Феникс

Рабочий день подошёл к концу, Юнги с сотрудниками поднялись и начали собираться. Обычно Мин никуда не заходит после офиса, даже когда зовут знакомые по работе выпить, Юнги всегда вежливо отказывается и спешит домой. Все думают, что у Мина кто-то есть дома, раз уж он всегда так торопиться и никогда не ходит с ними в бар, однако какое было бы у них удивление, если бы они увидели квартиру Юнги. Помещение с одной комнатой, оно чистое и минималистичное, но такое бездушное. У Юнги никогда никого не было, он сирота, вырос в детском доме, Мин не хочет заводить животных или даже комнатных растений, мужчина просто не хочет ни к кому привязываться. Пока он жил в детском доме, у него было влечение к музыке, маленький Юнги мечтал стать музыкантом. В приюте было одно старое пианино, а также учительница музыки, у которой Юнги брал уроки. Девушка хвалила его, но директор детского дома был против поступления Мина в консерваторию, объясняя это тем, что с образованием музыканта юноша не устроится в жизни. В итоге Юнги поступил по рекомендации приюта на экономиста, однако во время учёбы студент продолжал играть на пианино в государственной школе музыки. Мин был уверен, что после отработки он больше не будет работать по образованию и уйдёт с головой в музыку, но каково было его разочарование, когда Юнги не хотели брать в ресторан пианистом, не говоря уже об оркестре. У Мина отсутствовало музыкальное образование, Юнги потерял последнюю надежду, накрыл тканью купленное новое пианино и продолжил работать в компании экономистом. Сейчас Мин ни на что не жалуется, у его самая обычная тихая жизнь, Юнги не хочет с кем-то знакомится, его устраивает одиночество, только вот сегодня непривычно для себя Юнги пошел не в сторону метро, а в парк. На улице середина ноября, но уже пошёл первый снег, все фотографируются, радуются приближающийся зиме, а Мин наблюдал за семьями, друзьями, но у него не возникало чувства зависти, Юнги толком и не знал, какого быть с кем-то в близких отношениях. У Мина есть знакомые по работе, с которыми он может пообедать не перерыве, но вместе они никуда не ходят по инициативе Юнги. Прогуливаясь по слегка заснеженным дорожкам в парке, Юнги рассматривал, как снег начинает прятать голые деревья, а фонари с болезненно жёлтым оттенком были словно спустившееся звёзды, Юнги чувствовал себя одиноким блуждающим космонавтом, который летел в никуда. Внезапно сквозь наушники Мин услышал лай собаки. Достав наушники, мужчина посмотрел под скамейку, где увидел дрожащего щенка, который слабо, отчаянно лаял. Юнги сел на корточки, позвал к себе, на свет выбежал трёхцветный щенок с опущенными ушами и сразу же начал тереться об руки, на его шее был ошейник. На медальоне красовалось «Шерли» и адрес. Отсюда было не далеко, поэтому Мину ничего не оставалось, как взять щенка под куртку и отнести безалаберному хозяину. Позвонив в дверной звонок, на порог вышел молодой парень с пепельными волосами и опухшим красным лицом от слёз. —Здравствуйте, это же ваш щенок? — из куртки выглянула маленькая мордочка, юноша заулыбался и взял собаку на руки, начав перед ним извиняться, целовать в макушку, на что собака активно виляла хвостом и облизывала руки хозяину. У Юнги вызвало странные и необъяснимые чувства при виде такой привязанности к щенку, после чего хозяин впервые подал голос. — Спасибо вам большое! Мы гуляли в парке, Шерли напугала большая собака, он убежал, было темно, я весь парк обошёл с фонариком, уже думал, что его кто-то забрал, я собирался подавать объявления о пропаже, а тут вы… Сколько хотите