из-за чего мысли путались всё сильней, обладатель зелёных глаз наблюдал за приседающим телом, и возбуждение накатывало новыми волнами, но тут в голову прилетает неплохая идея. — Ты же обожаешь деньги, я прав? — облизнулись, похотливо улыбаясь. — Ну да, Вы… ты же это прекрасно знаешь, — слегка запнувшись, произносит парень, раскладывая последние продукты по своим местам. — Хочешь удвоить или даже утроить свою зарплату? — смотрели на того затуманенным взглядом, жаль, что он этого не видел, а то бы не сотворил грандиозную ошибку, сказав: — Да, конечно. Что мне надо сделать? — развернулись, повернувшись к собеседнику лицом и ужаснувшись. — Тогда отсоси, — улыбнулся тот и, схватив за плечо, опустил на колени непонимающее всей серьёзности ситуации тело. — Подождит-те, — от страха снова перешли на «Вы», смотря на возбуждённую паховую область. — Зачем мне ждать, когда ты уже стоишь? — приподняли одну бровь, явно насмехаясь над невинностью наверняка желанного многим тела. Эти серые глаза, что искали выход из страшно странной ситуации; хрупкое, но стройное телосложение с ярко выраженными рельефами, которому позавидуют многие девушки; миловидное личико, возбуждающее разум одним своим присутствием; светло-каштановые волосы, мягкость которых так и тянет в них впиться; пухлые губки, такие влажные и напряжённые, однако сейчас их почти не видно, и они напоминают одну тонкую линию. — Я… я… — совершенно неуверенно начал говорить Валера, словно он в свои-то года ещё девственник, — Это мой первый раз… — Ты… и девственник? — опустились на колено, смотря недоумевающим взглядом, — Никто не трахнул тебя ещё? — потянулись к скуле, обводя её очертания, после чего приблизились к дрожащим губам, надавливая большим пальцем, — Так это ещё лучше, — похотливо улыбнулись, обратно вставая, — Ну навряд ли ты порно не смотрел, правда? — заметя всё более смущающийся взгляд, всё поняли, — Так что давай, начинай, — облизнулись, готовясь к тому, чего так давно ждали. Шатен, потупив пару секунд, потянулся к ширинки перед ним, расстёгивая её, а чуть погодя, обдумывая всё происходящее, стянул с набухшего члена трусы, пугаясь размера. Хоть тот и был средний, серые глаза не могли от него оторваться, обдумывая дальнейшие действия и не поздно ли сбежать. Однако, одумавшись, рука потянулась к потрясывающемуся от перевозбуждения органу, но её останавливают. — Нет-нет-нет, так не пойдёт, — похрипывающим голосом, перебивает действия и так смущённого до не могу человека брюнет, — Работай исключительно ротиком, иначе не получишь прибавки, — говорил он так, будто только ради денег всё это происходит. Няню это никак не помогло расслабиться, но дело не закончено, да что уж там говорить, оно даже не начато, так что, отбросив все предрассудки, он принимается за то, что никогда не думал и не посмел бы думать, что вообще произойдёт. Язык мягко прошёлся по всей длине, будто пытаясь не навредить напряжённому и обильно источающему предэякулят члену, что неожиданно дерзко прошёлся по губе, будто говоря продолжать, а не смотреть в одну точку. Валера хоть и видел всё такое на экране, сам не понимал, как всё делать, так что, убрав высвободившуюся прядь волос за ухо, он заглотил половину, стараясь задействовать язык, что выходило очень плохо и неуверенно. Сами движения были непоспешны, а орган уже заходил всё дальше и дальше, вызывая рвотный рефлекс, из-за чего в уголках уже красных глаз скапливались кристаллики, по причине чего те закрылись, и, не обращая внимания на неприятные ощущения, аккуратные и медлительные движения головой продолжались, возбуждая и раздражая одновременно. Возбуждали тем, что такой красивый, милый и невинный парень буквально стоит перед своим боссом на коленях, в его кухне, отсасывая ему; а раздражало своим неторопким темпом, напрягающим каждую клеточку тела и скрутившейся узел в животе, принося дискомфорт. — Не хочешь… поторопиться? — выдыхая с особой тяжестью от переполняющего возбуждения, проговорил тот самый босс, поторапливая своего подчинённого. — Не уверен, что смогу, — отрываясь от занятия, проговаривает парень, смутившийся такой просьбой. — Так давай я тебе помогу, — взяв того за волосы, внедрились в его рот, начиная свой бешеный темп. Рвотные позывы стали о себе заявлять, лобковые волосы мягким пушком щекотали нос, а из глаз тонкими струйками побежали первые слезинки, падая и впитываясь в одежду. Через пару минут таких зверств, когда воздух у шатена уже практически полностью закончился, толчки стали ещё более настойчивыми, а член явно набух, извергая своё семя прямо в глотку, заставляя стоявшего на коленях откашливаться, чуть ли не задыхаясь. — Вот сейчас было в разы лучше, — громко выдыхая ртом, старательно возвращая обычное дыхание, произнёс зеленоглазый, приводя свою одежду в порядок, — Ты хорошо постарался, — договорил и вышел из кухни тот, закрывая за собой дверь. — Это того не стоило, — откашлявшись, поднялся нянь и в его глазах блеснул зелёный свет, также мгновенно уходя в небытие.