Так горек он, что смерть едва ль не слаще

-... Рикардо, дор Рикардо Только со второго раза Ричард услышал, что его звал Хуан, до этого момента он находился в какой-то прострации, плавая в океане собственных мыслей и воспоминаний. А вспомнить было что, то, как он ещё будучи зеленым юнцом, хотя он и сейчас ещё юнец, но неважно, стоял на площади Святого Фабиана, с прокушеной, опухшей от яда и укуса крысы, рукой. То, как гром среди ясного неба зазвучал голос Первого маршала Талига, Рокэ Алвы... Рокэ... Как много времени с того прошло. Вскрывшаяся рука, корпия, дурно пахнущие мази, касера. То, как потом он из раза в раз спасал от неприятностей. Игра в кости, дуэль. Вараста... С ней так много хороших воспоминаний. Бонифаций, Эмиль, Оскар. То, каким он увидел именно Рокэ, не Первого маршала Талига, не самого желанного мужчину, а именно настоящего, живого, без всей этой примеси масок и интриг. Как он впервые погладил волосы, то, как изменились его интонации, эмоции в голосе, то, как он с помощью Рокэ впервые выстрелил из пушки... Награждение. То, как он поднял Моро на дыбы, заслонив им его. Октавианская ночь. Посиделки вчетвером, с Эмилем и Лионелем, за гитарой, песнями, вином. Дурное представление в будуаре Катарины вспоминать вообще не хотелось. То, как потом меня заставляли его отравить, то, как я под шумок стащил записку со стола кансильера. То, как долго намаявшись, стоя между выбором травить или нет, решил, что будет разговор, обстоятельный, болезненный, такой нужный нам обоим разговор. То, как блестели в отблесках свечей его глаза, чистые, глубокие, неограненные, словно сапфиры, которыми славилась Кэналоа, такими, какие были в его герцогской цепи, такими, какие были в его кольцах, на его изящных но не женственных, сильных пальцах. То, как мы напившись, ведь вино не помогло, пришлось пить касеры, раскрывали душу,делились переживаниями, и оказалось, что мы во многом схожи, что наши истории во многом связаны между собой и до боли одинаковы. То, как наутро, он вызвал четверых на дуэль, а позже пошёл к кансильеру. Потом приезд сестры, сбежавшей от матушки, получение патента фрейлины. Война в Фельпе. То как он победил запустив киркорелл. Подрыв скалы как в Варасте. То, как потом начался мятеж со стороны так называемого Ракана. Как хорошо, что с нами не было Робера, который на тот момент был в Хексберге вместе с Вальдесом. Подавление. Смерть Короля, затем и Катарины от отравления Колиньярами. То, как Рокэ стал регентом подле малолетнего короля. То, как потом его нагло убили, прямо около ограды нашего же дома. Помню как нашел того кто это сделал, и изрубил его на кусочки, прямо там, на месте. Помню как потом нашёл тех кто это заказал, никто не избежал смерти. С момента смерти Рокэ прошло уже 4 года, срок не маленький, но для кого как, после этого, время будто остановилось, все проходило скользь меня, не касаясь. То, как Хуан прочитал приготовленное на всякий случай завещание, передающего титул соберано Кэналоа и Марикьяре Диего Салине, а его, Хуана и особняк на улице Мимоз, в собственность герцога Окделла. -Дор Рикардо, нам пора выезжать в Надор, все вещи уже собраны. - Хуан подошёл, как всегда, неслышно, незаметно. -Да, спасибо Хуан.- ответил я, но просто для галочки больше. -Дор Рикардо, соберано не хотел бы, чтобы вы грустили о его кончине, ведь для него это было избавление от тяжелой ноши -глаза Хуана в этот момент немного заблестели от подступивших слез. -Это сложно, Хуан, но, ты прав,-сказав это, я запрыгнул на Сону, и дал рысь, не оборачиваясь. Оставляя за спиной, всю боль, что нанесла судьба. Я не бросаю этот особняк, ни за что не смог бы. Сейчас началась война на севере, опять Дриксы с Каданцами разошлись, и я как маршал Севера, Надорский мясник, Тан Надора, должен находиться там. Герцог Ричард Окделл, 6 год Круга Ветра, 25 лет.