Собрать по кусочкам и полюбить

Олег — омега. Единственный в своей семье. Бабушка и дедушка, мама, отец, братья и сёстры — все ныне живущие под фамилией Шепс были альфами. Даже уже почившие из его рода, что иногда спускались с того света «поболтать», указывали на эту дефектность. По-другому это никак нельзя было назвать. Это не был тот случай, когда Олег принимал себя таким, каким он был и срал на весь остальной мир. Нет, он ненавидел себя за всех окружающих заранее, чтобы не пораниться об их гадкие шуточки и колкие высказывания. Всё шло от семьи. Возможно, и от окружающих тоже, но против них ещё в двенадцать установил сильнейший ментальный блок. Обычные люди не пробьют при всём желании, а вот медиумы, экстрасенсы и знахарки в самом начале рода — как два пальца об асфальт. Но иногда даже эти два пальца имели значение. Помогал хоть как-то обороняться от родственников единственный, которого не ненавидел, — Саша, самый близкий по возрасту и духу. Ну и что, что разница в двенадцать лет? Помогал, оберегал, учил, проучал, поддерживал, приструнивал, хаял, лелеял, обожал, любил. Всё в прошедшем, потому что отдалились. Стоило Олегу однажды утром проснуться на мокрых от вытекающей из задницы смазки простынях, как всё, между ним и всеми родственниками оборвалась последняя ниточка. Даже с любимым старшим братом. Олег становился всё менее управляемым по мере взросления, но на последнем году обучения в школе просто слетел с катушек. Пьянки и попойки, гонки на потрепанных девятках, семёрках и копейках, шумные тусовки, побеги от ментов и из квартиры. Всё это было почти каждый день и Олег, как он на полном серьёзе тогда думал, был счастлив. Вот она — свобода в полном значении этого слова. Всё рухнуло в один вечер. Весь юношеский максимализм и каждая капля ребячества превратились в пар и поднялись в небо. Олег помнил всё обрывками. Он целуется с каким-то альфой на очередной вечеринке хорошего друга. Этого парня, Никиту, он до этого не встречал. Бугай огромный, под метр девяносто на глаз, голос низкий, глаза тёмно-серые, волосы подстрижены почти под ноль, тату на шее в виде медведя, разинувшего пасть. В окружении лепестков роз, какая нежность… Перестаёт быть, когда он заталкивает в ванную комнату с выключенным светом и нагибает над раковиной. Олег пьян не любовью, а тем, что ему налили. Срывает штаны, одной ладонью крепко зажимает рот, другой направляет член в узкое девственное нутро. Олег — омега не в период течки, Никита — альфа на пике гона. Смазки нет, всё насухую. Боль перестаёт концентрироваться в одном месте и растекается по всему телу. Больно в лёгких от недостатка кислорода. Больно в голове от осознания никчёмности. Больно в сердце, что, по ощущениям, перестаёт работать. Каждый очередной толчок разрывает на части, энергетику не получается взять под контроль. Так бы уничтожил. Так бы низвёл до атомов. Глаза закрываются, безвольное тело оседает на пол. Занавес. Суд выиграли, насильник получил наказание. Дали максимальный срок — двадцать лет без права на условно досрочное. Но что такое эти «двадцать лет» для Олега? Жалкие цифры. Ничтожные слова. Это не вернёт ему девственность и блеск в глазах. Не вернёт благосклонность родителей и почёт их семье. Олег теперь не просто единственный омега в сильном и известном в своих кругах роду Шепсов. Нет, нет-нет-нет, он — испорченный единственный омега. Товар, который невозможно вернуть. Пятно, которое никогда не отстирать. Дыра, которую ничем не закрыть. Что матери, что отцу было всё равно на его страдания. Сам же виноват, чего сопли распускать-то, уж пусть лучше к экзаменам вступительным готовится. Не прославится по роду, так по образованию и профессии. Как Саша, который стал известным на всю страну медиумом и по-настоящему принёс почёт в дом. Не Олег, что пытается каждый раз, находясь в ванной комнате, содрать с себя живьём кожу бритвенным станком. Не Олег, что уже бросил попытки отмыться, как всю первую неделю после «инцидента». Та грязь у него на душе. Ржавчина, что даже шуманитом не сведётся. Не Олег, что каждый вечер безумно пялит в открытое окно на асфальт, где его соседу сверху, тоже парню-омеге, признавался в любви его парень-альфа. У Олега так никогда не будет, потому что он никому не всрался. Собственным родителям тоже, как оказалось, раз они после попытки выброситься из окна заставили запаковать чемоданы и отправиться в столицу на перевоспитание и дальнейшее поступление в университет. К идеальному Саше, которого всегда ставили в пример. Саше, который не приехал, как только всё произошло, ни разу не позвонил и не написал. Душу Олега уже нельзя было спасти, она сгнила в ту самую секунду, как он потерял невинность, но ведь мог же быть рядом. Поддержать, как брат. Но его не было, а сейчас Олега выпроваживают на вокзале с наилучшими пожеланиями. Проследили, чтобы под колёса не кинулся, хоть тут не проебались. Саша встретил с улыбкой и всё тем же тёплым взглядом. Так смотрел в детстве, когда у Олега получалось разобрать речь мёртвых. Когда успокаивал после кошмара и рассказывал, как можно научиться управлять не только силой, но и снами. Саша попытался обнять и искренне удивился, когда наткнулся на многослойный ментальный блок. На прошлой личной встрече он Олегу только помогал наращивать новую защиту на имеющуюся, в этот раз уже наткнулся лично. Больно и неприятно, но виду не подал. Подростки, что с них взять, сам был таким. — Как доехал, чего такой грустный? Поезда — вещь так себе, когда нет настроения, по себе знаю. Олег, правда, что случилось? На родного брата даже глаз поднять не можешь. Родители доконали? — Просто голова болит, плохо соображаю. Ещё и фантомы, чё так много? — Ну так, а ты чего хотел? Оживлённое место, часто умирают, особенно