***
" Хочешь, расскажу тебе историю, мой друг? О том, как бабочку полюбил паук. Конец уже известен наперёд: Рано или поздно один другого убьёт."
Сегодня в замке Кощея был военный совет. Уже какую неделю он пытался вернуться к планам возвратить все территории себе, искоренить людское племя и залить эту землю кровью, но... Все слуги начали замечать, что он стал менее решительным. Постоянно был задумчив, уже не рвался мстить и воевать. Лишь изредка раздражался, проявляя гнев и былой пыл, если поданные выказывали недовольство этой заминкой. И вот очередной совет закончился ничем. Владыка снова был где-то в облаках. Грустен и печален. Забавно, да? Около полугода назад такое о нем точно нельзя было сказать. Кощей шел по длинному мрачному коридору, ища ту самую комнату, куда часто лежал его путь все эти полгода. Она находилась в башне и почти всегда была заперта. Обитатель этой комнаты покидал ее лишь вместе с владельцем замка. На кровати сидел молодой княжич. Из окна с решетками светило ясное солнце. Как же редко в этом темном лесу пробивается хотя бы один луч. Зловещий туман плотно накрывает чащу, не найдут дороги обратной те, кто зайдет в нее без позволения на то Кощея. Сам же бессмертный ловит себя на мысли, что солнца луч в этих золотистых кудрях выглядит так красиво, что даже у него возникает тоска по этому явлению. Что с ним? Раньше такого не было. Почему он так часто возвращается воспоминаниями к своей смертной жизни, стоит рядом оказаться княжичу? Это точно было ненормально, но Кощея волновал не только этот факт. Сам Иван выглядел не менее тоскливо, глядя в окно. Когда же бессмертный вошел, то княжич обернулся. Босые ноги и красная рубаха, что едва ли скрывала обнаженное тело. На одной из ног были надеты кандалы и цепь тянулась к каменному изголовью роскошной кровати. — Ты вернулся. В этот раз тебя долго не было. Что-то случилось? — в голубых глазах плескается волнение, а на губах появляется мягкая улыбка. Так не улыбаются врагам. Это хрупкое равновесие и неустойчивый результат были достигнуты между ними невероятным трудом. Большим количеством насилия, боли, еще большим числом ссор и разговоров, которые сложно было провести спокойно. Иван был слишком упрям и наивен, а Кощей слишком вспыльчив и жесток. Сколько нервов они друг другу потрепали, прежде чем приблизились хотя бы на шаг к пониманию. — Это неважно. Пойдем погуляем. Ты уже давно не был на улице и плохо выглядишь. После этих слов Кощей подошел к нему и снял цепь. Но делал это не магией, а предпочитал подходить ближе и касаться ноги рукой с длинными когтями. Иван вздрагивал и это было отголосками того, что их отношения никогда не будут нормальными. Но они стремились к этому. Как же они старались. Когда Кощей узнал, что у Ивана день рождения, то подарил ему подарок. "— Откуда ты знаешь? Снова хочешь меня искусить?! — спросил Иван насторожено, когда Кощей снова окружил его сокровищами, которые упрямец по-прежнему не хотел брать. — Твои друзья рассказали. Точнее, еще одна их попытка тебя спасти по этому поводу. Такая же безрезультатная, как и прошлая и позапрошлая. Признаться, я думал, что они предадут тебя еще в самом начале. Какая верность... Исключения из правил природы людей, оказывается, бывают. — Ты... — Иван практически не слушал его рассуждений на эту тему. Он боялся спросить о том, убил ли их Кощей. Каждый раз, когда Иван встречал его с совета взволнованным взглядом, он все ждал ужасных новостей. Что Кощей начнет войну, что кто-то из его друзей пытался спасти Ивана и погиб. — Нет. Они все еще живы. Унижены своей слабостью и живы. — Спасибо... Спасибо, я очень благодарен! — Иван улыбнулся, так широко, что Кощей прекратил насмешки над его друзьями и отвернулся. — Если правда благодарен, то покажи, что ты хоть что-то усвоил из уроков хороших манер. Возьми что-нибудь. Золото не кусается. Твоей бледной коже оно пойдет." И Иван взял в тот раз что-то из сундука. Большого золотого зайца, что был очень тяжелым. Все, что сказал на его выбор Кощей, рассчитывающий, что он возьмет какие-то украшения, это: "Существа одного вида притягиваются к другу другу". Ведь Иван так был похож на зайца, что пытался понять волка. Или это был волк в овечьей шкуре? Ивану понравилась иллюзия, созданная Кощеем. Чаща под его чарами изменилась и стала выглядеть как дружелюбное и полное жизни место. Цветы, много солнца, животные. Олени, зайцы, белочки. Никаких воронов, которые пугали княжича, потому что вызывали ассоциацию с мучителем. Раньше это злило Кощея. У них был уговор: Иван сам решил остаться. Люди жестоки и это его месть. Так в чем его вина, что его так ненавидели эти глаза? А стоило в отравленном мозгу прорости мысли о том, что Иван не виноват в грехах своей семьи, как сердцу стало очень худо. Возможно, поэтому он до сих пор ходит таким растерянным и печальным, пытающимся понять, что же с ним произошло. А княжич, пока Кощей был погружен в мысли, от восхищения лесом убежал куда-то вперед. Далеко уйти он не сможет, поэтому Кощей не переживал и шел за ним. Они гуляли не только по лесу. За эти месяцы отправились и к морю. Как же был восхищен Иван, когда черная магия обратила его в птицу и тот полетел покорять небеса, а затем наслаждаться запахом моря. На шее висел кулон с золотым зайцем. Княжич зачем-то постоянно таскал с собой свой подарок, но он был тяжелым, поэтому Кощей уменьшил его. Если Иван к нему прикоснется, то заяц снова увеличится. В ту прогулку они поссорились из-за этой вещицы. Иван повредил ее, когда начал бить зайцем о камень недалеко от воды, что стоял между выходом в море и ручьем. Валун тот необычным был, а проклятым давным-давно. Раньше он был кусочком огромной скалы, которую не могло обойти ни одно живое существо. Так и этот камень нельзя было обогнуть. Кто же знал, что каким-то образом Иван разрушит заклятие несколькими ударами золота о камень, пока Кощей отвлекся. А его оправдание было бесценно: «— Утята и их мать были разделены камнем и не могли его обойти, чтобы воссоединится. Я не смог его сдвинуть и попробовал так.» Кощей принял это на свой счет. Что Ивану так не нравится подарок, что именно им он первым делом начал их спасать. "Разве может быть золото дороже хорошего дела?!" До чего же нелепая ссора, но до чего же пламенное было примирение, хотя Ивану оно далось нелегко. Каков лжец. В реальности же Кощей нашел Ивана на поле, полном вызванных иллюзией васильков. Бесполезно их было рвать, ведь стоило чарам спасть, как они исчезнут. Но Иван все равно собрал целый букет цветов, цветение которых он видел только тогда, когда весь этот порочный круг насилия начался. Для Кощея они были чем-то большим. Во время того дождя, холода и боли умерла часть его человеческой души. — Чего... Ты хочешь? — донеся голос Ивана до Кощея, выдернув его из мыслей. — Ты собирался начать войну, но этого так и не случилось. Что мне нужно сделать, чтобы ты повременил еще немного? Мне надоело переживать об этом, я хочу спросить прямо. Только не сердись. Мы это уже обсуждали, но неужели нет ничего, что поможет тебе просто отпустить это? Не все люди плохие. Я понимаю, ты ненавидишь людей и князя, моего отца, но... — Тебя. Останься здесь. И я клянусь тебе, что пока длится твоя человеческая жизнь, люди могут и дальше жить на моей земле и не бояться моего гнева. — Но... Почему именно я? — на этот вопрос Кощей не отвечал до сих пор. Не ответит и сейчас. Иван отвернулся, закусив губу, а после задал другой вопрос: — Я ведь и так уже здесь, разве нет? И никуда уже не пытаюсь сбежать. — Не думай, что я не замечаю, как ты себя ведешь. Ты скучаешь по дому. По своим друзьям. С каждым днем все больше напоминаешь увядающее растение. Я не отпущу тебя к ним. Твое место здесь, со мной. Либо ты уйдешь и быть войне, либо ты поклянешься, что не станешь этого делать и останешься. То, что я поверю тебе, человеку, на слово и откажусь от мести хотя бы до конца