— Любил я по настоящему лишь два раза: девушку с белыми кудрями, парня, который умел признаваться в любви только на испанском.
— Зачем ты это говоришь? Любить можно лишь два раза?
— Любил я их, потому что они себя ненавидели. Лишь два раза можно полюбить человека так, как он себя никогда в жизни не полюбит.
«Не три, потому что было бы клише. А ты ведь клише не любил»
—
На улице было темно. Утро назло парню было очень холодным. Снег хрустел под новыми кроссовками, автобусы задерживались из-за сугробов, а шапка не грела. Зажигалка в этом деле тоже не помогала. Школа светилась разноцветными огнями. На вид теплыми, на деле такими же холодными, как воздух. Чонгуку это очень не нравилось. Он утверждал, что администрация просто хочет заманить как можно больше маленьких детишек, которые пошли бы на свет ярких гирлянд. — Ты придурок? — спросил Юнги, услышав версию друга. — Да почему?! — воскликнул Чонгук. — Ну не нравятся мне эти гирлянды, мне в принципе Новый год не нравится! У меня не может быть своей точки зрения? Юнги усмехнулся и устало потер глаза. Всю ночь за домашкой провел, подумал вдруг Чонгук. Он ценил Юнги. Даже такого уставшего. У него мало друзей – все знакомые. Один Юнги дал клятву быть рядом. Конечно, это было в третьем классе, а клятва была почти на крови, потому что накануне они посмотрела Тома Сойера и захотели так же. А еще через пару дней, они посмотрели Пиратов Карибского моря и захотели стать пиратами. — Ты к пробнику готовился? — спросил Юнги, поморгав, чтобы зрение вернулось в норму. — Неа, я свободный гражданин, я никому ничего не должен, — ответил ему Чонгук, гордо поднимая голову. Юнги на это лишь вздохнул. — Вот не сдашь ты экзамены, посмотрим что тогда скажешь, — грустно напомнил он. — Я сдам, — холодно сказал Чонгук. Друг замолчал. Чон боится. Боится он уже на протяжении полугода. Боится всего, что связано с цифрой 11 и словом «выпускной». Он со смехом убегает от учителей, которые просят его прийти на дополнительные. У него нет электронного дневника, он не приходит на уроки литературы и математики. «Нельзя учиться морали по книгам», говорит он. А математику он просто не любит. И каждый раз, когда кто-то начинает говорить о взрослой жизни в его присутствии, он как ребенок затыкает уши и утыкается в телефон. Страх – очень странное чувство. Чонгук его не до конца понимает. — Ну наконец-то, посмотрите кто идет, — наконец прервал молчание Юнги. Тэхен бежал по коридору и почти снес первоклашку. Оставалась всего минута до начала урока. Когда парень приблизился к друзьям, он вначале отдышался, потом пожал руку Юнги и кивнул Чонгуку. Последний не долюбливал Тэхена. Хотя, опять же, он не особо разбирался в своих чувствах. Чонгук установил для себя, что Ким – друг Юнги, а не его. Им не обязательно гулять вдвоем, им не обязательно сидеть вместе за партой. Для этого у Тэхена есть Юнги. Но сам Тэхен так не считал. Он звал парня гулять, он садился с ним за одну парту, он звонил ему ночью, чтобы обсудить их подготовку к экзаменам. Но по факту, они были одинаковыми. Настолько одинаковыми, насколько могли быть. Чонгука это бесило, Тэхена забавляло. Наконец звонок прозвенел, все зашли в класс. Тэхен сел с Чонгуком. Тот лишь закатил глаза. — Ну и что тебе нужно от меня? — небрежно бросил парень. — Я хочу посидеть с тобой. — А Юнги? — Хочет побыть один в это прелестное зимнее утро. Чонгук ничего не ответил. Он открыл тетрадь и стал рисовать треугольники. Это его ненадолго успокоило. — Кстати, — вдруг прошептал Тэхен, — я тут принес распечатки с вебинаров для пробника… — но парень не договорил. Его перебили. — Еще одно слово про пробник, и я тебя ударю. Тэхен заулыбался. Чонгук снова закатил глаза. Ему не нравилось поведение Тэхена, ему не нравились его слова. В какой-то момент он понял, что не нравится ему это только потому, что иногда он ведет себя так же. Нам не нравятся похожие на нас люди. Но признавать это парень не собирался. К концу дня он чувствовал себя настолько плохо, что забыл покурить у школьных ворот. Это его традиция. Вспомнил он об этом, когда заходил в подъезд. От этого ему стало еще хуже. А в квартире было тепло. И пахло чем-то очень вкусным. — Я дома, — крикнул Чонгук, снимая кроссовки. Он кинул