***
— Интересно, как там Валерчик, — перебирая новую стопку бумаг, подумалось 79. — Ты сейчас не о нём беспокойся, а о себе, ведь надо бы это до утра закончить, — хмыкнул 11, смотря на немалое количество бумажной волокиты. — Игнат, вот сколько раз тебе говорить, что это не беспокойство, а чистой воды интерес? — выдохнул Евгений, разминая пальцы для долгих сверхурочных, — Советую тебе со всеми пойти, иначе, как и меня, загребут, — только договорил тот, как от 11 и след простыл, — Как всегда, — более глубоко выдохнули, осознавая, что после перехода Валеры на другую должность работы знатно прибавилось. Всё время, что Валера работал под началом Романа, тому не нравилось, что все так спокойно могли с ним о чём угодно пообщаться, да настолько, что тот запретил с ним даже здороваться, а если ослушивались, то сразу половины от суммы зарплаты лишались, и так за каждую букву. — Ужас, — зевнул Евгений, заканчивая работу, — Почему боссу так не нравилось, что с Валерой кто-то мог общаться? Собственник, что ли? — потянулся тот, собирая свои вещи.***
Выйдя из кухни, шатен заметил Хастура, сидящего на стульчике. — Ой! Совсем позабыл, зачем я пошёл в магазин, надо же ребёнка покормить! — рванул он обратно готовить смесь, — Он же не мог ничего услышать, да? А если и услышал, то не понял, — успокаивал себя нянь, подготавливая всё нужное для младенца, нервно посмеиваясь. Вернувшись к дитёнку, Валера накормил того, умыл, поменял памперсы и, наконец, не без трудностей уложил его спать. Уставши пойдя в спальню, совсем позабыв про отца семейства, парень плюхнулся на кровать, случайно докасаясь одной из вытянутых рук до чужого причиндала. — А? Ой, простите, — моментально встал он, желая уйти. — Ты когда-нибудь денешься от привычки обращаться ко мне на «Вы»? — закрывая книгу и кладя её на тумбочку поблизости, встал брюнет, подходя к собеседнику вплотную, прижимая его к стенке. — Я… эм… извинет… прости, — запинаясь и краснея, как рак, проговорил нянь, пальцами рук впиваясь в стену. Перед ним стоит подкаченный и стойкий мужчина в одном, сука, белом халате, совершенно не смущаясь всего происходящего, будто это и вовсе в порядке вещей, а его зелёные пронзающие глаза, залитые похотью, буквально раздевали его. — В-вы… Т-ты мож-жешь от-тойти?.. — дрожа всем телом, продолжил шатен, отворачивая голову к стене, словно пытаясь слиться с ней. — Ну куда ты? Мы ещё не закончили, — схватив и повернув не обращённый к себе подбородок, впились в мягкие губы, овладевая ими и показывая свою другую сторону, скрывающуюся от чужих глаз. Прижав дрожащее тело своим, продолжали наступать, проникая в податливый ротик, языком углубляя поцелуй и делая его более жарким, более напористым и более возбуждающим. Рома в порыве страсти поднимает ногу партнёра, потеревшись своим набухшим членом сквозь ткань мягких штанов и своего халата, готовясь войти в любой момент. — П-подожди, я не готов! — посмотрели на того напуганным взглядом, — У-у нас-с нет с… — неуверенно отвернули смутившийся взгляд. — Чего у нас нет? — ухмыляясь, произвели имитацию толчка, дразня. — Хватит заставлять меня говорить, что и сам знаешь! — залились красной краской. — Если ты так продолжишь, я подниму и вторую ногу, — хмыкнули, рыча. — Я-я… Да иди ты, — попытались оттолкнуть надоедливого мужчину, но ничего не вышло. Разозлившись, Рома приподнял вторую ногу парня, опирая его о стену и приподнимая его штаны и трусы, достал из непримечательного кармана халата баночку смазки. — Она у меня всё это время была, — наигранно огорчённого выдохнули и покачали головой, однако никто не отменял того, что член всё стоял и ожидал, когда окажется в тёплом нутре шатена. — Идиот, — хмыкнул