часто под поезд бросаются. Это тебе ещё повезло, что тут никаких аварий никогда не происходило, помню, в каком-то городе был на съёмках Битвы, семье помогал, так там пассажирский с товарняком столкнулись, людей было… Погоди, голова болит? Просто на погоду или фантомы? Давай-ка ты мой амулет наденешь, я на тебе никакой защиты не вижу. Нельзя ж так, Олег, заразу какую-нибудь подцепить можешь. Давай, я помогу. Олег отшатнулся от вытянутых рук по обеим сторонам от головы и тихо всхлипнул. Прикусил язык до крови, чтобы звук не повторился. Саша нахмурил брови, но ничего не сказал, лишь молча переложил амулет в одну руку и протянул ладонь. Его брат на манер дикого животного сначала медленно потянулся, а потом резко вырвал, тут же прижав артефакт к груди. Поцарапал длинными неровными ногтями кожу ладоней, оставил красные ровные полосы. Саша невесело вздохнул и махнул рукой, отворачиваясь. Сам так дёргался, когда отец в пьяном угаре бил ремнём направо и налево. Но ведь сейчас-то он уже старый, да и Олег себя в обиду никогда не давал, а идёт тише мыши и глаза в пол. Сердце неприятно сжалось. Дома что-то произошло, а ему никто не сообщил. Взял себя в руки и вытащил из кармана ключи от машины. Олег сам расскажет, когда расслабится. Олег не расслабился. Стоял на пороге квартиры и упрямо молчал, наблюдая, как Саша проносит его чемодан дальше по коридору. Не отреагировал, когда позвали проходить и не быть бедным родственником. Сдвинулся только когда Саша встал у чемодана, оперевшись спиной о стену, и сложил руки на груди. Олег ненавидел две вещи: альф и маленькие закрытые пространства. Саша — альфа, и сейчас он стоял в узком коридоре и собирался пойти навстречу. Ноги подкашивались, язык свернулся в бараний рог, в низу живота неприятно кольнуло. Олег не вырвется, если нападёт. Если и убежит из квартиры, то не скроется. Район ещё не изучен, а Саша тут давно, каждый потаенный закоулок знает. Выдохнул недовольно и отошёл, потащив чемодан куда-то в сторону. Олег мелкими шажочками отправился следом, будучи готовым в любую минуту развернуться и убежать. А там можно и машину угнать, бывало, помнит принцип. Всё что угодно, но только не пройти всё заново, ещё и с Сашей — единственным, от вида которого не хотелось блевать. Тот приставил чемодан к кровати, которая уже была застелена новым бельём, и, кинув грустный взгляд на прижавшегося к стене Олега, быстро выскользнул из комнаты, отойдя к двери в собственную спальню. Олег осторожно ступил внутрь и сцепил руки за спиной, когда старший оказался на пороге. Путь отступления один — окно. — Олег, слушай, я без понятия, что с тобой происходит, но сегодня не буду это выяснять, дам тебе отдохнуть. Ты устал от дома, родителей, экзаменов и абитуриентства, я понимаю, всё хорошо. Поспи, а завтра мы с тобой поговорим и попробуем наладить общий быт. Хорошо, малютка? — Ты меня так всегда в детстве называл, почему сейчас? — Потому что ты для меня не изменился. Да, стал взрослее и, очень надеюсь, умнее, но всё такой же младший братишка, которого я очень сильно люблю. В этом доме тебя никто не обидит, Олеж, обещаю. Ложись спать. Спокойной ночи. В ответ — тишина и опущенные глаза. Утром, пока Олег ещё спал, Саша отправился в магазин за продуктами, на ходу набирая номер отца. Кошмарил Олега не он, но как раз таки ему и разбираться с отрешённым и перепуганным братом. Потрясающе, а так хотелось после всего перенесённого пиздеца отдохнуть. Три месяца он ни сном, ни духом не знал о жизни своей семьи. Один провёл на постоянных съёмках, где взять телефон и позвонить не было ни возможности, ни сил, два — в отдалённом поселении на востоке России на подпитке энергии. Познакомился там с новыми людьми, прокачал силы, узнал новое и ранее неизведанное, чем очень хотел поделиться с ещё не достигшим высот Олегом. Тот как будто все его наставления забыл. Ни оберегов, ни артефактов, даже свечей и зеркал нет. Будто не медиум, а обычный человек приехал. А ведь сил в нём сколько! Столько томится и ожидает, когда обуздает и приручит. Саша всегда видел весь масштаб и очень надеялся, что именно его Олег изберёт своим наставником и учителем. Но Олег не учился и никого не выбрал. Отец поднял трубку. Саша сходу начал заваливать обвинениями. Почему кошмарит младшего брата-омегу? С каких пор бьет восемнадцатилетнего парня, когда обычно бросал ремень по получении паспорта? Что такого Олег сделал, раз сейчас шарахается от всех людей? Саша лично видел, как Олег вздрагивал на случайные прикосновения со стороны альф. Лично страдал, что ещё не прижал маленькое тельце к груди и не вздохнул привычный после выявления сущности запах апельсина и шоколада. В продуктовой корзине появилось штук десять различных шоколадок. Олег же всё ещё их любит? Олег-старший на другой стороне будто нервно вздохнул и сказал, что минут через десять ему позвонит мать и всё объяснит. Саша зарычал, но согласился. Что от него скрывали? Мать тоже была замешана? Ему будут лапшу на уши вешать? Олег всё детство обожал макароны, каждый день готов был их есть. Упало пять упаковок разного вида. Нужны сыр и кетчуп. Начал любить острое или всё так же предпочитает томатный вкус? Саша брал всё, что видел. Омеги, особенно всё ещё развивающиеся, почти постоянно голодные, так ещё и экстрасенсорика силы забирает. Придётся снова начать проводить много времени у плиты, но ему это в радость. Лишь бы братишка снова улыбнулся как раньше. Мама спустя «минут десять» не позвонила, и Саша, озлобленный на этих старых консерваторов, отправился домой, намереваясь приготовить Олегу самый лучший завтрак, который тот когда-либо ел. Разулся, поставил продукты на стол, прислушался к шуму за дверью спальни Олега. Тот ещё мило похрапывал. Всё-таки не зря