Oh back when I was younger.

Они приехали в совершенно незнакомый город, совершенно случайно и спонтанно. Сасара сказал «мне стало скучно» и Саматоки невольно подписался на восемь часов в машине без интернета. Уютный домик встретил их со всем своим гостеприимством. Деревянный и потрёпанный на вид, украшенный лозами винограда и плюща, тянущегося как настоящие лианы с самой крыши до каменной плитки. На крыльце горели мелкие огоньки гирлянды, пока на летнем столике уже дожидались заветные ключики от двери. Якудза был счастлив наконец вылезти из проклятой машины, вытащить за собой Нуруде и завалиться в свежее постельное бельё с баночкой пива. –Я прикончу тебя, чёртов кретин.–прорычал Аохицуги прямо в чужие ключицы, от чего по чужому телу прошла волна дрожи и невероятного возбуждения. Даже интересно откуда. Это ведь было привычным делом, когда в «кретина» утыкалась недовольная псиная морда, проклиная всю его родню, друзей, мир и неповинную кассиршу, которая отказалась продавать ему сигареты без паспорта. На сегодняшний день Саматоки обошёлся только одним Сасарой. Боль крошила ему висок и ягодицы, от чего начал дёргаться глаз, а затем и вовсе шея «расплавилась» в чужих объятиях. Проклинать кого-то ещё просто не было сил, хотя он и так вмазал кому-то на заправке. –Ну так давай. Ударь меня. Тебя ничто не останавливает. Саматоки усмехается, взглянув на комика уставшими глазами. –Ну так давай я вмажу тебе так сильно, что аж мать родная не узнает!–и вот, это крепкое тело приподнимается на кровати, смотря на свою жертву. Волк загнал в угол назойливого кота. Или же... Мятноволосый хватается за чужую одежду, сжимая её так - что после всего придется её гладить, и тянет к себе недовольное лицо, пока не доходит до расстояния, где уже дозволено зарываться тонкими пальцами в белоснежные волосы. Именно это он и делает, целуя уставшие веки якудзы как икону. Спускается с век на острые скулы, сонно мажет губами по щекам пока не доходит до подбородка. Здесь, Его Величество, решил оставить свой первый и последний укус. –Сасара...ты... –Я-яя....–тянет парень, обхватывая ногами парализованное тело, пока не стало поздно. Раз-два и Саматоки срывается с места, чуть-ли не разрывая на своём предмете воздыхания одежду. Вот так просто. Он всегда ценит свои вещи, покупая их с умом, но явно плевать хотел на чужие. И так футболка летит на пол вместе с глупыми очками и лёгкими брюками. –Ты ужасен.–о боже, наш «зверь» засмущался до такой степени, что был готов взорваться, пока Нуруде не взял всё в свои руки. Чужая винтажная рубашка полетела вслед за остальными вещами на ковер. –Заметь, ты первый раздел меня, дурень. –Я не отвечаю за это. –Конечно-конечно.–шутник залезает на лежащего под собой Саматоки, смотря в чужие смущённые глаза, прикрытые белоснежными ресницами. Ему стыдно. Стыдно проявлять ласку и любовный интерес. Ему стыдно ощущать на себе чужое тело в одном нижнем белье. Он молчит, отводя взгляд на неприметную тумбу, но только не на Сасару. Атмосфера загружается нервным дыханием и озадаченностью. Окей, мой милый Tragic comedy, твой звездный час настал. –Знаешь что общего у некрофила и арендодателя?.. –Нет, и знать не хочу!–Саматоки снимает с себя кретина, отворачиваясь к стене. Тактильность - высшая форма доверия. И к этому «тесту» беловолосый готовился с самого их знакомства с «клоуном».