рюкзак куда-то рядом с обувью. — А ну ка, отнеси свой рюкзак в комнату, юноша, — Чонгук закатил глаза и сделал то, что ему сказали. — И тебе привет, — пробурчал он. С кухни вышла женщина с черными, как уголь, волосами, и такими же глазами. Она мягко улыбнулась, увидев сына. — Что ж ты весь в снегу-то и в квартиру заходишь, — заворчала женщина. Она отвела его обратно в коридор и принялась отряхивать. Тот зажмурился и заулыбался. — Ну вот, так-то лучше. Руки мыть и за стол! — Есть мэм, — усмехнулся Чонгук. Он зашел в ванную, заметил расческу и расчесался. Он провел рукой по мокрым от снега волосам и невольно посмотрел в зеркало, но через секунду отвел взгляд. Он боялся зеркал. Они показывали и выворачивали душу человека. А Чон считал, что его душа отвратительна. — Что приготовила? — спросил парень, придя на кухню. Он открыл шкафчик и взял оттуда две тарелки и два стакана. Попутно он попытался посмотреть на сковородку, но мать не дала ему этого сделать. — Накрывай давай, — лишь бросила она. Они сели за стол и поблагодарили друг друга. Парень никогда не понимал за что именно они говорят спасибо, но это уже вошло в привычку. А традиции им нужны, как кислород. — Как день прошел? — спросила женщина, разделывая рыбу. — Отчистишь от костей? — проигнорировал вопрос матери Чонгук. Она прищурилась и начала резать рыбу на маленькие кусочки. — А у тебя что нового? — Встретилась сегодня с мамой Юнги, приготовила нам ужин и заказала пару новых книг, — женщина переложила сыну нарезанные кусочки. — Круто. Почитаем сегодня? — спросил Чонгук. — Конечно. После ужина парень помыл посуду, разложил ее по местам, а потом переместился с матерью на диван. Женщина взяла одну из книг, которые лежали на журнальном столике. Чонгук, увидев что именно она взяла, закатил глаза. — Ты же знаешь, как я не люблю поэзию, — устало напомнил он. — Ну ради меня, одно стихотворение, — попросила его мать. Парень нехотя согласился. Он пристроился у нее «под крылышком». Она поцеловала его в макушку и укрыла их теплым пледом. — Тяжелый день, — тихо сказала она, листая сборник стихотворений на испанском. — Нужно что-нибудь про любовь. — Ну началось. Найдя нужную страницу, она начала читать. Очень нежно и тепло. Только так, как может читать женщина. Возможно, только так, как может читать мать. — Podrá nublarse el sol eternamente, — прочитав одну строчку, она замолчала. Ждала сына. — Возможно… навечно затянется тучами солнце, — наконец сказал Чонгук. Женщина улыбнулась и кивнула. — Podrá secarse en un instante el mar… — продолжила она. — Возможно, в одно мгновение пересохнет море. — Podrá romperse el eje de la tierra como un débil cristal. ¡Todo sucederá! — Возможно, ось сломается земная, как бьется хрупкое стекло. Все может быть. — Последнюю фразу надо воскликнуть, — добавила женщина и улыбнулась. — Не буду я этого делать, — Чонгук повертел головой в знак протеста. Мать по доброму цокнула и продолжила. — Podrá la muerte сubrirme con su fúnebre crespón. — Возможно, смерть меня укроет крепдешином погребальным. — Pero jamás en mí podrá apagarse La llama de tu amor! — в книге не было восклицательного знака, однако женщина решила вывести предложение на другой лад. — Но не сможет во мне угаснуть никогда пылающий огонь твоей любви, — без выражения закончил Чонгук. — Преступление читать такие стихи без выражения. Парень на это лишь пробурчал что-то непонятное. Женщина прочитала еще пару стихов, но без перевода Чонгука. А тому на удивление понравились стихи про любовь. Ему так же нравилось сидеть в тепле с закрытыми глазами, слушать испанский матери, думать о чем-то своем. А потом на улице начался дождь. Парень побежал закрывать окна. На балкон вынесли большой цветок. Они выключили свет, разбрелись по комнатам, и уже через пару часов квартира погрузилась в сон.—
