***
Кастиэль позволил зеленоглазому сабу отвести себя вниз по лестнице на нижний уровень. Но как только они достигли более тихой зоны, Кастиэль вывернул руку и сам взял…***
Дин не был уверен, чего ожидать, когда вернулся туда, где сидел Кастиэль, но на мужчину совершенно не подействовало вопиющее неповиновение. — Спасибо за то, что отнёс контракт, — сказал Кастиэль, вставая. Он вёл себя так, будто это была его идея. — Какую комнату нам выделили? У Дина был соблазн не говорить номер и просто вести его, но он передумал. На самом деле ему нравился этот дом, и он не хотел выводить его из себя слишком рано. Поэтому он пожал плечами и сказал: — Пятая. У нас есть вся ночь, но опять же, я не думаю, что ты продержишься так долго, — Он подмигнул. Кастиэль издал низкий рокочущий звук. — Посмотрим. Сейчас ты пойдёшь за мной в пятую комнату, пожалуйста Каким- то образом Кастиэль произнёс слово «пожалуйста» повелительно. Дин, конечно, не послушал. Он проскочил вперёд и первым вышел из комнаты переговоров, решив, что, если у него есть ключ, он мог бы добраться до двери первым. Кастиэль не сказал ни слова, стоя у него за спиной. Пятый номер выглядел так же, как и все остальные стандартные номера. В углу стояла большая кровать и пара других предметов базовой мебели по всему пространству. В сундуке в изножье кровати хранились предметы для ухода после сцены такие как одеяла и крем, который следовало бы нанести на места ударов и шлепков. В другом углу был шкаф с выдвижными ящиками, в которых, как знал Дин, хранились паддлы и тому подобные вещи. Он открыл дверь, вошёл и положил ключ на большой деревянный комод. — Я полагаю, поскольку это наш первый раз вместе, я должен описать сцену, — озвучил Кастиэль, входя в комнату и закрывая за собой дверь. — Если у нас будут сцены в будущем, я могу не сделать этого, хотя то, что будет происходить всегда будет с твоего согласия. — Почему ты думаешь, что у нас будут сцены в будущем? — спросил Дин, прежде чем смог остановить себя. Что заставляет тебя думать, что ты действительно захочешь увидеть меня снова? — Дверь всегда открыта, — спокойно сказал Кастиэль. — Итак, на сегодняшний вечер, я планирую связать тебе руки за спиной. Это будет простой галстук, так что это не займёт много времени. После этого, я полагаю, мне придётся наказать тебя за твоё явное неповиновение и отказ обращаться ко мне как тебе следовало бы. А потом, если ты будешь хорошо себя вести, мы подумаем насчёт оргазмов. Дин фыркнул. Он сомневался, что они пройдут дальше части наказания. — По-моему, звучит как план, чувак. — Он улыбнулся вопиющему пренебрежению к титулу, которым Кастиэль попросил называть его. Дом просто посмотрел на него мгновение бесстрастным взглядом голубых глаз, затем подошёл к шкафу. — Пожалуйста, сними одежду и встань на колени посреди комнаты. Дин прошёл в середину мягкой части комнаты и начал снимать свои слои одежды, которые он надел. Он действительно не знал, зачем натянул четыре рубашки и фланелевые брюки, поскольку собирался их снять, но неважно. Они образовали удовлетворительно беспорядочную кучу рядом с его ботинками и носками. Дин колебался всего мгновение, прежде чем снять штаны, полностью обнажаясь. Теперь пути назад не было. Кастиэль что-то делал в шкафу, но, когда Дин закончил снимать верхнюю одежду, он обернулся. В руках у него был моток красной верёвки, а на лице задумчивое выражение. Его глаза скользнули по куче одежды, стоячему положению Дина и вызову, ясно написанному в каждой линии его тела. Его лицо ни в малейшей степени не изменилось. Дину и раньше приходилось иметь дело с домами с каменными лицами. Злить их было веселее всего. Наблюдать, как они теряют самообладание, было едва ли не лучше, чем унижать высокомерного мудака дома. Хотя Кастиэль был далёк от таких доминантов, с ним все равно было весело возиться. Это было весело и это бросало вызов. Дину нравились вызовы. — Руки за спину, — сказал Кастиэль. — Это займёт всего несколько минут. Узлы несложные — Ну ты это сказал, — Дин заложил руки за спину. Он слегка подпрыгнул, когда руки Кастиэля устроили его собственные в более удобное положение, его запястья держались за предплечья саба. У дома были тёплые руки. Кастиэль был спокоен, когда начал перевязывать руки Дина, его движения были быстрыми и уверенными. Если бы Дин уже не знал, что он опытный, когда говорил с ним, он бы догадался об этом именно сейчас. Хотя Кастиэль ни в малейшей степени не казался старым, было очевидно, что он уже давно в этом дерьме. Дин пытался не реагировать на близость доминанта позади него, мягкое тепло его рук, когда он наматывал верёвку на руки Дина. Каждое прикосновение к коже посылало дрожь по телу Дина. Он был почти уверен, что проделал хорошую работу по сокрытию реакций, но он не знал. Кастиэль был слишком тих, чтобы он мог оценить адекватную реакцию. Верёвка обвилась вокруг рук Дина, мягкая и крепкая. Несмотря на его прежнее неповиновение, он чувствовал, как часть его самого ускользает в мягкое, безопасное пространство в его голове. Бондаж всегда делал это с ним. Может быть, это было хуёво — чувствовать себя хорошо, когда он был связан и находился в чьей-то власти, но Дину нравилось ощущение, что его держат. Ему нравилось знать, что он получит то, что дал ему Кастиэль, и ни унцией больше. — Готово, — пророкотал Кастиэль, его глубокий голос мягко вернул внимание Дина к настоящему. — Как ты себя чувствуешь? Что-то стесняет тебя или трёт? — Когда Дин