Разные ситуэйшн с персонажами из Бродячих псов

Фумеико старалась помогать Коле во всем что только можно. Она не чувствовала себя особенной как он, но ей хотелось оправдывать собственные ожидания. Нужно найти человека зная только его описание? Без проблем! Нужно пожертвовать кем то? Да пожалуйста! Все это било по ее психике, но она упорно не замечала этого. Ей было доступно все, о чем только можно было подумать, но разве птичка в клетке замечает ее прутья? Так и наша девочка. В ночи она рыдала в подушку, скрывая всхлипы и слезы, корила себя за неидеальные действия. Лишь бы Коля был рад. Лишь бы его улыбка была на лице. Можно сказать, Фумеико ради этого и жила. Радость Коли. Его улыбка. Смех. Взгляд. Весь он был причиной ее жизни. Ее смысла. Она не хотела видеть его грустным, ведь знала о его судьбе, о его переживаниях. Она думала, что все хорошо. Но кто знает, что скрывается за маской шута? Никто. Кроме самого шута. А может и даже он не знает… Если юноша улыбается, это не значит, что он не печалится о чем то. Скрывая за озорной улыбкой свои страхи и слабости, он мог наблюдать чужие. Пусть Гоголь и видел радостную улыбку и взгляд Фумеико, но знал что она может пользоваться его же оружием. Но он хотел жить счастливо. Без тайн. Без опасностей. С счастливой девушкой. С его Фумеико. Уже наверное сотая кружка чая наполнялась кипятком. Задумавшись, девушка случайно дотронулась до горячего чайника. Она мигом отдернула руку. «Палец покраснел, скорее всего волдыря не будет» - подумала Фумеико. Эти пара секунд ей показались как глоток свежего воздуха в ее затуманенной жизни. Она вдруг отвлеклась от всех проблем на ожог пальца… Девушка прикоснулась опять к чайнику. Боль. И снова будто бы освобождение. Она сделала еще так раз пять, а потом,опомнившись, пошла за стол и снова погрузилась в работу с головой. Можно сказать даже, что она утопала в ней, но как известно, на самом деле, утопающие не издают звуков когда тонут. Так и Коля не услышал последнего свободного вздоха своей девушки. Фумеико старалась найти оправдание своему новому хобби. Она была словно зависима от этого. Как наркоман и героин. Как птица и свобода. Девушка стала больше проводить время в одиночестве, отстранялась от близких. Возможно она и догадывалась, что ее «хобби» не очень то и хорошее, но не могла ничего с собой поделать. Каждая ошибка сопровождалась поздним ожогом, словно она наказывала себя. Но за что?