за вознаграждение? — Н-нет, не нужно, — Юнги было некомфортно от такой эмоциональности парня, он уже собирался уходить, как тот схватил Мина за руку. — Подождите, я не могу отпустить вас, не отблагодарив! Давайте я хотя бы чаем вас напою, вы же замёрзли, — Юнги смущённо отказался, с коллегами всегда действовало, однако этот парень был напористый. — У вас же нет планов на вечер? Тогда не стесняйтесь, я настаиваю, а то мне неудобно перед вами. В итоге юноша чуть ли не силой запихнул Мина в квартиру, после чего Юнги повержено выдохнул и прошёл в маленькую кухоньку, где Шерли уже жадно поедал корм, а хозяин квартиры доставал сладости из полок. Квартира у напористого юноши была однокомнатная, но меньше и со старым ремонтом, чем у Юнги, однако здесь было намного уютнее, на стенах висели фотографии и небольшие холсты, магнитики на холодильнике, под ногами бегает собака, а на подоконнике кактусы с именами на горшках, даже сам свет был тёплого оттенка, когда у Мина лампы с белым светом. Вскоре юноша в пёстром домашнем свитере поставил на стол две кружки, различные конфеты с печеньем и довольно уселся напротив, смущая и одновременно напрягая нелюдимого Юнги всей этой активностью и через чур позитивным настроем. — Я Пак Чимин, приятно познакомиться, — с широкой улыбкой юноша протянул руку через стол, на что Юнги без особого энтузиазма пожал в ответ и тихо представился в ответ. — Вы работаете в офисе, верно? — уточнил Чимин, сделав вывод по белой рубашке и чёрному галстуку, на что Юнги слегка кивнул. — Я тоже раньше работал в компании, но для меня это была скука смертная, поэтому я уволился, переехал в Сеул, забрал с приюта Шерли, покрасил волосы, сейчас работаю баристой и хожу на всякие подработки, а параллельно я учусь на художественных курсах, осваиваю рисование, как давно и хотел. Тем самым я начал новую жизнь в свои двадцать восемь! — Чимин слегка засмеялся, а Юнги непривычно для себя искренне улыбнулся, Пак был странный, но своей искренностью он начинал располагал к себе, — простите, что-то я разговорился про себя, давно я так не сидел… расскажите лучше про себя, Мин Юнги. — Я работаю, вечером готовлю ужин, могу посмотреть что-нибудь, почитать, на выходных иногда гуляю в парке, — Мин замялся, чувствуя, как он утяжеляет обстановку своим пессимизмом, — простите, мой рассказ не так весело звучит, даже не знаю, что можно про себя добавить… — Может у вас есть хобби, собака? Или куда вы ходите с друзьями? — Я живу один, с коллегами я не очень хочу куда-то ходить… я когда-то играл на пианино, мне это нравилось, — Юнги чувствовал себя неудобно, он впервые кому-то про это рассказал. — А почему бросили, если не секрет? — Жизнь вынудила, — со слабо натянутой улыбкой ответил Мин. — Разве вам не одиноко? — Чимин спросил так искренне, от чего Юнги совсем растерялся, не зная, что ответить. — Спасибо за тёплый приём, но я уже и так задержался, пора домой, — Мин решил уйти, чувствуя, как Пак пытался вывести разговор, однако Юнги вёл себя так, будто не хотел общаться с Чимином. На деле Мин из-за неопытности не знал, что говорить. — Юнги, а приходите завтра ко мне в кафе, я буду на смене, — Пак протянул визитку с адресом, когда Мин уже полностью оделся, — можем после работы пройтись, ну или просто заходите кофе попить, если захотите, я настаивать не буду… — Я приду, — неожиданно для себя ответил Юн. — До завтра, Пак Чимин. — Подождите! — окликнул Пак, — можно… можно перейти на ты? — Мин с лёгкой улыбкой кивнул, на что Чимин заулыбался и на последок сказал, — пока, Юнги, буду ждать тебя завтра!

