Картонные стены или свободная суббота

Проблемы с общежитием? Таких, вроде, не было. Ну, может стены картонные, а так нормально. Хотя это иногда правда мешает. Хëнджун спит на первом этаже кровати, а прямо за стеной пинается во все стороны Джуëн, потому что спать спокойно его организм ему вежливо запрещает, как знал. Бьëт по углам кровати и их картонной перегородке, что только самый отбитый назовëт «нормальной стеной». Зато Хëнджун встаëт рано, и успевает сделать больше дел, приготовив покушать себе, ещë и разбудив пару старших хëнов, не всех конечно, но вот Гониль и Сынмин просыпаются очень легко, а один из них ещë и сжимает Хана в своих крепких объятиях. Не может лидер не заобнимать своего драгоценного парня с самого утра, поэтому ломает ему все кости своими крепчайшими руками, просит посидеть чуток с ним, и потом пойдëт будить остальных, после того, как Хëнджун проводит его до комнаты Джисока и Чонсу. Это – один из самых тактильных моментов за день, а дальше, как уж повезëт. Может его только в плечо чмокнет Гониль, а в макушку Чонсу, потреплет волосы Сынмин и захлопают до покрасневшей кожи Джуëн и Джисок. А может он весь день не дождëтся ничего, только вечером сам, как послушный кот прильнëт к лидеру, поцелует чужую щëку и направится на поиски второго самого старшего. Обнимет Чонсу, утыкаясь в чужую грудь, фыркая, жалуясь на то, что они оставили его без внимания, а сами, небось, уже перецеловали друг друга. И тогда получает утешительное тисканье, с объяснением, что о у них у всех были репетиции отдельно, поэтому никто не целованный. Не то чтобы Хëнджун против посидеть один, даже наоборот, прознал фишку, что все в субботний вечер выбираются погулять, а он, в свою очередь, остаëтся в общежитии. Удобно, никто не мешает, и можно просто бездельничать, не боясь, что сейчас сюда забежит Джуëн, затыкает его плечи до дыр и выбежит с громким хохотом. Да только недолго продлился его отдых, потому что Чонсу ну уж очень легко может развязать язык кому угодно. Хëнджун разболтал всë, лишив себя одиночества. Теперь субботние вечера проходят не только вместе с Чонсу, но и вместе с Гонилем. Хотя это, в какой-то мере, даже радует. Они дольше могут быть вместе, даже просто высиживая на диване, болтая ни о чëм. Да и поцелуи теперь не ускользают, боясь быть засечëнными и замеченными. Наверное, даже лучше стало. –Хëнджун-а, мы сегодня решили тоже уйти, не хочешь с нами? – подсаживается на кровать Чонсу, зарываясь в чужие волосы. –Не, я лучше посижу, хорошо погулять. –Мы предлагали. Чонсу целует Хëнджуна в прикрытое веко, выскальзывая из комнаты. Ну вот только дело в том, что никто никуда уходить не собирался, просто хитрый, пусть немного и непристойный, план. В коридоре стоит Гониль, хлопая дверью. Тихо шагает дальше по коридору, проходя в соседнюю от Хана комнату. Усаживается на кровать и ждëт Чонсу, стараясь не шуметь и даже дышать по минимуму. Перебирает в руках краешек одеяла, раздумывая, а всë ли правильно они делают. Всë это, конечно, послужит незабываемым опытом, но разве это никак не заденет Хëнджуна? Хотя делая выводы из кучи их разговоров и действий, проблем быть не должно. Чонсу выглядывает из проëма двери, рассматривая вдумчивый профиль, улыбается зная, какие сомнения терзают Гониля, но вот только он полностью уверен в своих действиях, поэтому не беспокоится. Подсаживается, сразу льнëт с поцелуем. Тихо выцеловывает, переминая губы. Хихикает, когда чувствует, что под ним расслабляются. Зарывается руками под футболку, невесомо щекочет торс, словно ищет что-то. Пытается найти не просто реакцию на обычные раздражители, а точку, на которую нажав, Гониль точно превратится в