***
— Может, мне занести тебе сэндвич с тунцом или с чем ты любишь? — Я не ем сэндвичи, но спасибо, — Гермиона стремительно вышагивала среди волшебников, оставляя позади себя растерянного Алби. И снова этот жест, который не давал ей покоя. Она изводила его своим невниманием, в то время когда он из кожи вон лез, чтобы понравиться ей, быть полезным или просто милым. Ерунда. Она просто не хотела этих знаков, потому что он слишком навязчив, его неестественно много в ее личном пространстве, его взгляд всё время обращен к ней, не то что Малфой. Да, черт побери, недостижимый юноша с портрета, самоубийца с душой страдальца так и не принявшей искупление. Да, он был недоступен, далек и нереален в ее повседневном мире, но от этого и привлекателен. Она знала, что ошибалась на его счет, что ей стоило выбить эту дурь из своей головы и заняться чем-то основательным, полезным вместо бестолкового и пустого. Но Мерлин… Он был несчастен. Он был так настойчив в желании слышать и видеть ее. Не важно что потом, сейчас она могла поделить это бремя с ним, развеять его тягости, и привнести в его жизнь по ту сторону портрета хоть что-то светлое, не так ли? — Гермиона, подожди! Она шумно выдохнула. Лицо Алби осталось в Атриуме министерства в то время как лифт, захлопнув свои створки, начал стремительно лететь вниз. Как только дверь в ее лабораторию была намертво заперта и защищена тройкой заклинаний, Гермиона устало выдохнула и рухнула на стул возле стеллажа. Мозг пульсировал от напряжения. Она очень много и долго анализировала, и предполагала, что остаток дня проведет в совершенно разбитом состоянии. Но ее выручил крепкий чай с чабрецом и лимонной травой. Гермиона заварила его крутым кипятком и дала настояться до получения насыщенного оттенка. После налила в чашку и поставила перед собой, вдыхая густой аромат, исходивший от жидкости. Она побулькала в нем чайной ложкой, взмахивая палочкой, затем сделала несколько глубоких глотков и прикрыла веки. Тепло бодрящих трав расползлось и впиталось в каждую клеточку ее изнуренного тела. Голова очистилась, пропали сонливость и беспокойство. Гермиона не видела острой потребности принимать зелья, когда могла просто-напросто подзарядиться вкусным чаем. Вспомнив о том, о чем ее попросил Малфой, она сдвинула кружку в сторону и, сосредоточившись, начала обдумывать план, о котором не должен был знать никто в Министерстве. Ни Гарри, ни Зои, ни Алби и уж тем более ни Кингсли. Если пройдет слух о том, что кто-то вскрыл ячейку Малфоев и забрал оттуда волшебную палочку, ее четвертуют и скормят драконам на завтрак. Неприятно, и это подстегивало, чтобы подумать о конспирации как следует.***
Архив жил своей жизнью. Никакая информация не утекала здесь и дальше порога, оставаясь навсегда запертой в этих огромных монолитных стенах. Здесь, в своем обособленном аквариуме молчания, не покладая рук работали Невыразимцы. Гермиона могла приходить сюда в любое время и искать данные по артефактам и связанных с ними историческим справкам, имея доступ ко всем документам. Сегодня, вместо полноценного обеда, она искала информацию по ячейке семейства Малфоев. Она быстро обнаружила нужные документы и изучила данные. В первый обыск, сразу после войны изъяли те самые два фамильных порт-ключа в виде запонок. В описи так же значился короткий список личных предметов, среди которых были драгоценности Нарциссы и личные вещи Люциуса. Второй список по обыску, сразу после самоубийства Малфоя, содержал в себе скромную опись из пары артефактов, найденных непосредственно в спальне хозяев и палочки Драко Малфоя. Сверив номер ячейки из описи с маркировкой в общем наборе документов, теперь она была вооружена до зубов. Папка была увесистой и хранила в себе данные по всей веренице происшествий в древе Малфоев. Перелистывая хрупкие страницы, она обнаружила данные о приговоре к Поцелую дементора Малфоя-старшего, приказ о заточении в одиночную камеру и свидетельство о скоропостижной смерти в стенах Азкабана самой