Они вышли из класса. Чонгук был настолько угрюмым, что все кроме Юнги и Тэхена боялись к нему подойти. Они ушли в самый тихий угол коридора. Сидели на лавочке и молчали. Через какое то время они услышали всхлип. — Мать вашу, — прохрипел Чон и положил шоколадку с бутылкой воды на пол. Он сложился пополам, поставил локти на колени и закрыл лицо руками. — Чонгук? — обеспокоенно позвал парня Юнги. Он переместился в ноги Чонгука. — Это всего лишь пробник, все хорошо, — поспешно начал успокаивать друг. — Я ненавижу это, не надо было идти, это же неофициально… господи, — парень вытирал слезы рукавом кофты. Тэхен смотрел на него не двигаясь. Он знал Чонгука полгода, и никогда не видел парня в таком состоянии. У того ведь в голове черт знает что творится. И никто не поймет его, даже если он сам расскажет. От этого Чонгуку делалось настолько плохо, что даже его любимые сигареты не спасали. Его вообще мало что спасало. Только Юнги, сигареты и испанский с мамой. — Пошли нахер, я не приду на экзамен, мне насрать, — выдохнул он. Друзья молчали. Тэхен смотрел в пустоту, Юнги гладил Чонгука по ноге в попытке успокоить. Получалось скверно. Никто не помнил, сколько они так просидели. Но Тэхен отчетливо помнил, как Чонгук резко встал и понёсся к завучу, который проходил мимо. Никто не смог его остановить. Они лишь наблюдали, как Чонгук чуть ли не кричит на всю школу. Терпение заканчивалось у всех. — Не трогай его, — попросил Юнги, берясь за плечо Тэхена. — Он же себя в яму закапывает! Чего он добивается?! — прошипел парень. — Исключения он добивается. Успокойся, — спокойный голос Юнги и такие слова. — Чего? — лишь спросил брюнет. — Синдром у него такой, — устало начал объяснять Юнги, — ненавидит, когда у него в жизни все хорошо, боится счастья. Поэтому и бегает от него, поэтому и добивается исключения, поэтому и курит прямо у школы. Он не видит хорошего будущего, поэтому хочет испоганить его уже сейчас. Тэхен молчал. Складывал в голове кусочки пазла и как будто бы все больше понимал Чонгука. Он начал понимать, почему тот так боится тестов на профориентацию, почему сдает пустые листочки с контрольных, и почему выкурил сегодня утром три сигареты. Чон избегает учителей и гелевых ручек. Он носит серую толстовку и никогда не просит помощи на самостоятельных. Даже когда ничего не знает. Или только делает вид, что не знает. Юнги как будто угадал, о чем думает Тэхен и снова начал объяснять. — Он считает, что школа это дурацкая система, под которую всем нужно прогнуться, а он у нас ведь упертый, — парень слабо улыбнулся. Тэхен думал над этим после школы. Думал, пока мыл собаку, пока ел лапшу. Во время просмотра вебинара и занятием математикой. Перед сном он попробовал отключить свои мысли, но не получилось. Он не спал до двух часов ночи, ворочался в кровати и смотрел в потолок. Но он смог прийти к какому-то заключению его потока мыслей. Тэхен не смог бы пережить исключения. Чонгук не может жить, пока его не исключат. Возможно, это их единственное отличие.—
Снег падал на неряшливые кудряшки Тэхена. Вокруг не было ни души. Только он гулял с собакой. В ушах звенело от такой гробовой тишины. Во дворе не было слышно шума машин, зато было прекрасно слышно дыхание парня и его сердцебиение. Поначалу это пугало, но он быстро привык. Но тут Рио начал на кого-то гавкать. Тэхен невольно поморщился от громкого звука, а увидев на кого гавкали, очень удивился. Чонгук сидел на лавочке, весь в снегу, читал книгу. Парень подошел к нему и попытался обратить на себя внимание. — Прекрати кривляться, я вижу тебя, — наконец подал голос Чонгук. — Почему не здороваешься? — Подумал, если не буду подавать признаков жизни, ты уйдешь, — спокойно произнес парень. Тэхен усмехнулся. — Не знал, что ты можешь получать образование, — сказал он. Он понял, что шутка не смешная только после того, как сказал ее. Чонгук нахмурился. — Я читаю. — Это одно и тоже. — Для меня нет. Тэхен замялся и присел рядом с собакой. — Ладно, но может прочитаешь нам что-нибудь? Ким не ожидал, что парень вообще отреагирует на его просьбу, но Чонгук захлопнул книгу, встал и отряхнулся от снега. Тэхен завороженно наблюдал. — Простите-прощайте, испанские девы, простите-прощайте, о девы Испании,— на память проговорил Чон и ушел от компании Тэхена. Рио грустно завилял хвостом. Тэхен перестал улыбаться и пошел в противоположную сторону. Снегопад заканчивался. Он услышал первый гул машины. Волшебство пропало. — Не переживай, — сказал шепотом Тэхен уже дома, снимая с собаки поводок, — мы ему нравимся, я точно знаю.—
