Как и всегда

«Ладно, не так уж все и плохо», — думал белокурый юноша, пока его с заломаными за спину руками волокли по коридорам, обставленным в стиле чуть мрачной, но элегантной роскоши, — «Я же хотел сюда попасть? Значит полдела сделано!». То, что ему вообще удалось пробраться в этот особняк в безместии и безвестии меж северной столицей и Карелией, буквально чудо. «Выкупил целый…поселок? Даже два? И просто поставил в центре дом, меж болот и лесов? Ужасный мизантроп», — хмыкал внутренне Иван, пока они с Серым пробирались по удивительно хорошо для такой глуши заасфальтированной дороге. Сестра не выходила на связь уже несколько недель, обронив, что уедет в отпуск с подругами. Только вот совершенно случайно выяснилось, что те об этом путешествии ни сном ни духом — это и начало цепочку не вполне легальных поисков руками тревожного брата и друга. Сапсан Москва-Петербург, дальше автобус до ближайшего городка (Автобус! Когда Мила вообще снисходила до общественно транспорта?!), а после — такси, к тому же вызванное не через приложение, а по старинке, по телефону с оплатой наличными. Ниточка вела и терялась в коттеджном поселке с многозначительным названием «Мглынь», принадлежащему широко известной в весьма узких кругах личности. Константин Бессмертный — столь же нелюдимый и загадочный, сколь влиятельный, властный и богатый. Меценат, филантроп и просто скотина — так порой шептались за его спиной, но шептались тихо и сдавлено, ибо никто в здравом уме дорогу этому человеку переходить не желал. И хотя сам он, в отличии от многих бизнесменов своего уровня, не стремился быть на виду и не рвался в политику, количество ниточек, что шли к этим тонким паучьим пальцам было трудно даже представить. И он предпочитал дергать их, оставаясь по большей части за ширмой. Если и снисходил до появления в свете, то тяготел к искусству, порой покровительствуя пробивающимся талантам — нюх на то дело у мужчины был знатный, но больше все же предпочитал молчаливое созерцание, отодвигая себя от снующей толпы и позволяя закрывать галереи и театры на вечер исключительно для собственной персоны. Иными словами, фигура притягательная и отталкивающая одновременно. «Моложаво выглядит, наверное, колет ботокс в швейцарских клиниках», — рассеяно думает Иван, переводя взгляд с лица мужчины на помещение, в которое два дружелюбных и молчаливых амбала его втолкнули. Просторный кабинет с большим, в пол окном-эркером. Перед ним стол, явно из натурального дерева, лаконичных и строгих линий. Книжные полки, кресло из черной кожи у камина. Картина над ним кажется ему знакомой — мужчина стоит на выступе скалы и смотрит вдаль, но названия Иван не помнил. Встрепенувшись, он сбрасывает нахлынувшее оцепенение. Не за разглядыванием интерьера он сюда явился, в конце-то концов. Попытку открыть рот и начать диалог первым прерывает звучное карканье, заставляющее Ивана вздрогнуть — то ворон, сидящий на жердочке, прибитой к стене, с громким хлопком крыльев пикирует совсем рядом с его головой, а после приземляется на плечо хозяина. Тот же в свою очередь и бровью не ведет — лишь тонкие пальцы поглаживают шею птицы. «Какой нормальный человек держит домашним животным ворона!», — с недоумением думает Иван, всматриваясь в черные глаза-бусинки, что взирали на него с выражением спокойной насмешливости — а с другой стороны, разве птицы могут передавать эмоции? Вообще про Бессмертного разного рода слухи ходили — и что тот был близок к оккультным кругам, и порой выручал людей в ситуациях столь безнадежных, совершая почти что чудеса — за высокую плату, разумеется, и далеко не всегда речь шла о деньгах. «Ага, и вообще он сам сатана», — отмахивался рукой Иван, когда друг выуживал всю эту информацию из сети, — «Смешно просто, мы в каком веке живем, в двадцать первом или в десятом?». — На шее родимое пятно? — безэмоциональным тоном спрашивает мужчина, поднимая-таки глаза от своих бумаг и окидывая его цепким взглядом. Взлохмаченные кудрявые волосы, блестящий адреналином взгляд, полный