лужу, уступая ведущую роль. Чонсу проходит носом по чужой шее, водит круги кончиками пальцев, довольствуясь чужими ответными действиями: закусывает губу, зажимает в ладони собственную одежду, еле слышно скулит. Этого мало. –Ну же, Гониль-хëн, чего ты так сдерживаешься? Ты заслуживаешь вести себя открыто. И только сейчас Хëнджун понимает, что это не его паранойя включает ему в голове какие-то странные звуки, а просто старшие затеяли что-то. И ему не хочется вмешиваться, он только послушает и если станет неприятно, попросит их остановиться. –Помалкивай. – кидает старший, тянется за поцелуем, но его отдëргивают. – Ты чего? –Так не пойдëт, я же знаю, что тебе такое нравится, наслаждайся. –Я не могу, мне не нравится, как реагирует моë тело. Оно не слушается меня. –Позволь ему и мне доставить тебе удовольствие. –Но Чонсу, оно становится отвратительным. –Тише, не думаю, что Хëнджуну нравится это слушать. – и Хëнджун затаивает дыхание, потому что они знают, что их подслушивают. Почему это так приятно? –Господи, хорошо, я постараюсь. –Умница, постарайся ради Хан-и. Сердце Хëнджуна бешено колотится, а руки не знают куда себя деть. Всë ходит кругом, опирается о стену, вслушиваясь. В голове всплывают картинки, столько странных мыслей и вариаций: Что они собираются делать дальше? Будут ли они с ним как-то контактировать? Какие у них сейчас лица и в какой они позе? Руки Гониля притягивают чужие плечи, просто зажимая в самых странных и немного неуместных объятиях. Он не знает, что ему делать. Боится показывать реакции собственного тела, зная, что это от него и ждут. –Гониль-хëн ведëт себя мило, но я очень хочу посмотреть на тебя, а не на кровать, пусти. Интерес Хëнджуна подогревается, заставляя собственные мысли производить столько странного. В этом и есть суть? Заставить его голову представлять, что сейчас происходит, сопровождая словами и прочими звуками? Руки протирают собственные штаны, обжигая ладони. Ему ведь дозволено не сдерживаться, правда? Выпуская Чонсу из объятий, Гониль сразу просится за поцелуем, получая его. Пытается перенять инициативу на себя, но ему ясно дают понять, что сегодня ему можно всë, кроме этого. –Успокойся, ты ведь очень этого хотел. – Гониль правда делился тем, что было бы интересно побыть принимающим, но он не думал о таком скором эксперименте. Ещë и Хëнджун за стеной, которого вообще не видно и не ясно, что он там делает. – Дай Хан-и услышать тебя. –Ну же, Гониль-хëн. – шепотом отзывается Хëнджун, набравшись смелости, чтобы подать голос, потому что во время секса – Гониль всегда самый тихий, и он боится, когда потакают его прихотям. –Хан-и! – с Гониля стягивают футболку, открывая вид на крепкую грудь, с одним проколотым соском. Чонсу удивлëнно вздыхает, раскрывая глаза, не понимая, как он мог это упустить. Рассматривает завороженно, заставляя закрыть лицо в вечном смущении. –Гониль-хëн безобразник, ну и ну. Проколол сосок, как только это предложил Хан-и? Это же в каком салоне ты смог такое сотворить? –Это неважно. –Я просто представляю, как же Хан-и хочется это увидеть, так ведь? Младшего словно клинит, как только он слышит о том, что сделал лидер. Интерес пробирает до костей, а в голове всевозможные вариации прокола. –Ты не шутишь, Чонсу-хëн? –Он не шутит. – отзывается Гониль, наконец убирая руки с собственного лица, когда чужие губы решают опробовать новую модификацию. Чонсу водит языком вокруг соска, изредка задевая штангу и кончик, заставляя вечно застанывать. Одно из слабых мест? Запомним. – Чонсу-хëн, оно ещë не до конца зажило. Чонсу-хëн? В каком смысле «Чонсу-хëн»? –Что ты сказал? – отзывается покрасневший Чонсу, оставляя комнатную прохладу обдувать