покачал головой, он одобрительно промычал. — Ты очень хорошо справился, Дин. Спасибо, что не двигаешься ради меня. Похвала была неожиданной. Она застала Дина врасплох, заставила его сердце бешено колотиться в груди. Он даже ничего не сделал, а если и сделал, то уж точно недостаточно, чтобы заслужить это. Но всё равно это было приятно. — Поскольку ты был так хорош, пока я связывал тебя, я даю тебе шанс заставить меня пересмотреть твоё наказание, — сказал Кастиэль, его рокочущий голос был ровным и низким. — Если ты извинишься и будешь обращаться ко мне так, как положено, мы сможем перейти к более приятной части вечера. Дин ощетинился на это, вернувшись в сознание так быстро, что нанёс себе пресловутый удар кнутом. Он не собирался пресмыкаться у ног этого придурка только потому, что тот был хорош в связывании! Кем, чёрт возьми, он себя возомнил? — Пошёл ты, чувак, — огрызнулся Дин. Кастиэль вообще никак не отреагировал. Его рука на спине Дина даже не напряглась. — Очень хорошо, если ты хочешь действовать именно так. Пойдём, я думаю тут будет легче, — Он слегка подтолкнул Дина вперёд, к скамейке для порки в углу. Это было больше похоже на то самое. Это было больше похоже на то, к чему привык Дин. Он и скамейка для порки были хорошо знакомы. Его движения, когда он поднимался и наклонялся, были отработаны. Дин был немного сбит с толку из-за своих рук, но тёплые руки Кастиэля достаточно хорошо направляли его. Дин позволил уложить себя, каждой клеточкой своего существа желая избавиться от нежных прикосновений Кастиэля. Почему дом все ещё был таким милым? Дин был абсолютным засранцем с самого начала. Он неправильно понял Кастиэля? Был ли он неспособен задать Дину ту жару, которую он заслуживал? — Цвет? — спросил Кастиэль, его голос все ещё был ровным и спокойным. — Зелёный, — Дин начал устраиваться поудобнее на скамейке. Чего он не ожидал так это внезапной хватки за волосы. Это было резко и болезненно, огненные вспышки боли на коже головы. Дин судорожно вздохнул, когда его голову дёрнули назад, отрывая плечи от скамейки. О, чёрт. Это было хорошо. Чёрт возьми да. Это было больше похоже на то самое. — С этого момента я ожидаю, что ко мне будут обращаться «сэр», — Его голос звучал где-то рядом с левым ухом Дина. Его голос по-прежнему звучал ровно и уверенно, но теперь в его тоне появились жёсткие нотки командования, от которых у Дина внутри всё сжалось. — Любой другой вариант будет рассмотрен как акт неповиновения, и ты понесёшь наказание. У тебя уже есть двадцать ударов паддлом за непослушание и неуважение. Я могу добавить наказание и могу отменить по своему усмотрению, это понятно? Дин стиснул зубы от боли, вызванной тем, что у него практически вырвали волосы из головы, и фыркнул: — Ага. Звучит неплохо. — Начнём. Рука в волосах Дина исчезла, оставив боль, танцующую на его голове. Дин раздражённо выдохнул и повернул голову, наблюдая, как Кастиэль двинулся обратно к шкафу в углу. Он был одет в тёмные джинсы и чёрную рубашку, которая подчёркивала стройность и мощные мышцы его тела. Он немного походил на хищника, двигаясь с извилистой грацией. Это совершенно не заводило Дина. Совсем нет. Двадцать ударов были по большей части лёгкой работой. Дин наблюдал, как Кастиэль вытащил довольно внушительную деревянную лопатку с отверстиями, просверлёнными в ней в разных местах. Если бы парень не знал, как бить, это, вероятно, могло бы нанести некоторый урон. Хотя паддл был далеко не так плох, как кнут или даже трость. У Дина всё ещё были шрамы от прошлых домов, которые были слишком взвинчены. Он с любопытством наблюдал, как Кастиэль вернулся с ракеткой в руках. Лицо дома все ещё было каменным, хотя теперь в его голубых глазах появился мрачный блеск. Он выглядел… напряжённым. Опять же, совершенно не заводит Дина. — Двадцать, — напомнил ему Кастиэль. — Ты будешь считать после каждого удара. Если я решу, что ты слишком медлителен, или если ты решишь вообще не считать, это будет ещё одним ударом в качестве твоего наказания. Делай выбор с умом Дин фыркнул. — Конечно, приятель. Продолжай, — Он опустил голову на скамейку, устраиваясь поудобнее. — Я готов если ты тоже. Он ожидал удара сразу же. Вместо этого последовала долгая пауза. Дин собирался задать вопрос о том, заснул Кастиэль или нет, потому что он определённо собирался это сделать, но прежде, чем он открыл рот, раздался первый удар. Дину было стыдно признаться, что он взвизгнул. Сила удара была впечатляющей, и удар удивил его. Он не ожидал внезапной, жгучей боли. Он приготовился, ожидая этого сразу после своих слов, но удара не последовало. Только после неловко затянувшейся паузы Дин вспомнил, что от него ждут счёта. Он шумно выдохнул, несмотря на жгучую полосу боли на заднице. — Это всё, на что ты способен? — Я не ожидаю от тебя особого сотрудничества, — сказал Кастиэль, его голос всё ещё был раздражающе спокоен. — Может мы пропустим предположения, что ты подчинишься, чтобы я мог бить тебя непрерывно? — Я все ещё буду наказан за это? — Да. — Пошёл ты. Следующий удар поразил тело Дина. После него Кастиэль не остановился. Его удары были не очень быстрыми, но они были устойчивыми и причиняли боль. К тому времени, как они дошли до пяти, Дин с трудом сдерживал стоны боли. К десяти он уже не мог сдерживать стоны в агонии каждый раз, когда паддл свистел и рассекал воздух приземляясь на коже Дина. Кастиэль, ублюдок, не сказал ни единого ёбаного слова. Непоколебимая манера, с которой он так