1#BLS. Под венец без свиданий

      Ирина Алексеевна сегодня так и не смогла нормально выспаться. Она слишком волновалась перед предстоящей встречей, вроде ничего сложного, прийти, отыграть свою роль, получить за нее гонорар и всё, но внутри было что-то не так. У Павловой всегда была хорошая интуиция и что-то подсказывало, что эта затея разрешится совсем не так просто, как на это надеется Лазарев. Она ворочалась в постели, то правая привычная сторона для сна стала неимоверно неудобной, то на левой стороне что-то мешалось, откуда-то появились крошки в кровати. Внутри где-то в районе живота будто что-то сковало, появилось неприятное чувство тяжести и тошноты, а в лёгких перестало хватать воздуха. Ощущение, что вот-вот снова начнётся паническая атака, от которых Ирина Алексеевна только избавилась, успешно выкинув из своей жизни их причину — Аленикова. Вся их договорённость в секунду показалась чем-то неправильным, но предвкушение от суммы выплаты быстренько отогнало эти неприятные мысли. До полуночи заснуть не получилось — Ира приготовила себе расслабляющую пенную ванную, зажгла ароматические свечки с ароматом лаванды, но даже этот ритуал сработал наоборот. Всё это взбодрило и без того не желающую спать женщину. Делать нечего, Ира решила перебрать свой гардероб и выбрать образ для встречи с родителями Кости.       Лазарев тоже спать будто и не собирался. Сначала он посмотрел пару серий любимого сериала на телефоне, сон к нему не шёл. Затем Костя принялся за чтение электронной книги, которую забросил пару месяцев назад. Даже наверстав пару глав, Константин остался непреклонен к чарам Морфея. Парень сделал несколько кругов упражнений, чтобы хотя бы ощутить физическую усталость в мышцах и подремать пару часиков, но нет. Как известно, спорт только бодрит тело и дух. После третьего подхода отжиманий, Лазарев принял душ, чтобы смыть с себя неприятный запах тренировки. На часах начало четвертого утра — ложиться спать уже не имеет никакого смысла. После физических занятий захотелось пожрать. Да, именно пожрать, восполнить потерянные калории, и Костя, без зазрения совести, на цыпочках прокрался к холодильнику, открыв дверцу, он на минуту завис, выбирая с полок, где повесилась мышь, что же взять пожевать, не придумав ничего умнее яичницы, хирург захлопнул дверь и вскрикнул, подпрыгнул и выронил два яйца из руки:       — Мать моя — дикобраз, нельзя ж так пугать! — выругался Лазарев. — Чё Вы так подкрадываетесь?!       — Я что, по-твоему, приведение? Ты, между прочим, у меня дома находишься! — съязвила Ира, присев на корточки с тряпкой, чтобы убрать разбитые яйца. — Что, тоже не спится?       — Ни в одном глазу, что я только не делал, а сейчас уже и смысла нет ложиться. Я вас разбудил? — Костя присел рядом и собрал скорлупки в руку.       — Нет, я тоже не смогла уснуть. Извини, если напугала тебя, у меня не было этого умысла. Я просто услышала, что ходишь и подумала приготовить нам завтрак.       — Вы не против, если я возьму завтрак на себя? У меня есть фирменный рецепт полезного омлета. Вы могли бы сварить нам кофе? Мне очень нравится, как вкусно у Вас получается.       — Сварю. У меня тоже свой собственный рецепт приготовления кофе.       ***       — Константин Германович, у меня дилемма, может Вы поможете мне?       — Да, если это в моих силах.       — Я не могу определиться, в чем ехать. Я примерю каждый из нарядов, а вы скажете, что больше подойдёт для этого случая.       — Можно попробовать.       — Вы уже определились в чем поедете?       — Да, конечно. Это ж мои родители, я поеду в джинсах и белом поло.       — То есть я выряжусь, как дура просто так? Нет уж, Вы тоже оденетесь подобающе случаю.       — Мой отец мечтает увидеть меня в галстуке, завяжите?       — Завяжу, — прокричала Ира из закрытой двери в свою спальню.       Первым образом был голубой юбочный костюм. Юбка чуть ниже колена, кроя карандаш, приталенный жакет на одной золотой пуговичке, под жакетом атласный топ цвета фуксии и атласные туфли с острым носом на шпильке того же цвета, что и топ.       — Как?       — Красиво! Я предпочел бы посмотреть всё, что Вы подготовили.       Вторым образом оказался брючный костюм песочного цвета. Классические брюки со стрелкой, атласная жилетка, а под ней голубая полупрозрачная шифоновая блузка в мелкий горошек. На ногах блестящие золотые туфли в стразах. С каждым новым образом Константин впадал в красноречивое молчание, ему определённо нравилось то, что он видел.       На третий выход на Павловой оказалось белое приталенное платье, зауженное к низу, с открытыми плечами, откровенным декольте и рукавом три четверти, белые лодочки на шпильке.       — Стоп! Вот это! Точно! Дальше смотреть не буду! Это победитель, — эмоционально вскрикнул Лазарев, громко выдохнув из себя весь воздух. Его реакция не врала, Ира попала в точку! Идеальный образ.       — Хорошо, только помогите мне застегнуть молнию на спине. Я не дотягиваюсь, — Павлова немного смутилась, когда Константин оказавшись сзади, осторожно начал тянуть собачку замка платья вверх, второй рукой придерживая основание молнии в районе поясницы. Это действие его будто заворожило, он стоял и не дышал, прожигая взглядом красивую прямую осанку своей начальницы. Он приблизился к ней почти вплотную, и громко тяжело выдохнул, опаляя бархатную кожу плеч своим горячим дыханием. Когда с замком было покончено, Лазарев зачем-то провел ладонями по открытым плечам, будто расправляя и без того идеально сидящее на женщине платье. От этого жеста у Павловой кожа покрылась мурашками, а по телу пробежал неприятный холодок, и это в тридцатиградусную жару.       — У Вас…очень… осанка красивая, кхе-кхе, — Костя прочистил горло, в котором почему-то резко образовался ком, сглотнул его, и снова тяжело вздохнул. — Прямая такая спина, хорошая, почти, как у спортсменов. Отличное платье, только чего-то не хватает.       — Да? — удивилась Ирина Алексеевна. — Чего?       — Я, кажется, знаю! Заедем кое-куда по дороге, — загадочно произнёс Константин и удалился в свою комнату одеваться.       ***       — Алло, отец, привет.       — Здравствуй, сынок, здравствуй. Давно не звонил мне, что хочешь сказать, что не приедете? Мать наготовила здесь всего…       — Отец, мы едем! Только у меня есть просьба.       — Внимательно слушаю тебя.       — Я хочу сделать своей невесте подарок, но, как тебе известно, благодаря вам у меня просто нет на него денег.       — Я понял тебя, конечно, просто так ты же не мог позвонить больному умирающему отцу, справится о моем здоровье. Ладно, я тебя не виню. Сколько тебе нужно?       — Я хочу купить ей красивый комплект, тысяч триста мне хватит в самый раз.       — Нескромно. Надеюсь, она того стоит, сын мой. Сейчас мои юристы переведут тебе эту сумму на карту.       ***       По дороге в дом родителей, Константин остановился у одного модного ювелирного дома. Оставив Ирину одну в машине, Костя направился в магазин. Прошло минут двадцать, а мужчина выходить не торопился, Павлова заметно занервничала, ведь они были приглашены на обед к двум часам дня, а сейчас уже было 12:30, а ехать загород еще часа полтора, а учитывая, что сегодня пятница — МКАД стоит с самого утра. У Иры раздался звонок мобильного, она вздрогнула, никак не ожидая услышать того, кто только что вышел из машины.       — Алло?       — Зайди в магазин, теперь дилемма у меня.       Женщина прошла в красивое здание, внутри которого было невероятно стильно, будто она из Москвы перенеслась в один из европейских городов, возможно даже в Париж. Она быстро нашла своего спутника и подошла к стоящему у витрины мужчине.       — Добрый день, Вы великолепно выглядите! — поприветствовала Павлову консультант с обратной стороны витрины. — Вам просеко или может что-то покрепче предпочитаете?       — Спасибо, ничего не нужно, — Ира почувствовала себя не в своей тарелке в этом помещении. — Чего хотел?       — Помоги мне выбрать между этим набором, — Костя подвинул к Ире ближе набор из серёжек, колье и кольца. Это был комплект из белого золота, без вставок из камней. Колье и кольцо представляли собой сплетенные между собой веточки с листьями, в этом же стиле выполнены и длинные до самой шеи серьги.       — Очень красиво.       — И вот этим комплектом, — Лазарев взял из рук консультанта вторую бархатную коробочку с ювелирными изделиями уже из розового золота. Это были длинные серьги — змеи с изумрудами на месте глаз, кольцо с изумрудным камнем, заключённым в оправе из выкованных змей и колье в форме змеи с глазами — изумрудами.       — Второй тоже великолепный, но не думаю, что твоей маме может понравится, если ты подаришь ей змей.       — Причем тут мама?! Тебе лично какой комплект нравится больше?       — Мне? Я бы выбрала первый, хотя второй какой-то волшебный, он завораживающий, эти змеи невероятные.       — Понятно, — усмехнулся Костя. — Из тебя тоже ещё тот советчик. Девушка, — обратился парень к консультанту. — Какой из этих комплектов больше подойдёт к этому платью моей невесты?       — Я бы порекомендовала Вам выбрать первый комплект, так образ будет выглядеть завершённым. Поздравляю Вас, Константин Германович, у Вас очень красивая невеста.       — Спасибо, — самодовольно разулыбался Лазарев, оплачивая комплект.       — Всего доброго. Приходите за обручальными кольцами, скоро поступит новая коллекция от молодого, но очень перспективного французского ювелира.       — До встречи, Риммочка, — Костя подмигнул брюнетке и вышел из здания.       Павлова ждала его в машине, наблюдая за парнем исподлобья. Лазарев, предвкушая скандал, спокойно глубоко выдохнул и сел за руль.       — Это Вам, Ирина Алексеевна! И это не то, что вы думаете!       — А что я думаю?       — Думаете, деньги у меня есть, но это не так. Отец мне перевёл их сегодня для того, чтобы я купил Вам подарок. Этот комплект должен быть на Вас! Это всё ради достижения наших целей! Отец знает, что я не буду раскидываться вот так деньгами, тем более такими, на просто очередную профурсетку… Извините.       — Лазарев, ты меня в гроб загонишь своими выкрутасами быстрее, чем твой отец там окажется. Будем считать, что я тебе поверила.       — Этот комплект, как раз на сумму Вашей скидки, — подмигнул Лазарев. — Повернитесь ко мне спиной. — Зачем это? — Я думаю, что самостоятельно застегнуть колье Вам будет проблематично. Помочь с этим?       — Помогите….       Двумя пальцами Костя захватил застёжку колье, а остальные сжатые в кулаке пальцы легли на плечи Павловой, от чего та вздрогнула. Её тело откликалось даже на эти мимолётные касания нежных мужских рук, что давало понять, что шея, плечи и спина в целом — довольно чувствительные места женщины.       — Что Вы там копаетесь? — недовольно прошипела Ира, пытаясь скрыть свое приятное напряжение в теле.       — Не вертитесь, застёжка итак маленькая, а тут Вы ещё дёргаетесь сидите.       — У Вас пальцы холодные и мокрые! Жара на улице, — Ира недовольно попыталась отстраниться и скинуть с себя холодные руки мужчины. — Ай! Больно! — Павлова вскрикнула от неожиданности, потому что Лазарев нагло её ущипнул.       — Уймитесь, я сказал! А то я ещё и покусаю, — довольно хихикнул парень. — Прямо вот сюда, — Костя наклонился к плечу и через него посмотрел на Павлову, разинув рот.       — Я тебе яйца оторву, понял меня?!       — Оторвёшь, сама же и пришьёшь потом.       — Пфф…       ***       Знакомство проходило относительно стандартно, если в их случае, можно так сказать…       Мария Валерьевна, конечно, раскрыла рот от удивления, когда увидела избранницу своего сына, которая явно была постарше его, но быстро привела свое выражение лица в порядок, и пригласила «молодых» к столу. Герман же, даже если и был шокирован, виду не подал.       