***

Юнги сам не знает почему согласился прийти к Чимину в кафе, ведь он по привычке всем вежливо отказывал, к тому же Пак был для него с другого мира, весь жизнерадостный и активный, однако Чимин также излучал свет, который зацепил Мина. Со звуком колокольчика Юнги зашёл в маленькое уютное помещение, где было не больше десяти столиков и два человека за прилавком, один из которых был Чимин. Уголки губ слегка приподнялись при виде парня с лучезарной улыбкой, после чего Мин тихо подошёл к кассе. — О, Юнги, привет! — Пак ещё сильнее заулыбался при виде нового знакомого, а Юнги слегка забавляло некое ребячество в Чимине, — я уже как-раз заканчиваю работать, что будешь заказывать? А может хочешь попробовать нашу новинку, кофе с имбирём и корицей, это мы разработали к предстоящему новому году. — Давай попробую, — довольно ответил Мин. Вскоре Юнги получил свой заказ, Чимин закончил смену и переоделся в зимнюю одежду, на нём был шарф цвета розово-голубой сахарной ваты и бежевое пальто. Юнги показался нелепым этот шарф, но он промолчал и оба направились в сторону парка. Во время прогулки большую часть времени говорил Чимин, он рассказывал всё подряд, тем самым вызывая искренних смех у Юнги, Мин не знал, что с другим человеком может быть так легко и хорошо. Пак словно луч солнца, к которому тянулись деревья, снег вокруг его таял, а на лице Юнги расцветала улыбка. Мин почувствовал себя окрылённым, словно дорога в парке привела к ночному небу, фонари устроили парад огней, они уже шли по звёздам, вокруг падали кометы, но самыми яркими были глаза Чимина. — Юнги, а ты сам откуда? И меня не покидает интерес насчёт игры на пианино, ты мог бы сейчас что-нибудь сыграть? В один момент заезды под ногами проопали, кометы скрылись, и Юнги с Чимином упали обратно в парк. Мин никогда не хотел обсуждать ни с кем своё прошлое, но тут он понимал, что будет некрасиво с его стороны замалчивать о себе. — Я вырос в детском доме, брал уроки пианино сначала там, потом в государственной школе здесь, параллельно учась на экономическом, мне хотелось связать свою жизнь с музыкой, но без профессионального образования музыканта меня никуда не хотели брать и в итоге я остался работать в компании. — А тебе нравится твоя нынешняя работа? — Чимин после рассказала Мина стал тише, он чувствовал, как Юнги сложно про себя рассказывать и Пак решил как-то разбавить обстановку уточняющим вопросом. — Работа приносит доход, этого достаточно. — Но почему ты пошел на экономиста, если нравилась музыка? — всё неунимался Пак, тем самым начиная раздражать Мина, для него это была запретная тема. — Меня отправил туда учиться директор детского дома, потому что музыкант это нестабильный заработок, а им нужен отчёт, что их воспитанники при стабильной работе. Я не хочу больше поднимать эту тему, — Юнги не заметил, как стал раздражённым, но Пак ничего не ответил, он резко остановился и прикрыл лицо рукой. Подойдя к Чимину ближе, Мин заметил, как у того пошла кровь из носа. — Что с тобой, тебе плохо? — Всё в порядке, такое у всех бывает, — Пак тут же достал салфетки из кармана и начал останавливать кровь, но Юнги напрягло, как Чимин резко ослабел и кожа его побледнела. — Давай вызовем скорую, а то ты выглядишь нездоровым. — Не нужно, у меня иногда такое бывает, просто пройдись со мной до моего дома, пожалуйста. Остаток дороги оба молчали, у Чимина не было сил, пусть он и старался делать вид, что всё хорошо, а Юнги в свою очередь чувствовал себя отвратительно, ведь он не знал, как разрядить обстановку, к тому же он не понимал, что произошло с Паком и как помочь ему. Подойдя к подъезду, Чимин поблагодарил Юнги за прогулку, но перед уходом тихо сказал: — Прости, что лез не в своё дело. — Ты не виноват, не нужно извиняться… Ты только отдохни сегодня, померяй температуру, мне кажется, что ты простудился. — Мне нужно ещё Шерли выгулить, а потом сразу же лягу спать, после сна всё пройдёт, — слова о том, что Паку нужно выгулять щенка Юнги испугали, Чимин в таком состоянии может упасть в обморок. — Давай я погуляю с Шерли, а ты отдыхай, — по-началу Чимин всячески отнекивался, но в итоге Мин оказался упрямее и вскоре Пак лежал обессиленный в кровати, а Юнги ходил вокруг дома с Шерли, сам того не осознавая, что он впервые позаботился о другом человеке.

