Туманный рассвет

Фиррис нажала на курок слишком большого и тяжелого для неё болт-пистолета, стреляя в Микеля и испытывая при этом смешанные чувства. Казалось, что её разрывало изнутри. С одной стороны она ведь хотела, чтобы Фрация была свободной, и нужно было убить Ангелов Ночи, заставить их заплатить за то, что они делают, кровью. С другой же это был Микель, рыцарь с лицом ребёнка и характером наиболее отвратительным из всех, что она встречала, настоящий ангел, сошедший за ней во тьму с небес, так что как она может желать ему смерти? Наверное, потому она и ни разу как следует не попала, успев выстрелить дважды прежде чем десантник добрался до неё и вырвал пистолет из её рук. Гнев затопил грудь Фиррис от этого его действия, но что-то в душе шептало ей, что сделал он это всё равно нежно, стараясь не навредить. - Подонок! Негодяй! Мясник! - выплёвывала она слова, которые и принадлежали и не принадлежали ей, даже когда он схватил её и прикрыл собой от других стрелков. Смутно почувствовалось попадание в ногу, хотя боли, как ни странно, Фиррис не ощутила, продолжив настойчиво брыкаться в стальной хватке ангела смерти. - Свободу Фрации! Свободу Фрации! - прокричала она дважды, ища за что бы схватиться на керамитовом нагруднике Астартес, и в итоге ухватилась за горжет, стараясь подтянуться и дать Микелю в лицо кулаком. Или по шлему хотя бы, чтобы его прекрасные глаза ничего не видели, а её сородичи могли повалить его и сделать правильным. Деваться десантнику с огромной площади всё равно было некуда, если только он не решит продолжать проливать кровь граждан Фрации и подтвердит тем свою порочную натуру. - Уходи. Оставь планету. Забери с собой остальных так называемых ангелов! - потребовала она, сама не понимая откуда берутся эти слова и ощущая растущую пустоту внутри от того, что Микель может оставить её тут одну. Она же летописец и должна еще написать много о том, что происходило последние дни. Нет, ни в коем случае ему нельзя было уходить, не взяв её с собой. - Тебя найдут, сука, и, я надеюсь, убьют крайне болезненно за то, что ты делаешь, - ответил неожиданно Микель, а затем прижал Фиррис к себе и побежал внутрь магазина, с которого всё началось. Часть прилавков пострадала от взрыва и кое-где занималось пламя, но десантник перемахнул через них и вышиб дверь во внутренние помещения, ожидая найти там другой выход. Фиррис же задумалась, прижимаясь к мужчине всем телом и крепко держась за него. Боль в простреленной лодыжке начала давать о себе знать и ей пришлось сжать зубы, чтобы не застонать. Она уже хотела попросить его отпустить её, но сказала совсем другое. - Брат-сержант Микель Холлстер и королева Фрации, убившая больше людей, чем твой орден, - вырвалось из её рта, заставив облизнуться. Как это она о себе вообще такое сказала? - Она тебя ценит высоко, а насколько ты ценишь её? - снова заговорила Фиррис удивляясь сама себе. Почему она говорит о себе, как о ком-то другом? Времени думать над ответом ей не дали, потому что в следующий момент она отвела голову назад и со всего размаху лицом ударилась о керамит, сломав себе нос и разбив бровь с губами, а затем снова отвела голову назад, собираясь повторить. Это было глупо, безумно глупо. Внутри Фиррис бессильно орала от ужаса и надеялась, что Микель остановит её, но какая-то часть её, часть, управлявшая телом, испытывала жгучую ненависть к десантнику и хотела разбиться о него насмерть, чтобы он вечно ощущал себя виновным в её гибели. Женщина вновь резко мотнула головой в сторону нагрудника. Второго удара о керамит не случилось, потому что её окровавленное лицо поймала ладонь десантника, а затем краем глаза Фиррис увидела как они через задний ход вламываются на лестничную клетку жилого блока. - Кому королева, а кому маленькая принцесса, - на удивление мягким голосом произнёс Микель, аккуратно прижимая женщину к себе одной рукой, а голову к груди второй, чтобы она никак не могла о него разбиться. - Маленькая и смелая принцесса, которая не хотела, чтобы по улицам её города разгуливали зараженные. Фиррис не совсем поняла к кому он обращался, но использованное им обращение "принцесса" явно относилось к ней, а комплимент её смелости и того больше растопил её сердце, потому женщина расслабилась и успокоилась. Внутренне. Внешне же её тело продолжало брыкаться, а чей-то голос хотел что-то еще сказать, но не смог. Микель тем временем загерметизировал шлем и, судя по щелчку внутри, начал говорить с кем-то по воксу.