основательно подошёл к порке Дина, немного нервировала. К тому времени, как они достигли середины дистанции, спина Дина стала скользкой от пота, а грудь вздымалась от коротких прерывистых вдохов. Боль в его заднице, от задницы до бёдер, достигла той точки, когда он больше не мог с этим справляться. Обычно Дин просто болтал без умолку, терпел побои и шёл своей весёлой дорогой, как только дом от него уставал или заканчивал сцену. С тем спокойствием, с какой Кастиэль выбивал из него всё дерьмо, было легко поверить, что это может продолжаться вечно. Дин не мог заниматься этим вечно. В конце концов, он сломался бы. И он начал понимать, что, возможно, он встретил равного себе. К двадцати ударам всё тело Дина дрожало. Его зубы были стиснуты, челюсть болела от напряжения, вызванного необходимостью сдерживать все эти звуки агонии внутри. Его ворчание приобрело более высокий тон, единственное, что выдавало, насколько он был неуравновешен. Он выдохнул сквозь зубы, когда удары, наконец, прекратились, его напряжённые мышцы расслабились, тело расплавилось на скамейке. Кастиэль переместился за его спину, обойдя вокруг, чтобы быть в поле зрения Дина. Он опустился на колени рядом с тем местом, где Дин положил голову, его лицо было спокойным и все ещё таким бесстрастным. Ублюдок даже не запыхался. Его голубые глаза были напряжёнными и тёмными, когда он смотрел в глаза Дина. — Теперь ты готов вести себя прилично? — спокойно спросил Кастиэль. — Иди на хуй, — прошипел Дин сквозь стиснутые зубы. Он втянул в себя воздух, чтобы успокоиться, напоминая себе, что это не могло продолжаться вечно. По крайней мере, так он думал. Это казалось слабым утешением. — Я собираюсь наказать тебя, — Он ни в малейшей степени не реагировал на то, что его посылали. — Ты заработал себе двадцать шесть нарушений, поэтому я ударю тебя двадцать шесть раз. Я не помню, чтобы у тебя были особенные отношения с какими-либо вещами для порки. Какого цвета у тебя трости? Дин застонал, ещё крепче сжимая челюсть: — Иди. Ты. На хуй. — Дин, — Позвал его дом, в голосе слышались командные нотки и что-то похожее на разочарование. — Помни, что я говорил тебе о стоп-словах. Я отказываюсь допускать какое-либо неповиновение, когда речь идёт о безопасности. — Прекрасно,зелёный, ублюдок! — Дин выругался, сгибая руки там, где они были прижаты к его спине. Он не знал почему, но от мысли, что Кастиэль спросил его цвет, просто чтобы убедиться, что ему удобно и комфортно ему захотелось что-нибудь выкинуть. Этот придурок только что закончил выбивать дерьмо из него, и теперь он хотел знать, был ли он в порядке с дурацкой тросточкой? Какая, блядь, разница? Почему они, блядь, не покончат с этим? — Благодарю. Я уйду всего на пятнадцать секунд, — сказал Кастиэль. — Ты можешь считать, если тебе нужно. — Ты ёбаный сукин сын, — выругался Дин, ненавидя дрожь в своём голосе. Ему не стало легче от осознания того, что он не был уверен, с кем именно разговаривает, когда произнёс это. Он снова дёрнул за верёвки, но они были крепки. Верёвки были прочными и неподатливыми, очень похожими на человека, который их завязывал. Это было чертовски неприятно. Дин никогда бы не признал, что это что-то значило, когда Кастиэль исчез из его поля зрения. Он не был каким-то нуждающимся сабом, который боится остаться один, он не был. Он не был таким. Поток облегчения, который он почувствовал, услышав возвращающиеся шаги Кастиэля, был исключительно потому, что он хотел поскорее покончить с этим грёбаным делом. — Я не собираюсь заставлять тебя считать просто потому, что знаю, что ты этого не сделаешь, — сказал Кастиэль, возвращаясь на прежнее место. — Но число ударов увеличилось до двадцати девяти, и я собираюсь округлить его до тридцати. Как только мы закончим с тридцатью, мы перейдём к следующей части сцены. Верно? Дин испустил вздох, который прозвучал тревожно, похожий на всхлип. Тридцать ударов тростью? Грёбаное дерьмо. А потом у них будет ещё что-то? Это было нехорошо. Это было совсем нехорошо. Продолжающееся безразличие Кастиэля сводило его с ума. Мужчина вёл себя так, как будто ему было всё равно, как будто жалкие попытки Дина проявить неповиновение были для него простым жужжанием мухи. Хотя они такими и были. Жалкие. Раздражающие. Когда Кастиэль приготовился наказать Дина тростью, Дин не мог не чувствовать себя маленьким глупым сабмиссивом, а не уверенным и дерзким придурком, каким он был с самого начала. Трость, конечно, причиняла больше боли, чем паддл. Дин не мог сдержать криков а, когда Кастиэль начал медленно, неуклонно спускаться по его заднице к верхней части бёдер. Он бил по коже, на которой уже были синяки от паддла. Дину казалось, что с него сдирают кожу. Продолжающееся спокойствие Кастиэля превратило крики Дина в отчаянные всхлипы, несмотря на его попытки подавить их. Становилось все труднее и труднее сохранять видимость невозмутимости и безразличия. Дин чувствовал себя полным придурком. Он чувствовал себя грёбаным мудаком из- за всего, что делал раньше, и теперь его наказывали за это. Кастиэль весь вечер не проявлял ничего, кроме тихого уважения. Он красиво связал руки Дина и был нежным и добрым вплоть до того момента, как уложил Дина на скамью. Но Дин был маленьким мудаком. Впервые стыд пронзил его желудок, сопровождаемый затяжным чувством вины и ненависти к самому себе. Он был плохим. Он был плохим сабом, как всегда. Но в отличие от того, что было раньше… В отличие от того, что было раньше, ему