Всё равно

Ученики вновь слышат победный звон об окончании отведённого на обучение времени, раздающийся по всему второму этажу. Кто-то подрывается с мест и несётся прочь из кабинета в неизвестном направлении, как непослушный первоклассник начальной школы, кто-то дорешивает данное на уроке задание и не торопится, но бóльшая часть спокойно собирает сумки, попутно разговаривая с друзьями, одноклассниками. За дверью слышен нарастающий гомон, собранный из голосов и шагов многочисленных подростков. В Мюнхенской школе перемена. Шарлотта Вайс пулей выскочила из класса, даже не успев до конца застегнуть молнию на портфеле и просто небрежно закинув его на плечо. Дело в том, что нужный ей человек удалился раньше предположенного, и она теперь нервно оглядывается по сторонам в надежде зацепить его взглядом. Благо, эта личность очень выделяется на фоне общей массы необычайно привлекательной внешностью, поведением и сейчас направляется к лестнице. «Это твой шанс, Шарлотта», — смело настроила себя девчонка и, коротко выдохнув, направилась к интересующему объекту. – Кайзер, — она подёргала парня за рукав белой рубахи, сглотнув перед ожидающим её важным разговором. Но Кайзер остановившись, повернул голову и, увидев, кто обратил на себя внимание, захотел поскорее уйти. Но Вайс не пустила, придержав за ткань. Она сделала вид, что не услышала раздражённый глубокий вздох, который при встрече с ней стал возникать чаще. Одноклассник развернулся и принялся прожигать знакомую удручённым, выжидающим слов взглядом, от которого как по щелчку всё забывалось. Эти синие глаза каждый раз в один миг давали неразгаданный повод засматриваться в себя, утопать, какими бы непроницаемыми и холодными не были. Кайзер не слепой, чтобы не замечать подобной особенности у девушки: вечно на что-то в нём пялится. Закатив глаза, он пощёлкал пальцами перед замершим лицом, приводя его в себя. – А? Ой, кхм… — заволновалась очнувшаяся. – Забыла, что хотела сказать? — твердовато спросил виновник торможения речи. – А… Нет. Кайзер, это… — Шарлотта достаёт из-за спины небольшую белую коробочку, старательно упакованную и завязанную ярко-красным бантом. – тебе. – Что на этот раз? — спросил адресат, равнодушно смерив подарочек. – Печенье собственного приготовления. Я сама делала! Попробуй, тебе понравится, — смело улыбаясь и не обрывая зрительного контакта, Вайс пыталась всучить тому в руки презент. Девичья душа до сих пор верила в тот совсем далёкий день, когда Кайзер примет хоть одно преподношение. Что если это и есть счастливый час? Но и сегодня девушка провалилась, потому что футболист не собирался брать предложенное, а, в конце концов, грубо оттолкнул протянутые в упор руки. И снова увлёкшуюся Шарлотту привели в чувства, не отличающиеся позитивом. – Ой, прости, — лучезарная улыбка сменилась на неловкую. – Так ты… – Вайс, прекрати уже, умоляю. Не мучай ни себя, ни меня. Это бессмысленно, как ты не поймёшь никак? — блондин от нарастающей нервозности проговорил чуть ли не каждое слово по отдельности для ясности наверняка. Улыбка полностью сошла с лица надоедливой одноклассницы, оставив место для горечи и печали в кофейных зрачках. Вайс снова сглотнула, но сейчас в горле поселился тяжёлый ком. Только бы не пустить слезу… Девушка стиснула зубы и опустила голову, лишь бы не смотреть своими униженными, расстроенными глазами в победные, высокомерные напротив. – К-Кайзер… — вымолвила она, но продолжить ей не дали. – Слушай, хватит гипнотизировать меня. Ты же прекрасно знаешь, с кем я в отношениях и каких. Кайзер мог бы потратить ещё пару словечек на пояснения, но взгляд случайно зацепился за знакомую фигуру, прошедшую мимо. Адлер изящно проплыла мимо своего паренька, кинув на него привычный, слегка озадаченный взгляд, и хмыкнула, ничуть не удивлённо помотав себе головой, мол «у нас ничего нового…». Видимо, рассмотрела