мокрый сосок. –Я сказал Чонсу-хëн. Могу так не называть, если не хочешь. –А тебе нравится? –Очень. –Тогда зови так и Хан-и, а мы перестанем называть хëном тебя. –Хëнджун согласен на это? Руки не смеют дотронуться до стояка, стыдливо подслушивая, хотя не ясно, можно ли это так назвать. Хëнджун всë ещë не отошëл от того, что Гониль сделал себе пирсинг лишь от одного его шутливого предложения, в котором скрывалась ну уж очень большая доля правды, а тут его ещë и собираются называть хëном. –Раз Гониль так постарался, то он вполне этого заслуживает. – мурлычет Хëнджун. Чонсу ухмыляется, засматриваясь на то, как Гониль жалобно извивается. Он и вправду так меняется, когда они с Хëнджуном делают то, отчего у него сносит крышу. На это очень приятно смотреть и не менее приятно слушать. Чонсу снова утыкается лицом в грудь, обводя прокол языком, вызывая шквал новых стонов и вздохов. –Простите меня. –Ты о чëм? – Хëнджуна встревожило это неожиданное извинение, заставляя в недоумении обеспокоится, что может там творится что-то из ряда вон выходящее? –Я просто даю себе много воли. –Гониль, просто расслабься. Я хочу, чтобы ты делал то, что делаешь, когда тебе очень и очень хорошо. Можешь кричать, стонать, кусаться и извиваться, тебе доступно всë. –Это точно не слишком? –Гониль, послушай Чонсу-хëна. Если ты и правда так беспокоишься о наших желаниях, то я хочу хорошо тебя слышать. А теперь – расслабься. Чонсу целует Гониля в нос, выбивая нежную улыбку. Спускается к шее, слегка закусывая, слушает сбивчивое дыхание. Теперь голову начинает сносить ещë от одного момента: за стеной что-то слишком тихо, и если Чонсу правда не теплит себя ложными надеждами, то план удаëтся. –Хан-и, что ты там делаешь? –Чонсу-хëн, я так хочу взглянуть на прокол Гониля, но я даже от одних мыслей не могу себя сдерживать. –Тогда я надеюсь, что Хëнджун-хëн оценит его потом. В глазах темнеет, когда после этих слов Гониль заливисто стонет. Хëнджун стыдливо зарывается в собственных мыслях и представляющихся картинках: может лидер сейчас стоит на коленях, упираясь грудью в кровать, рассматривая тело Чонсу, чьи руки нагло играют со свежим пирсингом; или они оба в сидячем положении, только на коленях Кима послушно извивается их хëн, пусть они его так пока не зовут; возможно, Гониль устроился на чужом торсе, позволяя нескромно блуждать широким ладоням, чуть царапая до красных полос нежные бока. Вариантов много, и каждый особенный и возбуждающий, поэтому сдерживаться сложно, да и уже не хочется. Рука водит по всей длине, даже слегка хлюпая из-за того обильного количества природной смазки. Кончить хочется позорно быстро, но он не может себе позволить, поэтому останавливается на пару секунд, жалобно заскуливая. –Гониль, ты ведь это слышал? И вот только подумай, как ты сводишь с ума своего потерянного хëна, своим наглым, пусть и впрямь очаровательным, поступком. И это он ещë тебя не видел и не трогал. – шепчет Чонсу в самые губы. Крепкие руки с силой вжимают чужое лицо в свою грудь, а ноги сгибаются в коленях, мнут своими пальцами покрывало, Джуëн этому рад точно не будет, но теперь ему придëтся переехать на верхний этаж. Гониль не может себя вести тихо, даже если бы хотел, поэтому не сдерживается, только Чонсу приходится отпустить, чтобы не задушить ненароком. –У тебя такая красивая грудь, не зря ты над ней так стараешься. – Чонсу чуть отстраняется, наконец приспуская чужие штаны вместе с бельëм. – Какой ты мокрый. Ладони ложатся на чужой орган, освобождая головку по максимуму, обводит рукой всю длину, собирая предэякулят, но не спешит размазывать его. Чонсу облизывает свои пальцы, приближается к чужому члену и толкается