***

Теперь Юнги с Чимином иногда гуляют после работы, выгуливают Шерли, Чимин больше не выглядел так болезненно, он мог пропасть на пару дней, а потом объяснял, что уходил с головой в рисование или не успевал оплатить за интернет, поэтому не видел уведомлений от Мина. Старшего это не напрягало, ему просто нравилось иногда проводить время с Чимином, с приходом жизнерадостного Пака Юнги изменился, это заметили коллеги по работе, Мин даже как-то пошёл с ними выпить после работы. Юнги был уверен, что Пак не более, чем новый знакомый, с которым иногда можно скоротать вечер или выходной вместо телевизора, но как же он испугался, когда Чимин позвонил ему и безжизненным голосом попросил погулять с Шерли, потому что сам он приболел. Тогда Юнги сорвался, купил наспех фруктов и прилетел домой к Чимину, вид Пака привёл Мина в ужас. Юноша был белый, как снег, он впервые увидел оголённые руки парня, они были в синяках. В квартире единственным источником освещения была лишь настольная лампа у прикроватной тумбочки. — Что с тобой, чем ты болен, ты уже вызвал врача? — испуганно начал засыпать вопросами Юнги, на что услышал тихое: — У меня слабый организм, я часто болею, врач приходил, выписал таблетки, только мне нужен пару дней покой, мне неловко об этом просить, но можешь забрать Шерли к себе до моего выздоровления? — Ты в состоянии о себе позаботиться? Ты выглядишь как живой мертвец. — Всё будет в порядке, только забери Шерли, я потом тебя отблагодарю. Юнги погулял со щенком, накормил его, после чего ужаснулся, что у Пака толком ничего нет в холодильнике. Найдя кое-какие продукты, Мин приготовил суп, после чего нарезал фруктов и все вместе принёс к больному, от чего Чимин сильно засмущался. — Не стоило, — сквозь слабость ответил Пак, но Юнги лишь настоял на том, чтобы Чимин съел всё, дабы набраться сил. После ужина Пак лёг обратно, Юнги хотел уже относить поднос, но его остановил Чимин, который успел дотронуться до руки Мина. — Посиди ещё со мной, пожалуйста, — Юнги послушно уселся на кровати, а Чимин слабо взял руку Мина в свою, на что Юнги сжал его руку крепче. — Мне так неловко, ты столько всего для меня сделал, я не хотел тебя так затруднять… — Ты не затруднил, главное, чтобы ты быстрее поправился, — поглаживая слегка большим пальцем ладонь Пака, Юнги вновь обратил на синяки, — откуда у тебя столько ушибов? — Организм слабый, мне достаточно легкого удара и остается синяк, — после сказанного Чимин сморщился от боли и еле слышно попросил, — расскажи мне что-нибудь, пожалуйста. В комнате повисла короткая тишина, после чего Юнги откопал нужное воспоминание и насал рассказ. — Хорошо, но это глупая история. Когда я жил в приюте, то всё было в дефиците, но с нами жил мальчик, у которого остались после родителей деньги, поэтому он мог позволить себе купить что-нибудь модное на то время, ему все завидовали. Был также декабрь, и этот мальчик купил себе синий красивый шарф, а у меня был тонкий, невзрачный, достался из благотворительности. Так тот мальчик высмеял меня, а его друзья поддержали, хотя сами были как и я. — Засранцы, — еле слышно вставил своё слово Пак, лежа с закрытыми глазами. — Именно, но меня это задело, поэтому я взял гуашь и выкрасил свой шарфик в красный, как давно и хотел, — на этом моменте оба тихо засмеялась, после чего Юнги продолжил, — но при первой же прогулки мой шарф потёк, куртка была красной и воспитательница ещё долго отмывала мою куртку. Мин посмотрел в сторону Чимина, но он уже заснул. Пак выглядел бессильным и уязвлённым, Юнги накрыл полностью Чимина, в последний раз полюбовался спящим созданием и выключил светильник, после чего отнёс поднос на кухню. Мин выкидывал кожуру от фруктов в мусорку, но увиденное заставило замереть Юнги. В мусорном ведре лежали окровавленные тряпки. Юнги был обескуражен, он не видел, чтобы у Шерли или Чимина были раны. Мин решил не поднимать эту тему при Паке, решив, что он полезет не в своё дело.