происходящую картину издалека и приняла за привычное фанатское обращение. Вот только никто не принимал случай Вайс за типичные знаки внимания. Очевидно, она влюблена в Кайзера. Все преподнесённые ею мелочи — неудачные попытки подкатить, проникнуть в и так забранное королевское сердце. А кем? Той, за кем в сию минуту сам побежал вниз по лестнице, как зачарованный. Адлер Вибек. Вайс с каждым днём проклинала её больше, сердцеедку, при виде которой зубы скрипели, стираясь в крошку, а глаза загорались злобой и ревностью. Так ещё идёт и разговаривает с ним до боли невозмутимо, дерзко, как будто вовсе не гордится, не думает, какой джекпот сорвала. Как же это выводит! Что сделать, чтобы равная доля внимания Михаэля досталась Вайс, пока существует Адлер? Ответ ясен как день: никак, и Шарлотта знает, что давно не соперница нынешней королеве, но что она может поделать с химическим веществом, приевшимся в теле именно к Кайзеру? Также, ничего. Здесь выход ей ещё никто не подсказал. И непонятно для самой Вайс, губит ли её любовь, или ревность разжигает желание добиться своего, несмотря на тщетность действий. – Адлер… — прорычала она, смотря стремительно убегающему однокласснику вслед. – Снова промах, Вайс? — сзади раздался знакомый голос, заставивший отвлечься на его персону. Другой одноклассник, с пушистыми коричнево-фиолетовыми волосами и лицом, от вида которого Вайс, порой, мысленно тошнило. Футболист, играющий вместе с Кайзером, по имени Алексис Несс. Девушка внезапному появлению была не рада, наверное, как Кайзер её. Но фиалковые глаза выжигали дыру в спине, и потому пришлось неохотно развернуться. От пронизывающего и резкого взгляда карих глаз, Нессу стало не по себе, а слова запутались вперемешку с лишними мыслями. Эти два глубоких тёмных картера ни разу не смотрели на Алексиса по-другому, что не могло не приводить в смятение, расстройство. Ещё один дорогой ему человек смотрит на него поистине убийственно и свысока… Но есть что-то, позволяющее забываться под её пристальным просмотром. – В-Вайс, это напрасные старания, — очнулся парень. – У Кайзера мёртвая хватка на Адлер. – Отвали, Несс, — проговорила она, отвернувшись. – Я добьюсь своего, чего бы мне это не стоило, — твёрдо заявила девушка и пошла спускаться вниз. – Вайс! Даже если так, ты будешь не более, чем игрушка! — обеспокоено кричал тот вдогонку. Шарлотта остановилась и замерла, сжав пальцами поручень перила. – Лучше быть игрушкой, чем преданной собачонкой. Хм! — одноклассница гордо приподняла подбородок и продолжила спуск. Несс впал в ступор, приоткрыв рот. Что ж, если хотела уколоть побольнее, то у неё это получилось. Но ничего, «верная собачка», безусловно, понаблюдает за дальнейшими событиями после сотого предупреждения и убедится, кто прав. На следующий день Вайс решила действовать после окончания всех уроков, когда народу в коридоре меньше, а Кайзер никуда не спешит, по скромному мнению девушки. Сегодня точно получится уломать его. Очередное «сегодня», где попутно не избежен риск повторного отказа. Шарлотта поджидала Кайзера на первом этаже. Она мысленно репетировала реплику, повторенную за жалкие две минуты раз сорок, чтобы не забыть. Настраивала себя, что не утонет в его глазах, не будет неуверенно заикаться и бездумно увлекаться собственными разговорами. Из поочерёдного повторения её неожиданно вывел стук подошвы обуви о бетонные ступени. Это по-любому он. «Фух, вперёд, Шарлотта». Предвиденный парень вышел в длинный коридор, не подозревая о партизанке поблизости. – Кайзер, постой! — но она сама себя раскрыла к несчастью для обоих. Михаэль не хотел выполнять просьбу. Слишком надоело. Почему он обязан делать что-то прошеное ею? Давно не обязан. Он торопится к Вибек. Поняв, что объект симпатии не планирует тормозить, Вайс подбежала к нему и задержала за лямку портфеля. – Скажи, что ты от меня хочешь? — на этот