головой так глубоко, как позволяет его неразработанное горло. –Чонсу-хëн! – вскрикивает Гониль. Запрокидывает голову, когда младший чуть отдаляется, чтобы уложить тело прямо, но совсем не отрывается. Втягивает щëки, вечно облизывая, получая в ответ громкие стоны и редкие ругательства. –Хватит, я не хочу кончить так рано. Чонсу послушно поднимает голову, громко захлюпывая. –Ого, по звуку это было грязно. – ухмыляется Хëнджун. –Хëнджун-хëн наслаждается даже так? –Гониль, это очень наивный вопрос. Своим ответом я могу тебя смутить, но в моих фантазиях вы в таких сексуальных позах, вытворяете, может даже больше, чем есть. –Хан-и извращенец? –Каплю, но Чонсу-хëн, я ведь не знаю, как вы там, и могу удовлетворять все свои желания в ваших взаимодействиях. Очень заманчиво. Снимая с Гониля одежду полностью, Чонсу снова цепляется в грудь, перебирая пирсинг языком, пока руки по-хозяйски щупают крепкие ноги и мнут ягодицы. –Чонсу-хëн, когда ты будешь растягивать Гониля? Мне хочется это услышать. –Хëнджун-хëн, немного терпения, я сам волнуюсь. –Уверяю тебя, Чонсу-хëн делает это нежно. Хëнджун очень осмелел, если сил хватает на то, чтобы беззлобно подшучивать в такой ситуации. Прижимается к стене вслушиваясь, как Гониль вздыхает с каждого действия Чонсу, даже простого поглаживания коленей. Сложно ли сдерживать себя от визита к старшим? Если честно, то нет. Хëнджуну подвластно всë в его воображении, которое сопровождается живыми звуками, поэтому он просто мечтательно прикрывает глаза, придумывая всë более и более чудные позы и действия: возможно, Гониль спокойно сидит на краю кровати, пока между его ног Чонсу мастерски выцеловывает бëдра; может лидер запрокинул обе ноги на чужое плечо, прижимаясь к возбуждëнному члену, чуть подразнивает, пока его икры разрисовывают лëгкими укусами; или Ким покорно покрывает пальцы Гониля слоем слюны, упираясь руками в живот, чуть поглаживая, чтобы после, лидер сам растягивал себя, насмешливо поглядывая и закусывая губу. Просто от таких мыслей сносит крышу, но почему-то, Хëнджуну сложно приписать себя куда-то, хотя если постараться: Хан прекрасно бы мог также властно сжимать бëдра Гониля сидящего на его коленях, выцеловывая проколотый сосок, пока Чонсу жалобно выманивал его руку, чтобы пальцы обводили сначала подрагивающее колечко мышц, резко проникая, а после он бы с удовольствием их вылизывал, подмигивая хëну, смущая его, (уж больно нравится младшему мысль о том, как бы привлекательно выглядел Ким, когда на его челюсть давят пальцы, заставляя задыхаться); но Хëнджуну подойдëт и пассивная роль, где его рот займëт возбуждëнный член Чонсу, с выпирающими венками, а Гониль проникнет меж его бëдер, обводя укусами родинки на спине, зарываясь рукой в волосы; а ещë ему бы очень хотелось выбивать стоны из Чонсу, пока тот извивается на спине не только под толчками, но и под принимающим Гонилем, очень умело поднимающим бëдра, самостоятельно насаживаясь на член, и Хëнджун с удовольствием бы целовел его шею, перебирая пирсинг в пальцах. От таких фантазий очень и очень легко кончить. Чонсу запрокидывает одну из ног Гониля на собственное плечо, поглаживая сочащийся член. –Гониль, будет немного больно, но потом станет лучше. Не сдерживайся и говори, если почувствуешь уж слишком сильный дискомфорт. –Чонсу-хëн такой заботливый, надеюсь, Гониль будет вести себя громко и открыто, потому что он послушный и очаровательный. – Хëнджуну уже становится плевать, насколько быстро он кончит, а в голове лишь то, насколько бы лидер маняще выгибался в спине, пока опытные пальцы Чонсу будут вбиваться в него, растягивая и подготавливая. Парень закусывает футболку, обводя собственные