***

Вскоре Чимин поправился, во время болезни Юнги приезжал к нему после работы, рассказывал про Шерли и готовил ему бульоны, покупал в аптеке лекарства, и какая для Юнги была неожиданность увидеть выздоровевшего Чимина на пороге своей квартиры с холстом и пакетом в руках. — Приве-ет! — радостно протянул юноша, зайдя в помещение и начав снимать свой шарф, — я приехал за Шерли и отблагодарить тебя. К Паку тут же на руки запрыгнул довольный Шерли, Чимин поцеловал щенка, после чего поставил его на пол и протянул Юнги холст, где была нарисована птица феникс, а в пакете красовался красный вязаный шарф и домашняя выпечка. Мин растерялся, ему никогда не делали таких искренних подарков, поэтому он на порыве эмоций вместо слов впервые обнял Чимина, почувствовав, как Пак тоже не ожидал такой реакции. Отстранившись, в воздухе витало сплошное смущение, поэтому Мин перевёл внимание на холст, где красовалась огненная птица, которая завораживала своим видом. — Почему ты решил нарисовать феникса? — Эта птица символизирует бессмертие, когда птица понимала, что скоро умрет, то феникс сам себя сжигал и возрождался из пепла. Я считаю, что здесь есть схожее с человеком, когда он умирает, то прах можно посадить вместе с деревом, из-за чего человек станет удобрением, поможет вырасти дереву, стать его частью, тем самым человек после смерти не умирает, а перерождается в образе дерева, — Юнги был удивлён такими мыслями Пака, ведь Мин ещё не думал про смерть в таком глобальном смысле, однако посыл картины в образе феникса ему понравились, после чего Юн примерял красный шарф, который вызвал искреннюю улыбку. — Если захочешь ещё вязаных вещей, то говори, я свяжу. — Подожди, ты сам его связал? — Юнги не верил, что человек столько времени потратил для создания такого подарка. — Ну да, как и свой шарф или свитер, в котором ты меня увидел в первый раз. Мин был поражён многогранности Чимина, но также он был рад новому шарфу. — Это очень качественная работа, спасибо большое, — Чимин после многочисленных комплиментов засмущался, а потом Юнги поспешил ставить чайник, когда Пак прошёл в единственную жилую комнату, от вида которой ему стало неуютно. Весь интерьер выполнен в чёрно-белых тонах, в комнате была кровать, большой шкаф, телевизор, прикроватная тумбочка и в самом углу закрытый тёмной тканью предмет. Чимин осторожно подошёл и заглянул туда, после чего снял и увидел чёрное пианино. Пак затаил дыхание, а внезапный голос сзади врезался как нож в спину. — Зачем ты это сделал? — Юнги, не злись только, — Чимин резко повернулся и с мольбой посмотрел на Мина, попытавшись с ним договорится, — тебе же так нравилась музыка, давай ты попробуешь что-нибудь сыграть, я уверен, что тебе станет легче… — Чимин, я не буду этого делать, закрой инструмент и пошли за стол. — Но почему ты до сих пор не продал пианино? Ты сам не хочешь признавать, что не готов простится с музыкой, хватит убегать от самого себя и побори свой страх. Юнги стоял молча в одном положении с минуту, после чего спокойно сел за инструмент и как ни в чем не бывало начал играть. Такого не ожидали оба, Юнги был уверен, что уже забыл как играть, но как только руки коснулись клавиш, то музыка сама полилась рекою. Мин прикрыл глаза, в голове начали вставать воспоминания, где он сидит в маленьком кабинете с первой учительницей музыки, он еще ребёнок, длины пальцев пока что не хватает, но мальчик отчаянно старается. В нос ударяет специфичный запах кабинета музыки в Сеуле, тут он уже взрослый, может играть средней сложности произведения, но Юнги ещё юный и полон надежд, он уверен, что станет знаменитым пианистом. А в этом воспоминании Юнги не доигрывает песню на своём собственном пианино, начинает плакать, от бессилия бить кровать, после чего накрывает инструмент плотной чёрной тканью. Открыв глаза, Мин мысленно извинился перед инструментом, осознав, как же он всё-таки скучал по пианино. Развернувшись в сторону Пака, он застал плачущего парня, который сквозь всхлипы сказал: — Это очень красиво, Юнги. Ты обязан стать пианистом.