Саша вбухал столько сил и времени на создание защитного поля от любых внешних и иногда даже внутренних факторов. Сам чуть не сдох, но сделал так, чтоб кошмару просто невозможно было присниться, только если не что-то из ряда вон выходящее. Но это же Олег, что там может такого произойти? Саша как раз раскладывал наивкуснейшие макароны с сыром, когда открылась дверь и послышались шаркающие звуки. Движения остановились на пороге. Он обернулся и мягко улыбнулся на ещё сонное и растрёпанное чудо. — Доброе утро, малютка. Давай, садись за стол, я завтрак сделал, покушаешь хоть, а то дома не кормили, да? Отцу насрать как обычно, мать раз в неделю дай Бог борщ сварит, а ты так ничему и не научился, да? Но ничего, ничего, тут быстро всему научишься, я помогу. Я буду чай, тебе сделать? — Кофе, если есть. — А, ты перешёл на кофе? Как чувствовал, купил сегодня, тебе повезло. Ещё, главное, думаю, чего это баночки так и манят, а вот оно что. Садись уже, Олег, я не кусаюсь. Олег сдвинулся с места только когда Саша отвернулся. От него не укрылось небольшое потряхивание левой руки, отчего внутри всё сжалось. Это сейчас Саша такой любезный и добрый, как раньше, но как только у него начнётся гон, так сразу поменяется. Нападёт? А что, если ночью, когда Олег будет спать? И почему он так хорошо спал? Дома долго ворочался и отрубался только на рассвете, до последнего видя в тёмном углу комнаты тёмно-серые глаза. Как ртуть. Ртуть опасна. Альфы тоже опасны. Саша — альфа. Но опасен ли? Рядом с тарелкой приземлилась кружка ароматного кофе, немного дальше — коробка молока и сахарница. Саша сел напротив и пожелал приятного аппетита. Почему-то не рассчитывал на ответ, но слишком широко и ярко улыбнулся, стоило только услышать «И тебе». Ели в тишине, пока Олег не отпил впервые кофе, перед этим ещё раз принюхавшись. Саша удивлённо поднял бровь, но ничего не спросил. Не подумал же его младший братишка, что ему пытаются что-то подсыпать? — Очень вкусный кофе, Саш, спасибо. Можно задать вопрос? — Конечно, малютка, тебе всё можно. — Почему я выспался? Саша сочувственно поджал губы и было потянулся, чтобы накрыть маленькую ладонь своей, но Олег быстро убрал обе руки со стола, немного задев и потянув скатерть. Сашин чай покинул берега кружки и добавил незамысловатый малиновый узор на и так яркую поверхность. Олег весь сжался, ожидая, что на него тут же начнут кричать, как дома, когда по неуклюжести делал то же самое, но Саша лишь тихо прошептал, что всё хорошо и что он без труда выведет пятно. Поднял руки в капитулирующем жесте, давая понять, что не прикоснется, и откинулся на спинку стула. Олег слабо кивнул и продолжил есть, уже позабыв про свой вопрос. Но Саша-то помнил. — Я поставил очень сильную защиту на твою комнату, никакая сущность, что сюда иногда захаживает, тебя не сцапает, будь уверен. Меня этому в Магадане один отшельник научил, пришлось доказать, что достаточно силён, ночь проведя на кладбище, где он смотрителем работает. Фантомов тьма, все сильные, страшно было как, ты себе представить не можешь, даже седые волосинки появились, но он оценил и научил. Себе не поставил, амулеты хорошо работают, а вот твоих не чувствую, даже тот, что я тебе сам сделал. Ты ничего не брал? Только не говори, что бросил, Олеж. — Нет, не бросил, просто сейчас не могу на магии сфокусироваться. Изменилось восприятие мира, не до магии сейчас. — Потом может быть поздно, Олег! Я же сто раз говорил тебе — у тебя потенциала и скрытых сил завались, но нужно раз-ви-вать. Помнишь, ты говорил, когда я победил на Битве, что сам, когда вырастешь, пойдёшь и выиграешь? Тебе уже восемнадцать, можешь заявку подать! Если по возрасту пристанут, так я связи подниму, пропихну тебя. Сам будешь всё показывать и рассказывать, я помогать не стану, но в плане организации всё сделаю, возьмут, как миленькие. — Я всему, что мог сам, уже научился. — Давай я помогу. — Я приехал образование получать. — Да всралось тебе это образование! Если родители настаивают, так я договорюсь, чтоб тебе всё нарисовали, сессию за тебя будут сдавать, нужно будет только диплом, но всё организую, все ответы на вопросы найду, комиссию подкуплю, по всей Москве каждого найду. Тебе нужно в магию, Олег, ты сильнее меня стать можешь, я не преувеличиваю. Пожалуйста, просто подумай насчёт этого, хорошо? Просто подумай, прошу. — Хорошо. — Спасибо. Саша улыбнулся ещё шире, когда увидел, как дрогнули уголки губ. До улыбки ещё далеко, но они справятся, дойдут, и всё будет как прежде. Олег взял всю свою грязную посуду и посмотрел на Сашину, после подняв взгляд. Глаза в глаза, оба замерли. Старший вновь поднял руки и откинулся, поэтому младший спокойно взял и его тарелку и отошёл к раковине. Мыть и отворачиваться не начал, пока Саша не встал, взял кружку и сообщил, что будет в своей комнате разбираться с какими-то декларациями. Олег выдохнул, когда услышал, как закрылась дверь. Нельзя поддаваться, нельзя терять бдительность. У альф легко могут стереться рамки морали, и тогда Сашу ничто не остановит. Но сердце всё равно сжалось, стоило только вспомнить тёплую улыбку и такие нужные слова. Олег и сам хотел уйти в эзотерику, но не позволяла мать. Для омеги это может быть непосильной ношей, иногда смертельной. Но Саша в него верил и не врал. Уважал негласные границы и не пытался залезть в душу. Камень, появившийся на месте сердца, немного осыпался. Олег никак этому не препятствовал. Осторожный стук в дверь будто вывел из транса. Саша посмотрел на лист бумаги, в который пялился уже пятую минуту к ряду. С последнего разговора с Олегом прошло шесть часов, день за окном уже сменился на вечер. Живот заурчал на всю комнату, даже Олег за дверью хмыкнул и постучал ещё раз. Саша поднялся и открыл