соски, периодически смачивая пальцы своей слюной, не вынимая ткань изо рта, приглушëнно застанывая. Вымазывая пальцы в предэякуляте лидера, Чонсу старается как можно медленней и аккуратней ввести один палец, пока на чужие глаза ложится пелена слëз. Гонилю дают секунду, чтобы привыкнуть к чувству наполненности, прежде чем его ягодицы начнут медленно шлëпать о ладонь, а его рот будет судорожно глотать воздух, прерываясь на стоны. –Тебе повезло, что растягиваю тебя я, а не Хан-и, от его пальцев – ты кончил бы сразу, но мои не такие длинные. – Чонсу отворачивается к чужой ноге, вылизывая подколенную чашечку. Чуйка у парня настроена хорошо, поэтому второй палец проникает легче, чем первый. Гониль стонет, бурча под нос ругань. –Если Гонилю понравится сегодня, то я обязательно растяну его сам в следующий раз. – зарекается Хëнджун. Кровать чуть шатается, когда Гониль сам насаживается на пальцы, вытягиваясь и запрокидывая голову, отчего его шея злостно хрустит. Чонсу укладывается на ногу, любуясь покрасневшим лицом старшего, расслабленно улыбаясь. –Сколько в нëм пальцев? –Всего два –Он от двух пальцев так стонет? Чонсу-хëн, да ты волшебник. –И вовсе нет, просто наши тела уже привыкли, поэтому мы не содрагаемся так, как это сейчас делает Гониль. Чертовски превосходно. – на это Хëнджун посмеивается, толкаясь в руку, потому что Чонсу прав. Футболка уже давно прикрывает впалый живот, но это, особо, не смущает. Смущает то, что на каком бы пике Хан не был – кончить он не может, даже если и чувствует, что уже совсем на пределе. Поднимаясь с кровати, парень выскальзывает из своей комнаты, возвращается, держа в руках мягкий халат Чонсу, потому что вещь Гониля добыть нельзя, в ту комнату вход воспрещëн. –Чонсу-хëн, прости, но тебе придëтся постирать свой халат потом. –Хан-и стащил мой халат? –Так точно. –Держу в курсе. Обвивая махровой тканью, Хëнджун снова водит рукой по всей длине, теперь уже вдыхая аромат въевшегося геля для душа, которым Чонсу манит каждый день, расхаживая какое-то время так по помещениям. Краешек воротника сам невольно ложится на язык, заставляя слегка покусывать ткань. Чонсу смотрит, как Гониль чуть ли не задыхается в ощущениях, поэтому теперь в ход пускают последний палец, закрепляя результат. Стоны лидера громкие и протяжные, особенно привлекательно это звучит в союзе с его низким голосом. Правая нога обвивает чужую спину, требуя большего. –Как себя чувствует Гониль? Выбить из себя слова очень сложно, но это всегда было неотъемлемой частью их актов, делая всë по особенному приятно. –Не могу сказать, что вообще не больно, но приятно до чëртиков. –Ты сможешь принять мой член? –Сомневаешься? –Так держать, умничка. – чмокает Чонсу в живот старшего. Голова сразу поворачивается в сторону стены, когда из соседней комнаты слышится протяжный мат и смятый стон. –Хëнджун-хëн кончил? –Простите, но да. Вы бы знали, какие это ощущения, когда в моих мыслях вы пиздецки развратные, извиняюсь за выражение. –Тогда можешь идти к нам, Хан-и. –Правда? –Конечно, я жду, когда ты оценишь мой пирсинг. Скрип кровати и тихие быстрые шаги, означают, что Хану нестерпимо важно посмотреть прямо сейчас, а может и кончить второй раз, если ему помогут, конечно. Дверь немного приоткрывается, впуская бегающий взгляд, рассматривающий две развратные фигуры. Хëнджун медленно подходит к кровати, сразу усаживаясь у края. Чонсу льнëт к нему за поцелуем, тепло улыбаясь. –Что-то я чувствую, кончу я сегодня не только от пульсирующего Гониля. Ты ведь поделишься со мной своими пальцами, Хан-и? – подмигивает Ким, цепляясь и снимая с себя не только футболку, но уже и мокрые штаны с бельëм. Прижимаясь