Чонгук впервые за месяц пришел на урок литературы. Он сел за последнюю парту и уткнулся в телефон. Все в классе внимательно слушали учительницу, Чонгук скучал и лежал на парте. В конце урока она попросила парня подойти к ней. Он же попросил Юнги подождать за дверью, а от Тэхена отделаться не получилось. — Давно не виделись, — мягко сказала женщина. — Да, вы извините, — с искренней улыбкой сказал Чонгук, — я вам сочинение принес, по Гордости и Предубеждению. Он достал несколько листов скрепленных вместе и отдал женщине. — Ну наконец то, — обрадовалась женщина, забирая листы и быстро просматривая текст, — я все еще не могу показать это администрации, верно? — Исключено, извините, — ответил Чонгук не переставая улыбаться. — Хорошо, но будь любезен, приди на следующий урок. — Хорошо, — парень кивнул в знак прощания и вышел из кабинета. Тэхен выбежал за ним. — И что это было? — спрашивает он, теряясь в догадках. Чонгук поискал в коридоре Юнги. Не найдя его он шумно вздохнул и закрыл глаза. Через секунду он уже открыл их и пошел к лестнице. Тэхен по пятам. — У нас с ней договор, — начинает Чонгук, — я не хожу на уроки, но сдаю сочинение на свободную тему. Книгу выбирает она. Она считает весь мой бред гениальным, а я только рад не ходить на уроки. — На ее уроки? — попытался уточнить Тэхен. — На уроки по литературе, — твердо проговорил Чонгук. — А администрация? — А что она? — Ну, что она имела ввиду? — парни уже подходили к гардеробу, и Тэхену казалось, будто бы времени на ответы у него мало. Чонгук закатил глаза. — Хер они получат от меня хоть что, я в первую очередь для себя пишу, никто не заставит меня плясать под их дудку. — Но ведь… — Она другое, — резко перебил парня Чонгук. Он уже надевал куртку и шапку с помпонами, — она мне жизнь спасла, даже когда я этого не просил, а это многого стоит. — Расплачиваешься? — Плачусь в жилетку. Голова Тэхена трещала по швам. Его знобило. Он заболевает. Они вышли на улицу и Чонгук закурил сигарету. Тэхен зачем-то ждал его. Его тошнило, а он стоял и вдыхал сигаретный дым. — А почему ты пишешь сочинение по книге, которой нет в нашей программе? — Сразу видно, отличник, — усмехается Чонгук, щурясь от внезапного солнца, которое решило ненадолго выглянуть, — для вас литература это учебник, список литературы на лето и двойной листок для сочинений. Тэхен ничего на это не сказал. Он молчал и глядел в глаза Чона. Пытался разглядеть, что подразумевает парень. Он не всегда его понимал, но иногда были и счастливые дни. Сегодня был не такой. Поэтому он попрощался и поспешил уйти домой. Чонгук смотрел ему в след и размышлял. — Эй, умник! — вдруг закричал он вслед Тэхену, — почитай Гордость и Предубеждение, — то ли в насмешку, то ли искренне. Тэхен оборачивается и хмурится. Чон из-за расстояния этого не видит. — Дежавю словишь, обещаю, — парень безумно улыбался и убедившись, что собеседник его услышал, развернулся. Улыбка пропала, он закрыл глаза. «Надеюсь, ты не поймёшь, что я Дарси».—
Драки для Чонгука были обыденностью. Драки с Тэхеном отдельным счастьем. Их всегда загоняли в мед пункт и оставляли «поговорить». Чего они ожидали, ни одному, ни второму понятно не было. Но это же взрослые, что с них взять. Это почему-то понимали оба. — Может, ты дашь мне приблизиться к тебе? — спрашивает Тэхен, держа смоченную тряпку у брови. Чонгук молчал. — Ты не такой ужасный, как ты думаешь, — продолжил Тэхен. — Ты даже не знаешь, с кем говоришь, — выдохнул Чонгук. Он устал. Он очень устал. — С человеком как минимум. — О, я буду хуже любого другого человека. — Ну, ты же не убивал никого? Глаза Тэхена искали какой-то подвох в глазах напротив, таких темных и больших. Глаза могут рассказать очень многое о человеке. Чонгук не ответил на вопрос Тэхена. Но глаза сдали его с потрохами.—