***

cars outside — speed up

Сегодня новый год, к Юнги приехали Чимин с Шерли, решили отметить у Мина, потому что у Пака творческий беспорядок, к тому же за декабрь Чимин улучшил квартиру Юнги, обставил её растениями, подарил различные свечи и ковер, на что Мин не отставал и дарил Паку различные дорогие художественный материалы. За месяц Юнги с Чимином всё чаще проводили время вместе, однако стали учащаться случаи, когда Пак быстро уставал и они заходили в кофейни, а пару раз у Чимина снова текла кровь из носа, Юнги напрягало слабое здоровье Пака, однако парень продолжал заверять, что так жил всегда и это его особенность организма. Вот уже одиннадцать часов вечера, вместе они накрыли скромный стол, смотрели новогодний фильм, Чимин купил бенгальские огни, зажигали их и Пак делал много совместных фотографий. Чимин также купил нелепые головное уборы в виде ушек оленя и шапки Санта Клауса, себе он одел рога, а на Мина нацепил красную шапку, после чего оба ещё долго смеялись. Вот уже осталось десять минут до нового года, Юнги с Чимином вышли на открытий балкон, где вот-вот будет видно новогодний фейерверк. Весь Сеул полыхает огнями, никто не спит, везде видно новогоднюю рекламу, а также пошёл снег. В темном небе заполыхал первый красный взрыв. Чимин обрадовался как ребёнок, небо начало светиться от множества разноцветных вспышек, Юнги любовался переливающимися огнями, но после кинул взгляд на Чимина и больше не мог оторвать. Чимин сейчас с неподдельным восторгом и улыбкой до ушей наблюдал за фейерверком, от чего у Юнги ёкнуло сердце, Мин понимал, что никакие огни города или фейерверка не сравнятся с мерцанием глаз Чимина, они были у него самые яркие, живые и искренние. Пак почувствовал на себе пристальный взгляд, посмотрел на Юнги в ответ, Чимин выглядел слегка растерянно, он впервые видел такого Юнги, по телевизору начался обратный отсчёт. — Самое большое счастье в этом году я испытал, когда тебя встретил, — восторженно произнес Юнги, после чего медленно приблизился к Чимину, Пак слышал, как бешено билось сердце у старшего, а когда по телевизору пробило один, в небе взорвались последние огни, Юнги сократил между ними расстояние и неуверенно поцеловал пухлые губы. Мин никогда не испытывал подобного, он боялся углубить поцелуй, но ему помог Чимин, который осторожно ввёл в поцелуй Юнги, дрожащими губами целуя Мина, но Пак не смог больше сдерживаться, слёзы потекли по щекам и он отстранился. — Что-то не так, Чимин? — аккуратно спросил Юнги, дотронувшись до плеча Пака, на что тот посмотрел в глаза Мину и прошептал: — Прости меня, я должен был сказать сразу, — Чимин вытер слёзы, а Юнги в этот момент забыл, как дышать, — у меня лейкоз. Внутри Мина сердце трескается, разбивается на куски, он не может поверить сказанному, в этом мире может произойти всё что угодно, но только не рак у такого солнечного и доброго человека, вселенная ничтожна, если так поступает. — И давно? Это можно вылечить? — До этого я принимал таблетки, но в последняя время всё ухудшилось, приехал в Сеул на диагностику, сказали, чтобы я переехал сюда и был под их присмотром. Поэтому я кинул нелюбимую работу и начал делать всё, что давно откладывал, за последний месяц мне становилось хуже, на этой неделе мне назначали химиотерапию, — при упоминании об этом Чимин сбился, ему самому тяжело это признавать, — если это не поможет, то мне конец. — Только не говори так, — Юнги был опустошён, от растерянности он заключил Чимина в объятия, дабы тот не видел его слёз. — Юнги, мне так стыдно, я должен был сказать, я поступал эгоистично, но мне так нравилось чувство, что я кому-то нужен, я был уверен, что всё будет как раньше, но рак начал прогрессировать, — Чимин отстранился и с серьёзным лицом произнёс, — моя ложь зашла слишком далеко, я не хочу тебе больше делать больно, давай разойдёмся. — Я уже не брошу тебя, — твёрдо произнёс Мин. — До тебя я не знал, какого быть любимым, я не готов просто смириться с твоим диагнозом, мы будем бороться за твою жизнь до последнего и добьёмся ремиссии. Чимин не мог больше говорить из-за подступающих слёз, Юнги снова крепко обнял Пака, понимая, что не отдаст болезни Чимина.

***

В январе Пака положили в больницу и началась химиотерапия. Чимин лежал в отдельной палате, Юнги привёз ему холсты, вязание, всё, что так нравится Паку, дабы тот не скучал. Шерли теперь живёт с Мином, редко, но Юнги удавалось привезти щенка в больницу, Чимин приходил к входу и подолгу обнимал своего любимого питомца. Все выходные Юнги проводил в палате Пака, покупая ему различные фрукты, книги, неспеша гуляя с ним по коридорам больницы. Мин видел, как Чимин старался держаться, не отставать от Юнги при прогулках, но на самом деле Пак ослабевал, Юнги было больно наблюдать, как кожа Чимина бледнела, синяки под глазами становились больше, но врачи продолжали уверять, что через месяц Пак должен пойти на восстановление. В очередной раз приехав к Чимину, Юнги застал его у окна, но как только Пак увидел Мина, то резко отвернулся и продолжил игнорировать. — Что-то случилось? — ласково подал голос Юнги, попытавшись приобнять того за плечи, однако Пак тут же скинул руки с себя. — Лейкоз у меня случился, если ты забыл. Из-за этой чёртовой болезни я заточен в этих стенах как птица в клетке, я не могу как нормальные люди выйти на улицу, волосы начали выпадать, а тебе только остаётся наблюдать, как я сыплюсь по кусочкам, — Чимин повернулся к Юнги, он тяжело дышал, а глаза дергались из-за подступающей злости, — я устал здесь находится, вот что у меня случилось! Я блюю кровью стабильно каждые несколько дней, эти препараты меня быстрее добьют, а ты приезжаешь наблюдать за моей медленной смертью, приятно этим любоваться, забавляет?! — Чимин перешёл на крик, его трясло, он схватил подушку и начал швырять её из стороны в сторону, это услышали за дверью и тут же прибежало несколько врачей, они начали заламывать руки Паку и укладывать на постель, а тот продолжал истошно кричать. Юнги тут же вывел один из врачей, по его щекам текли слёзы, а рот от шока был прикрыт рукой. — У Пак Чимина перепады настроения из-за его курса лечения, это нормально при химиотерапии, мы ему вколем успокоительное и он заснёт. — Скажите, когда ему станет лучше? — Юнги надеялся увидеть надежду в глазах врача, однако женщина лишь посмотрела в сторону и сказала: — Мы делаем всё, что в наших силах, дальше зависит от организма Чимина. — А если его отвезти в Германию? Где-то же лечат рак. — Поймите, ему может стать хуже при перелёте, не нужно рисковать, у нас качественный аппараты, ему нужно больше позитивных эмоций, вот вы к ему приходите, Чимину это помогает, поддерживаете его дальше и всё у вас будет хорошо.