дверь, тут же подняв в удивлении брови. Его младший братишка стоял с найденным где-то в недрах кухни подносом. Чашка горячего чая, разогретые утренние макароны и порезанный на кусочки персик на отдельном блюдце. Старший поджал губы и почувствовал, как слегка увлажнились глаза. Давным давно, когда сам готовился к завершению школы, Олег детскими ручками нарезал ему бутерброды, делал чай из пакетика и приносил, осторожно выкладывая на край стола. В первый такой раз он разлил чай на учебник, но Саша и слова плохого не сказал, лишь посмеялся такому экстремальному виду отвлечения и попросил принести мамин фен. Тогда глаза у Олега светились, сейчас — потухли без намёка на угли. Но Саша поможет. Всегда помогал и сейчас не бросит. Первым заговорил Олег, когда понял, что старший так и стоит в молчании. — Ты не выходил из комнаты, я подумал, что ты должен быть голодным. Надеюсь, не против таких изысков, как ты не умею. — Сам поел? — Да, только что. — Спасибо, малютка, мне очень приятно. Я могу взять его из твоих рук или сам занесёшь? — Сам. — Хорошо. Проходи, ставь на стол. Камень внутри Олега снова осыпался — Саша принял его и не попытался взять из рук. Так бы всё уронили и ошпарились, а потом ещё и убирать. Олег аккуратно прошёл мимо и прислушался к движениям за спиной. Саша отошёл к окну и отодвинул штору, открыл на проветривание. Взгляд зацепился за открытую деревянную шкатулку, наполненную до краёв разными камнями. Рядом в ряд выстроились кожаные ремешки и железные застёжки. Олег вспомнил, как ещё в Самаре видел брата за работой над такими. Обереги. — Себе делаешь? — Тебе. У тебя тревожность и напряженность постоянная, хотя бы энергетически поможет. Из головы и души всё придётся самим вытаскивать. — Я подумал над твоим предложением. Хочу, чтобы ты меня учил, как раньше. — Я очень рад, малютка. Завтра начнём, сейчас отдыхай, набирайся сил. У тебя в комнате плойка работает, разобрался? — Да, но могу посидеть с тобой? — Конечно. Давай я за стол, а ты на кровать садись. Ещё раз спасибо за ужин. Олег сидел по-турецки и внимательно смотрел на подтянутую и широкую спину брата, сейчас сгорбившегося над столом и одной рукой делающим заметки на разложенных в разные стопки бумажках. Вся квартира пахла Сашей, но его собственная спальня особенно. Как эпицентр сущности альфы. Ель и зелёное яблоко всегда у Олега ассоциировались с чем-то безопасным. Никаких других запахов не было. Ни других альф, ни омег. Ни в одной комнате. Нигде не было вещей других людей, кроме Сашиных и теперь Олеговых. — Саш, а ты всегда один живёшь? — Ну, теперь ты у меня есть, а так да, всё время после Битвы один тут куковал. — А Мэрилин? — А что она? Мы с ней разосрались в край после финала, на камеру только строили из себя парочку, чтобы рейтинги поднимать. Она не выдержала меня, я не свыкся с ней. Всё просто. Почему спрашиваешь? — В квартире только тобой пахнет, я думал, что у тебя кто-то есть. Или вы в другом месте встречаетесь? — Нет у меня никого, малютка. Не нужен никому старый медиум-эпилептик. — Ты не старый. — Спасибо за комплимент. — А как ты гон проводишь? Саша не подал вид, что вопрос его напряг, но Олег всё понял по дрогнувшей руке. Эта же у него когда-то пострадала? Тогда же на него напал фантом и выбил плечо? До сих пор мучается? Год же уже прошёл. Напряженная тишина так и не появилась. Саша отпил и немного повернулся, отодвинувшись на стуле, чтобы не быть слишком близко. Камень снова осыпался, на этот раз сильно. Старший отложил вилку, посмотрел с тёплой улыбкой. В груди что-то треснуло. — Не только же у омег есть подавители. Я сам свои тоже исправно пью, чтобы не бросаться на всё подряд. Как раз хотел с тобой этот момент обсудить. Я поставил на наши двери ментальные блоки, хозяин комнаты без прямого разрешения не даст войти. Твоя комната тебя сразу приняла, меня не впустит, пока ты не разрешишь, у меня то же самое, ты поэтому зайти не мог. Понял это, молодец. Ещё, если ты не заметил, сверху и снизу на дверях есть шпингалеты. Их прошлые хозяева установили, до меня, я не решился снимать. Я буду в период гона закрываться у себя, во время твоей течки буду в Мастерской сидеть, там диван есть, часто спал там, когда с Мэрилин срался. Ты будешь мне звонить, когда смогу вернуться. Я ни на кого не бросаюсь, управление аурой помогло сущность под контроль взять, так что считай, это для твоего комфорта. Ты как обычно свои течки проводишь? Олег промолчал. Сжал под ладонями покрывало и сцепил зубы. Нет, он не заплачет. Нет, он не поверит так легко. Альфы опасны, у них всегда сносит крышу. Но ведь Саша такой сильный, через столько вещей прошёл, может, и правда смог альфу внутри научиться контролировать? Нет, это ведь невозможно. Невозможно же? Вздрогнул, когда услышал движение. Саша на пару сантиметров подъехал на офисном кресле и потянул руку, но вовремя сам себя одёрнул, сцепив ладони в замок на коленях. Потянулся не как брат, а как альфа. Почувствовал, как омеге грустно и плохо, самого потянуло. К Олегу его всегда тянуло, как только открылась его вторая сущность, поэтому и стал избегать, пока не научился брать себя под контроль. Сейчас умеет и сам тянется, а Олег убегает и прячется или смотрит испуганным зверем. Игру понял, не дурак, но проблема в том, что Олег сейчас не отшатывается и не смотрит испуганно. Нет, смотрит доверчиво и с каким-то ожиданием. Ожиданием, что его примут таким, какой есть. Испорченный и побитый, постоянно перепуганный и нервный. Смотрел в душу, не отрываясь и не моргая, пока кресло всё приближалось. Не вздрогнул ни когда рука поднялась в воздух, ни когда опустилась на щёку. Ель и яблоко ударили в нос сильнее. Апельсин и шоколад в ответ не слабее. — Я не знаю, что с тобой произошло, малютка, но