твоего века, позволю... Ему умереть своей смертью — великая милость. Больше ты не имеешь права просить. Сделай свой выбор, княжич. Иван опустил голову и задумался. Кощей ожидал, что сейчас между ними снова произойдет ссора. Громкая, полная упрямства, ведь едва ли княжич сможет покориться. Не может ведь он быть настолько глуп и добр, чтобы решить ради кучи людей остаться здесь с ним. Так думал Кощей. Пока одно движение и одна улыбка не положили конец всем его раздумьям. — Я клянусь, что останусь на твоей стороне и с тобой, пока на то твоя воля. Раз это спасет всех, то... Больше никого не убивай, хорошо? Иначе помни, что я твой враг и остановлю тебя, — Иван с облегчением и радостью легко улыбнулся. У него было лицо мученика, ведь он правда очень тосковал по дому. Но так было нужно. Тем более... Не такое уж это и чудовище страшное, если узнать его мотивы лучше. Княжич коснулся рукой лица Кощея, встав на цыпочки, и постарался вложить василек ему за ухо, но тут же отстранился, как сделал это. Все еще страшился близости насильника, все еще сердце тревожно билось. Но глаза ведь у него были такие человеческие сейчас. С таким отблеском света. Вместе с этим жестом Кощей понял, почему его сердцу было неспокойно, а в действиях не было решительности. Он просто влюбился. Но после этой клятвы отчего-то этот факт не вызывал никакого страха. Лишь робкую надежду, что, может, между ними еще ничего не потеряно. Когда же они возвращались обратно, то остановились, с удивлением заметив утку. И откуда она взялась здесь, когда была так далеко от воды? Иван попросил, чтобы слуги отвели ее обратно и Кощей пошел на поводу. А когда уходил, не заметил, что та передала человеку яйцо. "Он тебя и погубит. Бессмертный с сердцем человека не бессмертный вовсе. Стоит тебе ослабнуть и от меня не сбежишь." А василек за ухом так и не исчез. Удивительно, но из всего букета один цветок в злой чаще смог прорасти по-настоящему.***
"Она так невинна и так красива, А он так давно мечтал быть счастливым. И паук осторожно, чтобы не поцарапать Бабочки коснуться пытается лапой."
После той клятвы в их отношениях произошли изменения. Это чувствовалось во всем, но прежде всего... В отсутствии прикосновений. Кощей перестал трогать княжича руками, наоборот, даже будто избегал, соблюдая дистанцию. Про интимную близость тут уже можно и не говорить. Между ними ничего не было уже давно, стоило отношениям хоть немного выровняться. Насилие прекратилось, а когда были последние попытки, не увенчавшиеся успехом, Кощей выглядел так, будто ему самому от себя противно. Как в тот ужасный первый раз, когда нечто вернуло его в чувство и заставило уйти посередине процесса. Иван видел это странное поведение, но еще больше путался в своих предположениях из-за того взгляда. Хищные глаза Кощея, который продолжал держать дистанцию и его неловкие попытки ее сократить, когда он протянет руку и тут же сделает вид, что хочет завести ее за спину. Кощей явно этого хотел, а Иван после клятвы устал бегать. Кажется, легкое касание вызывало дрожь и страх, но... Он же согласился остаться здесь навечно. Неужели он просто закроет на это глаза? "Это предательство... Серый и Мила пытаются меня спасти, а я... Но я не могу больше смотреть на то, как он мучается. Тем более... После того, как согласился ради меня не развязывать войну и не убивать никого. Он ведь тоже... Не виноват, что отец обошелся с ним так жестоко, что не нашлось человека желающего его спасти. Но я могу. Могу ведь что-то сделать? Не ради этого..." — Иван посмотрел в этот миг в сторону окна, где неприметно стоял бокал, где лежало яйцо. "А ради него..." — Иван убеждал себя, что это жалость к своему насильнику. Это уже выглядит как нечто плохое, но... Кого он пытается обмануть? Иван еще раньше Кощея все понял и поэтому дарил ему вымученные улыбки, даже когда было совсем тоскливо. Это чувство не прекрасно, оно режет без ножа. Но княжич не сможет от этого сбежать. Когда Кощей в очередной раз пришел его навестить в башню и потянул руку в желании коснутся лица, но снова начал ее отводить в сторону, Иван не позволил этому случиться. Он схватил его за запястье и потянул к себе, наклоняя. Разница у них в росте была весомой и княжичу понадобилось сделать это и еще встать на цыпочки, чтобы нежно поцеловать серые губы. — Что ты... Пытался спросить Кощей, но Иван не мог ему позволить говорить и возобновил поцелуй. Он испугался, если они прервутся на разговор, то у него может не хватить смелости продолжать целовать его и не думать о последствиях. Нельзя было отступать. К счастью, догадки, что Кощей желает его вопреки своим поступкам, были верны. Ведь он сам начал целовать Ивана, проникая языком в рот. Княжич чувствовал, как по телу пробегает дрожь, но он только тянулся на встречу. Упрямец. Таким его Кощей и любил. Их языки переплетались вместе, выпуская все их чувства. Голубые глаза Вани тревожно проследили за тем, как когти бессмертного и эти очень длинные пальцы мелькнули в опасной близости с его лицом, а потом аккуратно зарылись в золотистые волосы. Иван испуганно прижался к телу Кощея, когда он аккуратно обнял его второй рукой и оторвал от пола. Ваня жмурился, пытаясь отогнать образы из прошлого, полные боли и насилия. Ему нужно было как можно скорее раствориться в этих порочных и преступных ощущениях. Поэтому, слегка опухшими после поцелуя губами, он потянулся на руках Кощея за новым. Но не успел, потому что тот подошел к кровати и грубовато кинул Ивана на нее. Мягкие простыни охотно приняли тело человека в свои объятия, а бессмертный навис сверху. Глаза с привычного лилового цвета менялись на янтарный и обратно. Но снова остались в привычном состоянии, когда княжич мягко улыбнулся. — Почему? — единственный вопрос, который кружился в голове Кощея. Почему Иван впервые инициирует секс между ними сам? — Пожалуйста, просто не останавливайся. Прошу. Чтобы оставить себе еще меньше шагов к отступлению, княжич решил скорее избавиться от одежды. Снять с себя красную ночную рубаху, все еще единственный элемент одежды на нем, было легко. Ткань скользнула вниз и он остался полностью обнажен. Чистая кожа, без синяков, как это было раньше, когда Кощей не исцелял его нарочно. Ран нет, но тело помнит. А разум все равно упрямится, как и сердце. В глазах снова вспыхивают искорки испуга, когда он понимает, что Кощею понадобилось еще меньше времени избавиться от одежды. Без магии не обошлось, но это еще и было так бесшумно. А самое главное было то, что он продолжал, как Иван его просил. Бессмертный склонился над княжичем и поцеловал его в шею, а после прошелся по ней языком. Человек под ним вздохнул и попытался расслабиться, отдаться ощущениям и забыться. Сердцебиение постепенно учащалось, пока поцелуи в шею продолжались и когда сладкая нега сменилась резкой, но легкой болью, стоило Кощею слегка его укусить. Это было не так страшно, привычно. Он любил кусаться и делал это часто в постели. Засосы и укусы заполняли шею, как красные краски холст, и пробуждали то, что посадил в нем Кощей своими действиями. Почему-то после насилия его тело будто защитным механизмом реагировало на боль совсем не так, как нужно. В животе связывался тугой узел, кровь, идущая по венам, становилась подобной лаве. И вот... С губ слетает первый стон. — Сделай это. Это говорил Кощей, а в воздухе, движимая магией, парила мазь, сделанная из трав, чтобы смягчить проникновение. Привычная вещь и привычное напоминание, когда княжич начал исполнять свой договор впервые и секс уже не был импульсивным. С когтями Кощея это мог сделать только он. Бессмертный сам нанес масло на пальцы, а княжичу осталось лишь раздвинуть широко ноги, опустить руку и проникнуть пальцами в сжатое колечко мышц. Еще один стон сорвался с губ, пот стекал по лицу, а взгляд голубых глаз поплыл. Как мало ему нужно было чтобы возбудиться... Это потому что у них так долго не было ничего? Неужели