Нарциссы Малфой. А также целый пласт документов о судебной тяжбе их сына, которого таскали по судам Визенгамота и в конце концов выпустили под подписку о невыезде, заточив его в собственном поместье. Гермиона не заметила, как после прочтения всех этих бумаг, ее слеза, скользнувшая со щеки, оставила жирную кляксу на пергаменте с заключением о смерти «Бывшего Пожирателя и пособника Темного Лорда» Драко Малфоя. Надпись гласила: «Дело закрыто досрочно». И никаких данных после этого листа так и не следовало. Стояла лишь жирная фиолетовая печать «Архив». А это прямой путь на свалку. Кого интересовал суицидальный парень, оставшийся без родителей? Жестокая реальность упала на его плечи, заставив накинуть на себя петлю и кануть в лету, не оставив после себя и намека на причины и следствия. Ее рука замерла и затряслась, перелистывая самый крайний пергамент, на обороте которого был прикреплен колдоснимок Малфоя-младшего в момент, когда его увидели авроры. На веревке висело его длинное, истощенное тело, с проступающими ребрами, обтянутыми тонкой бледной кожей оттенка мела, и с впалыми щеками на лице. Волосы свисали длинными прядками, голова неестественно запрокинута вверх. Кадык переломлен тугой вонзенной в него веревкой. Фиолетовые кровоподтеки характерно сияли на коже отливая в бурый. Ступни свободно болтались в воздухе, не доставая до пола и десятка средних книг, если сложить их стопкой. Рядом валялось древко, которое впоследствии и стало единственным вещественным, что осталось от Малфоя. И она должна забрать это себе.***
Гермиона отправила папку обратно в архивное хранилище и вернулась в свой кабинет на ватных ногах, фиксируя данные в своем зачарованном ежедневнике. Ее рука дернулась, когда в дверь настойчиво постучали. Она взмахнула палочкой, чтобы проверить, кем являлся ее посетитель. Алби. Гермиона спрятала ежедневник в бисерную сумочку и переоделась в рабочую мантию, готовая к послеобеденной вылазке. Голод остался где-то далеко, желудок давно устал сопротивляться и канючить у хозяйки чего-то более насыщаемого, чем просто крепкий чай. Она открыла дверь и погасила освещение в лаборатории. Кандидат молча сдвинулся в сторону и дал Гермионе возможность запереть дверь. Она обернулась и взглянула на него извиняющимся взглядом, и это было наверняка очень нелепо, но Алби кивнул и махнул рукой по направлению к лифтам. — То, что находится в этом поместье тебя угнетает, не так ли? — Алби судя по всему намеренно выжимал последние соки из ее терпения, но она стойко держалась, не давая завладеть своими эмоциями этому человеку. Он ее не сломает и она не будет перед ним изливать свою душу. — Меня больше угнетает то, что ты постоянно пытаешься расспросить меня об этом, Алби. Не важно, что это для меня значит, важно то, как четко мы работаем и то, что получим в итоге — очищенное совместными усилиями поместье и кучу артефактов, в которых ты, вероятно, будешь купаться. — Не переводи всё на эти магические побрякушки. Ты реагируешь слишком остро на простые вопросы. — Это не простые вопросы и… — она надавила на виски, пытаясь таким образом удержать вспыхнувший гнев, такой неуместный в данной ситуации. — Просто давай и дальше работать над общими задачами, Алби. Не смешивай личное и рабочее. Так легче жить, чего и тебе советую. — Но у тебя не получается, и я это вижу. Может, я могу чем-то помочь? Просто скажи, Гермиона. — Мне не нужна помощь, — она остановилась, силясь вспомнить, когда в последний раз была на таком взводе, готовая раскрошить любого, кто будет поблизости. — Я не больна и превосходно себя чувствую. Всё прекрасно, Алби. А тебе нужно готовиться к сдаче экзаменов. Ты скоро станешь настоящим аврором, а не просто кандидатом. — Она выдавила скупую улыбку и попробовала мысленно успокоиться. — Если вывезу допрос с пристрастием от мистера Поттера, то вполне, — хмыкнул Алби, смещаясь чуть в сторону, когда они зашли в лифт. — Я уверена в твоих способностях, — сказала она, и он вскинул брови. — Что? — Сама