𖤐𖤐𖤐
Вот и Микко Сирен не думал, что так бесцельно гуляя, наткнëтся на Микко Линдстрëма. Столько озёр, столько дней, столько берегов даже у одного этого озера!.. Нет, им нужно было встретиться. — Оу, приветствую вас этой глубокой, как ваша, полагаю, душа, ночью! — начал было Линдстрëм. Но Сирен прервал его: — Я не женщина, можешь не лить мне в уши свои эфиры. Зефиры. Что там у тебя. — Я это понял, — оскалился гитарист. — Просто хорошее настроение. Посидишь со мной? Мне не с кем разделить это чудесное умиротворение. Микко как-то проникся. Рассуждая про одиночество вдвоём, он всë же присоединился к финну. Стоило ему сесть на бревно, как Линд стих. Совсем. — Ollaan hiljaa… — Sekä Воцарилось молчание, воздух наполнял шум мелких озёрных волн, где-то кричали ночные птицы, ветер без конца тревожил лес. Прекрасное чувство… Казалось, что даже будучи при смерти, музыканты всё равно смогли бы в полной мере прочувствовать некое спокойствие. Но ничто не длится вечно. Разрушительная сила блэка обрушилась и на них. Пиная камни, ломая ветки, издавая всякий шум, ругаясь по-английски, к Микко и Микко приближался Фенриз. Гроза всех гроз и страшный страх. — Сатана? — спросил Линд, подразумевая единственную молитву, которая спасёт их. Микко Сирен мотнул головой. — Нет, бесполезно. Да и… Зачем? Он не должен быть опасен. Пусть и блэкарь, что не сделает? — Новую обложку, — бросил Линд, убирая назад волосы, что закрыли лицо. Фенриз увидел людей, снова стал кричать что-то, злобно кидая камни уже руками в воду. Линдстрëму стало стрёмно, но виду он не подал. В конечном итоге Фенриз подошёл к музыкантам, пристально рассматривая их. — Микко, — улыбнулся Сирен. — Ударник группы «Apocalyptica». А это Микко. Он из «HIM». — Death, — прохрипел норвежец и сильно сжал протянутую руку. — Или же Fenriz, Lee Bress, Gribb, Hank Amarillo, Herr Nagell. Драммер «Darkthrone», — добавил он скороговоркой. Не ожидая приглашений, Гюльве сел с Микко, немного их потеснив. В ходе краткого диалога, во время которого Линд улизнул, чувствуя себя лишним (после, очевидно, шуток про барабанщиков и «нулевых лидарей»), Микко понял, что сам стал барабанщиком из желания ставить своё пиво куда угодно. И чтобы оно не падало! А оно и не сможет упасть, если ставить на флор-том. «Я даже не задумывался, почему барабаны… На подсознательном уровне шёл к цели своей жизни — брутальной подставке для пива…» — А ты чего вообще пришёл сюда? — спросил Микко Фенриза, уже совавшему ему в руку перо, предлагая сыграть в крестики-нолики кровью, которая сочилась из свежей раны, что была на предплечье норвежца. — Поорать хотел. Просто… Просто поорать. Знаешь, немцы придумали шрайк. Вот и я туда же. — Записал бы альбом, — усмехнулся Микко. Но его шутка не показалась Фенризу смешной. Его холодная реакция смутила Сирена, он отвернулся к воде. Гюльве убрал стальные перья в карман и тоже уставился на воду. — Слушай, вы вот… Группа ваша. Вечно с кем-то пишетесь. Есть, что рассказать? Микко улыбнулся неожиданно для себя самого. — Ну… Тилль Линдеманн. Он не мог не запомниться. Страшный дядька, а вместе с этим очень милый. И мне кажется, я никогда столько не пил, сколько пил с ним. Он силён. Просто. Просто яркий персонаж. А ещё вокалист «Slipknot». Интересный опыт был, долго я на их группу залипал. Но, что касается эпичности, так это был «Sabaton». Кстати, вот Линд. С его группой тоже писались. Много людей, я тебе всех не вспомню. Фенриз внимательно выслушал, а потом встал с места. — Я твоего Мауса похоже вспугнул. — Ничего страшного, я хотел побыть один. Так что если ты уходишь — делай это скорее, — монотонно проговорил Микко. — Ты спросил меня, что я тут делаю. Ответь на свой вопрос. — Искал Лохнесское чудовище. Уходи, пожалуйста. Гюльве кивнул и ушёл прочь, где-то в мыслях ругая себя за тупую шутку про Микки Мауса. Они же оба были Микко, и Сирен, и Линдстрëм. Тем временем его брат-барабанщик всё сидел на берегу озера и думал, что нашёл это шотландское чудовище. Кто-то из них: Питер Алкорн. Или Ян Уилсон. Или, может быть, Даг Сверчек. Барабанщики «Alestorm»…𖤐𖤐𖤐
Этого времени не жалел никто, музыканты надолго запомнили эту ночь интересных встреч.