***
24 июня. Утро начинается ни с чая или с кофе, ни с завтрака или утренней сигареты. Утро начинается со звонка от мамы, за три минуты до будильника, который должен был звенеть в десять. Девушка с трудом разлепляет глаза, так как легла поздновато, и отвечает на звонок. По ту сторону сотовой нитки - голос матери, немного встревоженный, а может даже и ни немного, но с спросонья понять это сложно. —Ты спишь? -такой простой вопрос, а звучит устрашающе. Будто чутье сработало. —Да уже нет, теперь с тобой разговариваю, -она принимает сидячее положение и включает громкую связь, отложив телефон на колени, пока протирает заспанные глаза. —Дочь.. Я должна тебе что-то сказать, -голос мамы немного дрожит, от чего по спине уже бегут мурашки. —Афанасия сбила машина.. Когда я собиралась на работу. Сердце пропускает удар. “Что?„ -вырывается из уст девчонки, пока она пытается осознать это. И за столь невинным вопросом последовал рассказ, дрожащим от слёз голосом..***
Женщина поведала ей о том, что тогда они недавно зашли в дом, только закончив управлять хозяйство. Фоня - бывший котёнком донского и канадского сфинксов, которому вот-вот должен был исполниться год, - сидел на улице, перед домом, ел где-то пойманного им воробья. Родители девушки пили в доме кофе, как услышали, что по дороге ехала очередная машина и будто бы притормозила в паре метров от дома, а после вновь поехала. Мама сказала отцу, что бы тот сходил посмотрел, а то мало ли. “Вдруг Афанасий, „ - говорилось больше в шутку, чем всерьёз, ведь тот дурачок пару раз и правда выскочил на дорогу, но уходил сразу. Мужчина ушёл. А пошли пришёл, сказав “Да. Афанасий..„. Она сказала, что он был целенький, ни кровиночки, ни одного перелома. Будто просто спит. Только когда отец его забрал с дороги, у него в животе забулькало...***
—Если бы я знала, ни за что бы так не сказала.. -доносится голос заплаканной женщины, а девушка ещё не в состоянии осознать всё полностью. Мозг не хочет принимать это за реальность. —А четыре дня назад умерла Риса.. Она умерла и его с собой забрала, -вновь с трудом проговаривает мама, после чего сердце сжимается до состояния точки. А из глаз пустились только сильнее солёные слёзы, которые она не заметила ещё в начале маминого рассказа. —К.. Как умерла? -голос недавно проснувшейся дрогнул. Эта новость ударила по сердцу только сильнее. —Почему вы мне не сказали? —Да как бы я тебе об этом сказала? -виноватый и заплаканный голос мамы. Сердце вновь пропускает удар. —Я на работе была, когда это случилось. Она ещё с утра рвала, а потом, отец сказал, всё хуже и хуже стала выглядеть. А когда быка резали, сказал, ходил её проверить, а она уже всё. Вот-вот... Слёзы сдавливают глотку, будто петля на шее. Дышать тяжело, а из груди рвутся предательские всхлипы, которые она пытается подавить. Ей нельзя сейчас плакать, маме тоже плохо, хотя бы ты должна быть сильной. Но нет, так просто это не проканает. —..а когда я уезжала, посмотрела на него и приложила пальцы туда, где сердечко. Оно ещё два раза стукнулось.. -слышно, как женщина начинает сильнее плакать от своих слов. Её дочь тоже, в безуспешных попытках успокоиться.***
В магазин кто-то заходит, от чего мать наспех успокаивается и говорит дочери, чтобы она подождала. Девушка сдерживает всхлипы, слушая, как у матери спрашивают, что случилось и почему она плакала, а та молчит, явно пытаясь не зарыдать вновь.***
Они ещё какое-то время поговорили, хотя это были безуспешные попытки успокоить друг друга. Когда разговор заканчивается, девушка откладывает телефон и начинает безудержно плакать. Тихие всхлипы становятся громче, а после и вовсе перерастают в крик. Пронзительный крик в подушку, не способный выразить всю боль затаившуюся в её сердце.***
К тому времени, когда ей удаётся переодеться и умыться, хотя это и было бессмысленно, мама уже рассказала о случившемся бабушке, у которой девушка и гостила. Та сильно расстроилась, хотя нервничать ей было ни в коем случае нельзя, учитывая, что она проходит диспансеризацию и ей вот-вот дадут направление на операцию на сердце. Девушка теперь переживает ещё и за бабушку, из-за чего старается контролировать слёзы только сильнее. На какое-то время ей даже удалось успокоиться, но от одной мысли из глаз снова текли солёные дорожки.***
В глотку не лезло ничего. Разве что, полезли бы какие-нибудь таблетки, но трогать бабушкины лекарства не хотелось. Выпив с трудом лишь один чай, девушка ушла обратно наверх. Там истерика началась с новой силой.***
Истерика накрывала с головой, от чего мысли, будто бесы твердили самое разное: "Это ты виновата.", "Будь ты дома, могла бы предотвратить смерть Фони.", "Это ты должна была умереть.", "Ты приносишь несчастья своими уездами.", "Ты должна сидеть только дома, иначе так и всех животных поубиваешь." - роилось в голове, будто отделившийся рой в новом улье. “Посмотри же, не может быть совпадения: в том году, когда ты уехала, Мусю сбила машина, в тот же день, когда тебе приснился кошмар. В этом году, не успела ты уехать из дома, то Риса умерла, то Фоню сбила машина. Тоже машина. Совпадение? Не думаю. Это твоя вина„ - главная назойливая мысль, что казалась девушке такой правдивой и логичной, что слёзы наворачивались вновь.***
