Винный язык

      Просторный зал сегодня был полон гостей. Звучала медленная музыка, несколько пар танцевало в центре помещения, тогда как остальные приглашённые либо сидели за столами и общались, либо гуляли во внутреннем дворе Драконьего шпиля. Церис сновала между эндеркинами, пиглинами и скелетами, ища что-то, как вдруг её схватили под локоть. Она повернулась в сторону. Прямо перед ней стоял Глюттон.       — Не меня ли ищешь?       Церис облегчённо выдохнула.       — Тебя. Давай уйдём отсюда, мне от такого количества незнакомцев дурно стало.       — Без проблем. Давай отлучимся в твой кабинет, думаю, там нам точно никто не помешает.       Церис кивнула и, взяв короля за руку, потащила к двери, а после по коридору к своей комнате. По дороге им попалось несколько приглашённых, что мимоходом поздоровались с Церис и отправились дальше по своим делам. В целом, прибывшим не было особого дела до того, с кем и где сейчас матриарх. Однако она думала иначе, а потому неслась по коридору как угорелая.       Забежав в кабинет, Церис протолкнула Глюттона вперёд и мгновенно захлопнула дверь, прижавшись к ней спиной и облегчённо выдохнув. Король насмешливо посмотрел на неё.       — Всё ещё переживаешь по поводу того, что о тебе подумают другие?       Отлипнув от двери, матриарх подошла к письменному столу и села на столешницу, подперев голову руками.       — Глюттон, я поспешу тебе напомнить, что я — матриарх, мне нельзя провоцировать слухи и сплетни о себе, если я хочу, чтобы меня продолжали воспринимать всерьёз.       Пожав плечами, король сел на край кровати, после чего всё же повалился спиной на пуховую перину.       — Знаешь, дам тебе ещё один совет. Я король, однако мне абсолютно наплевать на то, что обо мне скажут, особенно если это очередной идиотский слух. Иногда даже смешно бывает понаблюдать за тем, какая у тебя, оказывается, бурная личная жизнь, столько нового о себе узнаёшь, — посмеялся он, — не стоит принимать всё так близко к сердцу, правда. Возможно, сейчас ты только начала править, а потому пока не понимаешь этого, однако увидишь, вскоре тебе самое надоест скрываться и оправдываться. Будешь делать что душе твоей угодно, а остальные пусть подавятся своими предположениями.       С минуту Церис ничего не отвечала. По её лицу было непонятно, она пытается переубедить себя или думает о чём-то другом.       — Возможно, ты прав. Но пока я не готова расслабиться. Я только недавно начала править по-настоящему, до дрожи боюсь потерять всё вновь.       —Да, возможно я тебя понимаю, сам когда-то был таким, только забыл об этом. В любом случае, когда-нибудь это пройдёт, а пока не буду доманывать тебя.       Ветер шевелил тяжёлые шторы, что полностью закрывали окно. Не было слышно ничего, кроме приглушённой музыки, что раздавалась с улицы. Глюттон слегка приподнялся, нарушив тишину скрипом деревянного каркаса кровати, положил подушку под голову и принялся разглядывать старинный гобелен, что висел на стене прямо перед ним. В нескольких зеркалах король мог заметить своё отражение, однако внимания на нём акцентировать не стал, ибо ничего нового в них не увидел бы. В кабинете пахло пылью и бумагой, за всё время их с Церис знакомства он, можно сказать, привык к нему, и теперь само помещение ассоциировалось с чем-то родным и близким. Вдруг Церис тихо вздохнула и подняла голову.       — Слушай, у меня тут бутылка вина завалялась. Может, выпьем?       Глюттон удивлённо приподнял брови, наблюдая за тем, как Церис встаёт со стула и направляется к гобелену.       — Выпьем конечно же. А зачем тебе вино в кабинете?       — На особый случай.       Подойдя к стене, Церис запустила руку под гобелен и вытащила оттуда бутылку вина. Повернувшись, она пересеклась взглядом с Глюттоном.       — Даже не спрашивай.       — Прячешь, потому что Вордус не разрешает?       В ответ лишь закатив глаза, матриарх подошла к столу и выдернула пробку из бутылки, после чего достала из ящика стола два бокала и начала разливать вино по ним.       — Слушай, — проговорил Глюттон, желая как-то скрасить ожидание, — я забыл сказать тебе это тогда, но ты очень грамотно организовала первый праздник Цветения в Краю. Это достойно уважения, ты большая молодец.       Впервые за весь разговор Церис едва заметно улыбнулась.       — Спасибо. Это было непросто. Если бы тогда молодое поколение не поддержало меня, то ничего бы не вышло, а сейчас, как я вижу, даже более взрослые эндеркины и эндермены не чураются отмечать, казалось бы, вражеский праздник.       Она взяла бокал Глюттона в руку и протянула ему. Сев в кровати, король принял фужер и отпил из него немного. Горьковатая колючая жидкость обожгла рот, после чего вылилась в горло, покалывая и согревая. Церис последовала его примеру, едва заметно прищурившись и облизнув губы. Было видно, вино она выбирала — или крала из погреба — осознанно и дотошно, прямо-таки выбирала из всех представленных сортов. Глюттон усмехнулся, представив эту картину: стража пытается найти того, кто незаметно проник в погреб, а Церис в это время ходит между винными полками и с умным видом выбирает бутыль, которую свистнет. Сделав ещё один глоток, он закинул ногу на ногу и углубился в раздумья.       После того, как бокал опустел, Глюттон поставил его на пол, а сам вновь лёг на кровать, заложив руки за голову.       — Слушай, у меня к тебе довольно странный вопрос… Веришь ли ты в жизнь после смерти? — Проговорил он, взглянув на Церис. Та уже давно опустошила свой бокал и сейчас только потянулась к бутылке, чтобы налить себе ещё.       — Действительно странный вопрос, — пробормотала она и, недолго поразмыслив, ответила, — нет, как и большинство жителей Энда, религия не позволяет. Однако я бы очень хотела, чтобы жизнь после смерти существовала. Мне не хотелось бы просто пропасть после смерти.       Глюттон тем временем рассматривал нависающий над кроватью балдахин. Обдумав ответ Церис, он наконец произнёс:       — Полностью согласен с тобой. Наша религия хоть и позволяет верить в жизнь после смерти, что-то мне кажется, что не существует такого измерения, в котором ты будешь просто пировать и отдыхать, забыв обо всех жизненных хлопотах.       Услышав это, Церис рассмеялась.       — Да, у вас весёлое вероисповедание.       — Не то слово. Ладно, как бы то ни было, меня интересует ещё кое-что: что бы ты хотела оставить после себя? Что-то, чтобы потомки помнили о тебе.       На мгновение Церис призадумалась.       — Большое культурное наследие. Тот же праздник Цветения и в целом налаживание дружественных отношений с Незером.       — Солидно. А вот я хотел бы, чтобы после меня остались мои личные дневники. Чтобы в будущем все, кто будет их читать, были в шоке с того, какую весёлую жизнь вёл старик.       Церис вновь рассмеялась. И, не успела она придумать, что на это ответить, как в дверь постучали.       — Войдите. — Произнесла деловым тоном Церис, моментально убрав с лица улыбку.       В помещение вошёл Вордус. Он с негодованием посмотрел на двоих правителей.       — Я вас обыскался. Спускайтесь вниз, к нам прибыл сир Гарри, хочет переговорить с вами двумя.       Церис и Глюттон удивлённо переглянулись. Что от них могло понадобиться генералу Фростборна?       — Хорошо, уже идём.       Кивнув, Вордус ушёл. Неохотно поднявшись с кровати, Глюттон поравнялся с Церис, и они оба вышли из кабинета, направившись к лестнице на первый этаж, на котором находились гости.