дали шанс стать лучше. Раньше Дин был плохим и был отвергнут, прежде чем у него появлялась возможность быть прощённым. Это привело к более чем нескольким неудачным падениям. Но сейчас Дин был ужасен, а Кастиэль всё ещё был здесь. Он был ещё здесь. Он делал Дину больно, но он давал Дину возможность быть прощённым. Конечно, Дин был слабым, и часть его ненавидела себя за это, но даже когда эти мысли нахлынули на него, они были смягчены осознанием того, что он наказан. Как только он будет наказан, он будет прощён. Его должны были простить, верно? Как только он покончит с этим, он может… Он может быть хорошим. Кастиэль был методичен и безжалостен. Он медленно спустился от задницы к бёдрам Дина, а затем начал медленно подниматься обратно. Дин оставил всякую надежду сдержать слёзы и позволил им свободно течь по его лицу, как только порка пошла по кругу. Его дыхание прерывалось небольшими жалкими всхлипами. Его задницу словно окунули в чистое пламя. Дин был уверен, что в любую минуту Кастиэль ударит о кость, а не о напряжённую, истерзанную плоть. От боли всё тело Дина дрожало и потело, горло сжималось от болезненных стонов. Казалось, это заняло целую вечность. Дин подумал бы, что Кастиэль нанёс более тридцати ударов, если бы какая-то маленькая фундаментальная часть его не доверяла этому человеку до глубины души. Кастиэль не дал бы ему больше, чем они договорились. Он не причинил бы вреда Дину ради забавы. Он не был таким домом. Несмотря на то, что это причиняло боль и Дину казалось, что он умирает, он был в безопасности. Он был в безопасности. Когда Кастиэль закончил пороть его, Дин рухнул на скамейку, его мышцы расслабились от затраченных усилий. После того как Кастиэль закончил, в комнате воцарилась мучительная тишина, наполняемая только тяжёлыми вздохами Дина и тихими, подавляемыми всхлипами. Тёплая рука легла на поясницу Дина, на удивление успокаивающая и нежная, в отличие от жестоких ударов тростью, нанесённых несколько мгновений назад. — Тсс, вот так, — тихо сказал Кастиэль. Его холодный, невозмутимый голос смягчился до чего-то нежного и успокаивающего. — Милый мальчик. Ты в порядке. Теперь все кончено, мы закончили. Как ты себя чувствуешь? У Дина было ощущение, что он просит цвет. Это казалось логичным. Он был нерешительно зелёным, граничащим с жёлтым, но он действительно не знал, как это передать. В любом случае, это не имело значения, поскольку то, что вылетело у него изо рта, было не тем, что он намеревался. — Мне ж-ж-жаль, — захныкал Дин. Он слабо прижался головой к мягкой поверхности скамейки для порки, ненавидя себя за то, что ослушался настолько, чтобы заслужить такое наказание. — Я с-сожалею, сэр. Последнее слово было произнесено шёпотом. — Я знаю это, — сказал Кастиэль тёплым и ровным голосом. Он не казался разочарованным. В его голосе звучала… гордость. Его тон был нежным, когда он спросил: — Теперь ты чувствуешь себя лучше, милый? Как думаешь, ты можешь дать мне цвет? На самом деле Дину вроде как стало лучше. Боль все ещё была ужасной, но тёплая тяжесть руки Кастиэля была приятной. Крепко сжимать верёвки на руках было приятно. Тяжесть его тела, ощущение твёрдой скамейки под ним… это было приятно. Это помогло уравновесить чистую агонию, которую испытывали его задница и бедра. На данный момент с Дином все было в порядке. — Да, — тихо выдохнул он через мгновение. — З-зелёный, сэр. Кастиэль переместился, его рука исчезла со спины Дина. Прежде чем саб успел оплакать потерю, Кастиэль опустился перед ним на колени. Тёплой гордости в его голубых глазах и мягкого поглаживания его руки по волосам Дина было более чем достаточно, чтобы компенсировать потерю контакта. — Посмотри, каким хорошим мальчиком ты можешь быть для меня, — сказал он мягким и почти… благоговейным тоном. — Посмотри, каким уважительным и послушным ты можешь быть. Ты хочешь быть моим хорошим мальчиком сейчас, милый? — Да, сэр, — тихо сказал Дин, не стыдясь признать, что он определённо умолял. — Пожалуйста, сэр, я м-могу быть хорошим. Пожалуйста. — Он хотел получить шанс загладить вину за то, каким ужасным он был в начале сцены. Его простили; теперь он хотел быть хорошим. Он хотел проявить себя перед этим домом, перед этим человеком, который каким-то образом заслужил уважение Дина просто тем, что не сдался и не бросил его, когда с ним стало слишком трудно справляться. — Хорошо, дорогой, — сказал Кастиэль, от его грубого голоса по спине Дина пробежали счастливые мурашки. Рука дома замерла в волосах Дина, тёплая и тяжёлая на его виске. Дин наслаждался нежными прикосновениями. — Ты отдохни здесь немного. Я собираюсь убрать трость и паддл, и тогда мы сможем перейти к более приятной части вечера. Звучит ли это хорошо? Дин нахмурился, внезапно почувствовав неуверенность. Кастиэль хотел уйти? Логично, Дин знал, что это ненадолго. Хотя мысль была немного пугающей. Он не хотел, чтобы Кастиэль уходил. Все остальные дома ушли, и теперь, когда Дин наконец нашёл хорошего, он тоже собирался уходить? — Ты… Ты собираешься уйти? — прошептал Дин, моргая, когда дом опустился на колени рядом с его головой. Рука Кастиэля в волосах Дина все ещё была тёплой и успокаивающе тяжёлой. Он не давил, не пытался причинить боль. Он просто держал Дина рядом, приводя его в норму. Это было приятно. Но это исчезнет, если Кастиэль уйдёт. И если этот якорь исчезнет, если этот дом исчезнет, пока Дин был в таком состоянии, он боялся, что он утонет. Это было жутко. Это было страшно. Дину