***

Спустя несколько дней Юнги снова пришёл к Паку, зайдя в палату, Чимин лежал лицом в сторону входа, но при виде Мина развернулся и палату заполнили тихие всхлипы. Юнги осторожно подсел на кровать, начал поглаживать дрожащие плечи, на что Чимин начал ещё больше сворачиваться калачиком и прятать лицо в ладонях. — Юнги, я ужасен, прости меня, мне стыдно за тот случай, я повёл себя как неблагодарная тварь, пожалуйста, не приходи ко мне, я делаю нам только хуже. — Чимин… — Юнги аккуратно склонился над Паком, обнял его за плечи, поцеловал возле уха и трепетно прошептал, — ты поступил так, потому что на тебя действует химиотерапия, я не сержусь, не переживай из-за этого, тебе нельзя нервничать. И я не могу отпустить тебя, вот добьёмся ремиссии и тогда бросай меня хоть сто раз. Из-за последней фразы Чимин засмеялся, перевернулся на спину, притянул Юнги ближе, надул губки и тихо сказал: — А вот поправлюсь и брошу, как ты и сказал. — Сначала мы победим болезнь, а потом уже поговорим, — Юнги чмокнул надутые пухлые губки, после чего расцеловал щёки и нос, от чего Чимин начал смеяться, уворачиваться, объясняя, что ему щекотно. — Юнги, — оба успокоились и Чимин уже серьезно просмотрел на парня сверху, — я люблю тебя. Я не знаю, как бы справлялся без тебя. Спасибо большое.

***

За ещё проведённые полтора месяца успели прийти первые тёплые весенние дни, у Пака полностью выпали волосы, первое время он стеснялся и кутался в красный шарф Юнги, который отобрал и взамен отдал свой, объяснив это тем, что так он всегда чувствует поддержку от Мина. Иногда Юнги казалось, что он переехал жить в больницу, всё свободное время он сидел с Паком, они могли ходить по коридорам, но иногда Юнги возил его в инвалидной коляске, когда Паку было тяжело ходить. Вместе они смотрели телевизор, читали друг другу, Чимин скармливал Мину часть фруктов, которые не успевал есть, Пак пытался учить Юнги рисовать и вязать, а сам постоянно ему дарил связанные свитера, носки, как-то подарил парные браслетики. — Я связал девочке из соседней палаты игрушку, а она поделилась камушками, из них я сделал нам браслеты, — с этими словами Чимин надел на Юнги чёрный браслет с жёлтым камнем, а Мин помог надень на запястье Пака жёлтый с черным камнем по середине, — у каждого из нас наш любимый цвет, а в центре камушек цвета любимого человека. Юнги был рад видеть прежнего Чимина, жизнерадостного и иногда через чур громкого, врачи говорили, что Пак идёт на поправку, даже визуально его самочувствие улучшилось. На днях Чимина обещают выписать, Юнги закупился продуктами, дабы отменить его приезд, если Пак посидит ещё пол года на таблетках, то всё может прийти к ремиссии. Ночью поступает звонок. Чимина забрали в реанимацию, он долго не мог перестать кашлять кровью. Юнги сорвался в больницу, ждал там до утра, в ту ночь Мин поверил в Господа, он молился, чтобы с Паком всё было хорошо. Юнги казалось, что сердце его остановилось, он мог дышать, однако сердцебиения не чувствовал. Чимина перевели в палату спустя четыре часа. Разрешили войти, но попросили, чтобы Мин не грузил его. У Чимина была прозрачная кожа, жёлто-синие синяки под глазами, потрескавшиеся губы. Сдерживая слёзы, Юнги тихо сел около кровати, дрожащими руками обхватил небольшую ладонь Пака и положил наверх голову. Через несколько минут Мин почувствовал слабые касания по голове, он поднялся и увидел смотрящего на него Пака. Юнги заулыбался, по щеке потекла слеза, он поцеловал руку Чимина, боясь приближаться к лицу, дабы не сделать хуже, как тут услышал слабое: — Юнги, полежи со мной. Мин тут же покачал головой, на что Пак умоляюще произнёс: «Пожалуйста». Юнги скинул белый халат, лёг под одеяло к Чимину, тут же спрятал его в своих объятиях, на что Пак максимально близко уткнулся в чужую грудь и, не сдержавшись, начал плакать. — Юнги, я боюсь умирать. Я люблю жизнь, я не могу бросить вас с Шерли, но я не могу больше быть сильным, я не верю, что выкарабкаюсь из этой ямы, у меня даже не хватает сил просить тебя, чтобы ты меня бросил, потому что мне страшно и нужна поддержка. — Не посыпай голову пеплом раньше времени, пока ты дышишь и говоришь со мной, то мы будем держаться, я не отдам тебя этой болезни, слышишь? Ты будешь жить, ты ещё успеешь меня бросить, а я тебе надоесть, — Юнги пытался разбавить обстановку, дрожащими руками поглаживая плечи Пака, когда у самого текли слёзы и ему было страшно не меньше Чимина, но больше всего Мина пугала мысль, что он может разговаривать с Чимином в последний раз. — Юнги, скажи честно, без жалости, ты всё ещё любишь меня? — Я всегда буду любить тебя, в этом ты никогда не должен сомневаться. — Тогда поцелуй меня, как любимого человека, будто я не больной с тяжёлой стадией лейкоза, а мы просто лежим вместе как самая обычная пара. Юнги встал на локти, навис над Чимином, заглянул в измученные глаза, после чего начал осторожно, с нежностью и трепетом неспеша целовать потрескавшиеся губы, перемещаясь на исхудавшие щёки, линию челюсти, за ушком, спускаясь дорожкой поцелуев к шее и останавливаюсь на ключицах. Пак в это время прикрыл глаза и слегка откинул голову, Чимин в конце притянул сам к себе Мина, чмокнув того в губы, ведь больше сил уже не хватало и он попросил Юнги остаться с ним в кровати. На этот раз Юнги не задумывался о врачах и их реакции, сейчас мир сжался до этой палаты и Чимина в объятиях, которому так сейчас нужен был покой.

