Мы долетели. Я не знаю, получится ли много писать: тут есть лопохуидная ветвь семьи, так что, сама понимаешь, купидончики вызовут вопросы.
Зато маги защитили домик бабушки от нечисти, я прямо чувствую здесь несколько артефактов, но пока не нашёл их. Найду, надо будет нашим старшикам такое предложить!
Ай все, матушка уже зовёт есть. Я отправлю сейчас, пока никого в комнате нет. Передавай привет Ягге и спроси все-таки у наших девушек, может кому что купить надо в Москве, мы где-то в конце отпуска туда залетим.
И ПРИСМОТРИ ЗА МЕДАЛЬОНОМ!!
***
— Ну что, мальчики, когда с невестами будете знакомить? Единственный в мире вопрос, который мог заставить Леопольда Гроттера и Германа Дурнева так синхронно, по-истине родственно вздохнуть. До этого самого момента подобный вопрос признавался лишь теоретически, и то большая часть всех людей (и не людей: все же круг общения у обоих обширный), которые могли размышлять на подобные темы, склонялась к мысли, что такое невозможно при равновесии вселенной. А вселенная была в равновесии ровно до того, как бабушка Роза (если быть точной, она приходилась Лео троюродной племянницей его бабушки по линии кузена матери, но он называл её "бабушкой Розой") спросила про невест. Нет, в самом деле, что за вопрос. Понятное дело, что тут Герман, и про его новое изобретение, которое оценил даже (!!!) перстень с духом Феофила, не спросишь, иначе бедного родственничка с его лопухоидным взглядом на мир придётся навещать в больничке, но все же. Куда пропали старые добрые вопросы "Кто кого первым ударил?", "Все ещё занимаешься музыкой?" или, на худой конец, "Как дела в школе?"? Во взгляде Германа читалось то же недоумение, и Лео даже решил, что неплохой все же человек этот кузен, и чего только в детстве не поделили, но родственничек сразу объяснил, что они не поделили: чувство такта тому совершенно не досталось. — Ой, нужна тебе больно невеста этого больного, нашел в своей школе для хулиганья, ещё и письма пишут, недоразвитые, как будто мы живём не в двадцатом веке и у нас нет телефонов — Герман скривился, точно как вампиры, сразу их кровь чувствуется. А Лео скривился как настоящий Тибидохсец: отметил, что надо будет в следующий раз написать Марие, какая она недоразвитая, а если дочка Ягге кому-то решит отомстить, то в жизни этого человека драконобол покажется тихой игрой. И ещё ведь можно ему в одежду кого подкинуть. Абсолютно лопухоидным способом, надо заметить, поймать в огороде бабушки жука какого и кинуть в комнату Германа, то-то визгов будет. Впрочем, пока что это все мечты: до вечера не получится ни запереться в комнате и написать письмо Мари, ни подкинуть жука в комнату братика, эх, сплошная невезуха. И зачем, спрашивается, поддался уговору матери и поехал на дачу к бабушке, если в Тибидохсе воздух тоже не больно грязен (а может и чище: Германа же там нет) и с невестами никто не пристаёт. — Нет, точно кто-то появился, замечтался поди о своей ненаглядной и бабушку не слушает. Эх дети, как быстро растут!***
Маш, это ужасно. Почему во всех сказках Софьи древний магический род — это огромный замок, тайные знания и уважения, а я вынужден проводить время где-то в деревне и делить комнату с Германом, пока все остальные, не имеющие такого древнего рода, тусуются в Тибидохсе? Почему Сарданапал вообще сдался и отпустил меня?
Как медальон? Поднеси к уху, если слышно сипение, то стукни Фронтисом, если ничего не слышно, то попроси у Тарараха слюну гарпии, может помочь. Если у Тарараха нет, то я потом принесу ему слюну Германа, а он вылитый гарпий.
Вчера сказал, что я переписываюсь с недоразвитой, потому что я пишу письма, лопухоид недоделанный. Сегодня возмущался, потому что кузнечик в его постели оказался. Бедный, ни в чем не виновный кузнечик, который погиб из-за этого придурка. Тарараха на него нет.
Кстати о преподах, что значит письмо Поклепа? Как мы должны купить котлы на Лысой Горе, если в ту сторону даже смотреть нельзя? Или он думает, что я смогу по их каталогу выбрать, это ж бред полнейший, да меня Феофил за такое просто пальца лишит. Которого итак почти не осталось от игры в этот... Волейбол.
Скажи, пожалуйста, что за прелесть стоять на земле, отбивать мяч и ругаться, что кто-то его хватает. А я драконоболист, я не могу не хватать, хотя этот огромный мяч попробуй схвати.Охххх, Герман в комнату топает, я купидона отправляю, чтобы не увидел. Уже скучаю и хочу встретиться с тобой.
***
— Леопольд, ты ведешь себя как ребёнок. Почему из всех возможных братьев мне достался ты. Как можно додуматься утверждать, что дед Мороз существует? Позоришься ты, а стыдно мне, — Герман особенно сильно ворчал всю дорогу с речки до дома. Возможно, от того, что девушки смотрели не на хлипкого него, а на Лео, чье тело было сформировано драконоболом. Возможно, от того, что не стоило так утверждать, что Дед Мороз существует, но как не утверждать, если он сам лично сражался с ним, а потом у Ягге вместе со всей остальной командой пытался побороть обморожение. — Как можно додуматься стать таким скучным? — Лео закинул полотенце на плечо, а потом, разбежавшись для прыжка, сорвал яблоко с деревца. Сколько себя помнил, они всегда тут были вкусными, только из-за них и поехал. И чтобы купить однокурсницам (Софье) по их списку все нужные лопухоидные штуки в Москве, чтобы однокурсницы (Софья) не переплачивали купидончикам за доставку. — Ведешь себя как ребёнок, — Герман опять скривился. — Можно подумать, ты больно взрослый.***
Лео, солнце моё, привет. Список девочек я в конверт кинула, моё пожелание ты знаешь, там ещё и пацаны нарисовались. Медальон твой сипит, так что все хорошо. Мама говорит, чтобы ты не придуривался, а то прикроет лавочку с полётами на Лысую Гору.