его тело так нуждалось в этом неправильном, мужском сексе? Кощей испытывал тоже самое. Он наблюдал за тем, как княжич растягивал себя и возбуждался все сильнее. Сначала Иван двигал пальцами медленно, но постепенно нашел нужный для себя темп. Стоило задеть простату, как стоны переросли в более громкие вскрики удовольствия, которые приравнивали к нулю выдержку Кощея. Поэтому, чтобы дать Ивану нормально себя растянуть и в дальнейшем не испытывать проблем с проникновением, он поднялся и выпрямился в спине. Схватившись за спинку кровати одной рукой, оставляя на ней царапины от когтей, второй он взялся за свой член, что таким образом повредить не получилось. Кожа Кощея была куда прочнее. Член он направил и приблизил поближе к лицу Ивана. Несколько толчков себе в кулак и смог он кончить. Княжич ничего не сказал на это, но его вид был прекрасен. Распахнуты в шоке и немного поплывшие от удовольствия глаза, красные от смущения и возбуждения щеки, искусанные поджатые губы, на которых была сперма. Кощей наклонился к нему, и не испытывая ни капли брезгливости, слизал ее, целуя лицо Ивана. К этому моменту внутри того было уже три пальца, человек и сам был на пределе. Но пришел к разрядке не от них. Кощей взял его за руку и заставил вытащить пальцы, а после вошел в него. Княжич закричал и уже его семе запачкало собственный живот. Сокращающиеся от удовольствия мышцы приятно сжимали член внутри. Когда же тело перестало так содрогаться от оргазма, бессмертный, не давая время на передышку, начал двигаться, сразу беря уверенный темп. У Ивана кружилась голова, сердце было готово выскочить из груди. Он уже не боялся, а окончательно потерял связь с реальностью. Не чувствовал боли от когтей, что оставляли ссадины, когда Кощей сжимал его бедра обеими руками, пока Иван стискивал пальцами простыни под собой. Все смешалось в одно и княжич больше не контролировал свои действия. Но все же он смог ощутить возросшее резко удовольствие и опустить взгляд, чтобы найти причину. Его член и соски будто кто-то одновременно сжал и начал гладить. Это были не руки Кощея, для этого они были слишком травмоопасны, а сгустки тьмы в форме лент. Магия, вызванная бессмертным. От ласк в нескольких местах и при этом вбивания внутрь грубо члена, Иван уже начал кричать от удовольствия без остановки. Горло нещадно ссаднило, ему не хватало воздуха, но как же это было хорошо. Кощей умел причинять не только боль, но и знал как сделать приятно. Иван от такого снова выгнулся в оргазме, хотя совсем недавно кончил. Следом достиг его и Кощей. Теплая сперма заполнила все внутри человека. Когда Кощей вышел, он просто обнял Ивана и лег рядом. Не ушел и не исчез, как это бывало после изнасилований. И это для княжича значило очень многое. Важнее не сам секс, а то, какое тепло следует после, когда тебя не оставляют наедине с собой. Может... Ему и не нужно тосковать по дому? Все равно, если кто узнает чем он тут занимался по доброй воле, то не примут его таким, какой он есть. Может, только Мила и Серый... Только по ним Иван скучал. Но в его жизни появился и другой дорогой человек, рядом с которым ему всегда будет страшно, всегда будет больно, а их чувства, вероятно, обречены на несчастья, но... Этим неправильным и нездоровым чувствам невозможно сказать "нет". "Я люблю тебя" Когда Кощей хотел вернуться к разговору о том, почему Иван это сделал и услышать эти заветные слова, что и самому бы не помешало сказать вслух, он понял, что княжич уже уснул. Тело было так расслаблено после секса, что даже страх не смог его одолеть. Кощей не стал тревожить княжича и просто остался лежать рядом, уйдя лишь через пару часов. Он так и не заметил, что у окна лежал упавший бокал и разбитое яйцо, среди осколков которого лежала острая игла. Оно треснуло и упало время процесса. Из-за криков и стонов этого не было слышно. И разбилось в тот миг не только яйцо, но и броня Кощея. Любовь — главный враг бессмертия. Неизменная истина, ведущая к трагедии.***
Иван стоял на коленях в таком знакомом ему тронном зале, где всегда сидел его отец и правил княжеством. Голубые глаза в ужасе смотрели вперед. Не думал он, что его возвращение домой пройдет таким образом. Хруст костей отзывался испуганными ударами сердца. Кощей стоял одной ногой на груди своего давнего врага, а второй ломал его руку, пока и вовсе не оторвал ее. Крики и хрипы заполнили зал, в который не проникал ни один лучик солнца. Созданные черной магией лозы обвили стены, потолок и пол, пока в двери пыталась прорваться дружина. Но было это бесполезно. Кровь заливала пол. — Наконец-то... Ваш поганый род прервется, — глаза Кощея, когда он это говорил, были совсем иные. Белок полностью черным, а радужка янтарной. И чем дольше он наблюдал за бьющимся под ним в агонии телом, тем сильнее горели его глаза. — Хватит! Уже все кончено! Я свободен! Мы можем просто уйти! Мила... Мила совсем не дышит! Она же ни в чем не виновата! — Иван не знал зачем кричал. Делать было это уже поздно. Его отец вряд ли выживет, старшие братья и другие родственники, что приехали на пир, который должен произойти на этой неделе, тоже умерли. Он не видел их тел, но знал, что это случилось... Кощей был весь в человеческой крови. Его черные одеяния не могли ее скрыть. Мила... Мила, что пыталась накануне все исправить, лежала у стены недалеко, рядом с Иваном. Княжич уже проверил ее пульс. Девушка не дышала, с ее виска стекала кровь. Стена, куда со всей силы ее отшвырнуло вихрями магии Кощея, треснула и на ней осталась кровь. Такое столкновение тело хрупкой девушки пережить не могло. Многие кости наверняка сломаны. Иван вскочил, нашел в себе силы это сделать, и подбежал к Кощею и отцу, который тоже вскоре умрет от потери крови, даже если бессмертный остановится прямо сейчас. Княжич поднял меч одного из мертвых охранников его отца... Он должен был что-то сделать! Иван замахнулся мечом в сторону Кощея. Внимание сместилось на княжича сразу же. Бессмертный схватил его за запястья, отбив атаку мечом магией, что сразу отбросила оружие в стену. Он притянул к себе Ваню, смотря с яростью в его лицо, что он едва ли узнавал сейчас. Когти царапали руки Ивана в крепкой хватке, а вторая рука сжала горло. — Ты будешь смотреть. И не мешать. Сиди тихо и смотри, как начинается другая эра. Потом придет и твой черед, — процедил он. Ему тяжело давалось каждое слово, Иван видел и чувствовал, что он едва ли подавляет в себе желание впечатать в стену также княжича, как и Милу. Кощей отталкивает Ивана и черные лозы вмиг хватают его тело и связывают плотными узлами, обвиваясь и сжимая, поднимая в воздух. Кощей склонился над князем и начал рвать своими когтями одежду в области груди. Обнажив ее, он замахнулся и пронзил. Когти забрались под кожу, а затем обхватили сердце. Рывок, и бессмертный вырвал его, оставляя в живых только одного члена правящей династии. Кощей сжал в руках орган, превращая его в кашу и еще больше заливая себя кровью. Красный. Повсюду. Его было так много, что у Ивана перед глазами был только он. Образы смешались и остался только этот красный цвет. Но если бы все закончилось на этом. Кощею было мало. Он словно превратился в дикого зверя, животное без капли человеческого разума. Княжич слышал треск ткани и звуки ломающегося доспеха. Иван пытался отвернуться, зажмуриться, что угодно, лишь бы не смотреть. Он был бы не против, пожелай ему кто-нибудь выколоть глаза. Он был бы рад сделать это сам. Но черные лозы схватили его за скулы, обхватили его голову и начали утончившимися острыми кончиками ранить веки, вынуждая Ивана их снова открыть. Чтобы он смотрел, как Кощей и приказал, как тело уже мертвого отца собираются опорочить, поглумится. Насиловать столько, чтобы разорвать на кусочки. Иван плакал. Слезы текли по щекам. Он оплакивал Милу, волновался за Серого, был в ужасе. Об отце почти не горевал. У них были сложные отношения, особенно после того, что