знай, что я на твоей стороне. Всегда был и буду. Всё для тебя сделаю. Клянусь. — Хочу в плейстейшен поиграть и надрать тебе зад. — Ну пойдём тогда. Ты всё настраивай, а я пока с посудой разберусь. Хотя, нет, подожди, выбери сначала себе камень из шкатулки и положи отдельно, хорошо? — Хорошо. — Умница, Олег. Саша сидел на полу в окружении свеч и причитал что-то своё над камнем, крепко зажатым в руках. Малахит. Думал, что выберет оникс или тигровый глаз, как сам Саша для себя, но это же Олег, у него всегда насчёт всего собственное мнение. Это притягивало и восхищало. За окном была глубокая ночь, Олег уже давно сопел в своей комнате. Саша до сих пор не мог поверить, что тот позволил к себе прикоснуться. Мог же оттолкнуть, но не стал. Не потянулся навстречу, но они над этим поработают. Потушил последнюю свечу, когда установил заряженный камень на теперь его законное место. Услышал совсем-совсем тихий и надломленный скулёж. Нахмурился и привстал, прислушался. Звук повторился. Так скулили омеги в период течки. Олег спит и не чувствует телом, но всё понимает. Подбежал к соседней двери и встал, как вкопанный. Уже услышал усилившийся аромат апельсина. — Олег! Олег, проснись! Олег, прими подавители! Я не зайду, пока не впустишь, просыпайся! — Заходи… Саша тут же ворвался, едва не снеся огромную доску с петель. Олег сжался в комочек и весь блестел под светом прикроватной лампы. Саша боялся подойти ближе. Нет, не потому что боялся сорваться, его альфа уже давно спокойно реагирует на омег в таком состоянии. Альфа в ответ на попытку успокоить самого себя дёрнулся вперед. К омеге. К своей омеге. Нет, Олег ему не принадлежит. Олег ему просто брат и насрать на истинность, что Саша осознал ещё очень давно. Он просто поможет, как брат брату. Не как альфа омеге, особенно как своей. Олег ему не принадлежит. — Олег, где твои подавители? Олег, ты меня слышишь? Посмотри на меня. Олег. Не сдержался. Прорычал родное имя, что так приятно заскользило на языке. Олег дёрнулся и поднял заплаканные глаза. Ему было больно и страшно, но сущности всё равно. Ей нужен был альфа прямо сейчас. Ей было всё равно на страх, она хотела тепло и ласку. Саша наверняка будет нежен. Будет трепетно прикасаться и шептать успокаивающие слова при первом толчке. Не убежит, когда всё закончится. Будет рядом. Омеге нужны прикосновения, а Олегу нужно, чтобы его никто не трогал. Саша приблизился и зачесал назад мокрые волосы. Наступил на глотку альфе и был рядом, как любящий и заботливый человек. Он не животное и никогда не возьмёт хрупкое тельце на кровати себе без ответных чувств. Олег сжался ещё сильнее и отодвинулся ближе к стене. Тоже свою сущность смог победить, та в ответ сжала низ живота в своих когтистых лапах. Скулёж сменился на долгий жалобный вой. Саша попытался двинуться ближе, но Олег поднял на него перепуганные глаза и выставил трясущиеся руки перед собой. — Н-нет, нет! Не трогай меня! Не прикасайся ко мне! Не трогай! Не-е-е-ет! — Олеж, тебе нужно тепло альфы. Твоя омега хорошо на меня реагирует, успокоится от запаха, но для этого тебе нужно быть со мной рядом. Пойдём в мою комнату, там будет легче. Пожалуйста, малютка, пожалей себя, не противься. — Я не дойду, ног не чувствую. — Я могу тебя отнести, но ты должен перестать бояться. Прошу, я не трону тебя и ничего не сделаю, оставлю тут же, как ты ляжешь у меня. Пожалуйста, Олег, тебе же плохо. — Х-хорошо… Саша тут же сгрёб Олега вместе с одеялом и понёс к себе, бережно прижимая к груди. Олег был таким лёгким, как будто никогда не ел. Всё ещё боялся, по запаху было понятно, но не пытался вырваться. Отполз к изголовью и накрылся одеялом с головой, руками и ногами формируя вокруг гнездо. Саша вышел из комнаты как только движения прекратилось и дыхание из глубины вороха не стало спокойнее. Перевернул всю комнату вверх дном, нашёл лишь пустую баночку со специальным рецептом. Принюхался, запах был очень слабым. Почему ничего не сказал? Саша бы свозил в лучшую клинику, им бы всё за пару минут сделали. Боялся. Не отца, как старший всё это время думал, что-то другое. Взял лежащий в прихожей стационарный телефон, ушел на балкон. Достал из-под всякой мелочи пачку сигарет и закурил, набирая номер. Сейчас его никто не посмеет игнорировать. — Алло? Кто это? — Быстро рассказала мне, что с Олегом произошло. — Саша, ты знаешь, который… — Я хочу узнать, какого хуя он боится прикосновений и не сказал мне, что у него закончились подавители. Поэтому, мама, сейчас же объясни мне, что случилось. — Ладно, Саш, но тебе лучше присесть. Саша и правда сел, но потом, когда выкурил четыре сигареты подряд по мере поступления всё новой и новой информации о младшем брате. Его малютку изнасиловали, а ему никто даже не подумал об этом сообщить. Его Олежу… Даже страшно произнести. А как самому Олегу должно быть страшно! Теперь все заскоки и странности обрели смысл. Бедняга… У него никого не было, кто мог бы поддержать. Даже родители отправили к Саше не с целью помочь, а чтобы высшее образование получал. Отвратительные родители, ужасные и гадкие все. Саша не лучше. Должен был помочь, должен был спросить. Сейчас может только помочь начать жить дальше. И отомстить. Да, он отомстит. Прямо сейчас. Тихо зашёл в свою комнату, достал из шкафа всегда заранее собранную сумку. Обулся и закрыл дверь, повернув ключ в замочной скважине. Отомстит. С ума сведёт, со свету изживёт. За своего Олега. — Что ты сделал, Саша?! Мне позвонили из тюрьмы, сказали, что ночью сердце остановилось. Ты проклял? Тебе же откат потом будет! — Мама, я ничего не делал. Это тебе следовало его убить на месте, как только всё произошло. Но ты и палец о палец не ударила, отец тоже. Вы — отвратительны, и я не желаю вас знать. Не пытайся