— Я общался с ней, она рассказала что происходило с тобой в 9 классе. Странно, что ты остался невредимым, — сказал Тэхен, найдя глазами Чонгука. Он выходил из гардероба. — По-твоему так выглядит невредимость? — устало спросил тот. — Я не знаю. — Вот ты невредим, — спокойной начал Чонгук, — у тебя много друзей, много денег, много хороших оценок, а у меня нет никого, кроме Юнги. Тэхен помолчал. Они прошли немного дальше по коридору и остановились у лестницы. Вокруг никого не было, все были в актовом зале. Только старшие классы были отпущены. Тэхен задержался, чтобы поговорить с учительницей по литературе. Чонгук слонялся по школе, ждал, когда Юнги выйдет с дополнительных. Чон хотел уже было пойти наверх, но Тэхен взял его за руку и посмотрел в глаза. — Знаешь, я был бы рад, если бы ты нашел себе кого-нибудь, — вдруг сказал он. Тишина. Молчание. Тэхен улыбнулся. И Чонгуку в секунду стало настолько обидно, что захотелось сломать себе ребра и вырвать сердце, только чтобы оно не так сильно болело. Он услышал эти слова от человека, в которого влюблен до потери памяти. Руки онемели то ли от злости, то ли от силы, с которой парень их сжимал. Он вырвал свое запястье из хватки Тэхена. — Я готов только посочувствовать человеку, который будет со мной встречаться, — в каждом слове яд. Чонгук развернулся и ушел прочь из коридора куда-то на лестницу. Тэхен не понял, что именно сказал не так.—
Чонгук стоял у незнакомой двери и хотел уже развернуться и уйти. Он посмотрел на время и уже развернулся, но дверь открыли. Тэхен был настолько помятым, что парню стало его жалко. — Привет, — прохрипел Ким и закашлялся. — Боже, — вздохнул Чонгук и зашел в квартиру. Он прошел на кухню и выложил все, что было у него в пакетах. Тэхен еле стоял. Чон это заметил и насильно посадил его на диван. — Где твои родители? — Уехали в командировку. Почему пришел ты, а не Юнги? — Чонгук замер. — У него появились дела. Это было настолько неправдоподобной ложью, что парню поплохело. Он просил Юнги, чтобы именно он пришел к Тэхену и отдал его продукты. Он сам напросился, но Тэхену знать это необязательно. Хотя скорее всего парень уже все понял. — Что ты принес? — спросил Тэхен, закрывая от усталости глаза. Он не хотел смотреть, он хотел услышать Чонгука. — По мелочи. Таблетки, фрукты, курицу и лимонное желе. — Лимонное желе? — переспросил Тэхен. Чонгук замялся. — Вообще-то я для себя взял, но могу дать тебе немного. — Тэхен лишь повертел головой, говоря, что это какое-то извращение. Парень лег на диван и укрылся пледом. Его трясло, и он не знал что с этим делать. Чонгук подошел к нему, потрогал лоб и глянул в свой телефон. Он нахмурился, стал разглядывать лекарства. В итоге дал пару таблеток и бутылку воды. — Чтобы температуру сбить, — пояснил парень. Тэхен ничего не ответил, лишь проглотил таблетки и лег спать. Чонгук принялся готовить обед. Через час он разбудил Тэхена и спросил его самочувствие. Тот что-то промычал и попытался сесть. Чон помог ему и принес с кухни тарелки с рисом и курицей. Он сел на пол рядом с журнальным столиком. Квартира Тэхена была до ужаса похожа на квартиру Чона. Парня это почему-то смущало. Только кухня было намного больше, и дизайн поновее. — Я прочитал, — вдруг подал слабый голос Тэхен. — Что? — Чонгук отложил еду и посмотрел на парня напротив. Тот сделал тоже самое. — Я прочитал Гордость и Предубеждение. — Каковы выводы? — спросил Чонгук, сложив руки на груди. Тэхен прокашлялся. — Вначале я подумал, что ты хотел сказать, что я Дарси. Потому что ты знал, что я невзлюбил тебя, когда перешел к вам, — парень усмехнулся тому, как бредово это звучало, — но ты ведь влюбился первым. Я это точно знаю. — Молодец, — безразлично бросил Чонгук и продолжил есть. Теперь он избегал взгляда Тэхена. — Ты способен лишь на такое признание – через книги. Жаль, что на испанском не признался, — прошептал парень. — Я признавался, просто ты не помнишь, — ответил тот, не отрываясь от еды. Тэхен нахмурился. — И не пытайся вспомнить, ты не вспомнишь. Ты в отключке был, после нашей драки, а я в бреду бормотал на испанском. Только потом, уже дома я понял, что клялся тебе в вечной любви. Извини, я тогда любовных романов начитался. Чонгук аккуратно встал, отнес свою тарелку на кухню и помыл ее. В комнате было слышно лишь шум воды. Парень поставил в шкафчик посуду, забрал свою куртку и, быстро попрощавшись, ушел. Он оставил список того, что Тэхену надо будет выпить на ночь и утром. Но Тэхена вообще больше не заботила его болезнь. Его заботил Чонгук.—