решительности, несуразно сидящая желтая жилетка, маскирующая вторгшегося под курьера — что ж, современные проблемы требует современных решений, так или иначе юноша все равно бы сюда пробрался. А самому Ивану постепенно становилось не до смеха — лицо мужчины, казалось бы, вполне могло показаться красивым — тонкие черты, высокие скулы, миндалевидный разрез глаз с причудливо лиловым цветом (неужели люди подобные Бессмертному, балуются линзами?), и даже нос с горбинкой скорее придавал аристократизма, нежели портил общую картину. Бледная кожа, длинные иссиня-черные, идеально-гладкие и прямые волосы, создавали выразительный контраст. С такой длиной скорее можно представить человека творческой профессии, а не акулу бизнеса, но Бессмертному парадоксальным образом шло, и создавало не ореол хрупкости, а передавало хищническую стать. И все же, во всем этом образе было нечто, заставляющее внутренне сжиматься в ожидании опасности. Хотя торчащих из-под пола пентаграмм видно не было, да и окружающая обстановка, несмотря на мрачность, скорее претендовала на выдержанный стиль, не переходящий в китч или гротеск. Но кто знает, быть может, в подвалах этого поразительно пустынного особняка, и камеры пыток с цепями и крюками имеются? — Эм…да, — на мгновение смутившись, Иван касается ладонью шеи: «И разглядел же… Но это тут причем?». «На шее…», — размышляет Бессмертный, всматриваясь в размытое, бледно-оранжевое пятнышко, имеющее очертание круга с расходящимися с разные стороны лучами. Определенно будет мозолить глаза. — Я пришел сюда за своей сестрой, и я знаю, что вы относитесь к ее пропаже, — решив сразу без долгих прелюдий переходить к делу, спрашивает Иван тоном твердым, ничуть не тушась от пристального, продирающего до ребер взгляда, — Где она? — Где-то, — неопределенно ухмыляется мужчина, наблюдая за тем, как волнение на лице напротив множится, — Твоя сестра наворотила дел и вляпалась в большие проблемы. Просто так ко мне не приходят. — Что она сделала? — Я не посвящаю третьи лица в детали своих сделок, — четко отрезает мужчина, и изящные руки тянутся к серебряному портсигару и лежащей рядом зажигалке, — Но, если обрисовать общими мазками — Млава Мстислава должна мне очень значительную сумму денег. — Какую? — Иван невольно морщится — запах сигарет он не любил, хотят этот табак пах вполне сносно, скорее как тяжелый аромат с легкой нотой никотина. — Все такой же упертый, — коротко усмехается Бессмертный, и взяв с края стола листок, быстрым и резким росчерком ладони пишет что-то. Сглотнув, Иван подходит ближе и берет в руки бумажку. Васильковые глаза моментально распахиваются в шокированном удивлении. — За что?! Это же безумные деньги! — он поднимает полный недоверия и недоумения взгляд на мужчину. Им повезло расти в весьма приличном достатке, и, хотя Иван всегда старался выдержать максимальную возможную независимость от отеческих капиталов, они никогда не бедствовали, а уж Мила как единственная дочь вообще редко себе в чем-то отказывала. — Ей нужно было избежать еще больших неприятностей, — Бессмертный, затянувшись, выпускает облако дыма, — Я в этом помог. «Боже, что вообще можно было просить за эти деньги? Почему она согласилась?! И почему мы с Серым ничего не знали?!», — думает Иван, ощущая как от рук по телу разбегается холод. — Может, ты недостаточно хорошо знаешь свою сестру? У всех есть скелеты в шкафах, — подливая масло в огонь, хмыкает мужчина, стряхивая пепел и вдавливая окурок в тяжелую обсидиановую пепельницу. — Отпустите ее. — Ты думаешь ее держат в плену? — равнодушно произносит Бессмертный, — Она лишь делает то, что мне нужно, в тот момент, когда это становится необходимо. Размытость этой формулировки Ивану весьма не нравится — учитывая, что Мила с каждым днем все больше входила в дела отца, не нравилось совсем. — Я возьму долг на себя, не надо впутывать ее, — решительно начинает он, но запинается на мгновение, — во что бы то ни было! — О, как благородно… — изящные пальцы выразительно постукивают по столу, — Но почему ты считаешь, что