нарисуй свою любовь

Вечереет, а безжалостный дождь все не прекращает лить. Улица погружается в летний полумрак, зажигаются фонари, ливневые капли стучат по стёклам, и небольшую кухню заполняет аппетитный запах готовящейся лапши. Из приоткрытого окна врывается прохладный ветер, отчего по телу пробегают мурашки. Наступившее лето совсем не радует, ведь ничего не меняется: тревога, что чуть ли не беспрерывно пульсирует в груди Сону, не покидает его. Спится все так же нехорошо, а бессонные ночи заставляют слишком много думать о том, о чём не следует. Звучащий звонок в дверь развеивает все мысли, и на лице рисуется слабая улыбка. Сону выключает плиту и оставляет еду, направляясь в коридор. Сердце заливается теплым, солнечным, но при этом тревожным чувством, когда он видит такие родные черты лица любимого человека. Сону впускает в квартиру высокого юношу, чей взгляд пропитан мнимой усталостью. Обнимает, прижимаясь щекой к плечу и поглаживая руками спину. – Я скучал, милый, очень... – прерывает тишину, воцарившуюся в небольшой квартире. – Я тоже, хён. Прости меня, пожалуйста. Сону прощает. Потому что любит сильно, бесконечно сильно. Вместо ответа кивает и поджимает губы, не зная, что сказать. Рики на него смотрит внимательно — глаза разбитые, но полные греющей любви. – Будешь кушать? – на кухне стынет блюдо. – Я не голоден, но спасибо, – говорит японец и делает паузу, словно задумавшись о чем-то. – Нам, наверное, стоит сегодня поговорить, хён.. Хорошо? – Хорошо. Ночью дождь продолжает идти, становится холоднее. Часы пробивают первый час, а сон, кажется, куда-то сбегает. Сону лежит на застеленной белым бельем кровати, смотря в потолок, будто там есть что-то интересное. Из-за предстоящего разговора на душе ощущается тяжесть, не дающая расслабиться. Дверь приоткрывается — Рики заходит в комнату и садится рядом со старшим. Сону чувствует ягодный запах своего геля душа и невзначай улыбается. Он привстаёт и садится, оперевшись об спинку кровати и обхватив согнутые ноги в кольцо из рук. – Ещё раз прости... Я так запутался, хён. Прости, что причинил тебе боль, я не хотел, – правда. – Я прощаю тебя, все в порядке, – старается звучать как можно мягче. – Расскажешь, что случилось? Было воистину больно, когда любимый человек пропал на неделю, не сказав ни слова. Страшно, ведь Сону ничего не понимал и понять не мог — младший не отвечал на сообщения и звонки. Однако он хочет выслушать Нишимуру, потому что дорожит им очень сильно. Знает — хорошие отношения строятся на разговорах и уступках, искренних чувствах и взаимоподдержке. – Просто в какой-то момент всё так свалилось на меня... Родители со своими выговорами, долги в университете, я еле успевал закончить работы. Добило то, что я стал сомневаться в своих чувствах из-за... Влияния общества. Хён, мне все ещё трудно из-за того, что наши отношения не принимаются. Я, кажется, очень испугался этого, поэтому вот так ушёл, мне жаль, – говорит совсем тихо, почти шёпотом. – Мне стоило поговорить с тобой об этом тогда же. Очевидной ложью будут слова о том, что Сону не расстроился от услышанного. Он расстроился, сильно, но любовь, таящаяся в нем, намного сильнее. Взгляд опечаленный, но пропитанный пылающими чувствами. – Не буду врать, мне очень... Больно от твоих слов, но я понимаю тебя, – в горле ком, на глазах — скопившаяся влага. — А сейчас, Рики? Ты разобрался? На покрасневшей щеке первая хрустальная слеза — японец вытирает её, осторожно проходя по лицу старшего большим пальцем. Он бы многое отдал, лишь бы не было зависимости от мнения общества. Лишь бы чьи-то ядовитые слова не могли повлиять на его чувства. – Не уверен, но мне очень не хватало тебя тогда... Да и сейчас не хватает так же, Сону-хен. Поможешь мне понять себя, пожалуйста? Сону не отвечает, спускается с кровати и направляется к комоду. Ворошится в поисках чего-то, а Рики словно застывает — смотрит на пол, медленно утопая в океане своих мыслей. Перед Сону безумно стыдно, настолько, что чувство вины вот-вот задушит. – Попробуй нарисовать свои чувства, – Ким возвращается с кистью и небольшой банкой краски в руках, садится рядом с младшим. На лице появляется удивление и непонимание. Как Нишимура изобразит это? – Не на бумаге, Рики, на мне. На глянцевой наклейке сверху крышки написано, что краска непростая — съедобная. Сону не торопит, видит, что тот явно в недоумении, — это вызывает у него сдержанную улыбку. Рики берёт банку в руки и рассматривает её, будто пытаясь сложить в голове выдуманный паззл, отчего другой всё же глухо смеётся от умиления. – Согласен? – подаёт голос Сону. – Приятное с полезным. – Если я тебя правильно понял... То да, – тоже