Сяо умеет объяснять

      В похоронном бюро стоял не свойственный ему шум. Слышался смех и гул голосов. Маленькая девочка с темными волосами весело хохоча убегала от владелицы этого самого бюро. Кто бы мог подумать, что чудаковатая девушка умеет вот так проводить время с ребенком. Даже посетители пришедшие со своей скорбью невольно улыбались, словно малышка своим светом затмевала тьму в их сердцах. — Начальница, не балуйте ее так сильно, иначе путешественница будет ругаться, — не оглядываясь предупредил ее Чжун Ли.       Ху Тао медленно протягивающая девочке горсть конфет замерла с протянутой рукой и высыпав все ей в руку, приложила указательный палец ко рту и медленно подмигнула, как бы говоря: «Ешь сколько хочешь, главное не говори ему». — О чем ты говоришь? Я помню, как она говорила, что Рин нельзя есть сладости и я, как примерная тетя, слежу за этим, — с оскорбленным тоном проговорила она, скрестив за спиной пальцы. Хоть кто-то же должен дать ребенку насладиться детством. А то с этим педантом в роли дедушки она ни за что не познает вкус детской шалости и веселья. Да и родители не лучше. Одна она об этом волнуется. — Как скажете, но я должен буду доложить об этом Охотнику за демонами, когда он придет завтра забрать свою дочь. — Да-да. Боюсь-боюсь. — И он, возможно, после этого больше не будет оставлять Рин у вас, когда они будут заняты.       После этих слов обладательница огненного глаза Бога поджала губы и оглянулась на лучащуюся радостью малышку, которая почти полностью измазалась шоколадом, пока ела. — Думаю я готова это пережить. Все равно ничего плохого не случится.       Когда сумерки начали опускаться на Гавань, а похоронное бюро готовилось к закрытию, защитник Якса вошел в массивные двери помещения. Оглянув уже знакомую комнату, приблизился к Чжун Ли, который пил чай, закончив со своей работой. — Господин Чжун Ли. — Охотник на демонов, приятно было встретиться. Присаживайтесь, я пока позову начальницу.       Их приветствие ограничилось лишь небольшими кивками и небольшой улыбкой. За прошедшие годы они привыкли обращаться друг к другу как к незнакомцам, которые впервые встретились тогда, на празднике морских фонарей.       В начале было неловко. Особенно было неловко Сяо. Он упорно не хотел принимать условия Моракса, который требовал звать его Чжун Ли и не обращаться, как к Архонту. Но после небольшого разговора он все же принял поражение и началась игра «Не назвать Моракса Мораксом». — Папа! Папочка, — звонкий голос Рин отвлек его от ностальгии. — Хорошо провела время? — Да! Мы с тетей Ху играли в догонялки, прятки и кушали кон! Кон. Кон…       Поняв, что сама того не осознавая выдала их тайну, Рин с мольбой оглянулась на Ху Тао, которая невинно улыбнулась нахмуренному личику Адепта. — Она имеет ввиду данго. Сколько не старались — выговорить не смогла.       С неверием Сяо по очереди посмотрел на сообщников и устало выдохнул. Рин слишком испуганно оглядывалась, стараясь сделать невозмутимый вид. Как бы ей объяснить, что она приносит вред своему здоровью и ей не нужно выглядеть так, словно ее словили на месте преступления. Они с Ху Тао слишком любят делать его и Люмин тиранами, которые не дают своей единственной дочери сладости и при одном их упоминании готовы запереть Рин на самой вершине постоялого двора Ваншу. — Я не знаю почему ты постоянно пытаешь нарушить наши запреты, но это ради ее блага. Поверь, эта негодница ест достаточное количество сахара и шоколада.       Взяв девочку на руки, Сяо попрощался и, в всеобщему удивлению, не исчез, а спокойно вышел с помощью двери. Это позволяло ему проведать обстановку на дороге и провести лишнее время с дочерью. В последнее время демоны утихли, но все же есть риск, что они в скором времени начнут снова сокрушать все на своем пути, одержимые ненавистью павших Архонтов. — Папа. — Тебе неудобно? Опустить тебя? — Нет, — отрицательно покачала головой и сильнее сжала шею Сяо, чтобы тот точно не отпустил ее. — Ты не злишься на меня? — Почему я должен злиться? — Потому что я съела конфеты. — Послушай, — начал Охотник на демонов, повернув голову к Рин и поудобнее устроив ее на своих руках. — Мы говорили тебе не есть сладкое, потому что от него болят зубки и живот. Я не говорю тебе перестать есть его. Просто ты еще не умеешь вовремя останавливаться, а мамины друзья, пусть и не желают тебе зла, дают тебе много сладкого. — Значит ты не злишься? — Нет, но я буду грустить, если ты будешь после них болеть. — Папа, не грусти! Я больше не буду их есть! — закричала девочка и уткнулась в его шею, крепче сжав в своих тисках. — Я не… Я не это! Ох, ладно, забудь. Люмин, где ты, когда ты так нужна…       Где-то среди пустынь Сумеру чихнула одна путешественница испугав кушающую Паймон рядом.