случилось с его мамой. Вместо него он оплакивал еще одного человека, что умер в этой комнате вместе с его сестрой. Как и умерла надежда, что однажды их отношения станут нормальными. Теперь этот плод навсегда останется наполненным ядом. "Зачем... Почему... Ты ведь обещал, что никого больше не убьешь, пока я с тобой. Ведь я жив, я здесь. Так почему?! Почему я так слаб?!" Иван не мог говорить. Лозы закрыли его рот и не давали издать ни звука, чтобы он не смог своими мольбами и словами остановить Кощея. Так что же произошло? Как они оба оказались здесь? Все просто... Любовь победила нежелание отпускать. Ваня продолжал тосковать по дому, хотя и пытался это скрыть. А Кощей, видя это, все же разрешил ему поведать друзей. Один-единственный раз, только Милу и Серого, не возвращаясь в княжество. Им отправили ворона, назначили место встречи. Иван сказал, что будет там и что никого приводить не надо, ведь им нужно прийти одним. Да и не смогли бы они это сделать тайно от Кощея, ведь встреча была на территории его владений. Но... Что-то все-таки пошло не так. Похоже, Серому и Миле каким-то образом удалось победить, найти средство, чтобы выйти из чащи, не спрашивая разрешения хозяина. Да и взять еще с собой нескольких воинов из дружины. Вот с ними и возникла проблема. Иван не хотел с ними никуда ехать. Нарушать клятву... Друзья не понимали его, но и не могли решить применить силу. В отличии от этих воинов, что к неожиданности Милы и Серого, оглушили Ивана. Оказывается, это было по приказу отца. Они взяли его друзей под стражу и привезли обратно вместе с княжичем. Его заперли в своих покоях, Серого в темнице за сопротивление и попытки спасти Ивана и Милу, которая тщетно пыталась до своей смерти дозваться до разума князя. После всего этот случай воспринимали как помутнение рассудка у того. События эти были очень странные. Люди, что находились рядом с князем, говорили о том, что в последнее время, незадолго после того, как у Кощея и Ивана все наладилось, тот начал вести себя странно. Закрылся ото всех в покоях и только смотрел подолгу в старинное зеркало, что привез недавно один из купцов на корабле и смог впечатлить им кого-то из знатных господ, что после подарили его князю. Никто не сомневался в том, что отец Ивана сошел с ума. Поэтому и Серого, и княжича ни в чем не обвиняли. Ведь князь приказал своего сына казнить и объявил об этом на все земли без объяснения причин. А потом... Случилось это. Уже после, мучающемуся от кошмаров Ивану, Сережа расскажет, что Кощея никто не видел снаружи. Он пришел один и уже оказался внутри. Никто к этому готов не был, поэтому он без труда смел всех на своем пути и достиг князя. Ивана накануне отец приказал к нему привести, а Мила ворвалась без приглашения и пыталась вразумить отца. Там их Кощей и настиг. Когда шлепки тела о тело стихли, как и рычания Кощея, Иван уже был в полубессознательном состоянии. От шока и переизбытка эмоций, да еще и удушения, ведь лозы слишком сильно сжимали его тело и особенно горло, княжич лишился сил. Лицо было в крови из-за того, что лозы поранили веки и скулы, когда заставляли его держать глаза открытыми. Его тело аккуратно опустили на пол. Кощей подошел к нему. Белки глаз уже не были черны, но глаза оставались янтарными. Он опустился на одно колено рядом с Иваном и обхватил его аккуратно обеими руками, прижимая к себе и обнимая. Черные волосы были растрепаны и в крови. Губы дрожали, он хотел что-то сказать, но в итоге не издал ни звука. Кощей поднялся, держа Ивана уже на руках. Лозы начали оставлять стены и потолок, сползаясь к ним. Дружина вбежала в тронный зал, но все, что они увидели, так это плотный кокон из лоз рядом с трупом князя, что превратился в туман тьмы и очень быстро юркнул прочь из тронного зала. Проследить куда он исчез никто не сумел, но в покоях отца Ивана нашли разбитое старинное зеркало. Все выглядело как случайность. Оно просто упало со стены. Так думали все. Никто не стал разбираться в такой мелочи, а стоило бы.***
Оборотень бежал по ночному лесу. Долго, едва ли не за тридевять земель. Он уже почти выдохся. В таком облике было сложно удержать свою человечность и не сойти с ума. Но Сережа должен был помочь поставить Ивана на ноги. Мила бы этого очень хотела... А потом уже и неважно, когда он сядет на трон, что с ним будет. Серый слышал легенду о старой ведьме, что если найти в лесу черного кота и побежать за ним, то приведет он тебя к старому пню. А под пнем был спрятан клубочек, который нужно бросить на землю и приведет он к дому старой ведьмы. Кто же знал, что это правда. Серый бежал за красной ниткой, оставленной клубком, пока не добрался до своей цели. На глухой поляне стояла избушка. Диво дивное, ведь у нее были куриные лапки. Чего только не бывает в этих темных чащах и волшебных лесах, что являются домом для всякой нечисти. Обратившись обратно в человека и не смущаясь своего обнаженного вида, Сережа сказал слова из легенды: — Избушка, избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом. И ведь та послушно обернулась с оглушительным скрипом. Серый зашел внутрь, дверь оказалась не заперта. В тесной избушке, где большую часть пространства занимала большая печь, а на стенах висели полочки с травами и колбочками, стояла старушка у котелка, в котором что-то мешала. В углу стояла ступа, а внутри метелка. За старушкой висело старинное зеркало. Она была одета в простенькую, местами рваную одежду. Ее руки были все в старческих морщинах, как и лицо. Кончик носа длинный и вниз опущенный, два клыка торчали изо рта. На голове платок. Темные маленькие глаза смотрящие прямо в душу. — Какой красивый и бесстыдный молодец ко мне пожаловал. Знаю я в чем твоя беда, однако помочь ничем не смогу и плату потому не возьму, — сказала хриплым и скрипучем голосом та. — Так значит история про старую ведьму правда... Не ври мне, не мог я проделать такой путь зря. Ты точно колдунья, раз знаешь зачем я пришел. Должна знать и средство. Нет у меня настроения и времени с тобой шутки шутить, — мрачно сказал Серый. И он говорил правду. В его состоянии... Когда каждый всплеск эмоций может лишить его человечности навсегда, ему не до споров. И старушка это понимала, раз больше не стала медлить с объяснениями. — Манер у тебя нет, милок, грубить старой женщине. Не лгу я тебе. А вот насчет времени ты прав. Не нужно тебе лекарство от кошмаров, не успеешь ты отдать его уже тому, кому хотел. Слишком далеко, да и устал ты. Взгляни-ка лучше сюда. Старушка поманила Серого пальцем к своему котелку. И чудо волшебное, в отражении мутной зеленой воды оборотень увидел Ивана. На нем была одежда слуг и черный плащ, с помощью которого он прятал лицо полной тоски и мрачной решительности. Выбраться из княжества, когда все вокруг в таком хаосе едва ли было сложно. — Черт! Куда он пошел?! Ему просто нужно было ждать меня. — Ответ на этот вопрос дать не трудно, коль был бы твой разум не затуманен скорбью. Не один ты любимого человека потерял и желаешь исчезнуть. Груз предательства своих и его терзает. Он хочет избавиться от него и выполнить клятву. И он это сделает. — Я не понимаю! Куда он идет?! Что делать собирается? Скажи! — Серый попытался было схватить старушку, но та исчезла превратившись в стаю воронов, что с громким "Кааар" налетели на него, а после вылетели через дверь. Сережа увидел ответ в котелке. Там был замок, который когда-то принадлежал Кощею, но теперь он рухнул и там остались только руины. Оборотень также увидел, как Иван стоит на одном из последних этажей, на перилах полуразрушенного балкона и смотрит вниз. Его лицо совершено опустошено, а одно нога уже свисает вниз. Секунда, и тот прыгает вниз, разбиваясь о камни и острые шипы внизу. — Нет! Иван! Серый тут же бросился прочь из избушки, на ходу снова становясь волком и пускаясь в бег изо всех сил! Ворон, сидящий на крыше избушки, смотрел ему вслед. Ведьма вспоминала как однажды