раз парень действительно произнёс вопрос, чётко разбив на слова. И чувствуется, дальше будет ровно также от закипающих нервов. – Кайзер, хочу пригласить тебя в кино завтра, в шесть вечера, со мной. Это свидание, я уже купила два билета, — Шарлотта достаёт из-за спины красненькие картонные визитки, оформленные, как положено. Это свидание? Нет, это оскорбление и неуважение прежде всего к самому Кайзеру, его девушке. Фраза, благодаря которой в лужу истёкшего терпения попала последняя его капля. Невыносимо. Кайзер не может совладать с собой, он слишком долго слушал самонадеянный мозготрёп безнадёжно влюбившейся одноклассницы, ему наскучило, выбесило. Выговор уже просится наружу, чтобы болезненно облить особо наглую особу, что мечтательно глядит на него, с ног до головы. Михаэль решительно уложил ладони на плечи знакомой, соорудив множество складок на молочной блузке. Он применил далеко не всю силу, но и полная мощь, грозившая сломать хрупкие плечи, на грани своего освобождения. – Какая же ты несмышлёная дрянь, Вайс! — футболист разъярённо оскорбил её, плотно прижав к стене. Шарлотта не на шутку испугалась, и страх высказывался в глазах. – Нет, я не пойду с тобой, не приму ничего, что бы ты не предложила, не буду смотреть так, как ты хочешь. Я. Тебя. Не люблю. Поняла?! Ты не Вибек, ты просто напросто моя одноклассница и всё. Ты наивная бестактная дура, пытающаяся разрушить нерушимый фундамент. Неужто взаправду веришь, что сможешь заполучить меня какими-то подарками и предложениями, в противовес не идущими с пониманием и эмоциями, полученными с Вибек? Ты жалкая, исчезни из моей жизни. Вайс видела бурю гнева и обжигающего пламени в его когда-то мирных лазурных глазах. Злости на неё, за то, что она существует рядом. В столь ледяном взгляде Вайс не купалась и беспомощно не тонула никогда. Она сама редко выпускала на просторы коричневых глаз собственный ужас, возникающий в чрезвычайных ситуациях. Видимо, это как раз оно. Затемнённый рассудок не думал о Кайзере плохо, делая его милейшим созданием, потому не предполагал похожий исход. Сверкнув пустыми, но горящими от переполнения негативом глазами, Михаэль отпустил девчонку, чуть ли не швырнув, и пошагал в первоначальную сторону. Как больно, отвратительно. Вайс, пройдя в реальность через пару секунд, со всех стремительно ушедших силёнок сжала вспотевшие ладони в кулаки и отпрянула от стены. – Тупица! — громко крикнула она по направлению к Кайзеру. Это прозвучало в такой степени храбро, что вызывалось ощущение разговора в пустоту. Парень остановился с интересом послушать будущие упрёки. – Когда ты с ней порвёшь?! Почему она?! Что в ней особенного?! Я столько раз пыталась, а тебе всё равно! Всегда было всё равно, даже до Адлер! Почему ты так жесток?! — выкричалась. – Потому что, Вайс, это я реальный, а не выдуманный тобой. Я честен, в первую очередь, с собой, а с тобой и подавно. Ты не заставишь меня полюбить тебя, если с начала не интересовала. – Ненавижу! Ненавижу тебя, Кайзер! — часто известная ей пелена затуманивала глаза, а по щекам скатывались капли, отдававшие на уголках губ солёным привкусом. – Я очень рад слышать, ты бы знала, — довольно и облегчённо произнёс тот. Девушка не увидела, но определила его фирменную ухмылку по интонации. Кайзер был таков. Вайс оставалось лишь обречённо и утрачено смотреть на мускулистую спину и красиво развевающиеся длинные пряди после сцены «Разбитое вдребезги сердце». Шарлотта прислонилась к холодной, как обращение ушедшего футболиста к ней, стенке и скатилась вниз. Ноги напрочь отказывались держать её. – Если это и есть любовь, не хочу чувствовать вновь… — сквозь слёзы прошептала она и, прикрыв покрасневшее лицо, перешла на тихий плач. Прошло не так много времени, как Вайс кто-то потрогал за болевшее плечо, аж до дрожи. Девушка убрала ладони. Тогда взору открылись зелёные глаза