— Мы с тобой не друзья, — вертит головой Чонгук, пытаясь сосредоточится на проекте, который они уже заканчивали делать. — А кто тогда? — не унимается Тэхен. — Знакомые, напарники по проекту, одноклассники, да кто угодно, но не друзья. — Почему ты так считаешь? — Да отстань ты от меня, я не знаю, друзья наверно секреты друг друга знают, — ответил Чонгук и посмотрел на Кима. — Я влюблен в тебя, — наконец выдохнул Тэхен. Чонгук замер с ручкой в руках. — Тебе достаточно такого секрета? — Сам-то понял во что влюбился? — Что? — Во что ты влюбился? Вот в это дерьмо? — Чонгук показал рукой на себя, а потом усмехнулся, — ты не знаешь меня толком, я делаю людям больно, спроси Юнги, он тебе расскажет. Чонгук хотел было уйти, он встал с пола и пошел за своими вещами, но Тэхен зацепился за его запястье и пододвинул к себе. Тот не отпрыгнул, не дернулся, он лишь посмотрел в глаза Тэхена, которые находились в нескольких сантиметрах. На лице ноль эмоций. Абсолютная нечитаемость. — Только не целуй меня, — просит шепотом Чонгук, — а то получится клише. Он глупо пожимает плечами. Тэхен не слушает его и прислоняться к губам Чона. Парень в начале не особо горит желанием продолжать этот процесс, но вскоре не выдерживает, бросает на пол ручку, которую почему-то все еще держал в руке, и запускает свои руки в волосы Тэхена. Ким очень аккуратно, боясь напугать, берет щеки Чонгука в свои ладони. Становится жарко. На улице зима, а им жарко. Возможно это симптомы влюбленности. Школьной влюбленности, когда впереди уже ничего нет и у тебя последний шанс. Когда через пол года ты уже не сможешь встречаться с другом, чтобы вместе пойти в школу. — Ты любишь клише на самом деле, ты и сам клише. Чонгук ничего не ответил, но кивнул. — А я люблю тебя. «Я не люблю клише, может, это главная причина, почему я так не люблю себя».—
— Ты с каждым месяцем все угрюмее и угрюмее, — сказал Тэхен, смотря на Чонгука, который сидел на подоконнике и курил. — Выпускной скоро, — объяснил тот, делая очередную затяжку. — После выпускного жизни нет, что ли? Тэхен пытался оторвать свой взгляд от парня, отцепиться от его силуэта, но не получалось. Он глупо глядел на него, держа в руках ручку с тетрадкой. Он делал домашнее задание. Пытался, по крайне мере. — Жизни нет после 30, а выпускного я просто боюсь. — Может я могу тебе чем-то помочь? — Не думаю. Чонгук выбросил окурок на улицу, и слез с подоконника. Он подошел к Тэхену и забрал у него тетрадь. У того все внутри переворачивалось, когда Чон так смотрел на него, когда так нависал над ним. — Слушай, ты извини конечно, но я очень хочу решить нашу проблему, — наконец выдохнул Тэхен и сглотнул. — А что у нас? — Кто мы друг другу? — А кем ты хочешь быть мне? — Ну, не знаю… — Я клялся тебе в вечной любви, тебе этого не хватает? — Мы подрались перед этим. «Мне хватает лишь того, что ты не проклинаешь меня». Мысли Чонгука так сильно задели его, что он закрыл глаза. Он слышал дыхание Тэхена, оно было ровным. Он попытался услышать свое дыхание. Оно было рваным. — Indemne, — прошептал он. Ким его не понял. Парень увидел замешательство на его лице. — Слово невредимый на испанском, — сказал он и отстранился от Тэхена. — Как можно перевести то твое предложение о невредимости? — По-твоему, так выглядит невредимость? Тэхен завороженно кивнул. — Te parece esto ileso, — четко проговорил Чонгук. За следующие несколько часов, никто из них не проговорил ни слова. Они не разговаривали до ночи. Занимались своими делами. Тэхен домашкой, а Чонгук самобичеванием. Заговорили они уже ночью. — У тебя бессонница, что ли? — спросил Тэхен, потирая глаза. Он глянул на Чонгука, который уже час ворочался в кровати. — Я не могу заснуть, мне нужно на фон включить что нибудь. — И под что же ты засыпаешь? — Под звуки моря, — Тэхен хотел было усмехнуться, но парень и правда открыл интернет, поставил звуки моря и вскоре заснул. Ему снилось что-то очень странное, что-то невозможное, как жизнь после 30. Как если бы он перестал ненавидеть себя. Или полюбил кого-то слишком сильно. Тэхен стал последним. И Чонгук это точно решил. Он очень долго сопротивлялся, но он проиграл в этой заварушке чувств и эмоций. Это последний его проигрыш. «Я готов провести с тобой вечность, но моя вечность заканчивается в мае».—