связаться ни со мной, ни с Олегом. Он теперь под моей опекой. — Саша… — Я принимаю нашу судьбу, он тоже примет. Твои никчемные советы мне не нужны. Тут же сбросил звонок, когда услышал открытие двери. Дежавю. Завтрак снова стоял на столе, кофе, как Олег любил, с двумя ложками сахара и двумя столовыми молока, пристроился рядом. Глаза красные, немного потряхивает, подходить ближе боится. Саша встал и отошёл к двери балкона, показывая, что может посидеть и там. Олег отрицательно потряс головой, от чего пушистые волосы облепили лицо. Шаг, ещё один, третий. Сесть не позволяла слабая мобильность и постоянная боль в заднице. Поднял взгляд и замер. Всё прочитал по глазам. — Ты знаешь… — Да. Того парня больше нет. — Ч-что? Как? — Маме позвонили из тюрьмы, сказали, что остановка сердца. Принял, наверное, откуда-то со стороны, вот и сдох. Олег согласно кивнул и взял кружку с ароматно пахнущим кофе. Кажется, там появилась новая нотка. Это… ель? А, нет, он её всё ещё чувствует, потому что всю ночь лежал лицом вниз, впитывая каждым миллиметром тела Сашин запах. А им пахнуть приятно, на душе спокойно. Камень раскололся пополам, когда взгляды снова пересеклись. — Ты не обязан мне ничего объяснять и рассказывать, Олеж, если не хочешь. Но после завтрака я отвезу тебя в больницу и тебе сделают подавители. — Ты не обязан. — Нет, обязан. Ты — моя ответственность, Олеж, я должен о тебе заботиться. Омега застонала, альфа довольно зарычал. Олег покраснел и уткнулся носом в кружку, Саша опустил голову и дал себе мысленный подзатыльник. Кобель ёбаный, не спеши! Мальчик через такое прошёл, ещё и один, а ты уже пытаешься на него свои права заявить. Сиди, помалкивай и радуйся, что Олег после пережитого вообще живой, ещё и не отказался жить с тобой под одной крышей. Младший прочистил горло и покраснел ещё сильнее. Омежья сущность поддержала его ход мыслей и заскулила, припав грудью к земле и оттопырив бёдра. — Хорошо. Я… я приму твою заботу. Олег спокойно принял из родных рук толстовку и попытался застегнуться, но молния, как назло, застряла. А может, это судьба, что решила их всё же свести. Олег же не дурак, понимает, что Саша его истинный. То, что его омега чувствовала к старшему, отличалось от её чувств ко всем другим альфам, что он успел повстречать, а их было достаточно. Многие хотели заполучить его внимание, но после всего произошедшего Олег редко поднимал глаза от пола. На Сашу хотелось смотреть. Как он подходит и, перед этим взглядом попросив разрешение, осторожно застёгивает молнию. Как смотрит в глаза и, предупредив микродвижением, кончиком пальца убирает с щеки ресничку. Как помогает устроиться как можно удобнее на заднем сидении машины, потому что Олегу всё ещё неприятно сидеть. Как даёт свою кофту, чтобы обвязать вокруг таза и спрятать большое пятно смазки, проступившей сквозь плотную ткань джинс. Об Олеге так никто и никогда не заботился, и на данный момент он ни разу не пожалел, что принял Сашино стремление. Шли дни, недели, месяцы. Олег уже давно привык жить вместе с Сашей и совершенно его не боялся. Всё вернулось на круги своя, как в счастливом детстве, когда Саша для Олега был всем, но теперь младший постоянно со всем старшему помогал. Готовить, например, у него получалось неплохо, а вот с техникой, особенно с посудомоечной и стиральной машинами, так и не разобрался, зато мог всё расставить и развесить по местам. Из глобальной уборки только выносил мусор и вытирал пыль на всём подряд, гордо вручая каждый раз Саше швабру и пылесос. Ему самому никогда грязно не было, и, раз Саша такой чистюля, пусть и делает больше. Больше всего Олегу нравилось с Сашей заниматься магией. Он научился понимать даже самоубийц, возводить вокруг себя из ауры настоящие непреодолимые стены, заговаривать и делать амулеты, только левитировать осталось начать и всё — будущий победитель Битвы готов. Всё потому, что Саша был рядом и погрузил в мир заботы и тепла, откуда всегда было сложно выбираться наружу. Олег всё ещё боялся других альф, поэтому если и выходил, то только вместе с Сашей. Несколько раз напрямую спрашивал, не устал ли ещё от вечного сопровождения пугливого омеги, на что тот всегда тепло улыбался и говорил одно и то же: «Никогда». Постепенно Олег начал понимать одну простую вещь — он Сашу любит больше, чем брата. Минимум, как мужчину, а максимум, как альфу. Саша был идеальным альфой — следил за питанием, не позволял поднимать слишком тяжелое, не сюсюкался и не занижал, понимая, что Олег в любой момент его сможет уделать, стоит ему только захотеть. Это притягивало. Манило. Будоражило. В периоды течки омежья сущность всё так же скулила и умоляла позволить ей лечь под альфу, но и в периоды обычной жизни такие позывы от неё случались всё чаще. Олег Сашу хотел себе. Хотел ему принадлежать. Хотел просто потому что. Саша это видел и всё понимал, но никак не реагировал. Олег должен был сам к нему подойти и объясниться в чувствах не в период течки и будучи полностью трезвым. Тогда и только тогда альфа начнёт его везде и всюду носить на руках и никому не позволит обидеть, оберегая самое ценное сокровище. У Саши было всё — деньги, бизнес, популярность, слава, почитание и уважение, но не было самого простого. Любви. Олег мог её дать, но перед этим всё полностью осознать для себя и принять. Альфе было всё равно на то, что он будет у омеги не первым. Обидно, конечно, но Саша всё равно гордо расправлял плечи и уже представлял, как оставит метку на этом хрупком теле. Как поцелует каждый сантиметр и сделает первый толчок. О, их первый раз будет до безумия нежен и желанен, но только когда оба поймут, что готовы отпустить всё старое друг для друга. Со временем их периоды течки и гона синхронизировались, что для