потянешь такое, а? Как возвращать будешь? — Отработаю, — четкой и уверенно произносит Иван, одновременно мысленно перебирая все возможное имущество, которое может продать. — Ты? Подработкой в доставке? — насмешливо поднимает бровь мужчина, кивая на желтую жилетку. — Найду способ, — так же твердо произносит юноша, комкая в руке листок с суммой во множество нулей. Разумеется, можно было обратиться к отцу — и это было бы самым логичным решением, но если сама Мила этого не сделала…значит на то были определенные основания, и для начало стоило узнать о них. — Могу взять тебя на работу, — на мгновение прикрыв глаза, медленно произносит Бессмертный, — Личным секретарем со спектром особых услуг. — Со спектром особых услуг? — белесые брови в недоумении ползут вверх, — Что это значит? — А сам не понимаешь? — хлестко усмехается мужчина, и спустя паузу недоумения на лице собеседника таки снисходит до более полного объяснения, — Это значит, что если я захочу поставить тебя в коленно-локтевую позу в перерывах между переговорами, ты встанешь, — он произносит это тоном ровным и будничным, ошпаривая Ивана льдом на дне своего взгляда. Тут кажется нет ни чувственности, ни игривости — так же, видимо, этот мужчина сторговывает сделки, поглощающая гигантские корпорации и разрушая сотни судеб простых людей. — А что… Миле такие же особые условия светят?! — оторопело восклицает Иван. — Более чем особые, — оскаливается Константин, и от этого выражения юноши передергивает в отвращении. В целом, Бессмертный и не лукавил — вопрос в том, что это, безусловно, были бы особые услуги совершенно разного рода, но знать об этом отчаянному и сумасбродному юноше совсем не обязательно. — Если условия не устраивают, дверь за твоей спиной. У тебя будет минут десять, прежде чем я спущу собак, — тоном безмятежным и даже скучающим произносит Кощей, проскальзывая кончиком пальца по каменной подставке для письменных принадлежностей, — Быть может, успеешь убежать. Но учитывая, что твоего дружка- сообщника, что остался в машине, тоже уже повязали, до ближайшего транспорта бежать будешь долго. Вторжение на частную собственность, знаешь ли, чревато… Конечно, этот обладатель перекошенного в отвращении лица согласится. Он всегда соглашается, и даже на расклады похуже. — И сколько времени это продлится? — Не беспокойся, не вечность точно, — усмехается мужчина, и от этого изгиба губ на холодном лице Ивану становится особенно не по себе, — Но даже если буду вычитать из среднерыночной зарплаты половину, за пятерку лет ты едва ли отработаешь. «Да это почти в рабство себя продать!», — с праведным возмущением думает Иван, — «Добровольно!», — и его ладони помимо воли сжимаются в кулаки. Но черт возьми, Мила — представить, что она увязнет в липкую паутину этого сомнительного субъекта по самые уши, было невыносимо. И хотя сестра явно впуталась в проблемы, и явно скрывала от него нечто важное, это вызывало куда больше обескураженности и тревожного недоумения, чем злости. И так или иначе, он был у нее в долгу — хотя девушка и долгом это не считала, однако, когда он, после скоропостижной и во многом загадочной смерти матери очутился на пороге отеческого, но, по сути, чужого дома именно сестра взяла его под свое крыло. — Хорошо, я согласен, — не позволяя себе долгих размышлений и сомнений, выпаливает он, — Только Серого тоже отпустите. «Ему и так проблем хватает», — с тревогой думает Иван, — «В полиции окажется — сразу в армию загремит». В ответ лицо мужчины едва ли меняется — так, лишь плечи, покрытые идеально сидящим, явно сшитым на заказ пиджаком делают неопределенный жест. Бессмертный смотрит на него внимательно, и отчего-то юноше кажется, что его решение никого не удивило и не поразило. — И что, мне даже не потребуется подписать какой-то гнусный контракт кровью? — хмыкает Иван, прерывая повисшее молчание и скрывая за попыткой отшутиться бьющее адреналином волнение. — Нет, но, если ты нарушишь эту договоренность, последствия тебе не понравятся, поверь мне. «Подписал уже