— Не трогай меня, — прокричал Чонгук. Он стремительно шел вперед – домой. — Это нечестно, ты не даешь мне тебя узнать, не даешь мне поговорить с тобой, успокоить тебя! — Тэхен чуть ли не бежал за ним. — Это нечестно, — повторил Ким. — Нечестно – это когда твой лучший друг говорит, что уезжает в другую страну буквально за пару дней до отъезда, — прошипел Чонгук и остановился. Тэхен тоже остановился и обнял себя за плечи. — Прости, — тихо сказал он. Они помолчали. — Ничего, ты тоже прости, я на эмоциях. Экзамены через месяц. В последствии Тэхен заставил Чонгука поговорить с Юнги. Парень сто раз извинился за то, что не сказал раньше. Ему тоже было страшно. А Чону было просто обидно. До смерти обидно. Они в последний раз сходили в их любимое кафе, выпили детского шампанского. Матери Юнги это показалось очень забавным. В аэропорту они стояли десять минут в объятиях и еще пять минут на то, чтобы Чонгук пообещал другу звонить и писать. Тот замялся и слабо кивнул. Юнги этого было достаточно. На обратном пути парню пришла идея познакомить Тэхена со своей матерью. Они весь вечер сидели на диване и разговаривали о фильмах и книгах. Кима не сильно привлекали эти темы, но он готов был потерпеть только для того, чтобы видеть как сильно Чонгук похож на свою мать. От мимики до жестов, от мыслей до действий. И он влюблялся как восьмиклассница. Он влюблялся в то, как Чонгук смеется, он влюблялся в то, как он говорит о книгах и стихотворениях. Он влюблялся в человека, который боится цифры 11 и гелевых ручек. Он влюблялся в Чон Чонгука, и это ощущалось как падение в бездонную дыру.—
— На выпускной нужен костюм, — сказала Чонгуку его мать, пока сидела в телефоне на кухне и искала смокинг. — Прекрати, — холодно сказал парень. — Эй, юноша, сбавь тон, — попросила женщина. Парень смотрел в календарь на холодильнике. — Может почитаем? — спросила женщина, смотря на сына. Тот не ответил. Мать забеспокоилась. — Что-то случилось? — она звучала настолько обеспокоенной, что парень на секунду вышел из своих мыслей. — Это все неправильно, — полушепотом сказал он. — Что? — Нам дают выбор, но мы ведь ничего не выбираем. Мы были рабами, есть, и будем. — Сынок, ты не раб. — Еще какой, — парень усмехается. — Если бы ты знала мам, какой я слабак, какой я трус, как сильно я прогибаюсь под эту систему, чтобы последующие 30 лет пахать на работе, которую выбрал, когда был ребенком. А потом уволюсь, а потом… — он не договорил. — К нам давно Тэхен не приходил. — Я у него неделями ночую, он мне не поможет. — А вдруг? — Хорошо, тогда сегодня я иду к нему. Мать лишь сказала, что она не то имела ввиду, но Чонгук уже пошел собирать вещи. — Я люблю тебя, мам, — на последок сказал он. — И я тебя тоже люблю. Парень шел по пустой дороге. Он нервно теребил лямку от рюкзака, который взял с собой. Он наизусть уже помнил, как добраться до квартиры Тэхена. Он практически жил в этой квартире. Парень подошел к двери и на секунду засомневался. Но дверь открыли. Чонгук подумал, что это клише. — Привет, — радостно сказал Тэхен. Чонгук посмотрел на него, потом на свои руки и заплакал. — Мне страшно. Мне очень мать твою страшно.—
— Я люблю тебя, я люблю тебя так как никогда не любил раньше, я люблю тебя так сильно, как могу в свои 17. Я проиграл своим чувствам, я все равно их никогда не понимал, — Чонгук задыхался. Эти слова прожигали его горло. Тэхен закрыл глаза и принялся целовать парня. Его щеки, его нос, его лоб, его шею, его губы. Он целовал его так, как будто боялся потерять. И он понимал, что потеряет. Только ничего с этим не сделал. Он будет очень долго думать об этом порыве любви. В итоге поймёт, что это был последний шанс сказать эти слова. Через неделю Чонгука нашли мертвым. Тело лежало у дальнего холма – загородом. Тэхен узнал об этом через пару дней и впервые за несколько лет попросил у родителей денег. Он встретился с матерью Чонгука и попытался отдать ей деньги, чтобы помочь, но та наотрез отказывалась. — Я знаю, что он был важен тебе, — сказала женщина слабым голосом, — но у меня есть деньги, ты можешь не переживать. — Ладно, но если что-то будет нужно, пожалуйста звоните. — Вы ведь встречались, да? Тэхен замолчал. Встречались ли? Целовались, практически жили вместе, помогали как могли друг другу. Если они и встречались, то по своему. Только так, как умел Чонгук, только так, как позволили Тэхену. — Наверное, — наконец ответил парень. — Понятно, — женщина закрыла рот рукой, погружаясь