Адлер, по-доброму и сожалеюще смотрящие. Но Вайс рассмотрела эти качества как насмешку и угрозу, поэтом резко дёрнула плечом, чтобы хозяйская особа не смела прикасаться с любым посылом. – Это ты во всём виновата, — заявила Шарлотта. – «Госпожа Адлер»… Ненавижу тебя, умницу-красавицу, — и опустила голову. Не хотелось признавать, но было немножко стыдно и стрёмно смотреть прямо на неё после всего, о чём она наверняка уже осведомлена. Но Адлер не злилась на одноклассницу. Она простила её с тех пор, как им обеим понравился Михаэль, если бы выбор пал противоположно. В Вибек не теплилась зависть или ревность, а любовь не дурманила умную голову. Но Вайс никак не может принять, простить и отпустить, ей мешают жить ненужные чувства. Она неполноценна без кого-либо, зависима, не знает своё предназначение в жизни, а потому ищет романтические приключения, смысл жить. Жить не для себя, для кого-то, даже если этот кто-то совсем не подходящий человек, даже если она режет свежие раны себе и окружающим. Отобрать гонения за любовью — отобрать цели для существования, в отличие от Адлер, что нашла себя в некоторых сферах. – Вайс, — мягко обратилась Вибек. – Прежде чем продолжать оправдывать ложные надежды, оглянись и увидь, кто на самом деле хочет тебе помочь, видит в тебе ценность, — она неспеша повернула голову в сторону выхода, откуда вышел Кайзер, и взгляд уловил узнаваемую фигуру, быстренько спрятавшуюся за стену. Ежевичные кончики успели выдать себя для окончательного убеждения в личности Несса. Сказав эту фразу, девушка намекнула на замеченного неподалёку, походу, всё время наблюдавшего за Вайс. – А? — Шарлотта посмотрела влево и, не увидев никого, недоуменно уставилась на Адлер. Русоволосая мило и лукаво ухмыльнулась и, встав с корточек, ушла, оставив их наедине. «Не думала, что Нессу нравится Вайс». Оставшаяся девушка снова остановила взгляд на проходе, откуда через минуту неуверенно выходит Алексис. Он шагает и останавливается перед ней. – Пришёл посмеяться надо мной? — сухо спросила она, смотря в пол. – Пришёл сказать, что оказался прав? Я и так знаю… Меня действительно выкинули, как устаревшую игрушку, не успев использовать. – Вайс, мне правда… Очень жаль, — грустно посочувствовал он. – Тебе жаль? Какая мне разница, если ему не жаль? Кайзер… Да когда же он уже вылетит из её головы?! Когда до неё дойдёт?! Как же Нессу сидит по горло Кайзер в её днях, разговорах, разуме. Жизнь поглощена и остановлена Кайзером, нет ничего и никого, кроме Кайзера. Кайзер… Как же тошнит от его фамилии, как Алексису желанно заменить её в устах Шарлотты на Несс. Вот бы она чаще, куда более заслужено, вспоминала о слове Несс, о человеке с фамилией Несс и именем Алексис. Вот бы Вайс по достоинству оценивала поступки Несс, любовь к ней, заботу и помощь от Несс и забыла бы о мерзкой, ужасной, больной фамилии Кайзер и приторном лживом имени Михаэль. А главное, вот бы Несс в виде собачонки и подстилки Кайзер растворился в её уме навсегда, оставив место под образ по-настоящему любящего, но вовсе не любимого парня. – Тц… — Несс плотно сжал зубы и, взявшись за ворот рубахи знакомой, поднял её с пола, прижав к плоской поверхности. Для надёжности и без того мёртвого хвата, Алексис не оставил ни миллиметра между ними, соприкоснувшись с телами настолько, что лица чувствовали горячие дыхания, а сердца встретились, стуча в грудях в унисон. – Какая же ты наивная дура! — где-то она это слышала… – Неужели также свято веришь, что сможешь переманить его, зная, сколько они уже пережили?! Долго ещё собираешься искать в нём себя?! Долго будешь обманывать себя? Ты давно должна была оставить затею, исчезнуть из его жизни, как ты не понимаешь?! Парень трёс её за воротник, в его глазах накипевшие эмоции, выражающие одержимость, невероятную боль, наворачивающиеся слезинки. Он в самом деле мечтал достучаться до Вайс, вытащить