А ещё она тоже говорит о женихах. Честное слово, нам с тобой уже легче обвенчаться и сидеть спокойно. Я даже согласна терпеть твои монологи, Лап, про драконобол и артефакторику уже как жена, лишь бы мама отстала.
Соловей, когда я прочла твою часть про волейбол (не спрашивай, как мы к этому пришли), разругался в пух и прах, а потом ходил злой, что ты занимаешься всякой ересью, а не готовишься к чемпионату (он обещал уши оторвать, если я не напишу, чтобы ты валил в Тибидохс как можно быстрее).
Поклеп тоже ходит и тяжело вздыхает, скучно ему и злиться не на кого, пока тебя нет. А мне одной не хочется его развлекать, так что я согласна с Соловьем, давай быстрее к нам, а, Лап?
***
Если я напущу на кузена сглаз в доме, где помимо этого кузена все маги, какова вероятность, что подумают на меня?
Прости, что я на твоё письмо не ответил, оно у меня лежит, я сейчас прочту, просто не могу, сил уже нет терпеть этого Германа. Кому из Гроттеров стало не лень связаться с этим родом вампиров, и почему от этого страдаю я? Пошли мы на речку, ну, знаешь, к у п а т ь с я, нет, этот хмырь начал нести, что солнце зло, от него морщины, вода грязная и дети придурки. Еле сдержался, чтобы не запустить в него храпундусом.
Мари, я уже не выдерживаю с ним, честное слово, вот возьму и улечу этой ночью на контрабасе обратно в Тибидохс. Там как раз поди и Соловей уже ругается, что я ещё не приехал.
***
Лео услышал шум от постели Германа: тот, как всегда не вовремя (вся жизнь Германа была "не вовремя" даже само его рождение: в идеале, оно произошло бы никогда), решил попить воды, а значит, надо было отправить купидончика как можно быстрее, чтобы братец не увидел. То, что потом Лео этого купидончика не вызовет и не ответит на письмо Мари, было Герману, что называется, до фонаря. Огромного такого, красивого, как в Тибидохсе. В родном, милом сердцу Тибидохсе. Хвала Древниру, хоть на улице жарко, и поэтому окно открыто, иначе было бы больше возни, а так письмо купидону в руки, конфетку в зубы и все. Хотя и этого делать не пришлось, будь он в Тибидохсе. Лео быстро погасил свой ночник и разлегся на кровати, как раз в тот миг, когда Герман поднялся. И в следующий момент наступило приятное забытье.***
— Эй, псс, Лео, Древнира ради, проснись! Лео непонимающе посмотрел в окно. Мари. На улице. Без него. Опять во что-то влезла, его не позвала, а сейчас нужна помощь. В пять утра, между прочим! Лео мигом взбодрился, когда увидел часы — не привычные, Тибидохские, а эти ужасно неудобные лопухоидные, которые ничего не показывают кроме времени. Ещё раз. Мари. На улице. Ждёт его с контрабасом. Когда он у бабушки в деревне отдыхает. Что ж, такой шанс не упускают. Лео быстро проскочил в ванну, благо опыт хождения мимо Поклепа у него большой, так что передвигается он практически бесшумно. И уже пять минут спустя, протиснувшись в окно, он оказался рядом с Марией, опять же, не в первый раз чай вылезает из окна на контрабасе. — Ты чего прилетела? — Лео спросил это, лишь когда они набрали высоту: не хотелось бы потом объясняться Поклепычу, почему их видели лопухоиды. — Так ты ж в последнем письме орал, что тебя надо спасать. Вот я и спасаю, — Мари старалась не смотреть вниз: всю страсть к полётам в их дуэте он забрал себе, ей достался страх высоты. Бедняжка, и как можно жить с таким-то страхом! — Над собой-то зачем издеваться? — Лео ворчал как старший брат, потому что это и в самом деле глупо. Лететь через океан со страхом высоты... А если бы упала? Отпустила бы от страха трубу пылесоса и все, нет больше его подруги. — В Тибидохс полетишь со мной. Я тебя одну не отпущу туда, поняла? Мари кивнула. Она вообще в воздухе была на диво спокойной, прям как будто не его Мари. Даже не задала вопрос, куда они летят, лишь послушно пристроилась сзади. А Лео хотел, чтобы спросили, потому что летел он в одиночку (Мари не в счёт, она сама дороги не знает) впервые и очень боялся заблудиться, поэтому помощь человека скептичного — или хотя бы чуть более скептичного, чем он — не помешала бы. Но Мари молчала, и поэтому двигались они в неведении. А впереди лежала Москва. Огромная, полная своих секретов и неожиданностей, она раскинулась, ожидая юных магов. Вечером они, конечно, получат от родителей за то, что пропали без предупреждения, и ещё, конечно, выслушают монолог от бабушки Розы, мол, пусть Лео со своей девочкой погуляет, вам что, жалко что-ли, и, конечно, не обойдётся без брюзжания Германа. Но все это будет вечером, а пока у них есть целый день на то, чтобы оторваться в столице: сходить в те места, где маги обычно не появляются (естественно, лишь по скромному мнению лопухоидов, ведь маги, особенно юные и безбашенные, есть везде), и просто отдохнуть скромным дуэтом. А то, что с Москвой чуть не приключился 1812... Что ж, возможно они чуть-чуть сильно оторвались.