Олега стало знаком — пора. С утра пораньше он принял подавители и прикрыл глаза, представляя, как уже этим вечером у него в заднице окажутся не его собственные пальцы. Всё ещё лежа на кровати закрыл себе рот рукой и прислушался. Саши дома не было. Ушёл с утра пораньше в Мастерскую. А, может, чтобы в последний раз договориться с ректором университета, в который пристроил Олега. Тому нужно будет всего лишь показаться ему лично и уже через четыре года защитить диплом. Легкотня, особенно с его мозгами. Вся ненависть к себе ушла, Саша изгнал её своими подбадриваниями и постоянной похвалой. Даже если у Олега что-то не получалось, и он сильно косячил, Саша сначала вместе с ним со всем разбирался и только потом объяснял все ошибки и как нужно поступить в следующий раз. Олег ни разу его не перебивал и не строил из себя самого умного. Да, он был умён, бесспорно, но у Саши за плечами было море опыта и сотни практик, которыми он услужливо делился по первой просьбе. Саша обещание сдержал и в первую течку Олега, после покупки подавителей и неловкой проверки у специального врача на какие-нибудь болячки, всё время провёл в Мастерской. Олегу было отвратительно находиться в квартире, где всё пропахло елью и яблоком, без самого эпицентра запаха. Он несколько раз давил в себе желание взять телефон и попросить приехать, чтобы уткнуться в шею и задохнуться от недостатка чистого кислорода. Но сдержался. Первое прикосновение, инициатором которого был младший, случилось, когда Саша после первого же сообщения вернулся домой с полными пакетами фруктов и ягод. Олег подождал, пока старший всё разложит по местам, а потом резко подошёл и обнял, до хруста прижимая к себе. Саша по новой привычке поднял руки на уровень волос и внимательно посмотрел на притихшего младшего. — Я скучал. — Я тоже, малютка. Можно тебя обнять в ответ? — Если пообещаешь больше никогда не отпускать. — Обещаю. Олег улыбнулся воспоминанию и впервые за утро кончил. Потянулся к влажным салфеткам, к которым приучил Саша, потому что «удобно и не надо нестись в ванную», и снова застонал. Омега внутри вспомнила про желанного альфу и захотела к нему. Или чтобы он пришёл к ней. Вот прямо сейчас, сию же секунду. Насрать, что у Саши работа и дела. Единственное его дело — не вынимать из задницы Олега свой член, пока тот ему не скажет. Олег прикоснулся к себе уже ниже и прикрыл глаза. Ладно, за это утро он кончил уже дважды. Саша пришёл домой сегодня раньше обычного, и Олег, конечно же, пошёл его встречать. Весь такой мокрый и мягкий, жаждущий и готовый на всё, он гордо смотрел глаза в глаза и улыбался. Саша гордился своей работой, но ещё больше он гордился Олегом, что смог всё отпустить и жить дальше. Ему почти не помогали, лишь поддерживали и помогали в случае необходимости. Саша гордился, но подходить не пытался. Вдруг ещё не готов? Вдруг испугается и разобьет этим чужое сердце? Оно ведь не переживёт и ни до какой свадьбы не заживёт. — Почему не сказал, что течка началась? — Ты ж сам знаешь, у нас совпадает. — И то верно. Почему не захотел, чтобы я остался в Мастерской, как обычно? — Потому что устал убегать от своих чувств. Я люблю тебя и хочу стать твоим. — Я, конечно, надеялся, что ты скажешь мне это в своём трезвом состоянии. — Я не решался. Ты ж знаешь, пьяные всегда говорят правду, потому что чувствуют себя сильнее. Но сейчас я готов. Если ты примешь меня таким… — Красивым? Добрым? Умным? Смелым? Сообразительным? Лучшим? — Испорченным. — Поверь мне, Олежа, из нас двоих я — самый испорченный, и буду гореть за это в аду. — Я хочу гореть рядом. — Я тоже тебя люблю. С этими словами Саша впервые прикоснулся к этим невероятным спелым губам. Так и хотелось выпустить клыки и прокусить тонкую кожицу, чтобы вкусить самый сладкий нектар. Но сейчас нельзя, сейчас нужно быть нежным. Показать, что соитие альфы и омеги — это не просто обычный секс, это — настоящее единение душ, а в их случае, ещё и энергетик. Прижал к себе тонкое тело и довольно замурчал, когда почувствовал мягкие несмелые поглаживания шеи и затылка. У него давно никого не было, ещё и гон давал о себе знать, несмотря на весь контроль, но нельзя. Олег был достоин только лучшего. Лучшей жизни, лучшего альфы, лучшего первого раза по любви. Да, так оно и будет. Саша у него будет первым и единственным по любви. Аккуратно потянул на себя и поднял на руки, положив ладони на упругие ягодицы. Самыми кончиками пальцев почувствовал смазку. Вжался лицом в шею и ощутил лёгкое вздрагивание. Тут же поспешил успокоить мягкими поцелуями. — Я не укушу, пока ты не скажешь. — Я не про это, хотя спасибо. Просто… необычно ощущать там не только свои пальцы. — И как же часто твои пальцы ублажали тебя? — Каждый раз, когда я представлял твои на их месте. — С огнём играешь, малютка. — Не обожгусь. Отнеси меня в спальню, в свою, пожалуйста. Саша гладил всё, до чего мог дотянуться, и постоянно следил за реакцией юного тела. Когда был слишком низко или увлечен определённой частью, просто следил за размеренными волнами ауры, вспыхивающей ярким светом при наслаждении и потухающей при дискомфорте. Очень удобно и хорошо, что всё-таки обучил этому Олега, так могли наблюдать друг за другом на равных. Младший же, пока старший лишь игрался с ним, на самом деле отвлекаясь, цеплялся за всё, до чего дотягивался, и в открытую скулил на каждое движение. Хотелось большего, но страх всё равно был где-то на подкорке и раздражающе жужжал. Теперь уже, правда, другой. Вдруг Саше он не понравится? Может, он хотел бы от Олега более смелых действий? Не возиться с ним, как с кисейной барышней, а сразу взять, но сейчас терпит, потому что боится вызвать паническую атаку? А такие часто случались, когда они оба были не дома, Саша куда-то