Feel the body

      Он красив и невинен, пьян и влюблен. Лежит передо мной – такой непорочный, но смотрит мне в глаза, жаждет меня, просит. А я всего-то отдаю ему то, чего он хочет. Всего себя, грязного и испорченного.       Мы напряжены, кажется, что творим это впервые, прямо как в тот раз, когда были совсем юны и наивны, экспериментируя со своими телами. И я знал, к чему все это приведет. Но молчал, надеясь, что все само встанет на свои места. А сейчас в очередной раз снимаю с нас одежду. Оставляю в чем мать родила, наедине с нашими телами, прикосновениями.       Он испытывает меня, гладит самые чувствительные места, пока я рвано вдыхаю стылый воздух. Провожу по внутренней стороне его бедра, тем самым усиливая возбуждение. Сжимаю в руке полувставший член и двигаю вверх-вниз, а он вздрагивает и, смотря мне в глаза, облизывает нижнюю губу. Не сдерживаю смешок, но продолжаю стимулировать орган.       – А можно? – Спрашиваю я, обхватывая его шею.       – Тебе можно все. Сдавливаю одновременно шею и член, внимаю хриплые стоны, пока он ликует от того, что его душат, доминируют над ним, дают знать, кто главнее, плавно двигают рукой по его половому органу, доводя до крайней степени мазохистского наслаждения. Он любит это, любит мои исхудалые руки, что могут иметь его, сжимать его тонкую шею и трахать фалангами его рот.       А я люблю его. Но сейчас это не важно, сейчас я занят его телом. Отпустив шею, прерываю движение, вылизываю свои пальцы, смачивая слюной. Жестоко, но ему нравится, когда берут по слюне, имеют где хотят и когда хотят, как прилежного саба, коим он, впрочем, никогда не являлся. Подчинение – его второе имя. И я подстроюсь под любые его предпочтения, лишь бы быть рядом, лишь бы касаться его, говорить с ним.       Я вхожу без сопротивления, знаю, что он привык. Тягостно, больно, страшно – так было только сначала. А сейчас он весь в моей власти, весь готовый, чистый и теплый изнутри. Мою кожу заглатывает горячая плоть, и я двигаюсь в ней, растягиваю и готовлю для своего уже давно вставшего члена. Я больше не слышу стоны, лишь всхлипы, доносящиеся из его мокрого рта, но он продолжает всем видом показывать, как ему нравится, когда я в темпе растягиваю его и так просторную дырку.       Казалось, что это уже апогей эрекции, но мой член окреп еще сильнее, когда его ноги начали мелко дрожать, а порывистое дыхание – учащаться.       Я вынул фаланги и, не дав передышки, вогнал свой член во всю длину, вырывая из юноши вскрик. Сразу начал двигаться, выходить из него и сразу же входить снова, втрахивать его вялое тело в кровать. Не знаю, как это происходит, почему я становлюсь таким – почему я трахаю его именно так? По-животному. Как суку, как похотливую нимфу.       Потому что мы оба хотим этого. И я продолжаю потакать нашим желаниям, биться о его бедра, разносить пошлые хлопки по комнате. Я довожу его до пика, он кончает практически без стимуляции, дрожа всем телом и выкрикивая неразборчивые обрывки слов. Я завожусь от этого сильнее, ускоряю темп. Ввожу два пальца ему в рот, а он устало и все так же горячо вылизывает их, пока я имею его, как дрянь.       – Ты, блять, просто обожаешь это, обожаешь мой член, я прав, я чертовски прав. Знали бы твои родители, чем ты занимаешься ночью, ты просто чья-то сука, балдеешь от того, что тебя имеют.       Он знает, что это все в моменте. Я замечаю, как он снова начинает заводиться от моих слов. Совершаю несколько толчков и, вдавливая тело в кровать всем весом, кончаю внутрь разгоряченной плоти.       – Мне с утра в уник, подвезешь?