это не нравилось. К своему ужасу, он почувствовал, как слёзы подступают к его щекам и переносице с трогательной лёгкостью. Сквозь туман перед глазами Дин увидел, как глаза Кастиэля слегка расширились. — Нет, милый, я не уйду, — сказал он твёрдым голосом. — Я не оставлю тебя, я обещаю. Нет, если ты этого не хочешь. — Я не хочу, — захныкал Дин, не в силах придумать ничего другого, чтобы передать свои чувства. — П-пожалуйста, сэр. — Хорошо. Хорошо, всё в порядке. Ты в порядке, — сказал Кастиэль, его настойчивый тон сменился на что-то низкое и успокаивающее. — Ш-ш-ш, все в порядке. Мы собираемся немного отдохнуть здесь, хорошо? Ты в безопасности. Я никуда не собираюсь. И он не ушёл. Он остался там, где был, запустив руку в волосы Дина. Дин был напряжён ещё несколько минут, беспокоясь, что Кастиэль просто встанет и уйдёт. Но дом снова начал гладить пальцами волосы Дина, и это заставило его расслабиться. Первоначальная паника, вызванная известием, что Кастиэль планирует уйти, рассеялась. Дин снова растворился в прикосновениях, его дыхание немного углубилось после поверхностных вздохов, которые были раньше. К счастью, боль в его заднице и бёдрах начала утихать. Она осталась глухой пульсацией на заднем плане, некоторым напоминанием, что сейчас он должен быть хорошим. — Хорошо, милый мальчик, — сказал Кастиэль после некоторой паузы. Дин немного пошевелился, давая своему дому понять, что он слушает. — У тебя есть выбор. Мы можем либо перейти к следующей части, либо закончить на этом. Мне будет всё равно в любом случае. Ты был удивительно хорош для меня сегодня, и, если ты слишком устал, чтобы продолжать, я полностью понимаю. Что думаешь? Дин сглотнул, обдумывая свои варианты. Было трудно заставить его затуманенный мозг работать, но он справился с этим достаточно хорошо. У него был выбор. Они могли продолжать, или они могли остановиться. С одной стороны, Дин немного устал. Его задница чертовски болела, а мышцы начинали ныть от истощения. Остановиться прямо сейчас было бы не так уж плохо, тем более что Кастиэль сказал, что не будет сердиться. Но… Но. Но закончить прямо сейчас значило закончить сцену. И это означало, что Кастиэль уйдёт. После сцены, как только он удостоверялся, что Дин не упадёт, если его оставят одного, Кастиэль заберёт свои вещи, и они разойдутся. Так было всегда. Кас ушёл бы, а Дин… Дин был бы сам по себе. У него ещё не было шанса по-настоящему быть хорошим. Он даже не заставил Кастиэля кончить. Конечно, он мог бы сделать больше. Он мог бы… — Хочу продолжить, — сказал Дин, моргая, как он надеялся, в убедительной манере, свойственной его дому. — Пожалуйста. Пожалуйста, сэр. — Хорошо, милый, — Его голубые глаза были тяжёлыми и оценивающими. — Ты уверен? — Да, сэр, — сказал Дин, едва не умоляя снова. Он не пытался раздражать. Он просто действительно хотел продолжить. Ему пришлось признать, что ему было более чем просто любопытно узнать, что задумал Кастиэль. — Хорошо, тогда мы продолжаем. Я собираюсь помочь тебе встать со скамьи, — Его рука, наконец, покинула то место, где она некоторое время покоилась на голове Дина. Место, где они соприкасались, было холодным. К счастью, руки Кастиэля вскоре оказались на руках и спине Дина, помогая ему подняться с того места, где он лежал. — Мы идём в кровать, хорошо? Я могу сказать, что ты устал, так что мы не будем делать ничего напряжённого, я обещаю. Дин немного расслабился при этом, почувствовав облегчение. Он позволил Кастиэлю принять большую часть своего веса, когда они двигались через комнату к матрасу. Ноги Дина казались хрупкими и шаткими. Кожа его задницы и бёдер ужасно болела. Ему будет трудно сидеть в течение следующей недели. Эта мысль вызвала мечтательную улыбку на его губах, несмотря на усталость. Кастиэль сел на край матраса, затем медленно поднял Дина так, чтобы тот оказался верхом на нём. Дин моргнул, почувствовав руки на своих плечах, медленно опускающие его на колени Кастиэля. В тот момент, когда его стёртая, пульсирующая кожа соприкоснулась с грубой тканью джинсов Кастиэля, Дин вздрогнул. — Чёрт-чёрт-чёрт… — захныкал он, инстинктивно приподнимаясь и прижимаясь к груди Кастиэля, неспособный двигаться куда-либо ещё. Его ноги слабо дрожали от усилий удержать своё тело. — Сэр, пожалуйста… — Ш-ш-ш, ладно, всё, — успокоил Кастиэль. Дин моргнул, осознав, что в своей панике он вторгся прямо в пространство Кастиэля. Нос дома был всего в нескольких дюймах от носа Дина, его голубые глаза были мягкими и добрыми. Его дыхание пахло мятой. — Подожди, дорогой. Дай мне снять джинсы. Я переоценил твою терпимость к боли, прости. Дин прижался к нему так сильно, как только мог, в то время как Кастиэль неловко стянул джинсы и отбросил их ногой. Он не снял свои боксёры, но на его мускулистых бёдрах сидеть было гораздо мягче, чем на грубой ткани. Задница Дина всё ещё чертовски болела, но, если он будет аккуратен и осторожен, он сможет с этим справиться. Кроме того, ему вроде как нравился скрытый блеск в голубых глазах Кастиэля. У него было чувство, что дому нравится видеть, как ему немного больно, даже если это не было слишком сильно. — Извини, — пробормотал Дин, откидываясь назад, чтобы не смотреть Кастиэлю прямо в лицо. Он все ещё был прижат к груди доминанта, но как только понял, что цепляется, быстро отпустил. Кастиэль нахмурился, его руки обвились вокруг талии Дина, чтобы притянуть его ближе. Дин, честное слово, заскулил от ощущения, как его наполовину твёрдый