в свои мысли. — Знаете, я думал, я не знал его. Совсем не знал, но сейчас я понимаю, что знал. Он любил лимонное желе, любил готовить, засыпал только под звуки моря, не видел жизни после 30 и никогда не собирался на выпускной. Не собирался же? — Голос Тэхена дрожал. Женщина взяла его руку, в знак того, что она понимает. — Нет, никогда. В его планы это никогда не входило. — Ясно. — Ой, я чуть не забыла, — она подошла к большому шкафу и вытащила оттуда какую-то книгу, а потом ушла в другую комнату и пришла уже с синим блокнотом. Она передала их Тэхену. Руки тряслись. Парень заметил что его руки трясутся абсолютно так же. — Не знаю хотел бы он, чтобы ты это увидел, но он никогда не понимал, чего хочет, поэтому я думаю тебе лучше это увидеть. Тэхен взял книгу и открыл ее. На первой странице было написано Чонгуковским почерком «Если я поверю в любовь, если мне понравится поэзия про любовь, то знай, это твоя вина Т.» — Это мой любимый сборник стихотворений на испанском, и его собственные стихотворения. — Спасибо, — тихо сказал Тэхен. — Тебе спасибо, благодаря тебе он снова начал писать.—
Тэхен не ходил в школу несколько дней. Экзамены были буквально на днях. Но первое, что он сделал, когда пришел – это зашел к учительнице по литературе. — Ты отсрочил неизбежное, — сказала она, когда у них зашла речь про Чонгука. Она постоянно поправляла свои кудрявые волосы, которые перестали быть такими красивыми в последнее время. Тэхен списал это на стресс и нехватку времени ухаживать за такими шикарными кудрями. — Я не остановил это, — твердо сказал он. — Нельзя сделать невозможного. — Каждый раз, когда он признавался мне в любви, он делал невозможное. Женщина тяжело вздохнула. На ее глазах выступили слезы. — Юнги ведь знает? — Он купил билеты обратно в ту же ночь, когда узнал. Они помолчали. — Он был поистине одаренным, но люди с талантом не обходятся без жертв. Это была его жертва, — наконец сказала женщина. Тэхен мрачнел с каждым ее словом. — Ладно, — хрипло сказал он, — вы можете отдать мне его? — Могу, но там не на что смотреть. Тэхен, это было его сочинение, я не думаю, что он писал про тебя. Он вообще мало чего делал для других. — Конечно, — ответил парень, взлохмачивая свои волосы, — я понимаю это, просто мне надо увидеть. Женщина вытащила из стола зеленую папку и отдала несколько листков. Тэхену хватило лишь того, что он снова увидел почерк Чонгука. Глаза стали мокрыми. Женщина обняла его, пытаясь поддержать. — Почему все относятся к этому как к тому, что нельзя было предотвратить? — напоследок спросил Тэхен. — Потому что так оно и было.—
— Ты идешь? — спрашивает парень, забирая свои вещи. — Я не смогу сегодня, не жди меня, — просит Тэхен. Парень пожимает плечами и прощается с Кимом. Сам Тэхен подходит к учительнице. — Ну что, еще один стих на перевод? — спрашивает светловолосая женщина, отпивая свой кофе. — Да, — парень тихонько садится за первую парту. Он отдает женщине открытый блокнот на нужной странице. «El amor es inalcanzable, Y tu estas mas lejos. Y tal vez si entiendo mis sentimientos, Todo será más fácil; El amor es como el mar, Te llevará tan lejos que no podrás nadar más. ¿Te parece ileso? ¿Yo te amo y tú me amas?» Женщина начинает переводить каждое предложение. Тэхен внимательно слушает каждое ее слово. Как только она заканчивает, она внимательно смотрит на парня. — И все же, кто писал это? — Очень важный мне человек. Это было где-то в конце 11 классе, — впервые говорит Тэхен. — Он обращается к тебе очень уважительно, — парень взлохмачивает свои волосы. — Это последнее. Это последнее, что он написал, — наконец говорит он. Женщина мягко улыбается. — Ты поэтому ходишь на курсы? Тэхен, ты уже на третьем курсе, тебе ведь не нужен испанский. — Вы правы, не нужен. Но вот это, — он указал на блокнот, — вот это мне очень нужно. Он выходит из помещения на улицу. Скоро зима. Тэхен идет по улочкам, заходит в кафе. Сидит пару минут в своем телефоне, потом забирает кофе. Он снова выходит на улицу. Там начинается дождь. И почему-то ему кажется, что это клише. Он идет домой, весь мокрый, но замечает, что ему это нравится. Нравится идти в мокрой куртке, с мокрыми волосами. На самом деле, ему просто очень сильно нравятся клише.