***
Когда на телефон Райли приходит СМС, то непроизвольно заставляет его поднять брови, отвлечься от вырезания фигурки из дерева и обратить внимание на пиликнувший светом экран. Никто иной, как сам сержант Джон МакТавиш, подписанный коротким «Джонни». Что ему нужно? — Саймон посмотрел на время на часах — 2:34; в такой час. Открытое сообщение не несло в себе ничего познавательного или требующего умственной активности. И содержало в себе всего два коротких слова. «Приходи ко мне.» Саймон опешил. Интонация, с которой Джон мог это написать, никак не укладывалось с тем, как это можно прочитать! Увидь данное сообщение кто-нибудь другой, то не раздумывая ответил бы, что это — завлекание. Иногда Джонни мог двояко пошутить или, в редкие моменты даже выдать пару грамм флирта, но чтобы «завлекать» к себе, в пол третьего ночи? Это точно Джонни? За ним, конечно, бывают не обдуманные поступки, но обычно, он всегда все рационально рассчитывает. Может, на базу проникли? Звучит, как бред. В ином случае, МакТавишу не составит труда самому дойти до комнаты Гоуста. Он ведь обычно так и делает, когда хочет показать новое достижение в игре или одну из множества смешных интернет картинок. В этот раз — написал. Саймон надел балаклаву и соединил на поясе ремни кобуры с находившимся в нем заряженным Gloсk-17. Выйдя из комнаты, он бесшумно проскользнул вдоль темного коридора базы в ее конечную часть, минуя кабинет Прайса, каюты сокомандников и спортзал. Вот она, украшенная нарисованным флагом Шотландии, дверь в комнату сержанта. Саймону потребовалась пара минут, чтобы решиться на три коротких постукивания. Его левая рука уже была на кобуре и в любой момент готова выхватить оружие, покажись вместо Джонни кто другой. Но нет… Дверь открыл Джонни. Растрёпанный, уставший после миссии, с выглядывающей из-под футболки перевязкой под правым плечом, Джонни. Его лучезарная улыбка, во все тридцать два, раздражающе противоречит ощущениям, какие тот обязан испытывать после весьма серьезных ранений. Выписали новые обезболивающие? — Джонни, — облегченно выдохнул Саймон, опуская руку. — Тшш, — МакТавиш прислонил указательный палец к губам. Саймон застыл в недоумении, когда сержант сделал к нему увесистый шаг. — За…тобой хвоста нет? — Что? Джон поднял глаза. Затем завертел головой, рассматривая оба проема коридора из-за спины Гоуста так, будто опасался чего-то. — Нет, Джонни, — успокаивал Саймон, — за мной не было слежки. — Хорошо…прости, — Джон потер переносицу и ступил обратно в комнату, — проходи. Саймон зашел следом. По правде, ему хотелось задать мучающий его вопрос еще тогда, сразу, как только перед глазами появилась эта шотландская морда. Но он сдержался, решив предоставить сержанту возможность самому объясниться. Комната Джонни, в отличии от его собственной, отдавала уютом. Саймон до последнего не мог понять почему. Он не раз бывал здесь, и каждый раз его грудь щемило от ощущений, настолько первобытных и забытых, что хотелось начать плакать. Может, это из-за развешанных по стенам флажков морских гильдий, или, светильника с дельфинами, или, маленькой фигурки игрового персонажа, или книг, разбросанных по кровати, незаконченных рисунков, судоку, небрежно разобранных автомата, пистолета, патронника… Вся комната, вся эта несобранность, с находившимся в ее центре Джонни, создавала ничто иное, как уют. — Чаю? Саймон присел на край кровати, туда, где еще было немного места. От предложения сержанта в груди снова стало теплеть. — Нет, спасибо. — Тогда, пообещай, что не психанешь. Глаза лейтенанта сверкнули неопределенностью. Что ты удумал? — Джон, — процедил Гоуст. Не Саймон, Саймон никогда в жизни не посмеет наехать на Джонни. — Просто, — Джон потер шею. — пообещай. — Звучит, устрашающе. — Прошу. Почему? Почему именно ты? И твои глаза…Стоит сержанту захотеть, весь мир падет к его ногам, будучи ослепленным исходившим от его глаз светом. Сколько бы Гоуст не сопротивлялся, он всегда проигрывал эту битву. И сегодняшний случай не изменил традиции. — Хорошо. — Нет…— Джон покачал головой, — скажи это. Скажи, что ты мне доверяешь и что не психанешь. — Что? — Саймон едва удержал себя от желания подняться на ноги, — Это уже какой-то бред. Я ухожу. — ЛТ…Сай… Не смей делать такое лицо. Прекрати. — Ладно, достал…— Саймон приподнял руки в подтверждающем жесте, — Я тебе доверяю, Джон. — И не психану. — И не психану. Теперь, доволен? Джон задумчиво смел брови. Потом, улыбнувшись, отошел к дальнему углу каюты, где, будучи припрятанной среди кучи нестираной одежды, находилась небольшая коробка. По размеру она походила на коробку из-под обуви. Где только сержант ее откопал? — Джонни, — Настаивал Саймон. Любопытство едва ли не брало верх над разумом. — Вот, зачем я позвал тебя… Коробка открылась. Крышка полетела на кровать, открыв взор на маленькое нечто. Свернувшееся калачиком и тихо сопящее. — Выглядит, — Саймон