Естественно, беседа началась с расспросов о знакомстве Иры и Кости, а после все внимание было посвящено Павловой, из рассказа которой Лазаревы-старшие узнали, что Ирина Алексеевна в разводе, у нее есть взрослый сын, проживающий в Польше, парочка неудачных отношений, и трудоголизм. На все это они лишь сдержано улыбались да кивали головами, но когда Павлова призналась, что ей за сорок, глаз Марии Валерьевны резко задергался, а пальцы крепче вцепились в столовые приборы. Так же из колеи выбивали постоянные зевки, то Костика, то Ирины, явно говорившие о бессонной ночи этой парочки. Наконец, Мария Валерьевна не выдержала:       — Герман, помоги мне принести дичь, — женщина подорвалась с места и утащила мужа за собой в сторону кухни.       — Чёрт! Ирина Алексеевна, по-моему, Вы им нравитесь, — схватился за голову Костя. — Надо срочно что-то делать. Меняйте тактику поведения.       — Делаю, всё что могу, Константин Германович.       — Я доплачу, — в панике шикнул Лазарев.       — Ещё триста сверху, — долго не думая, Павлова залпом осушила свой бокал с мартини. — И ещё пятьсот за моё завтрашнее похмелье, — отрезала Ирина Алексеевна, наливая себе вторую порцию неразбавленного алкоголя.       ***       — Герман, господи, неужели это правда?! — едва сдерживая слёзы, вопрошала Мария Валерьевна.       — А что? По-моему, они очень даже счастливы вместе. Явно не высыпаются, — подмигнул жене Герман. — Если ты понимаешь, о чем я.       — Бедный мой маленький мальчик! Старая развратница, она же его совсем заездит!       — Да ладно тебе! Здоровый лось, он молодой, ему полезно. Застоев не будет! — отмахнулся Лазарев-старший.       — А если она, не приведи Господи, на нём помрёт?       — Не помрёт! Это я тебе, как врач говорю, — успокоил супругу мужчина. — В крайнем случае, инсульт.       — Господи-боже! Это же ещё хуже, — схватилась за сердце Лазарева. — Ему же придётся за ней всю жизнь ухаживать. А дети? Мы же внуков так и не увидим!       — Да прекрати ты! А если без шуток, я считаю, что всё у них будет нормально. В конце концов, она ещё молодая женщина, да и медицина не стоит на месте. Родит она ему и даже не одного! Будет у нас и внук и внучка. Пойдём, негоже так надолго гостей одних оставлять.       ***       — Ирина Алексеевна, ну ты даёшь! Ты была великолепна! Я не сомневаюсь, что у нас всё получилось, — восхищался Лазарев, пока шел от лифта до квартиры начальницы, таща ту за собой.       — Мастерство — не пропьё…ик…шь! — Павлова совсем не могла удержать себя на ногах, Костя поддерживал её под обе руки со спины, и управлял её движениями, как марионеткой.       Лазарев подвёл начальницу к входной двери и предпринял попытку открыть дверь одной рукой, придерживая второй женщину, облокотив ее спиной на себя. Тщетно. Он сам изрядно выпил, но всё же соображал и мог владеть своим телом, но не настолько, чтобы попасть ключом куда следует. Парень осторожно развернул Павлову и, прислонив ее плечом к подъездной стене, вновь попытался вставить ключ. Металл упрямо шкарябался о замочную скважину, так и не подчинившись намерениям Константина.       Иру шатало из стороны в сторону, как тряпичное пугало на ветру. Её то клонило назад, то наклоняло вперёд, а весь ее вес переносился на носочки. Чтобы удержаться и не упасть, женщина стала размахивать руками, как птица крыльями. Костя схватил ее одной рукой за то, за что мог — зону декольте. Он резко развернул Ирину Алексеевну и спиной прижал к стене, чтобы точек опоры было побольше, но и это не помогло. Павлова начала сползать по стенке, а платье, следуя законам физики, топорщились вверх, оголяя красивые стройные ноги.       В этот момент, Константин вцепился двумя руками в ключ, наклонился над замком, закрыл правый глаз, чтобы прицелиться и медленно-медленно начал по прямой траектории подносить ключ к двери. О, чудо! Он попал, ключ вошёл до упора, пару движений вправо и дверь поддалась. Хирург попытался поднять женщину с пола и поставить ее на ноги, но те предательски подкашивались в коленях, и она падала. Ирина Алексеевна уже находилась в полусонном состоянии и не совсем понимала, что происходит, а ещё больше не понимала, что творит сама.       — Мы дома, Ирин Алексеевна, ну помогите мне Вас дотащить, — пролепетал Лазарев, пытаясь ее поднять.       — Ой, мороз, мороооооз, заморозь тебя, — пропела-проорала женщина в лицо молодому врачу, вцепившись руками в плечи его пиджака и буквально повиснув на парне, едва касаясь голыми коленками холодного плиточного пола подъезда.       — Тише, соседей разбудите. Жена Николая Петровича зуб на Вас точит, она и в вытрезвитель нас отправить может, — Костя из последних сил, притянул женщину вверх, чтобы пола касались ее стопы, а не колени, развернулся к ней спиной и закинул ее на свою спину, словно школьный рюкзак — такой огромный, тяжёлый и несуразный. Он протянул её руки через плечи к себе на грудь, подтянул ее выше, и победоносно внёс пьяное женское тело в тёмную прохладную квартиру.       Как только дверь за ними закрылась, Лазарев без зазрения совести скинул свою ношу на пол.       — Знал бы, что Вы так напьётесь, сам бы не пил, — пробубнил себе под нос Костя. — И что мне с Вами делать? В ванну под холодный душ, чтоб жизнь мёдом не казалась? — задумчиво рассуждал парень, хитро улыбаясь, когда посмотрел на сопящую блондинку. — Ай, ну Вас! Мне моя жизнь дороже, — махнул рукой Лазарев.       Сначала Константин стойко пытался разуться сам. Он то и дело переставлял ноги, пытаясь носком обуви зажать пятку и стащить её с голой потной ноги. Получалось это у него, надо отметить, из рук вон плохо! То мысок соскочит с пятки, то сделав неуклюжую перестановку ног, мужчина запутался в собственных конечностях и упал в коридоре прямо перед спящей на полу начальницей, чуть не поцеловав ту собственным лбом.       «Вот же стерва, она даже во сне умудряется меня выбесить, а! Вот кто её просил стаскивать с меня носки, чтобы закинуть их на люстру в гостиной?! Да, мама тоже хороша, не вовремя она разговор про свой фэн-шуй затеяла и красный цвет. А из красного цвета были только мои носки, которые на Павлову, действовали, как тряпка на быка. А как она это сделала!!! Пьяная и смелая, она залезла прямо на обеденный стол, мои носки она зажала между пальцев на ноге и, выгибаясь в позе драной кошки, ловко закинула мои носки в плафон хрустальной люстры. Ирина Алексеевна объяснила моей маме, что именно этот способ описывали в древности мудрецы учения фэн-шуй, и только после такого ритуала забрасывания красного цвета ближе к Солнцу (то есть на потолок), в доме будут царить гармония и процветание. Она, конечно, молодец, отработала так, что я просто обязан ей заплатить отличные чаевые, но такого испанского стыда я не испытывал даже, когда Нарочинская застала Брагина за плетением фенечек.»       — Ладно, ИринАлексеевна, нам пора баиньки, — Костя подполз на коленках к спящей женщине и осторожно потрепал её за плечо. — ИринАлексеевна, ну, проснитесь же! Да уж…вот же правда, не смотря на милое личико — алкоголичка…. — доктор, скрипя собственными коленными суставами, поднялся и осторожно подхватил женщину под талию. — Мы сейчас с Вами пойдём в спальню, я Вас уложу спать, а завтра я расскажу Вам, какая Вы героиня.       Лазарев дотащил Павлову сначала до дивана в гостиной. Он уселся, а женщину он так и держал под руки, облокотив на себя сверху, удерживая ее навису. Вот же изверг! Ей, конечно, в таком состоянии все равно, она мирно видит уже восьмой сон и, судя по громкому размеренному сопению, точно не симулирует. После доброго семейного ужина прошла всего пара часов, а сушняк после выпитого уже начал мучать парня. Очень кстати на кофейном столике остался недопитый с утра кофе Павловой. Константин выпутал одну руку из мертвой крепкой хватки своей спутницы и схватил чашечку, чтобы смочить горло, но тут Ирина Алексеевна, почувствовав, как снова куда-то проваливается, всё ещё находясь во сне, хватает мужчину за свободную руку, возвращая ее к своему телу, и выливает на своё белое платье остатки утреннего напитка.       — Вот же Сатана в юбке, — чертыхается Костя, поймав пару капель кофе, своей белой рубашкой. — Уж не обессудьте, мне придется вас раздеть! Черт бы тебя побрал, Павлова! Сомнительное удовольствие лицезреть тебя пьяную, да ещё и полуголую. К бабке не ходи, потом еще миллион стребуешь, за то, что я тебя… Боже упаси, в постель уложил.       Хочешь — не хочешь, а нести ее в спальню надо. Костя собрал последние силы в кулак, поднял женщину на руки и в три быстрых, огромных шага, преодолел расстояние до спальни и быстро уложил Ирину Алексеевну в её кровать. Осталось дело за малым — раздеть. Молодой врач, будто никогда прежде женского тела не видел, весь облился холодным потом, уж непонятно от чего: то ли действительно так начальницу побаивается, то ли алкоголь выходил таким образом. Но делать нечего. Лазарев сначала осторожно снял ее лодочки с ног, которые впились в нежную кожу, так как ноги немного отекли от количества выпитой жидкости. Он невольно, на автомате, немного помассировал ее ножки, снимая с них тяжесть. Осталось дело за малым — снять платье. Господи, Лазарев вошёл в самый настоящий ступор. Словно в первый раз ему надо было раздеть женщину. Он нервно хихикнул, приоткрыл окно, чтобы глотнуть свежий воздух и прийти в себя. Костя даже прошел в ванну и умылся холодной водой, но избежать неизбежного все равно не удастся. Можно, конечно, оставить Павлову в платье, дать пятну въесться, что даже потом в химчистке не помогут, и тогда главврач самолично его четвертует. Перспектива быть убитым от руки начальницы Костю совсем не прельщала, и, собравшись с духом, он вошёл в спальню, где на спине, распластавшись в позе морской звёзды, громко, словно паровоз храпя, почивала его «ненаглядная». Мужчина, приподнял блондинку, чтобы расстегнуть платье и тут проявилось первое недовольство женщины:       — Ты, что вытворяешь, тварь? Остааааавь меняяяя однууу, ведь мне больше не бооооольно разбиваться на частииии, — вновь оглушительно загорланила Павлова.       — Я сейчас Вас раздену, кину платье в стирку, а Вы даже не вспомните, что раздевал Вас я, — с самоуверенной надеждой ответил Костя, продолжая раздевать женщину.       Молния была расстёгнута, он потянул рукава вниз, уложил начальницу на спину, чтобы подтянуть подол платья вверх. Он за нескольких секунд стащил платье через голову, что снова привело Павлову в чувства.       — Не уходиииии, побудь со мнооооююю… — репертуарчик песен быстро сменялся, как волны на радио.       — Я тебя сейчас убаюкаю… Сейчас я тебе спою, блин, колыбельную… — Лазарев оценивающе посмотрел на начальницу в красивом нижнем белье. Про себя он отметил, что у нее довольно привлекательное тело, он подтянул женщину к подушке и быстренько укрыл ту одеялом. Окно он закрывать в комнате не стал, того глядишь, не дай боже задохнутся от собственного перегара. Костя собрался слезть с кровати, чтобы покинуть комнату, но женщина снова в него вцепилась, притягивая к себе в койку.       — А ты не лётчик, а я была так радааа….       — Тише, тише… — Костя, прилёг рядом на бок, укладывая женщину обратно на подушку, наклонившись над ее ухом, стал петь ей колыбельную, какую знал: «Спит убитая лисичка, спит задушенная птичка, обезглавленный хомяк, посмотри-ка, как обмяк…»       ***       — Герман, ну это же цирк какой-то! — уже в голос рыдая, провыла Мария Валерьевна. — Разве можно так издеваться над родителями?! Что мы ему плохого сделали? Чем заслужили? — причитала Лазарева. — Боже, как хорошо, что мама отказалась приехать, у нее бы сердце не выдержало такого позора!       — Успокойся, Маша, — мужчина погладил всхлипывающую жену по плечу. — Успокойся.       — Господи, ну зачем ты это все придумал?! Посмотри до чего ты его довел? А она? Взрослая женщина, а устроила здесь…       — Я сказал, хватит! — повысил голос Лазарев-старший, после чего Мария моментально замолчала, выпрямившись по струнке. — Изменю я это чертово завещание! Завтра же встречусь с Моисеем Израилевичем…