к ней приходил юноша, которого она видела в котле. В тот момент он откуда-то сбежал и искал в ее избушке помощи и укрытия. Да только знала ведьма, что бессмертный нагонит его и эта попытка побега успехом не увенчается. О чем и сказала парню. Тогда он поинтересовался, знает ли она что-то о Кощее и о том, как убить его. "— Бессмертие, милок, разрушить сложно, но возможно. На каждую силу своя мера найдется. В мире всегда сохранен баланс, но на твое счастья не бессмертен твой Кощей. Душа человеческая все еще при нем. Только запечатал он ее на несколько замков. Откроешь их и слаб он станет так, что и тебе силенок хватит убить его. Да только точно ли ты хочешь этого? Цену я с тебя не спрошу, свою выгоду и так буду с этого иметь. Как пора придет, чую, пожалеешь ты о своем выборе и заплачешь горькими слезами. — Не пожалею, вы ошибаетесь! Он хочет уничтожить весь род людской и мне не сбежать, пока смерть он свою не найдет. Скажите, как это сделать! — Ну, что ж... Выбор свой ты сделал. Тогда слушай. Сначала возьми у него зайца золотого. Не отнимай силой, не укради, а получи в подарок. Злом зло не одолеешь. Доброта дороже всякого золота и богатства. Поэтому с помощью зайца этого помоги кому-нибудь, будь то даже зверь или птица, как время придет. Доброта всегда возвращается и твоя вернется яйцом. Скорлупу его ничем кроме любви не разбить. Как любовь познаешь, само оно треснет и разобьется от силы таких чувств. В яйце ты и найдешь иглу. Это и есть смерть Кощея. Конец иглы воткни ему в рану отнявшую его человеческую жизнь. Ее легко найти. Она одна-единственная не заживет никогда. Вот тогда конец и ему, и его колдовству настанет." Иван тогда не поверил в чушь, сказанную старушкой, но ведь все случилось так, как она сказала. И плату за свое ведьма уже получила, когда уплатила должок старому приятелю с помощью глупого княжича. Теперь людям уже ничем не помочь, как княжич их погибнет. На том история и кончится... Или нет?***
"Ведь она так невинна и так красива… И заслужила право быть счастливой. И паук нерешительно ослабил путы… Бабочка вспорхнула в ту же минуту."
В отличии от многих людей, у Ивана было достаточно времени, чтобы поразмышлять над тем, что же произошло. Он сидел на своей кровати в башне. Не ел еду, что приносили домовые. Забился в угол, прижав колени к груди, когда очнулся здесь совсем один. С Кощеем он не виделся до сих пор, уже где-то несколько дней. Княжич помнил глаза своего отца. Пустые, остекленевшие. Он никогда не был таким. Мила ворвалась в тронный зал, пыталась спасти Ивана и переубедить отца. Без приглашения, просто взяла и пришла. Но князь молчал. Не сказал ни слова на выходку Милы. Даже стражи, что охраняли его отца, начали поглядывать на него странно и спрашивать, что случилось, но так и не получили ответа. Не успели. Ведь потом ворвался Кощей и случилось то, от чего Ивана по прежнему трясет. Его тошнило, еда не лезла в горло, а стоит заснуть, то видит он одни кошмары. "Он убил их... Неужели из-за меня? Но что дальше... Не похоже, что он остановится. Если он все еще жаждет чьей-то крови и даже сейчас не оставит никого в покое... Есть ли у меня выбор? Кто-нибудь, ответьте мне." Иван не просто сидел на кровати. Его правая рука была вся исколота и в маленьких ранках. Все из-за иголки, которую он сжимал в руках и периодически смотрел на нее. Сбылись слова этой старой женщины, что он встретил тогда, когда у них с Кощеем ничего не могло наладиться. Он нашел его смерть... Но ничего, кроме горьких слез применение этой иголки ему не принесет. И ведь он даже знал куда нужно бить... Но хватит ли у Ивана духа? Нет... Сначала он хотя бы должен убедиться в том, что Кощея уже иначе не остановить. А значит, им нужно увидеться... Он не может после случившегося вечно просто сидеть на кровати. И как будто намерения Ивана были услышаны. Потому что в его комнату зашли. Но был это вовсе не Кощей, а его прислужник Вазир. Нечисть с хвостом у которого был шип и шесть глаз. Иван знал его. У них, за время княжича пребывания в замке, сложились не самые удачные отношения. Вазир единственный, кому хватило ума не высказывать недовольство тем, что Кощей медлит со своими планами по уничтожению людей. Что касается Ивана... Сколько же он проблем Вазиру доставил из-за своих бесконечных попыток бега, сколько же доставалось слуге, потому что он попадал под горячую руку Кощея, когда они с Ваней ссорились. Теперь эти времена казались такими далекими. А ведь прошло всего три месяца. — Господин желает вас видеть. И... Было бы отлично не выводи вы его в этот раз. Я не буду беспокоиться за человека, моя забота — господин. А он перестал заниматься делами, заперся ото всех в тронном зале после того, как опустошил весь винный погреб. Он очень плох и убивает всех, кто разговаривает с ним дольше пяти минут. Не сделайте еще хуже... И помогите ему как умеете. — Разве... Я могу чем-то помочь? — Иван поднял взгляд на Вазира со слезами в глазах и отчаянием. Иголку он спрятал аккуратным движением руки в одеждах, воткнув ее в ткань рубахи. Сколько же боли было в этом вопросе. Иван хотел сначала поговорить с Кощеем, но... Судя по словам, Вазира за эти несколько дней он так и не пришел в себя. Да и даже если бы к Кощею вернулся здравый рассудок... Столько людей умерло. Нельзя все было так оставлять. Надежды не осталось. — Я не знаю, — честно ответил Вазир. — Но у вас нет выбора. Не пойдете — он придет сам и заберет мою голову тоже, и вы останетесь одни. Даже домовые, которым некуда бежать, уже давно не вылазят, если ты не заметил. Иван вздохнул и глянул на тумбочку. Он выпил всю воду из кувшина сегодня, а вот еда уже начала портиться, ведь никто не приносил свежую. Значит... Все сбежали, кроме Вазира, от гнева хозяина? Это показывало его как верного слугу. А также значило, что Ивану будет несложно совершить задуманное. Никто не будет мешать. Княжич не знал делал его это факт еще более несчастным или чуть более радостным? Он кивнул Вазиру и встал. Нет нужды было тому умирать из-за того, что человек был большим трусом, чем слуга. Шагая по коридорам замка, что выглядели несколько запущено, Иван стал вспоминать как он узнал Кощея лучше. Он услышал переполох, когда сидел в библиотеке. Благодаря тому, что Иван несколько недель не сбегал, ему разрешили ее посещать и читать книги. Правда, потом после того, как княжича пытался убить взбунтовавшийся слуга Кощея, его домом стала та самая башня, из которой он имел право выходить на прогулку только в сопровождении бессмертного. Так вот... Пока Иван читал книгу, он услышал переполох. Ему было любопытно и он отправился посмотреть на то, что происходит и куда же бегут слуги, а после оттуда же в спешке сбегают. Оказывается, это был другой, но еще один случай взбунтовавшегося недовольного поданного, что сорвал с одного зеркала покрывало в комнате, когда у него с владыкой произошел спор. Иван уже давно заметил, что Кощей отчего-то избегает отражающих поверхностей. Все зеркала убраны, кроме одного в его покоях, а шторы занавешены. Когда княжич вбежал в комнату, то увидел, что с Кощеем происходит что-то странное. Он ругался с кем-то невидимым и был не в себе. Слуги убегали, потому что его магия вышла из-под контроля. Бессмертный никого не узнавал и мог в любой миг убить... Но Иван решился к нему подойти, занавесить зеркало, что никак не разбивалось, и своими криками смог вернуть его в чувство. Это был... Особый день. Кощей после того срыва был необычайно человечен. Будто эмоции, что он держал в себе много лет, вырвались наружу. Это была не самая мирная беседа. Они ругались, Ивана чуть не изнасиловали и как раз в этот миг, прося его остановиться, вся ярость куда-то исчезла, и пришло... Какое-то неясное, но очень тяжелое чувство. Ивану показалось, что Кощею очень больно. Он был уязвим... Как человек. Вот тогда он и смог от него узнать ответы. Про Мстислава, насилие, что ему довелось