член трётся о полную эрекцию Кастиэля. Он действительно так сильно влиял на мужчину? — Тебе не нужно извиняться, дорогой. Всё в порядке. Тебе здесь хорошо? — Когда Дин кивнул, Кастиэль слегка улыбнулся ему. — Тогда ладно. Вот что должно произойти, — сказал он тихим и твёрдым голосом. Он больше не был резким, но в его голосе не было места для споров. Дину это нравилось. Отсутствие выбора позволило ему почувствовать себя в безопасности. — Мы собираемся сыграть в небольшую игру, хорошо? Когда я двигаю рукой, тебе разрешается двигать своей. Когда я останавливаюсь, тебе нужно сделать то же самое. Ты двигаешься только тогда, когда двигаюсь я, понимаешь? Дин серьёзно кивнул. Он не знал, к чему это ведёт, но ему это нравилось. — Хорошо, сэр. — Отлично, — Кастиэль мягко улыбнулся Дину. — Я собираюсь развязать твои руки, хорошо? Они не должны болеть, но я позволю тебе их немного размять. Затем мы сможем начать нашу игру. Дину было грустно видеть, как исчезает верёвка. Ощущение её прочности, обёрнутой вокруг его запястий и предплечий, было приятным. Дину это безмерно нравилось. Он пытался не чувствовать разочарования, нерешительно пожимая руками, слегка морщась от боли в мышцах. Он действительно был напряжён, когда был на скамейке для порки. Кастиэль ответственно относился к своей работе с верёвкой. Поза не была напряжённой, и руки Дина даже не онемели. Он немного пошевелил пальцами, просто чтобы убедиться, что сможет добиться оптимальной производительности для любой игры, в которую захочет поиграть его дом. Когда он был готов, он застенчиво посмотрел на Кастиэля, заметив, что тот слегка улыбается, ожидая его. — Ты готов? — Спросил Кастиэль, его тон приобрёл почти дразнящие нотки. Он держал несколько пакетиков смазки, которые были у них в маленькой вазочке у кровати. Должно быть, он схватил их до того, как они сели. — Да, сэр, — ответил Дин, наблюдая широко раскрытыми глазами, как Кастиэль протянул руку между ними, чтобы вытащить свой член из чёрных боксёров. Дин до самой смерти клялся бы, что у него не текли слюни, но это было бы полной чушью. Член Кастиэля был толстым и великолепным. Дину немедленно захотелось взять его в рот. Это было не то, что он должен был делать. Дин должен был повторять за домом. Тяжело сглотнув, он протянул руки к Кастиэлю, чтобы тот впрыснул в них немного смазки, затем просунул руку между его ног и обхватил свой собственный член. У Дина перехватило дыхание от чувствительности. Тупая боль от сидения на коленях Кастиэля уже делала его твёрдым. Вид члена Кастиэля привёл его к полному возбуждению в течение нескольких секунд. Кастиэль замурлыкал и начал медленно поглаживать вверх и вниз, черепашьим темпом, которому Дин изо всех сил пытался соответствовать. Он напомнил себе, что ему нужно быть хорошим, что он пытается проявить себя. Подавить огненный жар его возбуждения было непросто, но, когда он подумал о повиновении Кастиэлю, стало легче. К счастью, потом дом ускорился. Дин сделал то же самое, стараясь не двигаться слишком быстро, постанывая от удовольствия, когда большим пальцем трогал текущую головку своего члена. Кастиэль слегка задыхался, его скулы покраснели от жара и удовольствия. Он выглядел великолепно. — О-о-о, чёрт, — прошипел Дин, когда Кастиэль ускорился ещё больше. Дин был рад такой скорости. К сожалению, он был в состоянии делать это всего пару секунд, прежде чем Кастиэль снова замедлился, возвращаясь к тому мучительно медленному темпу, который был с самого начала. Ого. Теперь Дин начинал понимать, в чем проблема. — Хорошо, — тяжело дыша, произнёс Кастиэль, одарив Дина гордой улыбкой. — Какой хороший мальчик, так красиво повторяет. Ты такой послушный. Дин заскулил от похвалы, почти желая, чтобы Кастиэль этого не говорил. Его возбуждение только возросло от осознания того, что он был хорошим, что он доставлял удовольствие своему дому. — О-о-о, — застонал он, от удовольствия повысив голос выше обычного. — Хороший, хороший мальчик, — тяжело дыша, произнёс Кастиэль, ускоряясь. Дин застонал и тоже ускорился, борясь с собой, чтобы не делать так быстро, как только мог, и не кончить на них обоих. Чёрт, этот мысленный образ не помогал. Он пытался быть хорошим, пытался быть хорошим… Кастиэль снова ускорился, но прежде, чем Дин смог хотя бы попытаться соответствовать его скорости, он замедлился. Дин разочарованно заскулил, его бедра инстинктивно слегка дёрнулись. Боль в его заднице вспыхнула при движении, заставив его взвизгнуть. — Нет, Сэр, пожалуйста, — Взмолился Дин, стиснув зубы от бушующего огня, разгорающегося в его животе. — Пожалуйста, сэр, пожалуйста… — Притормози, мой хороший мальчик, — тяжело дыша, произнёс Кастиэль, глядя на Дина с предупреждающим выражением. Даже когда он был на полпути к оргазму, ему удавалось выглядеть доминирующим, командующим. Это, блядь, убивало Дина. — Сэр, пожалуйста, — захныкал Дин, почти рыдая, когда Кастиэль снова замедлил ход. Было бы так легко продолжать, так легко просто гладить себя так сильно и быстро, как он хотел, но он знал, что Кастиэль ожидал, что он будет хорошим. Он ожидал, что он подчинится. И, чёрт возьми, Дин собирался это сделать, даже если это убьёт его. К сожалению, это казалось очень вероятным. — Ш-ш-ш, — успокаивал Кастиэль, затаив дыхание, когда они снова замедлились. Дин беспомощно склонил голову вперёд, прижимаясь к груди своего дома, с его губ срывались бессмысленные мольбы. Неровное, тёплое дыхание его дома на коже плеча вызвало у