из прогнивших трущоб невзаимной любви наверх, к солнцу и счастливой жизни. Но она отказывалась от помощи, словно старушка, родившаяся и прожившая там всю жизнь, а другой мир совсем не приятный, и здесь хорошо. Кому хорошо, когда всё, кроме неё давным-давно выбрались из грязной помойки своих прошлых жизней? – Д… Да что ты на меня орёшь?! — грубо ответила девушка. – Как до тебя дозваться, если не криком?! Когда ты выйдешь в светлое настоящее из тёмных мечтаний?! Когда ты, наконец, снимешь розовые очки и увидишь, кому ты нужна, а кому нет?! – Кому я нужна?! Издеваешься? Никому, никому до меня нет дела! Назови хоть одного, кому бы я сдалась! – Никому?… Ах да… — Несс нервно и жутко улыбнулся. – А я? Я столько раз пытался поддержать, а тебе всё равно! Протри глаза! Что особенного в этом Кайзере, я не понимаю! А, Вайс?! Ты мазохистка? Почему тебе всё равно на меня, которого хочет выслушать тебя, увидеть твою прелестную улыбку и сияющие от счастья глубокие глаза, слышать твой нечастый, но особенный смех, любоваться тобою, в какую бы внешность ты не перевоплотилась, разговаривать с тобою, получать такие же мелкие, но самые душесогревающие подарки и дарить в ответ, видеть на экране твой номер телефона и отвечать, принимать приглашения на свидания? Почему, Вайс? Внутри что-то кольнуло. Откуда Несс знает её уже прошлые желания? Очевидность, скрывающаяся за густым туманом одержимости тем, что ещё более непроглядно в дали и отдаляющееся с каждым днём на приличное расстояние. Вайс не замечала, как тщетно всматривается в грязное битое стекло, не замечая в двух шагах чистое зеркало, где можно увидеть своё отражение. Но как необычно и странно, что она нашла себя в зеркальце по имени Алексис Несс. Шарлотта совсем не замечала, как они похожи, что они копии себя, которым разбивают сердце, нанося с каждой минутой больший урон. Ей — Кайзер, ему — она сама. Неужто Кайзер повлиял на неё? Неужто в подсознании ей хотелось стать похожим на него? А может, все люди, влюблённые до беспамятства, причиняют незаметную для них боль другому, что в такой же мере походит на него? Что если им самим противно видеть версию себя? Почему же люди так жестоки друг с другом и сами этого не замечают? Им страшно, но они не сдаются, сколько бы нервов и терпения не ушло не ушло, сколько бы пота и слёз не пролилось, сколько бы людей рядом не страдало. И Вайс услышала Несса, увидела его отчаявшееся, умоляющее, раскрасневшееся лицо со слезами, растёкшимися по щекам и подбородку, на сиреневых, смотрящих в упор глазах. Понятно, Несс тоже хочет любви, как она сама. Но многие, кажется, даже не воспринимают его за человека. Шарлотта вспомнила, как буквально вчера сказанула про преданную собачонку, Стыдно, а ему наверняка обидно, особенно когда это объект тёплых чувств. – Н-Несс… Отпусти меня, пожалуйста, — скромно попросила она. Парень покорно выполнил просьбу, медленно убрав руки с плеч. Неловкое, но задумчивое молчание. – Несс, прости меня… — Вайс опустила голову, не храбрившись смотреть тому в лицо. Алексис приподнял брови. Она извиняется? Перед ним? – Прости за «преданную собачонку», за грубость, за отталкивание, за причинённый душевный вред. Я не специально, правда, я… Поняла, как тебе было одиноко и невыносимо, потому что по себе знаю, как остро пронзают кинжалы в виде слов о невзаимности, о ненависти. Знаешь, я полагаю, что давно не ищу себя в Кайзере, мне просто нечего в нём находить. Зато в тебе… – Ни слова больше, Вайс. Наконец-то у меня получилось вытащить тебя… — парень рухнул на колени, где сегодня же появятся синяки, и обнял девушку за талию, прижавшись к ней. – А? Ты о чём? – Неважно-неважно. Я рад, что мы преодолели наши барьеры. Как я рад за тебя… Даже не за себя радуется, а за неё. – Что ж, в таком случае… Сходим в кино завтра? У меня два билета всё равно осталось. – Обязательно, Шарлотта, обязательно.