пережить, покупка из рабства, где он попал еще в больший ад. Как люди порой жестоки с теми, кто не похож на них. О том, что верить никому нельзя, особенно роду людскому, ведь предательства у них в крови. Вот тогда внутри у Ивана что-то и сломалось. Прошлое Кощея было тяжелым, но не могло быть оправданием его поступкам. Испытывать жалость к своему насильнику и сострадание ненормально, но... Сердцу не прикажешь. Наши чувства не подчиняются логике и сухому расчету. Особенно, когда они измучены пленом. — Оставь нас, Вазир. Немедленно. И вот Кощей прогнал Вазира, а Иван вошел в тронный зал. Именно здесь началась их история, тут и нужно положить ей конец. Рядом с тронном лежала просто огромная гора бутылок из-под алкоголя, которую было невозможно не заметить. Сам Кощей ничуть не изменился с прошлой встречи. Кажется, он даже не пытался искупаться, что говорило еще больше о его плохом состоянии. Окровавленная одежда и волосы напоминали Ивану об ужасном инциденте, отчего к глазам снова подкатывали слезы. Но он решительно шел к трону. Его никто не заставлял, он сам подходил. Он остановился лишь у самого подножья, но тут уже сам бессмертный начал действовать. Знакомые черные ленты магии обхватили талию Ивана и притянули его к самому Кощею. Он перехватил его у лент руками, посадив к себе на колени. Иван быстро опустил глаза на свои ноги, дрожа. Он выглядел ничуть не лучше Кощея. В чистой одежде, но... Кожа была очень бледна, румянец сошел со щек, голубые глаза потеряли всякий отблеск, а под ними были темные круги. — Ты боишься, — это был не вопрос. Звучало больше как констатация факта. Окровавленные когти были очень близко к лицу Ивана. Они осторожно гладили золотые пряди. Такие длинные и смертоносные. — Это нормально. Тебе нужно бояться меня после того, как ты увидел на что я могу быть способен. Твоя трусость — инстинкт выживания. — Неправда, — покачал головой Иван. — Я не тебя боюсь. Ты... Ведь спас меня. Ты пришел туда за мной и был так зол... Из-за меня. Но ты убил Милу и стольких людей. За что? Хотя обещал мне совсем другие. Княжич почувствовал боль в районе подбородка. Коготь слегка впился в кожу, когда его голову подняли вверх и развернули к себе. Иван был вынужден посмотреть на лицо Кощея, что явно был немного насторожен. Белки глаз не были черными, но глаза все еще янтарными и совсем того цвета, когда он спокоен. От Кощея пахло алкоголем и очень сильно, но он не вел себя излишне буйно. Вскоре настороженность пропала с лица и появилась улыбка. Кривая, усталая и такая неестественная. — Да. Я не был так зол даже рядом с этим ублюдком Мстиславом. Никто не вызывал во мне такого гнева, как они. Значит, ты боишься людей? Не стоит. Теперь они больше не посмеют что-то у кого-то отнять, кого-то предать, кому-то причинить боль. Давно нужно было вырвать этот сорняк с моих земель. Слишком долго я терпел это... Хватит. Вот увидишь... Когда я верну себе все земли Чернобога, то мир будет другим. Ты считаешь, что он будет хуже, но я считаю иначе. Без людской грязи ему станет только лучше. Люди как чума, развиваются, но в пороках становится еще хуже. Они погубят эти земли и без моего участия. Рано или поздно. Чтобы создать новое, нужно положить конец старому. — Я знаю... Знаю, как ты ненавидишь людей. Значит, меня ты тоже уничтожишь? — Нет, — был дан Ивану однозначный ответ. Кощей не желал ему смерти и, даже прибывая на грани трезвости рассудка, был тверд в этом. И княжич это чувствовал. Кощей обхватил его лицо руками. Очень осторожно, стараясь случайно не тыкнуть куда когтями, и это после того сколько он выпил. В его действиях было столько внимания, будто Иван хрупкая ваза, что разобьется от одного движения. Поэтому ответ, что он не боится его, был правдой. Кощей не убьет его, что бы не случилось дальше. Не станет. — Ты останешься и увидишь результат моих трудов, вместе со мной. А может и не только ты. Твой дружок оборотень еще живой. Ты расстроен, что его подруга, твоя сестра, умерла? Я верну ее. Мертвой и воскрешенной им в новом мире будет лучше. Или ты думаешь, что в твоем, человеческом, они были бы счастливыми? Наивная глупость. Она — княжна, а он — оборотень из чащи. Люди бы никогда не приняли этого. Они ненавидят все, что хоть немного не похоже на них. Им бы пришлось бежать на край света, подальше от этих земель, ведь за ними бросили погоню, не стерпя такого позора. — Да... Да... Ты прав. Прав, — у Ивана не было сил спорить. Он понимал, что это бесполезно. Кощей заточит его в подземелье и сделает все, как того хочет. Его уже не переубедить. Княжич вовсе не уверен, что там от него хоть что-то осталось. Он постарался улыбнуться, наблюдая, как в удивление и шоке широко распахиваются глаза Кощея от его следующий слов. — Я ведь на твоей стороне, — по щекам побежали слезы от этой лжи, но Иван прижался губами к губам Кощея, целуя его. Бессмертный ответил ему, целуя в ответ, сместив руки на талию, обнимая ими его тело, пока Иван незаметно рукой достал иголку из одежды. Он знал куда бить. Видел много раз Кощея обнаженным. А потому совсем не промахнулся, вонзив иголку в грудь. В след от меча или чего-то похожего. Черного и не затягивающееся. Прямо в эту дыру. Свет вырвался из раны и Кощей закричал. Ивана отшвырнуло с трона магией на пол. Он больно ударился, но не обратил на это внимание, подняв взгляд вновь вверх и глядя на то, что происходило дальше. Но в следующий миг ему пришлось закрыть уши, потому что послышался грохот. Весь замок разошелся трещинами, колдовство начало разрушается. Тронный зал тоже начал уничтожаться. Потолок затрещал и Иван слишком поздно понял, что он сейчас поздно, чтобы сбежать. Да... И ноги не держали. Хотелось ли ему вообще бежать? Но удара и смерти не последовало. Только тьма накрыла его. Когда все закончилось и Иван смог открыть глаза, то понял, что он к кому-то был прижат. Этот кто-то стоял рядом и прижимал Ивана, сидящего на полу, к себе. Черная жидкость испачкала княжичу лицо и одежду. Когда Иван поднял глаза, то увидел, что это был Кощей. Он прижал его к себе и закрыл лентами от обломков их обоих. Темная жижа вытекала из его груди и рта. Белки глаз вновь были черными и янтарные глаза сверкали. — Я... Я... Зачем? Я... Ведь... — слезы снова потекли по шокированному лицу Ивана. Он не понимал этого поступка. Зачем, даже после того, как Иван убил его, он продолжает его защищать? Кощей же рухнул на колени рядом с ним. Он поднял руку и протянул когти к шеи, но... Второй же рукой перехватил ее и с силой опустил обратно. С губ сорвалось несколько фраз. В начале белки глаз снова стали обычными и даже глаза вернули прежний лиловый оттенок. — Значит вот, что решило твое сердце... Ха-ха-ха. Стоило ли удивляться, зная человеческую природу? Нет... Зная твой глупый, миролюбивый нрав, — от этих слов все леденеет внутри, а по щекам молодого княжича текли слезы. Он знал, какие слова последуют дальше. Иван их заслужил, но... Те все равно острым мечом вонзаются в сердце и уничтожают его. — Предательство у вашего жалкого людского рода в крови. Под конец белки снова почернили и глаза снова стали янтарными. Сказав это, Кощей упал, а его тело начало превращаться в прах и кости. Отчаянный крик Ивана разорвал ночную тишину. Звезды, что можно было увидеть из тронного зала, если поднять глаза вверх, когда все пыля осела, были этому свидетелями. Плачущий княжич выбежал из замка и убежал в лес, желая всем сердцем, чтобы его съели звери. Ведь только, что он своими руками убил того, кому так и не смог сказать три слова, но они были так очевидны. Вскоре он упал без сил на траву и дальнейшие события для него были тайной, ведь он погрузился в беспамятство. Ивана найдет Серый. Он, как все люди, мигом узнает, что король всей нежити погиб и его больше нет. Княжич будет героем, но... Ни его, ни княжество это не спасет от хаоса и боли."Хочешь расскажу тебе историю о том, как Бабочка убила паука..."
