М̸не х̵о̸л̷одн̴о.
— Аманда, ты в порядке? — обеспокоенно пролепетал этот раздражающий баран. — А? Что? — я верчу головой, пытаясь прийти в себя после очередной неудачной попытки побега от реальности и натыкаюсь на ту же взволнованную морду. — Мы обедали.. — кое-как выдавливает он, чем вызывает во мне внутреннюю вспышку гнева. — О, точно. ФУ! Что это так странно пахнет? — я готова поклясться, что знаю эту вонь так давно, что могу распознать её с зажатым носом.Т̶ако̸й з̵на̷ко̶мы̶й̷ зап̸а̵х.
— Кажется, запах исходит отсюда, — он указывает на гниющий бутерброд, который, как мне казалось, всегда был здесь. — Оу... Ты прав. Это ужасно. — я невольно присматриваюсь к загнивающему перекусу, подмечаю его почерневшие бока в зелёную крапинку, покрытые белым налётом, над которыми кружилась группа мелких мух, и ловлю себя на мысли, что мне даже этот вид знаком. — Откуда здесь мог взяться этот бутерброд? — дал о себе знать баран, выдавливая свой мерзкий голос, который я успела забыть, пока с интересом рассматривала такой знакомый мне бутерброд. — Может он всегда здесь был? Просто мы его раньше не замечали. — беззаботно протянула я, чем вызвала недоуменный и немного испуганный взгляд у барана, что меня позабавило. Уголки рта слабо приподнялись в улыбке.Мне о̷дин̶ок̴о.О̴чен̷ь.
— Как мы могли не заметить раньше этот противный запах? — с удивлением и отвращением протягивает баран, прикрывая чёрными копытцами нос. — Он был для нас не важен, пока мы не устроили здесь пикник. — загадочно выдаю я, все так же заворожённо пялясь на сгнивающий перекус.М̷еня н̷икт̴о та̴к и не з̴а̴мети̸л.
— Это странно, Аманда. — баран отворачивается от бутерброда, не забыв недовольно нахмуриться. Лес наполняет натянутая, как струна, тишина, такая напрягающая и тяжёлая. Она давит на нас, заставляя выдавить из себя хоть что-то, чтобы заполнить пустоту каким-нибудь звуком; хочет, чтобы мы прервали её так же внезапно, как начали, но никто не решается первым нарушить тишину, потому что это страшно, потому что это больно... потому что это громко. — Как думаешь, что он чувствует? — внезапно для самой себя выпаливаю я и тут же жалею о сказанном. — Кто? — с интересом поворачивается на звук баран. — Бутерброд. — как-то слишком уверенно произношу я, держа в голове всю бредовость и в то же время серьёзность ситуации. — Как он может чувствовать? — глупо спрашивает баран, заставляя мою руку дёрнуться в приступе злости. — Н̶У̵ ̶Т̸Ы̴ ̶П̶Р̸Е̷Д̷С̵Т̶А̸В̷Ь̴!̸ ̸ — я вскидываю руки вверх и так же резко их опускаю, словно опомнившись. — Будто он может чувствовать, как я! — В то время как гниёт? — раздражающе уточняет баран. Мой кулак уже наготове. — Точно. — натянуто хмыкаю я, готовая растерзать этого глупого барашка на месте. — Он же мёртв. Как он может чувствовать, что гниёт? — ещё более гениальный вопрос задаёт баран, который мне поначалу показался действительно тупым, но через секунду ко мне пришло осознание смысла этого вопроса. — Не знаю... А что бы ты чувствовал на его месте? — я не теряюсь и продолжаю настаивать. Я хочу, черт возьми, знать хоть что-то кроме собственных эмоций и ощущений. Мне нужно поделиться этим с кем-нибудь настолько сильно, что даже этот непутёвый барашек сойдёт. — Боль. Сильную... Во всем теле. Как будто оно с каждой секундой становится меньше, а каждая такая секунда тянется целую вечность. — слишком уж живописно описал баран, чему я не на шутку удивилась. — Ого... — он как будто сам это чувствовал. — А зачем спрашиваешь? — поздно спохватывается баран с расспросами, на которые я сначала не хотела отвечать, но после небольшой паузы решила сказать. — Мне было интересно. — ни капельки не наврала я, опуская голову и отводя её в сторону. — Я просто предположил. Я не знаю, каково это. — почему-то виновато пожал плечами баран, неловко улыбаясь. — А я знаю. — улыбка тут же сходит с его морды и та искажается в дичайшем страхе и в миг охватившем его ужасе. Я улыбнулась.И ч̸увст̴в̷ую.
— Ого... Откуда? — сделал вид удивления барашек, хотя сам дрожал от страха, как кухонная плита во время готовки пирога. — Просто я это... Ч̴у̸в̵с̸т̸в̷у̴ю̸.̵.̵.̸ ̷ — голова опускается ниже. — Аманда, ты говоришь какой-то бред. — и резко поднимается от удивления таким смелым, дерзким и даже наглым заявлением. — С̴ ̴Ч̴Е̸Г̴О̴ ̴Б̵Ы̶ ̸Э̸Т̵О̸?̶!̴ ̶ — нервы уже ни к черту. — Как ты можешь чувствовать, что гниешь, когда находишься здесь? — задаёт, на удивление, логичный вопрос баран, поразмыслив над которым я только ещё больше расстроилась. — Я... Я не знаю. Я не знаю, но я чувствую это... Давно. — отчаянно выдавливаю я из себя последние слова, чтобы не разреветься прямо перед этим недоразумением с ножками.М̵не п̶л̶охо̸.
Я долго молчу. Смотрю себе под ноги, не произнеся ни слова за последние десять минут, и неморгающим взглядом изучаю грязь на собственных кроссовках. Связано это с желанием успокоить свои нервы, чтобы они не растряслись ещё сильнее, особенно перед таким как этот баран. Я не хочу, чтобы он ещё пытался ко мне лезть со своим "успокойся" и "не плачь". Он и без того меня очень бесит(и боится). — Я не понимаю, почему это происходит, но мне кажется, что я гнию... Где-то там... Далеко... И так давно, что я даже не помню, когда начала чувствовать себя гниющей где-то там, где я даже не знаю, есть люди или нет... — неожиданно искренне выпалила я, делая много пауз. Мне было очень тяжело такое говорить вслух. Обычно подобные рассуждения оставались глубоко в моей голове и максимум где озвучивались, так это в сознании, а тут они вышли изо рта, и стало так... спокойно. — Аманда... Это очень страшно. Прекрати говорить такие вещи. Это странно.. — как всегда испортил всё настроение баран одной своей репликой. — Кудряш... Ты что, тоже хочешь гнить? — я не забываю приструнять этого оболтуса время от времени, что идёт ему только на пользу, не видно что ли?Т̷еп̵ер̶ь м̴не ч̶у̵точ̵к̷у л̴е̷гч̷е.