Не говори со мной

      После того как Габриэль Агрест пожертвовал собой ради исполнения желания прошло около четырех лет. Изменилось многое - в сознании жителей парижа Эмили никуда не исчезала и никогда не умирала, Натали не болела, а Бражник был лишь загадочным злодеем, так и ушедшим в анналы истории с нераскрытой личностью.       Маринетт Дюпен Чен поступила в Университет Моды и Дизайна, после определенных событий названный в честь "героически погибшего" Агреста Старшего. Адриан, в свою очередь, пошел учиться в экономический. После того как на его плечи свалился весь бизнес отца, выбора просто не было, да и он сам был не очень против - изучение экономических явлений всегда казалось ему интересным занятием. Маринетт с Адрианом открыто встречались чуть больше трех лет, обоим было по девятнадцать, и в их отношениях не было никаких заметных окружающим проблем. Но трудности скрывались глубже, чем другие могли увидеть.       Неизменным осталось лишь количество работы, которое постоянно взваливалось на плечи уже повзрослевших защитников Парижа, а также тайна их личностей. Талисман бабочки так и не был найден, что периодически доставляло Леди Баг и Супер Коту проблемы. Он явно попал не в те руки, но вот в чьи - осталось нераскрытой тайной.       Единственным доказательством того, что он до сих пор существует, являются акумы, изредка появляющиеся в городе. Новый злодей был крайне осторожен, и мотив его был совсем не ясен: казалось, будто человек, снова использующий талисман во зло, просто вымещает обиду на весь мир, отыгрываясь на мирных гражданах и их разыгравшихся чувствах. Порождения акумы, то есть суперзлодеи, были не такими громоздкими и кричащими - их пакости были скрытными, и ощущались скорее не сами злодеяния, а их последствия.       Леди с Котом, как обычно, закончили свой патруль, в очередной раз приземлившись на уже приевшуюся крышу невысокого парижского дома. На месте когда-то пустовавшей крыши появилась небольшая пристройка, напоминавшая простой, ничем не примечательный чердак, — то было постоянной базой Нуара и его принцессы. В лучах летнего закатного солнца фигура кота казалась больше и грознее обычного, — за последние годы Котик стал выше, тело приобрело черты взрослого мужчины, мускулатура стала еще более развитой и выразительной, а черный костюм стал лишь больше подчеркивать его привлекательность. Похорошела и леди - на смену двум милым хвостикам пришли длинные волосы, часто собираемые в один высокий хвост. Костюм облегал все самые привлекательные места девушки, подчеркивая тонкую талию, идеально развитые мышцы, и, конечно же, округлые бедра и грудь. Выглядело все это отнюдь не пошло, — скорее маняще и притягательно. У Нуара, привыкшего к такому одеянию, обычно не возникало ни одной коварной мысли в голове, так же как и у Маринетт, ведь оба состояли, как им казалось, во вполне здоровых отношениях. Обычно не возникало. Но на этой неделе, как назло, Маринетт с Адрианом повздорили, и оба хранителя пребывали в чересчур возбужденном и неприятном настроении. Всему виной был повод, по которому влюбленные поссорились. — Мурцесса сегодня не в духе? - немного собравшись с мыслями, спросил Нуар, расслаблено падая на кресло-мешок, расположенное у входа в пристройку. Глаза Кота так и бегали по телу напарницы, стоявшей к нему спиной, подмечая особенности ее фигуры, которым он совсем не придавал значения раньше. — Да, — сухо ответила та, глубоко выдыхая. Было ясно, что в голове у нее совсем не результаты сегодняшнего патруля, а что-то более отягощающее и мрачное. — Не буду лезть не в свое дело, — с несвойственным раздражением в голосе ответил кот, впиваясь когтями в кресло, с которого через несколько мгновений он резко встал. — До встречи, миледи.       Ледибаг так и не повернулась, чтобы попрощаться с котом, упрыгавшим куда-то в даль. Скрестив руки на плечах и немного съежившись, она только недовольно хмыкнула. — Да что с вами всеми сегодня такое?! - вопрос Маринетт был адресован в пустоту. Ответа так и не последовало.       Позднее, у Маринетт дома, пара снова встретилась, но уже в повседневном и знакомом друг другу обличии, чтобы по традиции провести пятничный вечер за просмотром очередного фильма. Родителей девушки не было: они уехали в Шанхай к тете Шу Инь, сестре Сабины, пока девушка осталась в Париже из-за высокой нагрузки в университете, или по крайней мере потому, что отец с матерью думали, что учебы действительно много.       Комната Маринетт обновилась: розовые стены были перекрашены в беж, пестрые узоры сменились на нейтральные, — будучи дизайнером, от ярких цветов она стала уставать, часто отдавая им предпочтение в работе. Из прошлого остался только инструментарий для творчества - на столе покоилась любимая розовая швейная машинка, уже который год волей и правдой служившая девушке во всех ее задумках и проектах. В стиле одежды Маринетт также преобразилась. Она ожидала парня в любимой черной пижаме из шелка, из последней коллекции модного дома Агрестов, теперь объединяющего бренды художников и творцов со всего мира. Адриан тихо вошел в пекарню, открыв дверь своим ключом, и также тихо поднялся наверх, в комнату к девушке, держа в руке небольшой пакет с вкусностями. Услышав тихий шелест за спиной, девушка, сидевшая на веранде, вздрогнула. — Маринетт? - послышался знакомый голос, и секундный испуг отступил. — Адриан, не пугай так, пожалуйста... - на выдохе сказала Мари, выходя навстречу любимому, — что у нас сегодня? Соленый попкорн? Или наши любимые чипсы? - с улыбкой спросила девушка, беря в руки пакет. — Лучше, — слегка улыбаясь ответил парень, доставая две коробочки со сладким, — твой любый сливочный десерт с манго, малиной и маракуйей. — Спасибо! - в ответ он получил объятия и легкий поцелуй в губы, но все равно атмосфера казалась как-то слишком тяжелой. — Все в порядке? - с нотой сомнения в голосе спросила Маринетт, зная, что несмотря на ответ, определенные проблемы все таки есть. — Н-нет. То есть, Мари, все хорошо. Что посмотрим сегодня? — не ясно, было ли "нет" оговоркой или честно вырвавшимся ответом.       