него головокружение. — Тс- с, милый мальчик. Только… ооо, ещё немного. Чёрт возьми, блядь. Дин вздрогнул от звука ругательств своего дома. Он не сводил глаз с руки Кастиэля, сопоставляя скорость с отчаянием умирающего от голода человека, пока его дом медленно ускорялся. Его движения становились неустойчивыми и отрывистыми, указывая на то, что он был близок к оргазму. Дин тоже был близко, так близко, так близко… Он застонал, когда Кастиэль дёрнулся под ним, горячая сперма полилась из головки его члена. Его рука замерла, когда оргазм захлестнул его, заставив громко застонать и откинуть голову назад. Он выглядел великолепно, как какой-то бог секса. Или ангел. Дин наблюдал, как его дом медленно расслабился, мышцы расслабились, когда оргазм нахлынул и отступил, подобно волне. Только когда дыхание Кастиэля немного замедлилось, Дин позволил себе жалобно заскулить. — Пожалуйста… Пожалуйста, сэр, пожалуйста. Глаза Кастиэля распахнулись. Он моргнул в лёгком замешательстве, глядя на Дина, затем посмотрел вниз, где рука Дина буквально дрожала от усилий оставаться неподвижным. Его член приобрёл красный цвет. Малейшая стимуляция заводила его, и он знал это, но ему просто нужно было немного больше, ему нужно было знать, что он может… — О, мой хороший мальчик, — выдохнул Кастиэль, звуча удивлённо и благоговейно. Дин заскулил от похвалы, дрожа от усилий оставаться застывшим на месте. — Какой ты хороший мальчик, Дин. Я не — ты не — Тебе разрешено кончить, детка. Все в порядке. — Он посмотрел на Дина, и улыбка на его лице была широкой и тёплой и такой, такой гордой.- кончи за мной, мой хороший мальчик. Ты это заслужил. Дин подчинился, задыхаясь от рыданий. Его глаза затрепетали, закрываясь при виде своего дома, улыбающегося ему таким огромным, счастливым взглядом, и он кончил всем телом. Прилив удовольствия был настолько сильным, что ему казалось, что оно разорвёт его изнутри. Как раз в тот момент, когда Дин подумал, что вот-вот упадёт в обморок или что-то в этом роде, волна его оргазма отступила. Он тяжело дышал, его тело было расслабленным и безвольно прижато к телу Кастиэля. Его дом говорил, что-то говорил, но Дин не мог разобрать что. Его горло вибрировало от счастливого звука, который его уши не могли уловить, и он прижался к твёрдой тёплой груди Кастиэля. Это было приятно. Все было приятно. Все это было плавно, тепло и легко. Дину это очень понравилось. Руки Кастиэля обхватили его за талию, слегка сжимая. Они отклонились назад, пока Кастиэль не оказался лежащим на спине, а Дин сверху него, одна его рука нежно поглаживала поясницу Дина, другая скользнула вверх, чтобы провести по волосам на затылке. Дин почувствовал, как появился ещё один радостный звук, хотя его слух всё ещё не был сконцентрирован, чтобы что-то по-настоящему воспринять. Грудь Кастиэля вибрировала в ответ, когда он говорил. Это заставило Дина улыбнуться. Некоторое время он просто существовал, приоткрыв веки. Кастиэль все это время держал его, его тело было тёплым и твёрдым под Дином. В какой-то момент он оттолкнулся и сел, оставив Дина вроде как лежать на кровати в одиночестве. Только когда на тело Дина накрыли одеялом, он понял, что дрожал, а его дом пытался его согреть. — Я не очень хорошо это планировал, дорогой, — сказал Кастиэль, проводя рукой вверх и вниз по позвоночнику Дина. — Все вещи для последующего ухода находятся в сундуке у кровати. Как ты думаешь, ты сможешь встать ради меня, чтобы я мог их принести? Я не хочу оставлять тебя здесь одного, но тебе нужно немного воды. Радостные звуки, которые издавал Дин, превратились в печальный стон. Кастиэль усмехнулся, его руки помогли Дину медленно сесть и отойти на несколько футов к изножью кровати. Задница Дина все ещё была нежной, поэтому, когда они двигались, он слегка поскуливал. — Ой, — сказал он Кастиэлю, надеясь, что это все объяснит. — Ой. — Я понимаю, — ответил Кастиэль, нежно целуя Дина в левый висок. — Вот почему ты должен позволить мне встать. Где-то там есть крем для твоих синяков. Иди сюда, милый. Сядь прямо здесь. Так я смогу обнять тебя и дотянуться до всего. Прости, я должен был подготовиться к этому раньше. Дин затуманенными зелёными глазами наблюдал, как его дом начал выуживать различные предметы из коробки в изножье кровати. Батончик гранолы, бутылка воды, несколько упаковок того крема, от которого у Дина вроде как «застывали» синяки… Кастиэль положил их на кровать, затем велел Дину выпить немного воды. Голова Дина немного прояснилась, когда вода коснулась его горла. Она была прохладной, как воздух в комнате, и это заставило его как бы вернуться из того плавучего состояния в голове. Смена не была резкой и ужасной, но Дин достаточно хорошо почувствовал привкус осознания. Он моргнул, его мозг снова заработал, когда Кастиэль начал кормить его батончиком гранолы. Ощущения Дина все ещё были вялыми и странными, хотя он медленно выходил из этого состояния. Кастиэль закончил наносить крем на его синяки и прочие ранки и начал мягко массировать его плечи. Он заботился о Дине, следя за тем, чтобы воспалённые мышцы Дина не болели так сильно на следующий день. Осознание этого наполнило Дина сочетанием облегчения, тепла и страха. Он знал, что последует за этим. После этого Кастиэль уйдёт. Лучший дом, который когда-либо был у Дина, уйдёт. — Тебя что-то беспокоит, милый мальчик? — спросил Кастиэль, обнимая Дина немного позже, успокаивающе поглаживая его рукой вверх и вниз по боку. Они оба сидели на