Гермиона Грейнджер верит в меня, — он смущенно улыбнулся и уставился прямо перед собой на закрывающиеся створки лифта. — Значит, мне точно повезет. Оказаться в Аврорате и работать в отряде мистера Поттера — большая честь. — Я обязательно замолвлю за тебя словечко, — она подмигнула ему, радуясь тому, как умело сместился вектор их диалога. — Тогда он точно не отдаст тебя в другой отряд. — Было бы неплохо, но я не хочу перебарщивать с этим, — замялся он, опираясь затылком о прохладную облицовку лифта. — Гарри добр к тебе и видит в тебе настоящего специалиста. Алби моргнул и снова улыбнулся, глядя куда-то в пустоту. Но их единение нарушил открывшийся лифт на уровне Аврората. Гарри зашел внутрь с извиняющимся выражением лица, источающим недовольство и скуку. За ним протиснулся Дасти Финч, поражая всех своей открытой улыбкой и пристальным изучающим взглядом. — Вот где вы все, — протянул он и осмотрел Гермиону с головы на ног, после кинул безразличный взгляд на Алби рядом с ней и, выпрямив плечи, облокотился на поручень возле пусковой панели. Створки с лязгом закрылись и лифт начал движение вверх. — Скучал по вашей безумной компании, — свободной рукой он задел плечо Гарри, на что тот невольно сдвинулся ближе к Гермионе. — Спустился бы с нами в подземелья — точно бы не соскучился, — тихо бросил Алби, но Гермиона сбила его спесь прожигающим взглядом. — О, так вы добрались до самого интересного в поместье этих чокнутых? — притворным тоном поинтересовался Дасти и обратил всё внимание на Гермиону. — Почему он их так называет? — пробубнил кандидат, но Гермиона проигнорировала этот вопрос и перебила его. — Мы в процессе, Дасти, — её тон прозвучал куда грубее, чем следовало, но она вздернула подбородок и пронзила высокомерного аврора острым взглядом. Он хмыкнул и вальяжно оттолкнулся от поручня. Со всей грацией он приблизился к Гермионе и его лицо стало выражать некий скепсис и недоверие. — Я думал, вы там уже выгребли всё под чистую с такой то золотой головой в отряде, — он едва коснулся локона возле ее щеки, но тут же перевёл взгляд на Гарри, стоявшего поодаль. — Поттер, я удивлён, что ты ее держишь в узде. Только отпусти и она отыщет для тебя истинный бриллиант, уверен. — Может, хочешь с нами? Или кишка тонка? — встрял Алби, загораживая Гермиону своим плечом. Девушка невольно вздохнула и опустила взгляд вниз. Дасти постучал длинными пальцами по подбородку, будто подумав. Алби не отрывал от него пронизывающий взгляд, а Гарри растерянно ждал исхода этой перепалки, не желая вмешиваться, хотя вполне мог. — В следующий раз. — Он сморщил нос, побрезгав столь близкого расстояния до Алби и отпрянул, поправляя свою идеальную мантию. — Бруствер дает мне более нетривиальные задачи. Так что желаю вам успехов, бурундучки. Створки лифта разъехались в стороны и Дасти ускользнул из поля их видимости. Все трое переглянулись. — Черт бы его побрал, — Алби поиграл желваками. — Бурундучки? Нет, вы слышали как он нас назвал? Каждый раз он находит способ опустить того, кто ему не нравится и ему это сходит с рук. — Перепалка с Финчем — последнее, чего я хочу, — Гарри вцепился в перила и перевел взгляд на Гермиону. Она выглядела неважно, это можно было прочесть в его зеленых глазах, которыми он рассматривал ее. — Ни слова Дасти о том, что происходит в поместье. — Еще бы я отчитывался перед ним, — ответил Алби с отвращением. — Да даже если он прижмет меня к стенке, я ему не скажу ни слова, — Алби нервно закусил губу и ударился спиной о стену лифта, пока тот продолжал лететь вверх. — Ты тоже, Гермиона, — обратился к ней Гарри и она, хоть и не сразу, но кивнула. А что еще оставалось? Она всего лишь подчиненный, а Гарри — глава Аврората. Ему виднее. Не связываться с Дасти — ее мечта, потому что только он мог развеять в прах все ее планы, если вдруг узнает про них. Она подергала себя за кудряшку, которую совсем недавно задел Дасти и первая, как ошпаренная выбежала в Атриум, как только лифт распахнулся в гущу волшебников.