***
Иван добрался до своей цели. Разрушенный замок Кощея вгонял его в тоску, как и пустые коридоры. Большинство комнат вызывали воспоминания. За полгода он успел во многих побывать. Если он хоть в одной из них попробует сделать свое трусливое дело, то точно разрыдается куда раньше. Поэтому он искал место, где еще не был. И найдя на самых верхних этажах одну из спален, где остался целый и открытый балкон, пошел туда. Посмотрев вниз, Иван убедился, что падение с такой высоты закончится фатально с большой вероятностью. Острые пики и камни, оставшиеся после разрушения здания, не сделают приземление удачным. Княжич залез на перила и уставился вниз. Чувства, что толкали его на этот поступок, были написаны на его лице. Тоска, ненависть к себе, горечь и бесконечная боль. Голубые глаза уже давно, еще после сцены смерти Милы лишились блеска. Там был только ужас и отсутствие надежды на хорошей финал для них. У него нет выбора... Стать князем? Иван никогда о таком не думал. Третьему сыну такие мысли были чужды, да и маме он обещал держаться подальше от власти. Княжич не сможет справиться с этой ношей, взвалившийся на его плечи со смертью семьи. "Я клянусь, что останусь на твоей стороне и с тобой", — шептал ветерок, бьющий в лицо и растрепавший золотые волосы, его же слова. А ведь княжич совершенно серьезен был тогда. Это решение... Просто остаться с Кощеем, чтобы всех спасти, было таким простым. И... Его легко так приняло сердце, даже после всего, что бессмертный сделал. Творец учил прощать или просто Ваня был слишком добр, слишком... Измучен разумом. — Прости... Мне так жаль, — шепчет, едва дергая губами, княжич. — Теперь мы будем вместе. На одной стороне. Там я смогу сказать то, что не сказал раньше. Иван не знал, куда он попадет дальше. И попал ли в то же место Кощей. Но лучше этого одного-единственного шага он не найдет вариантов. Только он, и княжич станет птицей. Освобожденный от тела, летящий на одной силе своей души. Он закрыл глаза, расправил руки и сделал один шаг. Но вниз не полетел, смерть не настигла его. Ведь кто-то крепко схватил его за запястье и дернул обратно на балкон. Иван упал на пол и посмотрел на того, кто помешал ему покончить с собой. Это был не Серый, он был слишком далеко, чтобы даже оказаться рядом с этим местом в момент самоубийства княжича. Спасший его не был даже человеком. Это был Вазир. — Что... Я думал... Думал, все исчезли с его смертью. Откуда... Зачем? — Иван был шокирован. Зачем Вазиру было его спасать? Ведь он убил его хозяина. Да и еще... Разве вся нечисть не пропала со смертью Кощея? Кажется, он слышал об этом от кого-то из людей. — Только если низкоуровневая нежить, вроде поднятых господином скелетов. Некоторые виды существовали еще со временем Чернобога и так просто не уйдут отсюда. Что же касается вашего спасения... Я бы мог поддаться чувствам и уничтожить того, кто предал господина, но верность мне ближе кратковременных эмоций. Вы еще можете послужить и исправить то, что натворили. Не могу поверить, что вы просто убили его. Невероятно глупо и подло. — Я... У меня не было выбора! Даже если я мог бы все вернуть обратно, то... Что я еще мог сделать? Вы же сами видели все! Он... Уже не тот, кем был раньше. Сошел с ума... Столько бы еще зла сделал. Иначе было нельзя, — если в начале Иван говорил эмоционально, то в конце его голос сел, тот вновь упал духом. То, что это решение было необходимо, не делало его привлекательным для княжича. Но внезапно он осознал смысл сказанных Вазиром слов и шокировано снова поднял на него глаза. — Исправить? Я могу все исправить? — Вот поэтому люди бесконечно глупые создания и я не могу понять причину, по которой господин привязался к вам. Люди только и могут рубить с плеча, поступая необдуманно. Убить его было самым простым решением, но вы даже не стали искать другие. Не попытались найти корень проблемы, в конце концов, даже не спросили ни у кого. То, что вы сами из-за смерти семьи были в не самом адекватном состоянии и до сих пор все еще прибываете в нем, раз попытались так глупо все закончить, едва ли является оправданием. — Пожалуйста, скажите! Говорите немедля. Разве это можно исправить?! — Иван... Совсем не слушал поток осуждения от Вазира. Он вскочил на ноги и схватил слугу за плечи. Тот закатил все три пары глаз, понимая, что его слова пролетели мимо ушей. Ох уж эти глупые люди. — Как вы думаете, кто такой Бессмертный? — Я не понимаю, — Иван отошел и нахмурился. Разве это не Кощей? Но Вазир будто прочел его мысли и отрицательно покачал головой. — Бессмертным мы зовем вовсе не господина, а нечто совсем иное. Могущественное и куда более ужасное, чем господин. Идемте, я объясню по дороге, — Вазир направился обратно вглубь комнаты. А Иван, не долго думая, отправился за ним. Ему ведь все равно нечего было терять, да и... Вазир явно знает что-то важное и княжич хотел бы ему верить.***
— Значит... Вы говорите, что Кощей еще до меня, уже давно сосуществовал с иным существом, что называют Бессмертным? — спросил Иван. Звезды, как и в день смерти Кощея, наблюдали за ними через дыру на потолке. В руинах стояла гробовая тишина. — Верно. Я много не знаю, не видел своими глазами. Могу лишь предполагать, что он и был той причиной, по которой господин стал тем, кем он есть, отринув человеческое, когда люди сломали его тело и надломили душу. Все, что я знаю... Бессмертный был могуществен и опасен. И он желал поглотить душу и забрать тело господина. Иногда он терял контроль на собой... Тогда его глаза меняли цвет на янтарный. Лиловый был в нормальном состоянии, а янтарный означал борьбу. Бессмертный был где-то рядом, нашептывал ему или господина просто овладевали сильные эмоции, чаще всего гнев. Эмоции были главным его врагом. А когда его белки глаз, которые и так темнее, чем у людей будто вмещали в себе всю тьму мира, это значило, что все очень плохо и битва за контроль проиграна. — Значит... Когда он убил Милу и других... — Верно. Вполне возможно, господин утратил контроль над собой от новости, что вас хотят казнить. С вашего появления в замке это происходило часто. Вы... Дурно влияли на него. Как я уже сказал, эмоции были его врагом. А вы и ваши чувства были все равно, что ядом. Я уже предлагал ему избавиться от вас, но он называл это тренировкой контроля. — Почему же... Он ничего не рассказывал об этом мне? — Вы же знаете Господина. Вы друг друга стоили. Оба были упрямы, как бараны. Чудо, что он не убил вас в первые недели здесь. Господин считал, что справится сам. Много пил, очень много пил и боролся в одиночку с собой. Он запретил мне говорить о причинах его срывов вам. Вероятно, не хотел, чтобы вы забивали этим свою золотую и глупую головку. Я бы сказал и ослушался его в день, когда вы его убили, если бы знал, что вы задумали. Кто же знал, что вам хватит на такую глупость духа. То, что господину не стало лучше после того, как он вернул вас, было показателем того, что он проиграл не битву, а войну. — Значит, это и правда моя вина... — Частично. Но будем честны. Это рано или поздно случилось бы. Как бы