***

Юнги поливает только что посадившее дерево в глуби когда-то их парка, после чего садиться напротив маленькой сакуры, берёт на руки повзрослевшего Шерли и говорит: — Я сделал всё, как ты просил, можешь не переживать. Кремировали тебя с браслетом и красным шарфом, художественные материалы и много вязаной одежды отдал в детский дом, растения, твой шарф со свитером и Шерли у меня, пёсик чувствует себя хорошо, растёт здоровой собакой, — Юнги останавливается, предаваясь воспоминаниям. С той ночи Чимин умер спустя две недели. Пак уже лежал на кровати, Мин взял отпуск и сутками проводил у койки, но не смотря на тяжёлое состояние Юнги до последнего не верил, что вселенная может забрать жизнь у самого доброго человека в этом мире. Мин помнит по минутам тот день, когда они лежали вместе, Юнги поглаживал ещё его теплую руку, слышал дыхание рядом, как тут Чимин переворачивается и его начинает рвать кровью, Мин вылетает из палаты и зовёт врачей, Пака тут же переводят в реанимацию, они не успевают ничего друг другу сказать, а через десять минут выходит врач и говорит время смерти. После 14.20 время начало нестись по-другому, Юнги не мог описать свои чувства на тот момент, он тогда бессильно упал у порога двери и истошно зарыдал, извиняюсь перед Чимином, что он не исполнил своё обещание и позволил раку отобрать жизнь у него. — Если честно, мне до сих пор не верится, что тебя нет рядом, думаю, твоя душа сейчас сидит рядом с нами, — говорит Юнги, вытирая подступающие слезы, — я буду поступать в консерваторию, как ты и просил. Ты также просил не оплакивать тебя долго, но пока что я слабо с этим справляюсь. Но один пункт я не знаю, смогу ли выполнить. Ты попросил отпустить тебя и открыть сердце для нового человека, но я не знаю, смогу ли полюбить ещё раз, — Юнги вновь вытирает слезы со щёк, добавляя: — ты будешь самой красивой сакурой, мой бессмертный феникс, мой Чимин. Спасибо тебе за то, что появился в моей жизни. Юнги понимает, что в ближайшее время будет часто навещать деревце, поэтому решает не расстраивать Чимина своими слезами и уходит, кутаясь в шарф цвета сахарной ваты и на последок прочитав оставленную возле сакуры табличку: «Это дерево вырастет с помощью Пак Чимина, самого сильного человека на Земле».