в свое время, никак не расторгнем», — внутренне усмехается Бессмертный, и эта мысль отдается внутри болезненным уколом. — Жить будешь здесь. — Что? — Ты услышал меня, — и, кажется, в этих интонациях впервые мелькнула первая тень раздражения, — Ты не всегда будешь мне нужен, но, если будет нужно — должен быть под рукой. «Под рукой…как вещь!», — от этой холодной, деловитой и безапелляционной интонации внутри Ивана все закипает, он с шумом вдыхает, стараясь сдерживать гнев — «Даже не поинтересовался, удобно ли мне! Да в целом, думаю ему все равно, обезумевший от власти, богатства и вседозволенности хрыщь!». Юноша был более чем уверен, что это предложение Бессмертный выдвинул ему исключительно забавы ради — наверняка у него нет проблем с наймом действительно квалифицированных кадров, и едва ли личный секретарь резко понадобился для рабочих задач. А значит, мужчина скорее всего намерен использовать его для тех самых «услуг особого спектра» — и от этого все тело передергивалось в отвращении. «Пересыщенный всем и вся, сходит с ума от скуки, вот и играет людьми как вздумается», — с отторжением думает Иван. — А может мне еще и из этого особняка нельзя выходить?! — скрестив руки на груди, спрашивает он, буравя мужчину недовольным взглядом, — И мне нужно…мне вещи нужно из дома забрать. «И из универа отчислиться, судя по всему», — мелькает ко всему прочему в его голове, но сейчас эта проблема ощущается далеко не самой главной. — Можно, но в сторону леса ходить не советую, особенно ночью. Не делай такое страдальческое лицо, ты явился сюда сам, согласился сам, и на цепь тебя не сажают, — и на долю секунды Ивану кажется, что по лицо собеседника искажается в неопределенной гримасе, но почти мгновенно возвращается к эмоциональной безликости, — Твоими вещами займутся, прислуга проводит тебя до твоей комнаты. «Какой сервис" , — думает Иван, но рвущуюся изнутри язвительность он немалым усилием воли удерживает. — А Мила? — Ее сделка со мной будет аннулирована. — И что, я должен просто поверить тебе на слово?! — и возмущенные интонации юноши выражают всю меру отсутствия какого-либо доверия к собеседнику. — Боюсь, выбора у тебя немного, Вань, — слышать свое имя в этих устах кажется Ивану странным, и он невольно вздрагивает, — Но если ты наводил обо мне справки… то можешь предполагать, что на это можно положиться. Напоследок они обмениваются молчаливыми взглядами — и пока одни глаза метали молнии, другие смотрели все с тем же отрешенным спокойствие. «Я вроде не называл ему свое имя», — запоздало думает Иван, когда в отворившуюся дверь кабинета входит мужчина и выразительным жестом предлагает проследовать за ним в коридор. Обернувшись через плечо, юноша бросает беглый взгляд на своего новоявленного работодателя, и поджав губы, покидает комнату со смутным, неопределенным чувством внутри, легко списывая его на эмоции от заключенной сделки и всех связанных с ней перспектив. Оставшись в одиночестве, Бессмертный откидывается на кресле, всматриваясь в высокий белый потолок. Он прикрывает глаза, и уголок рта дергается в усмешке. От погружения в пучины размышлений его отвлекает вновь севший на плечо ворон, что осторожно клюет хозяина в плечо. — Нет, не думаю, Ракх. Все будет точно так же, как и всегда, — и губы Бессмертного искажаются в глубокой печальной усмешке, — Пытаться убежать от судьбы, или наоборот, двигаться на опережение — не важно, исход один, и честно говоря, я уже устал. Пусть идет как идет. Коротко каркнув, птица вылетает в распахнутое окно. Развернувшись спиной к двери, Бессмертный скользит взглядом по полю газона, постепенно переходящему в лес — забора в этом имении не было, ибо на многие километры вокруг едва ли можно было найти живую душу. Мужчина на долю секунды прикрывает глаза, чувствуя, как в голове отдается эхо покрытых пылью воспоминаний. …Клянусь всеми богами! Не знаю где, не знаю как!.. Но я убью тебя!.. А после отполированные до блеска стекла на мгновение отражают преломление лиловых глаз с узким, вертикальным зрачком.