отлучался, а к Олегу подходил какой-то альфа. Запах Саши на нём всегда был, потому что жили-то они вместе, но не было их смешения, так что никто не останавливался. Олег сначала замирал, потом начинал плакать и биться в истерике, иногда скуля и прося Сашу помочь. Тот всегда бросал всё и отгонял наглых альф одним рыком и бешеными глазами. С ним Олегу было безопасно и хорошо. Почувствовать язык, слизавший с жаждущего входа немного смазки, было необычно. Олег выгнулся дугой и изо всех сил вцепился в изголовье. Саша довольно замурчал и повторил действие, потом ещё и ещё, пока омега не застонал в последний раз и не кончил. Сперму он тоже слизал — младший везде был одинаково вкусен. Поднялся вверх и присосался к шее, мягко оглаживая бока. Нужно дать немного времени прийти в себя, а потом уже перейти к серьезным действиям. Сейчас лучше ничего не предпринимать, а то высока вероятность, что омега запротестует и захочет всё закончить. Олег, как настоящий упёртый баран, коим снова стал, будет молчать до последнего и не получит и грамма удовольствия, которое Саша ему доставит. Память не может подсказать точно, кто и когда был в этой постели в последний раз, но зато руки всё помнят. — Малютка, ты готов? — Да, Саш, пожалуйста. — Шшш, не спеши. Всё хорошо? Тебе удобно и всё нравится? — Да, альфа, мне очень хорошо. Пожалуйста, не мучай меня. Лучше укуси меня, сделай своим. — Ты ведь знаешь, что метку нельзя будет отмотать? Мы будем связаны до смерти, даже если разбежимся. — Я никуда не собираюсь от тебя убегать и тебя никуда не отпущу. Пожалуйста, Саш, я хочу чувствовать себя в безопасности даже тогда, когда тебя нет рядом. Саша подумал секунду, вторую, и приблизился к приятно пахнущей шоколадом шее. Толкнулся одновременно с прокусом тонкой светлой кожи. Олегу показалось, что его посадили на кол и неудачно отрубили голову. Боль, прямо как тогда, начала захватывать всё тело, но омежья сущность вся встрепенулась, и Олег очень громко застонал, оглушая обоих. Принял метку, что так сильно хотел. Стелился под альфой по собственной воле, начав царапаться и кусаться в ответ. Наконец решил показать характер. Саша отстранился немного и слизал выступившие капельки крови, внимательно посмотрев в красные и мокрые глаза. — Всё будет хорошо, малютка, нужно просто перетерпеть. Прости, что проходишь через это, я хотел быть нежнее. — Нет, Саш, всё хорошо. Просто поцелуй меня, пожалуйста. И не отпускай. — Я никогда не отпущу тебя. Олегу казалось, что он качается на волнах. Быстро вверх и медленно вниз, проезжаясь спиной по мягкой простыне. Слегка кудрявые волосы растрепались и совсем не элегантно скакали на подушке вслед за движениями. Саша двигался плавно, но сильно, задевая потрясающую точку где-то внутри. Олег дышал через раз и не мог насытиться еловым апельсином и шоколадным яблоком. То, что он испытывал, было сложно описать словами. Будто надели ошейник, но подарили крылья. — Кончи в меня, пожалуйста. Саш, пожалуйста, я хочу этого. — Олег, ты ещё молод и мы только начали. Всегда успеем. Сделаю так, когда у тебя закончится течка, хорошо? — Хор-рошо. Мой альфа. Только мой. — Мой омега. Ничей больше. Олегу двадцать три, и в день защиты диплома он подаёт заявку на Битву экстрасенсов. С Сашей уже давно придумали историю, которая понравится зрителям и не позволит им даже смотреть в сторону других участников, — младший брат Великого Александра Шепса, как сказал Олег, за что получил довольное, но смущенное мурчание своего альфы, который ни у кого из семьи не учился и всего добился сам, в чём очень долго пытался убедить своего омегу. — Моя малютка, если бы ты тогда не дал мне согласие на своё обучение, в конечном итоге сам бы решился и стал не менее сильным. — Почему ты так уверен во мне? — Потому что я тебя знаю, мой родной. Ты прошёл через то, чего никому не пожелаешь, и сейчас посмотри, где ты и кем ещё станешь! — Я сейчас в твоих объятиях. В объятиях альфы, что всегда был на моей стороне и помог мне восстановиться и начать жить, а не существовать или пытаться умереть. Я счастлив быть там, где я сейчас — под твоим боком и защитой. Мой альфа. — Мой милый омега со сладкими речами. — От тебя набрался. А теперь живо в кровать, ты мне нужен. — Конечно, мой дорогой, всё, что угодно. Олег победил. Прошёл через кровь и слёзы, боль и ненависть, чтобы в итоге стать тем, кем он является. Он носит фамилию Шепс гордо не потому, что родился с ней, а потому, что у его мужа-альфы такая. А вообще, его муж самый лучший. Заботится, любит и почти боготворит, вознося каждый навык на уровень как минимум поднебесья. Благодаря ему Олег начал больше фотографироваться, рисовать картины, помогать людям своими силами и быть счастливым. В долгу, конечно же, не остался, взяв на себя роль если не идеального омеги, то очень стремящегося к этому. Строптивого, конечно, и очень упрямого, но такого любящего и внимательного ко всем изменениям в поведении своего альфы, что весь холод Саши, с которым его прошлым партнёрам было невозможно ужиться, неведомым образом пропал. После победы Саша обязательно соберёт все их вещи, возьмёт своё самое дорогое сокровище и увезёт туда, где они смогут быть обычной семьей с, как старший очень сильно желал, топотом маленьких ножек по всему дому. Они оба хотели завести большую семью, чтобы доказать самим себе и родственникам, что за ними всегда следили откуда-то издалека, что между родителями и детьми могут быть тёплые и хорошие отношения. Где одного ребёнка не будут возводить в абсолют, а другого — прятать в тень при любой попытке показаться обществу. Им не будут важны вторичные сущности — альфы, беты или омеги, потому что это будут их дети, рождённые в счастливом и крепком браке. Этого будет вполне достаточно.