краю кровати, одеяло Дина укутывало их обоих в маленький тёплый кокон. Дин пожал плечами. Он не чувствовал себя плохо, и он ещё не падал, но он беспокоился, что может упасть позже. Впрочем, это было позже. Это уже не будет делом Кастиэля. — Просто, эм… Я действительно хорошо провёл время, — сказал Дин, несколько застенчиво глядя на Кастиэля. — Спасибо за, эм… За то, что сделал это. — Конечно, дорогой, — сказал Кастиэль, оставляя лёгкий поцелуй на левом виске Дина. — Спасибо тебе за то, что подарил мне всё это. Это было захватывающе. — Он сделал паузу, затем сказал: — Я также наслаждался твоей дерзостью в начале, на случай если тебе интересно. Ты был совершенен сегодня вечером во всех отношениях. Дин немного расслабился. — Хорошо, — сказал он, чувствуя себя немного лучше. Кастиэль промурлыкал и слегка сжал его, на мгновение замолчав. Казалось, он задумался, поэтому Дин ничего не сказал. Через несколько минут его молчание было вознаграждено голосом Кастиэля: — Мне очень понравился сегодняшний вечер. Это была одна из лучших сцен, которые у меня когда- либо были, — сказал дом. — Не мог бы ты… Возможно, ты хотел бы, эм, обменяться номерами? Если нет, это совершенно нормально, но… — Да, — сказал Дин, слегка скривив губы от неуверенности в голосе Кастиэля. Он был почти уверен, что мог видеть намёки на обычную личность Кастиэля, проглядывающие сквозь ту горячую, тёмную уверенность, к которой так тянуло Дина. Дин обнаружил, что ему нравится и то, и другое. — Мы могли бы это сделать. Это, эм… Это то, чего ты хочешь? — Я был тем, кто предложил это, — несколько сухо напомнил ему Кастиэль. Дин рассмеялся, в груди потеплело. Былое беспокойство как рукой сняло. — Хорошо. Я могу дать тебе свой номер, и тогда, может быть, мы сможем как- нибудь повторить это снова? — Определённо, — ответил Кастиэль, улыбаясь ему. Он выглядел немного успокоенным, немного взволнованным, но в основном очень счастливым. Вида широкой улыбки Кастиэля было бы достаточно, чтобы любой почувствовал себя лучше, даже в самый плохой день. Дин помог Кастиэлю привести себя в порядок, а затем проклял себя за то, что решил надеть джинсы в клуб. Возможно, он сделал это, не зная, что позже ему будет больно, но сейчас это казалось худшим решением, которое он когда- либо принимал. — В следующий раз захвати штаны помягче, чтобы переодеться, хорошо? — Спросил Кастиэль, наблюдая с лёгкой улыбкой, как Дин поморщился, застёгивая джинсы. Его задница болела, несмотря на обезболивающий крем, который Кастиэль намазал на повреждённую кожу. — Да, да, — пробормотал Дин, игнорируя тепло в груди при упоминании «в следующий раз». Он продал бы свою душу за ещё одну сцену с Кастиэлем, даже несмотря на то, что его задница сейчас адски болит. — Сидеть в машине будет тем ещё испытанием. — Ты будешь в порядке? — спросил Кастиэль, в его тоне снова появилась твёрдая серьёзность. Дин улыбнулся пристальному взгляду дома, его внутренности сжались при мысли, что Кастиэль заботится, даже если это было простой вежливостью. — Да, со мной все будет в порядке. Я делал это раньше, и большинство тех случаев были значительно менее приятными, чем этот, — Его улыбка слегка дрогнула, когда Кастиэль озабоченно нахмурился, но Дин поспешил стереть это. — Всё в порядке, Кас. Это было потрясающе, спасибо. Всё, что происходило в прошлом, останется там, да? — Конечно, — сказал Кастиэль, хотя он выглядел обеспокоенным и, возможно, даже немного сердитым. Дину хотелось бы верить, что гнев был направлен на прошлых домов, которые не были такими добрыми, а не на него. — Возвращайся домой в целости и сохранности, Дин. Я собираюсь написать тебе завтра утром просто для проверки, чтобы убедиться, что ты чувствуешь себя хорошо. Я бы хотел, чтобы ты ответил, пожалуйста. После этого ты не обязан когда-либо снова связываться со мной. Дин моргнул. Что? — О, — сказал он, улыбка исчезла. — Э-э, хорошо. Кастиэль посмотрел на него, на лице отразилось замешательство, затем понимание: — Это было не то, что я имел в виду, Дин, — поспешил добавить он, качая головой. — Я имел в виду, что не хочу, чтобы ты чувствовал давление, требование связаться со мной, вот и всё. Я буду ценить и приветствовать любое общение, которое ты захочешь, я обещаю. И если ты почувствуешь, что падаешь, пожалуйста позвони мне. Кастиэль поколебался, затем добавил несколько тише: — Если тебе снова захочется заняться этим… Я бы тоже это приветствовал. Но только если ты этого хочешь. Грусть Дина, которая была краткой, но сильной, смыло волной привязанности и веселья. — Хорошо, Кас, — сказал он, снова улыбаясь. — Я напишу тебе завтра, хорошо? Тебе не нужно беспокоиться. — А если ты почувствуешь, что падаешь? — спросил Кастиэль. — Тоже позвоню, — пообещал Дин. — Спасибо, что… тебе не все равно. Кастиэль слегка улыбнулся, на его лице была смесь печали и радости. — Конечно, милый. Спокойной ночи. — И тебе, Кас, — сказал Дин. — Скоро увидимся. Дом исчез прежде, чем у Дина появился шанс переосмыслить то, что он сказал. Но, когда Дин закончил застёгивать джинсы, вышел из комнаты и покинул клуб, он подумал, что, возможно, это было не так уж плохо. В конце концов, у него только что была лучшая ночь в его жизни с мужчиной, который, казалось, появился прямо из фантазии. Когда дверь была открыта для будущих взаимодействий, мир казался легче и увлекательнее, чем когда-либо за долгое время. Дин улыбался, когда ехал домой из «Эдема». Он снова увидит Кастиэля. И он был доволен.