улыбается. Глаза в глаза, душа в душу — время застывает. Кажется, что в этот миг луна, проглядывающаяся из окна, блестит только для них двоих. Мир засыпает, в то время как они только начинают жить. Сону тянется первым, располагает тёплую ладонь на нишимуровой шее и касается своими губами его. Он движется мягко, медленно и чувственно, а Рики словно подстраивается под его такт, так же нежно сминая чужие вишнёвые уста. Ведёт по ним языком, чуть прикусывает их, когда Ким запускает свои руки в его шелковистые волосы. – Я люблю тебя, Рики. До безумия сильно. Вопреки нежеланию разрывать поцелуй, Сону приходится это сделать, чтобы в следующее мгновенье стянуть с себя лёгкую белоснежную рубашку — она мешает. Его кожа подобна аристократической — бледная, чуть поблескивающая, словно мраморная, — японцу не терпится прикоснуться. Он наваливается на старшего, целует в скулы и опускается ниже к шее. Не хотя останавливается — не всё так быстро. В руках краска — Рики открывает её, тут же чувствуя аппетитный аромат, напоминающий ягодный микс. Макает палец в довольно густую субстанцию, после чего пробует на вкус — сладко. – Кисточка чистая? – в ответ Ким утвердительно кивает. Когда синтетический ворс ложится на кожу в области груди, оставляя после себя холодную краску, Сону прикусывает губу, — ему приятно, слегка щекотно. Рики рисует плавно, не спешит. Медленно выводит разные линии, круги и вычурные фигуры — другой на ощупь его композицию не понимает, но не сомневается в том, что это очередной шедевр. Всё, что творит Нишимура, самое настоящее искусство. Его эстетический вкус очень тонок и интересен — вот почему абсолютно все его картины кажутся неземными. Юноша добавляет последние штрихи, после чего, на долю секунды задумавшись, останавливается, откладывая краску и кисть на прикроватную тумбочку. Глаза бегают по изящному телу, а внутри все спящие бабочки просыпаются и взлетают. Восхищение и безграничная любовь — то, что чувствует Рики. Искусство имеет множество разных форм, к одной из которых японец относит Сону. Его красота небесная, ангельская. – Могу я тебя сфотографировать? Ты прекрасен. – Рики-я... конечно, – смущённо. Парочка снимков — Рики откладывает телефон в сторону и близится к Сону. Припадает к его пухлым губам и целует, теперь уже напористо и страстно. Разгоряченный язык играется с чужим и рисует узоры на твёрдом небе, отчего у старшего внизу живота завязывается тугой узел. Сону готов покляться — это лучшее чувство на свете. Поцелуи покидают уста и отправляются прямиком к шее. Рики слизывает приторную краску, языком ведя по и без того сладкой коже. Он движется вниз, следует по нарисованным линиям. Зацеловывает острые ключицы,  моментами чуть прикусывая, — Сону плавится под натиском чужих касаний, выгибается, словно змея извиваясь. На вопрос, вкуснее ягодная смесь или же Ким, Рики без колебаний выберет второе. Его губы останавливаются в районе груди, покрывают её мягкими касаниями. Языком обводит затвердевшие бусины, играется с ними, а у Сону от этого сносит крышу. Он дышит прерывисто, кажется, совсем забываясь от переполняющих эмоций. Томные вздохи и тихие стоны звучат мелодичной песней. У Кима талия фигурная, миниатюрная, а живот впалый и красивый — Нишимура оставляет поцелуи и там, собирая сахарную краску с тела. Он поднимается, хочет припасть к чужим лакомым устам. Его желание взаимно — Сону ненасытно ловит жгучие касания, целует. Губы безудержно танцуют вместе, сливаются воедино. Их любовь светлая, тёплая, чувственная. Самая настоящая. Уставшие и такие влюблённые они лежат, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Секунды идут за секундами, минуты за минутами, а комнату заполняет тишина, которую прерывают лишь тяжёлые вдохи и выдохи. Рики задумывается, зарывается в самое дно своих мыслей. Сам задаёт себе вопросы и сам на них отвечает, то и дело поглядывая на Сону. Тот напротив ни о чём не думает — его голова пустует, лишь слово "люблю" красуется перед глазами. – Твои сомнения сильнее твоих чувств, Рики? – внезапно поднимается, заглядывает другому прямо в глаза. – Нет, я, кажется, понял это сейчас. Да, мне всё так же страшно, но всё в порядке, пока я с тобой, Сону-хён, – сердце вновь ускоряет ритм. – Моя любовь к тебе выше моих страхов. – Я рад, что это так, – Сону слабо, но искренне улыбается. – А что ты нарисовал на мне? – Любовь. Я вывел это слово волнообразными, странными линиями, добавил детали. Я, если честно, сам не совсем понял, как нарисовал это. Оно как-то... само. Впервые за долгое время Сону спит спокойно, без тревожных мыслей посреди ночи. Любовь, прежде нарисованная Рики на нём, проникает в душу и успокаивает.