Господин не сражался, все к этому шло. Рано или поздно Бессмертный бы вырвался. Просто это случилось очень рано благодаря слабости к вам. Мы пришли. Иван осмотрелся и понял, что они были в той самой комнате, где Кощей рассказал ему о своем человеческом прошлом и почему он так ненавидел людей. На стене все еще висело занавешенное им когда-то зеркало. Иван только сейчас уставился на него после рассказа Вазира с осознанием того, что тогда Кощей снова боролся с Бессмертным. Подумать только... Все это время их было трое. У их отношений была не одна проблема в том, что они были болезненны и полны насилия в начале. Все это время у них был общий враг, о котором Кощей никогда ничего не говорил, но который в итоге стал причиной смерти Милы, многих людей и в итоге заставил Ивана решиться убить его. — Вы так и не сказали, как я могу это исправить... — Пока вы играли в депрессию я смог выяснить кое-что и я не уверен, но... Возможно, господина еще можно вернуть к жизни, — Иван, услышав эту фразу в шоке, обернулся на Вазира и посмотрел на него лицо со смесью надежды и неверия. — Я не знаю точного ответа. Знаю лишь одно: господин уже переживал нечто похожее на смерть, когда был человеком. Но он вернулся, хотя и высокой для себя ценой. Если и есть способ вернуть его к жизни снова, то он перед вами. Это зеркало единственное во всем замке, что господин не смог разбить. Он запер его в этой комнате после того случая и с тех пор никто не снимал с него ткань. Я... Осмелился это сделать, но ничего не произошло. Но, думаю, вы тоже можете попробовать. Только там и найдутся желаемые ответы. Я оставлю вас и подожду в коридоре. Зовите, если будут серьезные проблемы. — Спасибо... Спасибо, — прошептал Иван, переводя взгляд настороженный взгляд на зеркало, пока Вазир, прикрыв дверь, ушел из комнаты. Иван же недолго стоял в нерешительности перед зеркалом. Ведь если это был шанс вернуть Кощея к жизни и, возможно, сделать так, чтобы он не был больше настолько жестоким, то стоило попытаться. Подойдя к зеркалу, княжич снял с него ткань и в ужасе отшатнулся, но далеко ему не дали отойти. Руки будто приклеились к раме, а голову стали без остановки атаковать нехорошие мысли. Иван едва-едва смог оторвать хотя бы одну руку от стекла и тут же прижал ее ко рту, пытаясь подавить приступ рвоты. В зеркале Иван увидел скелета на фоне черного, еще более страшного и жутко леса, чем тот, где находился замок Кощея. Он был одет в черные меха и на голове была корона. Лицо княжича в миг побледнело. Иван снова видел перед глазами ту страшную картину. Мертвая Мила, Кощей, что терял остатки человеческого лица, убив людей на своем пути, а затем и князя. Снова и снова эти события мелькали у него перед глазами. — Прекрати! — кричал Иван и еще сильнее пытался убрать вторую руку от стекла, но краем глаза он заметил, что кто-то с другой стороны держит ладонь рядом с его ладонью. Это была не скелета и не рука с длинными когтями. Это были... Человеческие длинные пальцы. Такие бледные, что внезапно Иван перестал сопротивляется и вернул вторую руку обратно на зеркало. Иван видел перед глазами то, что не мог видеть в реальности. Как он провалился в беспамятство, как Кощей забрал его и они превратились оба в дымку, что куда-то исчезла. Он видел, как она двигается по коридорам, пока... Не добралась до покоев князя и не пропала, юркнув в зеркало, что тут же треснуло и разбилось после их ухода. — Зеркало... Серый ведь говорил про него, — Иван вспомнил, как Серый, пока он валялся в спальне и не подавал признаки жизни, рассказал ему о том, какие слухи ходят в народе. Мол князь сошел с ума и поэтому никто не спешит обвинять Серого, что ранее был в темнице или Ивана, которого хотели казнить. Что перед этим один из высокопоставленных людей принес ему в подарок зеркало с корабля. В этот же миг Иван увидел еще одну сцену. Как-то из низшей нечисти вынес одно из зеркал в тайне от Кощея, помутил разум моряков, загипнотизировал и заставил взять собой и заманить на корабль кого-то из приближенных к царю. Как он потом загипнотизировал его и заставил подарить князю зеркало. Как нечто ночью взывало к его отцу из зеркала, обещая власть, и пожрало его душу, когда тот коснулся зеркальной поверхности. Но видит не только это. А то, что старушка, к которой он обращался за помощью, тоже говорила с зеркалом. Как он не заметил... У неё ведь в углу висело точно такое же. А потом Иван вспомнил те самые слова. "Предательство у вашего жалкого людского в крови", — сказанные Кощеем после того, как он спас его. Говорил одно, но делал другое. Его глаза... Темные и этого оранжевого цвета. "А когда его белки глаз, которые и так темнее, чем у людей будто вмещали в себе всю тьму мира, это значило, что все очень плохо и битва за контроль проиграна". — Ах ты! Ты... Так это ты виноват, что отец приказал меня схватить, а затем казнить... Ты сказал мне эти слова! Он не ненавидел за то, что я убил его! И эта старая ведьма... Чудовище! — Ивана после увиденного одолевал гнев. Он с ненавистью и злостью уставился на скелета в отражении, что несколько недовольно смотрел на Ивана. — Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне, дерзкий мальчишка?! Все, что тебе нужно было делать, это спокойно умереть. Ты заблуждаешься и зря пришел. Ничего уже не вернуть. Род людской погрязнет в бесконечной войне друг с другом. Из тебя князь не выйдет, ты не сможешь предотвратить это. Твоя семья мертва, твой друг потеряет контроль над собой, а твой ненаглядный умер. Ты убил его своей любовью и он ненавидит за то, что ты был его слабостью. — Лжец! Ты лжешь! Он жив! Еще не все кончено! Вазир был прав! Еще можно все исправить! Я верну его назад! Иван начал с усилием давить руками на зеркало. Подсознание подсказывало ему, что именно так нужно поступить. Из зеркала вырвались руки скелета. Одна из них схватила Ивана за голову и пыталась отодрать от зеркала, но княжич упорно стоял на своем. Вторая легла на правый глаз и острыми костями толкнулась внутрь с хлюпающим звуком и под громкий крик Ивана превращая его в месиво. Но боль исчезает также быстро как и появляется. Он чувствовал тепло от человеческих двух рук, что кладут ладони прямо на него и продолжает давить на зеркало. И у него получается! То идет рябью, как вода и превращается в портал, что начинает засасывать его руки. — Да с чего ты вообще взял, что он жив? Он умер! На другой стороне нет места живым. Ты просто умрешь. — Ты бы не стал показываться мне. Не стал бы... Дал бы увидеть пустое зеркало и лишил бы всякой надежды. Не стал бы показывать и правду. Он жив! Его душа не умерла! Не стал бы и мешать пройти, если я сразу умру и это невозможно. А значит, я могу ему помочь! Ты меня не остановишь! Яркий свет вырвался из зеркала. Вазир, увидев его еще в коридоре, вбежал в комнату, но... Ивана тут уже не было. Крови у зеркала тоже не было. Оно висело на стене и лишь давало его отражение. Княжич просто исчез. Отправился выполнять свою клятву, быть на стороне любимого. Пусть их любовь и жестока, и больна, и ядовита... Но за нее стоит бороться.