Падение АрЛеКИна

      Дворец съездов поприветствовал Сергея унылой лакированной под дерево ДСП панелью и кровавым разводом. Некрасиво. Не гармонирует. Вот если бы стена была белой…       Развернувшись, Нечаев сел на пол, прислонившись к несостоявшемуся произведению искусства. В открытой двери мелькали обломки галереи, куски дроф и облака. Эта картина выглядела симпатичнее, но тоже не то.       “Мы движемся,” – словно сказал кто-то у майора в голове.       – Я так понимаю, там тоже плохо, – прокомментировал незнакомый мужчина.       – А где сейчас хорошо? – философски заметил Сергей и принялся рассматривать спасителя.       Высокий, голубоглазый блондин со слегка ребячливым открытым лицом шарил по карманам своего чёрного костюма в поисках как оказалось пачки сигарет. По скоро заполнившему небольшой коридор аромату Нечаеву было очевидно, что не беломором были забиты бумажные трубочки.       – Five years… Five fucking years. Mummy was right. Stupid Russia.       – Американец? – спросил Сергей.       Тот кивнул и сделал затяжку:       – Один американец засунул в попу палец и, знаешь, что?       – И вытащил оттуда говна четыре пуда, – закончил детскую кричалку майор.       – Федя, – американец протянул раскрытую ладонь. – Но вообще Альфред.       Схватив предложение помощи, Нечаев поднялся и пожал руку:       – Сергей. Как же тебя сюда занесло, Федя?       – Четыре года я внедрялся к вам сюда. В fucking KGB. И я был хорош! I am the best! А теперь, вместо того, чтобы стать героем для своей страны, я здесь просто сдохну, потому то вы все – распиздяи.       В голове у майора возникли три вопроса, на которые он хотел получить ответы. Первый: “Как эти чмошники попадают в страну?” Второй: “Почему это чучело так хорошо говорит по-русски?” Ну, и третий: “Почему они все собственно распиздяи?”       “Товарищ майор,” – в голове у Нечаева снова возник лирический тягучий тенор. Звучание его было настолько неожиданно, что Сергей отскочил от американца на добрый метр и ошалело заозирался.       “Товарищ майор, не дёргайтесь, – высокомерно продолжили. – Я подключился к вашим слуховым нервам напрямую. Давайте не демонстрировать новейшие разработки нашим заокеанским партнёрам.”       – Твою мать… – Нечаев посмотрел на перчатку, как на инопланетную технологию и поднял взгляд на недоумевающего американца. – Прости, Федя, так себе новейшая технология, – он помахал левой рукой, словно стряхивая что-то. – Током меня шибанула, померещилось всякое.       “Имитировать, товарищ майор, не ваше. Вам надо больше общаться с женщинами. У них лучше получается.”       Новый голос ХРАЗа “звучал” ещё более надменно, чем прежний.       – О! Это нейрополимерная перчатка?! – жадно уставился Альфред. – А что, правда, плохо работает?       – Она у меня большой специалист исключительно по контактам с имитирующими женщинами. Больше, видимо, ни с кем.       – А у нас говорят, что ваш Сеченов плохого не делает.       – У вас говорят про Дмитрия Сергеевича?       Американец сделал последнюю затяжку и, выбросив окурок на останки галереи, закрыл дверь:       – Вашего Сеченова да к нам бы. Но цену он себе заломил…       – Цену? Дмитрий Сергеевич? – Нечаев представил академика Сеченова стоящим в Конгрессе США с ценником на груди, цифры на котором множились с каждой секундой.       – Пока, по крайней мере, от любых предложенных, сумм и условий он отказывался. А ставки каждый год повышаются. У мистера Сороса много денег и шикарные условия. Уж точно лучше, чем в вашем Союзе.       "Дебилы, б… – хмыкнул ХРАЗ, и в мыслях у майора возник широкоплечий лысый мужчина, смотрящий на этот самый Конгресс поверх очков с выражением высочайшего презрения на лице. – Простите товарищ майор. Ошибка кода," – все образы разом пропали.       – Не получится у вас академика Сеченова переманить, – покачал головой Сергей. – Он человек идеи, а не денег, и все эти ваши капиталистические потуги он презирает.       – Презирает или нет, а на нашей бирже он играет. АНБ его подставную компанию давно вычислило. Все любят деньги, просто ценник ещё не подобрали. Потом, если бы не этот дебил из МИ-6, то у нас бы и компромат был.       – На кого?       – На Сеченова вашего. А уж с шантажом да сладкой морковкой все сдаются.       “Товарищ майор, расспросите ещё,” – высокомерный выскочка звучал крайне заинтересовано.       – Слушай, брат, – американец доверительно склонился к Сергею, – я, конечно, сомневаюсь, что мы отсюда выберемся, но, когда на душе легче, и думается как-то позитивнее.       – Чё? – отшатнулся Нечаев.       – Отлить мне надо.       – А я тут тебе как могу помочь?       – Да ты понимаешь, это ваши твари в сортирах очень любят мочить.       – Да вас собственно везде надо мочить. Не только в сортирах.       Американец согласно развёл руками:       – Они ж не только меня мочат, они всех. Я тебе помог, теперь может ты мне.       Помявшись и рассудив, что получить ещё немного информации ему не помешает, майор согласился:       – Пошли. Так что тут происходит?       – А ты не в курсе?       – Ну, ты ж видел, где я был. Меня закинули академию патрулировать. Я там и сидел, пока ну, не началось.       “Товарищ майор, расспросите про материалы шантажа.”       – Роботы ваши гражданские, как с ума посходили. Заседание только началось, я стоял в третьем круге охраны, когда ВОВчики ваши начали странно себя вести, заходить за спины нашим/вашим. Ну ты понимаешь, я-то подумал, что это меня рассекретили, и весь напрягся, ожидая подвоха, а когда мразь эта ко мне свои руки потянула, я с ноги по башке ему и врезал со всей силы. Кстати, резвых нас таких в третьем круге было мало. Остальным всем шеи как цыплятам посворчивали. Дальше начались тактические манёвры, да только я снял с себя все ваши устройства связи, потому что по ним в системе можно опознать. Вот и ищу теперь способ сбежать. Держусь подальше от потенциальных мест скопления оставшихся выживших.       – А с ЦК что?       – Хрен знает. Пока я отсоединял всё, они там были в центральном зале. Заседали. Вроде без роботов.       Нечаев задумчиво почесал затылок. Взгляд его пробежался по круглой вентиляционной отдушине почти метр в диаметре. Он бы и сам мог залезть в…       “Товарищ майор, материалы для шантажа.”       – Да заткнись ты, – рыкнул Сергей.       Американец вновь на него подозрительно покосился.       – Это я так. Просто.       – Контуженный чтоль?       – Тип того…       – Вас таких в КГБ берут?       – Выходит, берут.       Туалет во дворце съездов ничем не отличался от подобных мест общего пользования на Челомее. Сергей тщательно осмотрел каждую кабинку, бросил взгляд на своего собеседника, и отвернулся.       Скрывшись за одной из дверей, Альфред быстро расправился со своей ширинкой, и вместе с его вздохом удовлетворения зажурчала вода.       “Товарищ майор, это важно.”       – Слушай, – Нечаев покосился на вентиляционную отдушину. – Не может ни у вас, ни у МИ-6 быть компромата на Дмитрия Сергеевича. Святой человек.       – Ха. Не, ну, мы тоже долго рыли в сторону всяких интересов с роботами. Телохранительница у него какая интересная…       Сергей вспомнил ладную стальную балерину, не покидавшую его шефа никогда. Да уж, с такой приятно рядом находиться.       – Но там всё было как-то очень тухло. Сеченов как будто сам создавал впечатление, что из этих.       – Из каких? – удивился Нечаев.       Альфред вышел из кабинки и направился к раковинам:       – Из робосексуалов. Театр не закрывал, можно даже сказать – покровительствовал ему. Балерина эта. Но вот в МИ-6 по-опытнее нашего будут. Дёрнули другую ниточку и пережали.       – Какую это другую?       – У вашего Сеченова был лучший друг, – американец поставил пальцами метафорические кавычки и, брезгливо открыв кран, начал мыть руки. – Некто Захаров.       – Не слышал.       – А о нём с некоторых пор вообще перестали слышать и из всех баз данных поудаляли. Были его статьи, а стала группа безымянных авторов. Странно, не правда ли? И вот этот Захаров всегда был там же, где и Сеченов.       – Секретарь что ли?       Собеседник рассмеялся и выключил воду:       – Ээээ, нет. Он был учёным. Скорее всего доктором наук. Последние найденные статьи указывают именно на это. И в полимерах он разбирался никак не хуже Сеченова. Может даже лучше.       – Ну, хорошо. Ну был этот Захаров. И что? Вы его переманили, и Дмитрий Сергеевич разозлился и всё стёр?       – Странный ты. Вроде работаешь на КГБ, а главных сплетен не знаешь. Говорят, причём слухи эти именно с Предприятия идут, что Сеченов ваш грохнул своего верного спутника, чтоб того не переманили, и он не выдал все секреты.       – А доказательства? – Сергею очень не нравилось, куда идёт этот разговор.       – Нет никаких доказательств. Только слухи и развороченное гнездо на Софийской набережной.       – Чё? Какое гнездо?       – А ты не очень сообразительный? Как говорил мой белогвардеец батюшка, англичанка обгадилась.       – Белогвардеец… Так ты поэтому шпаришь по-русски так хорошо…       – Тебе про отца моего рассказать? Или про Захарова?       – Про Захарова интереснее.       – Ясен хрен. В общем, судя по реакции Сеченова, англичане слабое место очень точно определили. Что они там хотели сделать, не знаю. Скорее всего подозревали связь и хотели припугнуть.       – Какую связь? – не понял Нечаев.       "Товарищ майор, я вам потом объясню про неправильных птичек и пчё… шершней. Не отвлекайте товарища шпиона."       – Ну, свяяяязь, – последнее слово Альфред произнес жеманно. – Припугнуть в таких случаях просто – тут сделать небольшую аварию, там неудобство, исследование какое-нибудь застопорить и много намекать. Англичане с нами достаточно вяло обменивались информацией, пока вдруг их резидент срочно не попросил в ночи вывезти посла и половину миссии.       – И что?       – Не знаю, доподлинно неизвестно. Захаров с этого момента пропадает из всех документов. А в британском посольств неожиданно взорвался газопровод, а затем подвал затопило из Москвы реки. Ну и резидента вскоре не сильно здоровым нашли. Без членовредительства, но лепечущим какую-то чушь про чудовищ. Британцы были в тяжёлом оцепенении. Всю их агентуру за сутки раскрыли, они ещё и наших посдавали пачками, всех кого знали. Потом они сделали несколько вбросов. Гардиан написал какой-то пасквиль на тему того, что у академика Сеченова горе в семье, коварный Советский Союз сгноил его “спутника жизни,” таблоид Сан наоборот устроил расследование, основным выводом в котором пришёл к тому, что академик Сеченов, наверное, убил своего “любовника,” который собрался сбежать за границу.       "Я бы на вашем месте сейчас пристрелил этого человека."       – Чего? – удивился комментарию ХРАЗа майор.       – Это нормально, – как обычно принял на свой счёт американец. – Они так следы заметают. В головах у читателей останется всякая грязь. Они будут обсуждать аморальность советских героев, а то, что это выдумка, напечатают потом маленьким шрифтом на последней странице.       – Интересно… – произнёс Сергей, и посмотрел на свою левую руку. – Может ХРЕНЬ какая знает, кто такой Захаров и что с ним случилось?       “Това…”       Что хотел ответить искусственный интеллект, майор узнать не успел. Из вентиляционной шахты вылетел люк, следом за которым выскочил робот ВОВ-А6.       – Здорово, бандиты, – послышалось из динамика в туалете, и в дверном проёме замаячили ещё два силуэта, обличённые в белый пластик.       Получив удар ногой в солнечное сплетение Сергей отлетел к стене и до искр из глаз чиркнул по кафелю затылком.       – Вот скажи нам американец, в чём сила? – спросил ВОВ-А6 голосом скорее всего Петрова.       Альфред опасливо покосился на Нечаева:       – В роботах?       – В деньгах, ты должен был ответить. Деньги правят миром. И тот сильнее, у кого их больше, – расхохотался голос.       В мыслях у Сергея возник нелепый образ: ночь, пустой зал, большой экран и набор слов "Кино будущего."       "Товарищ майор, – ХРАЗ снова подключился напрямую к слуховому нерву. – Скажите ему: "А я думаю, что сила в правде."       – Чего, – ошалел Нечаев.       Американец в ответ развёл руками.       "Вам повторить? Вы не запомнили фразу?"       Сергею не очень хотелось препираться, да и слова казались правильными. Произнесённые, они отчего-то заставили Петрова поменять тему.       – What is the purpose of your visit to the United States? – робот приложил американцам лбом об раковину.       – Чего? – выдавил из себя тот вперемежку со стонами боли.       – Do you speak English? – заливался хохотом Петров.       – Ты мудак что ли?! – Альфред нашёл в себе силы отпихнуть андройда и всадить ему в голову две пули.       – Какая цель вашего визита в США? – выдал другой ВОВ-А6.       В голове у Сергея совсем без помощи нейрополимерной перчатки промелькнул ответ:       – Ты ответь. Конференция по новым компьютерным технологиям… и защите компьютерных программ!       Роботы дружно повернулись к майору и синхронно склонили голову влево:       – Welcome to the United States, – раздался дружный хор. – Сэнк ю вери мач! Вот уроды…       За это время Альфред успел сориентироваться и, найдя вентиляционное отверстие, ловко забраться в него. Действительно урод.       Оставшись один на один с тремя андройдами, Нечаев оценил свои шансы как хреновые, поднял крышку от вентиляции и услышал уже знакомый скрипучий компьютерный голос:       – Первого ебаните шоком. Я его смог у Норы выторговать.       Впрочем, майор не успел последовать совету, так как все три робота расступились и выключились. Подозрительно озираясь, Нечаев вышел из туалета, чтобы столкнуться с коридором из выстроившихся моделей ВОВ-А6. Плотная шеренга с двух сторон вела Сергея к большим дубовым дверям. За которыми открывался вид на нижний ярус зала заседаний. Пройдя к кафедре, Сергей осмотрел трибуны. Картина открывалась удручающая. Примерно треть правящей верхушки скрыться не успела и пустыми блёклыми глазами смотрела вникуда.       "Товарищ майор, – снова включился напрямую "в ухо" ХРАЗ, – с вами пытаются связаться. Перевожу входящий сигнал."       – Свинья в первом ряду, в сером пиджаке, – брезгливо прокричал из динамика перчатки Виктор Петров, – это Егор Молотов. Серёж, познакомься с человеком, возглавляющим специальную комиссию нашего Предприятия. Как ты думаешь, какое отношение Егор Тимофеевич имеет к науке? Правильно. Никакого. И он почему-то посчитал, что вправе управлять нами, людьми, двигающими прогресс.       – Ты поэтому пошёл против Дмитрия Сергеевича? Он тоже управляет вами?       Ответа долго не было. Поднявшись на пару ярусов, Сергей осмотрел тело одного из убитых сотрудников КГБ и обнаружил на нем пару обойм от ПМ. Хоть что-то.       – Дмитрий Сергеевич действительно думает, что я пошёл против него? – Виктор звучал расстроенно. – Что ж, ради великого человека я готов кануть в безвестность.       – Шизоид, – выплюнул Нечаев.       “Скорее эмоционально неустойчивое расстройство личности,” – надменно поправил ХРАЗ.       – Сергей, – Виктор звучал задумчиво. – Я предлагаю тебе присоединиться ко мне. Как в старые добрые времена.       – Ты сдурел, клоун доморощенный? Какие старые добрые… – майор осёкся, догадавшись, что видимо раньше они могли дружить.       – Я понимаю, зачем Дмитрий Сергеевич послал именно тебя. Но боюсь, у тебя ничего не выйдет. Теперь, на пороге великого свершения ничто не мешает академику Сеченову построить новое будущее. Почти ничто. Осталась парочка назойливых мух, и я принесу к его ногам СССР свободный от карьеристов и идиотов. Я подарю мир тому человеку, который СМОЖЕТ его изменить.       – Петров, ты баран? Зачем Дмитрию Сергеевичу СССР и уж тем более мир?       – Нечаев, я понимаю, что ты нихрена не помнишь до… Ты знаешь, какими потом и кровью выбивал наш Волшебник роботов в войну у этой твари в сером пиджаке? Не хочешь нарисовать исход войны, в которой мы бы не полагались на гений Дмитрия Сергеевича? И эти же почтенные комиссии, что хотели помешать нашей Великой Победе, каждый год из раза в раз проверяют, запрещают, мешаются под ногами. Ничтожества. Твари. Эта власть не заслуживает гения Дмитрия Сергеевича.       – И ты решил её снести? Дебил!       – Я решил дать Дмитрию Сергеевичу возможность самому собрать новую власть. Лучшую.       – Ну, ты мудак!       – Друг мой, сейчас ты уснёшь, а проснешься в новом, лучшем мире. Это мой вам с Катей подарок.       "Товарищ майор. Я фиксирую в воздухе токсин. Как только его концепция станет критической, вы потеряете сознание. Рекомендую занять сидячее продолжение."       – Я совершенно не хочу тебя в это вмешивать, Серёж. Это моя миссия.