—
Сан-Фран старался чаще появляться в Эрессии. Желание узнать всё больше и больше про крылатых созданий возрастало с той же силой, что и жажда встречи с возлюбленным. Но эльф до сих пор боялся перейти полосу дружеских отношений со Седрика, не мог пересилить себя и признаться ему в своей любви. Теплота в душе рядом с Седриком становилась тягучей и слегка колющей, а с возвращением в Поэну — болезненной. После этих ощущений Франу хотелось бы развернуться, вновь открыть портал и ступить через него, оказываясь на просторной поляне заброшенного королевства. Но страх останавливал влюблённого ныряльщика, заставляя отложить подобные порывы куда подальше. Но одна встреча с бабочкой, такой же одинокой, как и сам эльф, помогла парню сделать первый шаг к началу действий... В очередной день посещения Проппии, Сан-Фран и Седрик сидели недалеко друг от друга на просторной поляне. Каждый занимался своим делом. Маг наблюдал за бабочками, бросая редкие тёплые взгляды на своего приятеля. Учёный же читал книги, выписывая в блокнот нужные заметки для своего изобретения. Они сидели молча, и эта тишина немного напрягала мага. Ему хотелось поговорить о чём-нибудь с человеком, услышать приятный голос. Но боязнь спугнуть или потревожить покой Седрика заставляла Франа продолжать молчать и смотреть на крылатых насекомых. Все бабочки, которых видел сейчас беловолосый, были одного вида. Эти яркие насекомые кружились небольшими группами или парочками, останавливаясь иногда на бутонах цветов. Среди этой пёстрой и яркой компании выделялась только одна бабочка. Увлекательными были её крылья. Они выглядели... незаконченными, несовершенными. Сами по себе крылья были белыми, как чистый лист бумаги. Только на одной половине крыла был виден определённый узор раскраски крыльев. Но что-то у этого неведомого художника случилось, из-за чего краска будто бы опрокинулась на крылья насекомого, не докрашивая их. Она одна такая была. Фран задумался, насколько ей могло быть одиноко. Вытягивая руку вперёд, Сан-Фран подхватывает крылатое создание на палец, начиная внимательнее рассматривать её саму, её необычные крылья. Эта бабочка удобно устроилась на руке горе-влюблённого. Она будто бы чувствовала некую схожесть с эльфом. Оба были одни, не могли найти собственного покоя и счастья с другими. Беловолосый поворачивается к учёному, решаясь наконец прервать эту давящую на него тишину. — Седрик, — назвал маг приятеля по имени, привлекая тем самым его внимание к себе, — почему эта бабочка одна летала? — спросил Сан-Фран, держа на пальце своей руки ту бабочку. — Это всё из-за её крыльев? — чуть расстроено задал второй вопрос беловолосый, указывая взглядом на насекомое. — Она выглядит очень... чудачно и необычно среди других. Сед развернулся и пододвинулся ближе, затем внимательно осмотрел бабочку, так же подмечая эту особенность раскраски её крыльев. Поправляя свои очки, съехавшие с переносицы, учёный в ответ лишь пожимает плечами и разводит руки. Он впервые столкнулся с подобным. — Ты не знаешь, почему у неё такие крылья? — не унимался Сан-Фран, продолжая спрашивать и требовать ответы от Седрика. — М, понимаешь, с подобным я раньше никогда ещё не сталкивался... Даже не знаю, что ответить тебе. — задумчиво отвечает учёный, почёсывая одной рукой затылок. Между парнями вновь виснет молчание. Каждый думал и размышлял о своём. Фран любовался насекомым в его руках, а Сед пытался самому себе дать объяснение подобному дефекту окраски крыльев научными подтверждениями. Но в голове, как назло, ничего не всплывало, что могло бы помочь объяснить такое явление. Спустя время что-то всё же вспомнилось Седрику. — Знаешь, Фран, когда я был ребёнком, — названный навострил свои длинные эльфийские ушки, вновь разворачиваясь лицом в сторону Седа, внимательно слушая его, — нам, детям, рассказывали небылицу одну. Некоторые считали, что крылья бабочек на самом деле раскрашивают феи своими крохотными красками. И если это так, то твоя бабочка просто дёрнулась в ненужное время, а после и вовсе улетела. — У вас и феи существуют? — восторженно воскликнул маг. Он так сейчас улыбался сейчас. Невольно Фран немного поднялся на коленях и приблизился довольно сильно к лицу жителя Эрессии. — Да нет тут фей, это выдумка! — со смешком возразил Сед. Щёки учёного