Она немного успокоилась и набралась сил рассказать об этом подруге, единственной, которой доверяла всё в своей жизни. Но поддержка не помогла, казалась не искренней или не той, которую хотелось бы. Ей будто надо было, чтобы ей в лицо сказали: “Это ты виновата. Из-за тебя их не стало. Сидела бы дома на жопе смирно и были бы они живы! И мама с папой не плакали бы из-за Фони! И Риса ещё не раз уснула бы у тебя на кровати, свернувшись клубочком в пледе„. Но так говорить никто не собирался. Ни она, ни другая подруга, которой ты решила рассказать об этом. Обе говорили не винить и не накручивать себя.***
Голову посещали мысли, чтобы сорваться из города и поехать домой, в хутор. Но сразу обрывалась, от чего слёзы шли сильней. Она не могла уехать хотя бы потому, что город закрыт. Въезд и выезд не производится. В области военное положение. “Блять.. Блять, блять, блять. Блять!.. „ -проносится в голове, пока девушка умывается и сдерживает рвущиеся наружу вскрики. Хотя через пару минут уже кричит от горя, не в силах держаться. Эмоции нельзя подавлять.***
Через пару часов, примерно через пять, она всё-таки приходит в себя, рисуя что-то, как она выразилась в дань уважения и памяти ушедшим малышам. Это была перерисовка их последней, при этом ещё и общей, фотографии. Только вот были отличия.. В том, что на рисунке они были будто ангелочки - с небольшими крыльями и нимбами. А рядом было отчерчено поле, где она написала даты их смертей и надпись, будто обращение:“Покойтесь с миром, мои маленькие. Мягких вам облачков. Легкой дороги по радуге. Спите спокойно. Не переживайте за нас. Мы справимся. „
И заезженная фраза "Помним, любим, скорбим" и рядом разбитое сердце. После рисования ей стало чуть-чуть легче.***
Позже она легла немного поспать, но проспала максимум двадцать-тридцать минут. Голова шумела о разнообразных мыслей. А после сна болела. В горло так же ничего не лезло. Бабушка будет переживать, что она ничего не ест, но и заставить себя не получается. Только чай. И от того тошнит, но это не интересует. Она и так через силу съела днём мятки с салатом. Больше не сможет.***
После сна уже не хотелось плакать. Пару слезинок выкатилось, бесспорно. Но истерика наконец-то прекратилась. Началась бессонница. Двенадцать, час, два. Спать не хотелось от слова совсем. Она даже провалялась около получаса в попытках заснуть, но безрезультатно. Хотя бы эту грустную и бессмысленную ночь скрашивала подруга, что просто сбила свой режим и не спит до утра. За разговорами с ней время прошло куда быстрее и легче. Она благополучно легла спать почти что в пять, возможно, даже и начало шестого.***
С этого и началась бессонница, продолжавшаяся всё оставшееся время до отъезда домой. И, почти что, голодовки тоже дали своё начало там. Хотя с ними так не затягивалось. Она ела по возможности, а через неделю старалась есть, чтобы не расстраивать бабушку и не заставлять лишний раз волноваться. Разговаривать с мамой было невозможно. Голос той был до боли грустным и опустошённым. Выплаканным. А упоминание какого-то не того слова могло вызвать тишину на той стороне, а после еле доносившиеся в трубку всхлипы. А так же мать помешалась на мысли о покупке такого же котёнка, заставив дочку найти контакты или номер тех людей, у которых она брала Фоню. Найти то нашла, но котят у них нет. А другие не устраивают, так как не похожи. Взгляд не тот.***
Сама же девочка ушла с головой во всё, что угодно, только, чтобы не в свои мысли. 1.Просмотр чего-то на фоне и вышивка того, что уже долго не могла закончить. А за две плодотворные ночи все оставшиеся детали пестрели цветами. 2.Рисование одного замороченного рисунка, на который ушло полтора дня. 3.Чтение книг, которое хоть и даётся трудно, но остаётся отдушиной. Даже три книги ещё купила, чтобы потом было что читать. И так же чтение чего-то в телефоне: это фанфики, реакции, чужие зарисовки в тик-токе и так далее.***
Девушка боялась начать думать о чём-то вновь. Выплеск эмоций через три дня после этой новости пошёл не по плану, в итоге из-за чего ей стало резко "холодно" утром, днём и вечером, от чего она ходила в рубашке, пока "холодно" не перестало быть заметным. Догадаться о причине несложно. Ей хотелось курить, только чтобы не возвращаться к этому больше. Отвращения к себе и так хватает. Но как только она делает затяжку, то чувствует противную горечь и желание выкашлять лёгкие. Будто разучилась курить или вовсе никогда не курила за полтора года. В первый раз сигарета тушится об оконную раму, оставаясь до следующего раза. А в следующий наконец-то сгорает, но в лёгкие попадает только три лёгких затяжки.***
Начало июля будто стало немного отпускать девушку от этого всего. Но бессонница не отступала.***
Она шутила, что с таким состоянием и такими последствиями, будучи морально готовой, домой она вернётся не раньше декабря. А то и вовсе в следующем году.***
Увы, возвращение домой было неожиданным и нежеланным. Сердце больно щемило о мысли о том, что ей придётся вернуться туда..***
И вот, она стоит на пороге, будто каменное изваяние. Мозг отказывал воспринимать информацию о том, что она вернулась сюда и ей придётся как-то здесь жить. Она не смирилась, она морально не готова. Девушке хочется развернуться и уехать обратно, чтобы как можно дольше не вспоминать о случившемся и не встречаться с суровой реальностью.. Но сзади её подгоняют, открывают перед её носом замок, висящий на двери. Сделав вдох поглубже, она открывает дверь и заходит в родной дом. В дом, в котором ей теперь некомфортно.