к, хныкающему от чувства пустоты, Гонилю, Чонсу аккуратно подставляется. –Я вхожу. – шепчет, покусывая покрасневшее колено. Гониль снова выгибается, когда чувствует внутри чужой орган, вызывая восхищение у Хëнджуна. –Ты выглядишь ещë лучше, чем я представлял. – младший сжимает рукой щëки лидера, заставляя того приподняться на локтях и покорно утопать в поцелуе, закатывать глаза от блудливого языка, нагло влезая в чужую полость. Хëнджун любил целоваться. Чуть помедлив, Чонсу начинает двигаться, ударяясь о чужие ягодицы и бëдра. Теперь на лице Хана светится ухмылка, потому что ему стонут прямо в поцелуй, да ещë и так развратно и открыто. Чуть поворачивая чужую голову, парень вгрызается в открытую шею Гониля, проводя одной рукой по размякшему плечу. Церемониться больше нет смысла, поэтому Хëнджун аккуратно забирается на торс лидера, поворачиваясь всем телом к Чонсу. Опирается правой рукой о крепкую грудь, подëргивая прокол, а сам берëт чужую челюсть в левую руку, целуя. Прикусывает губы, заставляя мычать и закатывать глаза. –Ну же, Чонсу, назови меня хëном. – ухмыляется Хан, забирая частичный контроль из цепких ладоней, придерживающих ноги Гониля. –Хëнджун-хëн? –Правильно, малыш. И теперь совсем не ясно, как серьëзно настроенный Чонсу, властно управляя размякшим телом лидера, вдруг тает лишь от одних поцелуев, с диким желанием поддаться, стать послушным. –Гониль, Чонсу делает всë хорошо, правда? – подмигивает Хëнджун, отдëргивая руку от чужой груди, ведя ей по выгибающейся спине, сжимая ягодицы. Закусывает плечо Чонсу, пока два пальца бесцеремонно входят сразу на две фаланги, заставляя вскрикнуть и запрокинуть голову. – Чонсу тоже хорошо, вам не обязательно отвечать, я и так всë вижу. Пока Гониль в оцепенении смотрит в потолок, выслушивая стоны Чонсу, сам плавится от темпа, со страхом умереть прямо здесь и сейчас. Из последних сил хватается за хëнджунову футболку, сжимая в собственной ладони. –Гонилю уже хочется кончить, правда? –Хëнджун-хëн, пожалуйста, помоги. –Сейчас мы закончим с твоим дорогим Чонсу-хëном, и ты обязательно получишь то, что хочешь. Ты ведь знаешь, как приятно его растягивать. –Знаю..– выдыхает лидер, закусывая свою руку, болезненно морщась. Он слышит собственное сердце, укладывая руку на грудь, но она на автомате сползает к левому соску, вжимаясь. Вслушивается, как тяжело дышит Чонсу, пока пальцы проникают так глубоко, как только могут. Выстанывает резко в преддверии оргазма, кусая уже покрасневшее колено, выходя без предупреждения, заставляя веки распахнуться и шëпотом скулить от такой резкой смены ощущений. Кончает на одежду Хëнджуна, под беззлобное хихиканье. Парень достаëт пальцы из чужого отверстия, целует губы уставшего Кима, совсем нежно и расслабленно, также переходя на прикрытые веки и красные щëки. –Молодец, Чонсу, прекрасно справился. Чонсу падает спиной на стену, откидываясь, захлëбываясь в отдышке. Тело до сих пор устало подрагивает, но ведь ещë не всë закончилось, потому что впереди ждëт прекрасное шоу, в котором теперь Гониль будет задыхаться, вымаливая прикосновения. Хëнджун даже и не думает поворачиваться, заключая чужой член в кольце из пальцев, толкаясь мучительно медленно. Дразнит, поднимая левую ногу выше, выцеловывая еë, пусть она и сгибается жалко в коленке. –Хëнджун-хëн, пожалуйста. – скулит Гониль, сжимая собственные волосы в руке, изнемождëнно глотая воздух. Голова уже совсем перестаëт думать, лишь даëт языку вымаливать короткие фразы, и Хан это замечает. Улыбается хитро, подмигивает завороженному Чонсу, подманивая его к себе, и тот послушно пододвигается ближе. Выпуская член Гониля, парень приоткрывает чужой рот, вталкивая свои