Валера, обидевшись таким играм своего партнёра, но обижался он недолго, так как ощутил, как недавно нагретая меж пальцев смазка была совсем рядом с его анусом, пальцем разминая его. Чуть помаячив возле, внутрь проник один из пальцев, аккуратно растягивая мягкие стенки неспешными движениями взад-вперёд, и Валера закрыл глаза. Когда всё немного смягчилось, конечность начала сгибаться и разгибаться, после добавляя ещё одну, вызывая смешанные новые чувства у неготового парня. Два пальца по-собственнически исследовали внутренности, найдя нужный комочек нервов, своей стимуляцией будоража всё внутри Валеры, стонущего от невиданного им до этого удовольствия, что из глаз стремительными потоками полились солёные струйки, неприятно обжигающие кожу. Заметив это, брюнет продолжил жаркий поцелуй, то ли успокаивая пассива, то ли стимулируя ещё сильнее, слизывая все новообразовавшиеся слёзы. К двум другим добавился ещё один гость, а после и четвёртый, заканчивая собой всю долгую, не отнимешь того факта, что нудную, но такую нужную растяжку. Выйдя, остатки смазки размазали по всей длине члена, сразу же входя головкой, что отозвалось шипением со стороны пассии, готовящейся навсегда распрощаться со своей девственностью уже второго места. Одним и тем же человеком. Вводя всё дальше, Роман расцеловывал все открытые места Валеры, всё не открывшего свои глаза, зажмуривая их. Под поцелуи попали ключицы, шея, лицо. Переходя от низа до верха, особое внимание сосредоточили на личике, поцеловав сначала неоткрытые веки, потом нос, лоб, не забыли про щёки и горящие огнём уши, смущая уже не девственника своим напором и лаской. Войдя до конца, подождали, пока стенки немного расслабятся, как и их обладатель, после чего приступают к самому сочному, совершенно никого не щадя. В подуставшее от такого количества внимание тело вбивались быстро, резко и жёстко, получая в ответ громкие стоны и всхлипы, граничащих с криками и истерикой. Держа Валеру за талию, зеленоглазый не забывал оставлять невесомые поцелуи на ключицах, шеи и в особенности лице, расцеловывая каждый сантиметр. Спина пассива тёрлась о стену, что немного отвлекало, но влажный язык, проходящий по открытым участкам тела, завладевал всем вниманием, забирая его у всего дискомфорта. Члены обоих набухали, а агрегат Валеры и вовсе оставался без должного внимания, будто про него позабыли, но это не давало ему не излиться прямо на торс мужчины, отпуская от себя прилив крови, полностью обмякая, как и тело. Актив сразу замечает, когда это происходит, и чувствует, и видит, так что, совершив завершающие толки, изливается вовнутрь, из-за чего, когда он выходит, всё его семе следует за ним, вытекая наружу и пачкая пол. Шатен не мог стоять, его ноги тряслись, а всё тело пробило судорогой, потому он упал, а ловкие руки словили его, относя в ванную.***
Помыв их двоих, Рома положил бессознательное тело рядом с собой, приобнимая его за талию, рассуждая обо всём происходящем в его жизни с приходом человека рядом с собой. Тот уже теперь не невинен и с трудом, но сможет сам взять инициативу в свои руки, если захочет, конечно. Ему ничего не мешает, и он полностью свободен в выборе. Всё же это очень хорошо для них двоих, в особенности мужчины. Как хочется постоянно, хоть всю вечность касаться этой тонкой для парней талии, вглядываться в эти местами пронзительные глаза, пожирающие всё с потрохами, и ощущать на своих губах его. Кто они отныне друг для друга? Как им относиться к привычкам, повадкам и другим личным качествам? Что они чувствуют? К чему это приведёт? Слишком много мыслей витало в голове. Сколько всего произошло, и это ни капли не пугало, а лишь будоражило разум. И лишь одно становится ясным — он понимает, что одержим и что это ему очень нравится. Даже странно, что у него вовсе появился потомок, ведь он никогда ни к кому из женского пола не чувствовал симпатии, только отвращение, когда они пытались подкатить к нему. Омерзительно. Если бы не его папаша, он бы и не притронулся к той девице. «Блевать каждый раз тянет, когда вспоминаю ту злосчастную ночь», — пролетела мысль в голове, и разум постепенно погружался в сон, — «Он точно после такой ночи будет счастливый. Я надеюсь», — и с такими мыслями всё же уснули.***
В то же время сынишка слышал всё произошедшее в соседней комнате, раздумывая своим «неокрепшим» мозгом что-то.