перенял коробку, — болезненным. Множество колтунов, грязный подшерсток, два клеща под ухом, явно напившихся до отвалу, облезлый хвост, сомкнутые от слизи глаза. Вид этого котенка всеми силами не то что намекал, кричал — НЕ ЖИЛЕЦ. — Нашел его под лестницей. Джон сел рядом, и без отвращения протянул к маленькой мордочке руку. Два пальца прошлись по шерстке носа до ушей и обратно. — Не забудь помыть руки. — Не переживай, — прошипел Джон. — не забуду. Снова это противное молчание. С любым другим сидеть в тишине — одно спокойствие. С Джоном — настороженность. Обиделся. — Прости. — Ничего, ЛТ, — Джон перенял коробку себе на колени. — Это я забыл, что ты не любишь, ам…грязное? Не знаю, но ты понял… Ожидаемо, что после таких слов, в горле появился громоздкий комок желчи. Только его привкуса не хватало для большей красоты. Отлично! Теперь чувство вины ни за что! Просто превосходно… — Кто еще знает? — Никто. — Джонни…— начал было Саймон, но замолк. Аналитические способности никогда ранее его не подводили и всегда работали на высший балл. Логика и опыт, полученный в боях, подсказывали, что котенок не проживет больше суток. Явное обморожение конечностей, в большей степени пострадал именно хвост, лишай, клещи, наверняка с инфекциями, конъюнктивит, затрудненное дыхание…да мало ли что еще. От котенка разит смертью за милю, а то и две. — Я сам знаю. Губы сержанта поджались в тонкую, бледную линию. — Но… Хотя бы попытаться… — Думаешь, сможешь его вылечить? Джон поднял усталый взгляд, уставившись прямо в прорезь для глаз в маске Саймона. Пустые глаза лейтенанта, друга, он смотрел в них, точно ища ответ. Лейтенант всегда находит решение, почему в этот раз нет? — Надеюсь. Хоть и сомневаюсь, хорошее ли было решение: брать его с собой? Оставь я его под лестницей, спал бы сейчас спокойно. Нет блин, приспичило сыграть в героя. Маленькое нечто съежилось до состояния пушистой точки, чем обратило на себя внимание двух солдат. Саймон, со всей своей неприязнью к чужеродному и больному, скрипнул зубами. Его рука машинально потянулась к котенку. Хочется свернуть эту тонкую шею. Не жестокости ради. Животные заслуживают жизни куда больше людей, однако, это нечто, уже смирилось и кажется, даже не пытается бороться. Вместо него это делает Джонни. Может, котенок бы уже подох, не найди его сержант. — Что ты вообще делал на улице ночью? — неожиданно спросил Саймон, разглядывая котенка. — Гулял, — пожал в ответ плечами Соуп, — не мог уснуть. Думал над провалившейся операцией. — Провалившейся? — Саймон поднял бровь, — мы выполнили поручение. — Да, но один из новеньких погиб. Мы даже тело не успели вынести. — Значит, — котенок опустился в коробку, — такова жизнь. Мы тоже рано или поздно умрем. — Ты прав. — С досадой хмыкнул Джон. — Имя придумал? — Что? Саймон кивнул в коробку. — Если оживет, как назовешь? — Оуу, — Протянул Соуп, — я еще не забегал так далеко. А что, — его рот расплылся в короткой улыбке, — есть идеи? — Как насчет… Дым? Он серый. — Ага…станем святой троицей. Мыло, призрак и дым. А нет, квартетом, я забыл про Кёнига… Оба мужчины тихо рассмеялись, подтолкнув друг-друга плечами. — Может…хмм… Сплинтер? — Только не говори, что это из-за его голого хвоста? — А…— щеки сержанта покрылись румянцем, — возможно? В любом случае, его еще нужно вылечить, а я совершенно точно не знаю с чего начать. — Для начала, хорошо бы избавиться от паразитов. Отдать их на экспертизу, а уже после, узнать про препараты. — Точно, — согласился Джон. — Точно, — повторил Саймон.***
Сплинтер, вопреки прогнозам Саймона, оказался на редкость живучим, чему сам Саймон был несказанно рад. Выходить больного было поручено каждому из отряда. Около недели каждый, кто был свободен от дел, назначался следящим мед.братом. Требовалось подкармливать найденыша, помогать ходить в туалет, делать прописанные ветеринаром уколы, иногда дело доходило до антибактериального мытья в тазике. Сил такое увлечение отнимало ничуть не меньше военного похода, и все же, никто не возражал. Труды дали плоды: спустя две недели, котенок уже мог самостоятельно передвигаться, еще через три дня, перешел на прикорм и с охотой чавкал за порцией паштета в кругу солдат. Еще через месяц, хвост приобрел новую, мягкую шёрстку, перестав походить на облезлую нитку. На удивление окружающих, большую любовь к котенку проявил Газ, после него — капитан Прайс, затем Кёниг. Алехандро запросил фотографии по почте. Сказал, что распечатает их и выдаст каждому, в качестве талисмана удачи. Маленькая фотография и впредь хранится в нагрудном кармане лейтенанта, каждый раз напоминая, что надежда на лучшую жизнь, всегда будет присутствовать, пока по его сторону находится Джонни. А еще, ему срочно необходимо купить новый телефон, так как сержант вечно просит присылать ему все больше и больше новых, «КАЧЕСТВЕННЫХ, САЙМОН, А НЕ КАК ИЗ ФОТОБУДКИ» фотографий.