покрылись лёгким румянцем от такой резкой близости с беловолосый. — Нет у нас здесь фей. По крайней мере, никто не видел их. — улыбчиво подметил учёный. Тихо вздыхая, Фран вновь уставился на бабочку в руках. Наверное, она тоже сидела и рассматривала нового приятеля в лице эльфа, потому что совершенно никуда не улетала. Учёный ещё недолго посидел вместе с Сан-Франом. Вскоре он поднялся на ноги и направился в сторону замка. — Чем-то мы с тобой похожи, подруга... — хмыкает Сан-Фран, смотря на бабочку. — Оба не от мира сего... И одиноки. Но, — маг поднял голову, направив свой взор на спину уходящего учёного, — когда-нибудь мы с тобой точно перестанем быть такими. Поднимая свою руку немного вверх, Сан-Фран помогает взлететь этой бабочке, провожая её взглядом. Насекомое вскоре скрылось в густоте лесов. А на лице ныряльщика расплывается тёплая улыбка.—
Посиделки в Эрессии регулярно продолжались. Сан-Фран всегда приходил вечером, после закрытия своего магазинчика. К этому же времени Седрик старается освободиться от своей изобретательской работы, готовясь встречать эльфа. С каждым разом парни находили всё больше и больше тем для общих разговоров. По началу, конечно, выходил очень узкий круг в разговорах у них, только бабочки, пчёлы и изобретения Седа. Но со временем учёный и маг открывались друг другу с новых сторон, как раз-таки так и находя новые темы для беседы. Как оказалось, то Седрик чувствовал себя неполноценным в их команде мироходцев. Да и когда в Эрессии было больше людей, тоже чувствовалась неполноценность. Франу было приятно это узнать, ведь такое же чувство его преследовало уже отчего давно, хоть и по-другой причине. Был очередной день, проводимый в Проппии. Солнышко уходило за горизонт, окрашивая небо в яркие цвета. Как всегда были посиделки на природе у замка с книгами про бабочек. И всё было хорошо. Кроме самого Сан-Франа. Этот день давался ему тяжело ещё с ночи... Ведь он наконец собирается признаться Седрику в своих чувствах! Хотелось бы эльфу признаться как и одно скорее, но он хотел это сделать в идеальный момент. Но такого момента всё никак не получалось поймать. Поэтому приходилось довольствоваться только оживлённым разговором между парнями. Седрик краем глаза замечает кое-что интересное, из-за чего замолкает. Фран поднимает на возлюбленного свои тёмные глаза. — Фран, смотри! — воскликнул вдруг Седрик. Одной рукой он придвинулся ныряльщика ближе к себе, а второй рукой указывал вдаль. Беловолосый поднимает глаза и видит перед собой свою бабочку вместе с другой. У второй были такие же неокрашенные крылья, как и у первой. Эти два крылатых создания вместе кружились, словно танцевали танец. И Фран, вместе с Седриком, любовались данным танцем. — Знаешь, пара бабочек означает семейное счастье... — поправляя свои очки, выпалил Седрик, продолжая смотреть на завораживающий танец насекомых. — Может, тогда у нас с тобой получится создать своё семейное счастье? — набравшись смелости, спросил эльф. Маг поднимается с земли, протягивает руку Седрику. Он надеется, что тот всё правильно поймёт, не откажет и не прогонит. Учёный оборачивает голову в сторону друга, взгляд метается с лица беловолосого на протянутую руку. Это признание. Такого Седрик явно не предполагал. Но в его сердце разливалось тепло и радость. Тело невольно сжалось от большого смущения. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Сед осторожно берёт руку Франа в ответ, переплетая их пальцы вместе. — Думаю, что можно попробовать. — чуть улыбаясь, сказал Седрик, смотря вдаль на улетающую пару бабочек. Сан-Фран смотрел на лицо Седрика, счастливо улыбаясь. Маг мигом притягивает человека к себе, сжимая крепкими объятиями возлюбленного. Таким же неожиданным и резким, как и объятия, был поцелуй в пухловатые губы Седрика. Сан-Фран довольно быстро отстранился, заливаясь ярким румянцем и утыкаясь в плечо человека. Не сразу осознавая всю ситуацию, ответные объятия Седрика всё же следуют, а его смущённый взгляд был отведён за спину Франа. Ныряльщик, всё ещё крепко обнимая учёного, начинает немного покачиваться из стороны в сторону, увлекая за собой и парня этим действом. Приоткрывая тёмные глаза, беловолосый устремил взор на свою необычную бабочку, улыбаясь ей. Теперь они оба не одиноки, как он и пожелал тогда.