пальцы. Двигается не быстро, но всë равно заставляя задыхаться, а после выманивает, оставляя ниточку слюны, тут же еë разрывая. С ухмылкой хвалит Чонсу за его хороший и умелый язык, и наконец снова обхватывает жалобно подрагивающий орган. И хватает пары толчков, чтобы лидер наконец смог сдавленно промычать и заскулить, оргазмируя. –Вот так, Гониль тоже молодец. – Но Хëнджун не перестаëт двигаться, выбивая из Гониля громкие стоны и крупную дрожь. Заканчивает только тогда, когда рука забивается, а тело под ним расплывается без сил. – Всë-всë, не буду мучить. Хëнджун снимает грязную футболку, усаживаясь на край кровати. Гладит ноги лидера, словно убаюкивая, нежно улыбаясь. Чонсу смотрит устало, очаровываясь с худощавого тела, такого чистого и светлого, по сравнению со старшими. Подползает к Гонилю, заставляя того обессиленно приподняться, нежно целует дрожащие губы, и сразу льнëт к уху, еле нашëптывая что-то, и на это ему хитро улыбаются. –Теперь нужно будет стирать вещи. – вздыхает Хëнджун, аккуратно складывая футболку. Чувствует, как чужие объятия чуть наклоняют его туловище, сжимая бока, заставляя улечься спиной на живот. –Только не говори, Хëнджун-хëн, что забыл о своëм стояке. – мурлычет Чонсу, трогает еле ощутимую грудь, обводя соски и кусая за плечи. –Не буду. –А вот мы всë помним, так что дай Гонилю помочь тебе так же, как ты помог нам. –Буду только рад. Гониль спускается на пол, усаживаясь между ног. Смотрит невинно, выжидает чего-то, но просто спускает чужую одежду, обхватывая влажный член рукой. Хлюпает, приближаясь. Обвивает головку губами, целуя всю длину, вслушиваясь, как сверху на него льëтся шквал довольных вздохов и комплиментов. Чонсу сжимает соски, чуть потянет, а после болезненно прокрутит, довольно улыбаясь в укусы, от резких и рваных стонов. Убирая одну руку, Ким приоткрывает хëнджунов рот, забираясь пальцами. Двигает ими совсем не торопясь, надавливая на кончик языка, обводя зубы, чуть приподнимается, выцеловывая затылок и хитро обжигает, заставляя парня умирать в туче прикосновений. Гониль берëт в рот головку, медленно посасывая, насаживаясь глубже лишь тогда, когда Хан умоляюще стонет, давясь чужими ладонями, чувствуя себя полностью беззащитно. Посмеиваясь, Чонсу достаëт пальцы, снова сжимая чужие соски, уже измазывая один из них в слюне. Хëнджун глотает воздух, опрокидывает голову, жалко нахваливая Гониля, за его хорошую и старательную работу. Чувствует лëгкую дрожь, что вызывает огромное желание ухватиться за волосы лидера, прижимая его до основания, заставляя закатывать глаза и лить слëзы, пока ему бесцеремонно кончают в рот, но это одна из тех вещей, которую они вычеркнули из своего списка разрешëнных действий во время секса. Так что Хан хватается за чужую челюсть, резко отрывая рот, вызывая недоумение, а после и чувство гордости, за хорошо проделанную работу, ведь расплывчатое ругательство и испачканный в сперме живот, явно даëт это понять. –Хëнджун-хëн доволен моей работой? –Это было великолепно, Гониль. Иди сюда, я тебя поцелую. И лидер чуть приподнимается, опираясь о дрожащие колени Хëнджуна, льнëт к чужим губам. Но вместо привычного исследования собственной полости чужим языком, его смазано чмокают несколько раз, а после Гониль сам тянется к Чонсу, сначала слегка кусает его, а после громко целует. Хан посмеивается, улыбаясь, завороженно смотрит. Любовь пронизывает всë тело, словно иглой, заставляет сердце биться чаще. –Пойдëм в душ втроëм? – шутит Гониль, усаживаясь на пол. –Нет, каждый по одному, у нас ещë стирка, уборка беспорядка, можем ещë и фильм глянуть, если время останется. –Душнишь, Чонсу-хëн. –В этом весь я. Иди первый, кыш.