Диалог снова не сложился, и молодая пара переключилась на поиск фильма на вечер. Адриану явно не хватало смелости поговорить о том, что происходит, потому что он боялся ранить и отпугнуть Маринетт своими словами, а девушка, в свою очередь, просто боялась говорить о своих чувствах, думая, что таким образом сильно обидит парня. И все было бы хорошо, если бы они наконец поговорили и этот вечер снова не дошел до точки кипения.       Они сидели в комнате на втором этаже, на большой кровати, смотря фильм на лэптопе парня. На сороковой минуте рука Адриана плавно скользнула под длинную шелковую рубашку Маринетт, прижав девушку ближе. Пальцы медленно блуждали по талии Мари, поглаживая фарфоровую кожу, разжигая коварное пламя внизу ее живота. Дыхание девушки участилось, как только она почувствовала как громко и быстро бьется сердце ее возлюбленного. Стоило взглянуть ему в глаза - оба поплыли. Адриан, аккуратно взяв юное личико за подбородок, медленно притянул Мари к себе, вовлекая в глубокий, медленный и желанный поцелуй. Не было резких движений, лишь тянущаяся, словно свежий мед, страсть. Маринетт сама полностью повернулась к парню, садясь на него сверху. Дразнящее сплетение языков становилось все интенсивнее, кислорода в легких становилось все меньше с каждым прикосновением рук Адриана, которые подбирались все выше, уже блуждая под грудью девушки.       На секунду она оторвалась от влажного поцелуя, от чего между партнерами потянулась тоненькая ниточка слюны. Адриан был готов сойти с ума от этой картины. Немного растрепанные длинные иссиня-черные волосы струились по плечам, голубые глаза были чуть прикрыты, а сбившееся дыхание и проявившийся румянец не давали и на секунду оторваться от всей красоты момента. Он знал, что она только его, и хотел ее здесь и сейчас. Маринетт чувствовала это не только эмоционально, но и физически, инстинктивно, ни секунды не скрывая ответного желания, ерзая по промежности Адриана. Она медленно стянула с него футболку, все также сидя сверху, и теперь упиралась ладонями в достаточно мускулистое и подтянутое голое тело. Он, в свою очередь, расстегнул все пуговицы на пижамной рубашке, оголяя аккуратную грудь, вид которой каждый раз вызывал у него новую волну жара и желания. Как только пальцы коснулись ореола груди, Маринетт словно прошибло током. Внутри все сжалось, после чего огонь с новой силой разжегся где-то внизу. Он аккуратно повалил ее на спину, нависнув сверху и спустившись чуть ниже, прильнув языком к соску, начал его лизать и прикусывать, погружая Маринетт глубже в пучину похотливых мыслей. Все ее тело кричало, что она хочет большего. И его тело тоже. Но стоило ему коснуться рукой ниже, там где жар был ярче всего... — Стой, Адриан, - тело девушки будто стало каменным: ни одна конечность не слушалась, а душу охватили цепи страха.       Парень почувствовал, как по ее телу пробежала мелкая дрожь. Сердце вмиг заполнилось отчаянием. — Прости, Мари... — Нет, ты меня прости... я правда не знаю, что с этим делать, я не могу... - голос наполнился тихими слезами, а руки предательски затряслись. Представляя в голове то, что они собирались сделать, она чувствовала себя хорошо, но стоило делу дойти до практики, и разум затуманивала кроваво-красная пелена тревоги и страха. То, что случилось с Маринетт и Кимом, произошло еще в 8 классе, но шрамы застарелого предательства не зажили до сих пор, и любые серьезные шаги в любви давались ей с невозможной болью. — Тише, милая... - парень явно был расстроен. Это был не первый, не второй и даже не пятый раз, когда они пытались, но с каждым разом надежды на счастливое полномасштабное развитие отношений оставалось все меньше. Он аккуратно приобнял ее, запахнув расстегнутую рубашку и легонько сжал, прижимая к холодной груди. — Скажи, дело во мне?       Голубые глаза, из которых только что по щекам тихо струились ручейки слез, вспыхнули неожиданной злостью. — Нет и еще раз нет! Я говорила тебе сотню раз, что все это не то, что ты думаешь! - она вырвалась из объятий, гневно глядя на молодого человека.       Он устал каждый раз успокаивать ее, он перестал что либо понимать. Это злило, расстраивало, вводило в заблуждение. Он хотел помочь, но не знал как, ведь она ему ничего толком и не говорила. — Так может пора обратиться к психологу? Или просто честно сказать мне, в чем проблема? — Я не знаю. Я. Не. Знаю! - то ли в гневе, то ли в отчаянии протороторила та, сдерживая новую волну слез, хлынувших из глаз. - Уходи, Адриан. Пожалуйста. — Только если ты просишь. - неторопливо собрав вещи, он покинул чердак. Его истинную злость выдала только дверь, предательски громко хлопнувшая из-за нерассчитанной силы. Отныне компанию Маринетт составляла лишь мертвая тишина и тихие всхлипы. Ее преданная квами, видя такое состояние хозяйки уже в сотый раз, появиться так и не решила.