Герой

      «Что ж, антиаппарационный купол всё ещё пропускает меня, это обнадёживает», — с такими мыслями Северус толкнул дверь. Та поддалась, и за ней он увидел эльфа. Кажется, тот смотрел с укоризной, но быстро спрятал свои глаза в поклоне.       — Добро пожаловать в Малфой-мэнор, мистер Снейп. Проводить вас к хозяину?       — Веди, — Северус с удовольствием отметил, что голос снова вернулся, а боль ушла.       Однако радость его несколько померкла, когда он увидел Люциуса. Тот сидел в своём кабинете, на столе царил хаос, впрочем, как и на его голове, а лицо украшала недельная щетина. В целом, это не делало его менее привлекательным, но напоминало о днях в тюрьме, где следить за собой было невозможно. К тому же Северус прекрасно помнил сетования друга на этот счёт: невозможность привести себя в порядок приводила его в отчаяние не хуже дементоров.       — Северус, ты пришёл. — Люциус нервно пригладил волосы.       — Пришёл. — Северус сел и поморщился, выдавая наверное одну из самых клишированных фраз: — Нам нужно поговорить.       — Да, ты прав. — К величайшему удивлению Северуса, Люциус виновато понурился. — Я рад, что ты смог прийти после того, что я сделал. Уверяю тебя, я не стану больше переходить черту. В качестве извинения я хотел сообщить тебе, что выяснил причину, почему в моём доме тебе становится лучше. И у меня есть несколько вариантов, как сделать этот эффект постоянным.       — Вообще-то, — Северус неловко кашлянул, — это я собирался извиняться перед тобой.       — Что? — теперь настала очередь Люциуса пребывать в удивлении. — За что?       — За то, что получил удовольствие, ничего не дав взамен. — Люциус было хотел возразить, но Северус остановил его жестом, и продолжил: — К тому же, несмотря на некоторую неожиданность, не скажу, что я был против.       — Не был против? — неверяще повторил Люциус.       По всей видимости, эту неделю он изводил себя мыслями о том, что минет был принят не совсем добровольно. И что именно он, а не Северус воспользовался состоянием друга. Это не могло оставить равнодушным, и Северус не удержался и фыркнул:       — Два высокоморальных придурка.       Люциус сначала замер, не понимая, к чему были эти слова, но несколько секунд спустя, ещё раз прокрутив в памяти их разговор, рассмеялся:       — Это точно.       — Итак, раз с этим вопросом мы прояснили и никто друг на друга не в обиде, то поведай мне, что за способ исцеления ты нашёл, — сказав это, Северус получил возможность наблюдать, как пунцовеет бледная кожа Люциуса.       — Всё дело в родовой магии, — начал он издалека, — она лечит тебя, но так, как ты не связан с семьёй Малфой, действие ограничивается мэнором, который построен непосредственно на источнике.       — Твоя родовая магия лечит меня? С чего бы? — Северус как никогда сильно пожалел, что в своё время уделил недостаточно внимания этой специфической области магии.       Впрочем, что ему, нищему полукровке, это бы дало. Из-за неразумного выбора матери примкнуть к роду Принц не представлялось возможным. Так что мечты об этом он оставил в давно минувшем подростковом возрасте, выразив лишь подписью в учебнике.       — С того, — Люциус вдохнул, будто перед погружением в воду, — что так магия рода заботится об избраннике Главы.       — Что ты имеешь в виду? — настороженно уточнил Северус.       — Ты ведь сам прекрасно понял, Северус.       — И как давно?       — Действительно осознал я это только в Азкабане. — Люциусу было явно неловко говорить о своих чувствах, но он продолжил: — Однако привлёк ты меня ещё во времена учёбы.       — С тех пор я не единожды был в твоём доме, — Северус прокрутил в памяти все эпизоды, связанные с его присутствием в мэноре, — раненым в том числе, но ничего подобного не было.       — Я был женат, — Люциус пожал плечами, — это единственное объяснение, которое приходит мне на ум.       — Хорошо, допустим, ты прав. Так какие же варианты ты хотел мне предложить?       — Очевидно, что тебе нужно примкнуть к какому-нибудь древнему роду с сильной магией, которая будет тебя поддерживать и восстанавливать. Этого можно добиться усыновлением или… — Люциус замялся, но всё же продолжил, — вступлением в брак. Разумеется, магический, а не министерский.       — Ну, разумеется, — усмехнулся Северус. — Но что-то мне подсказывает, что усыновить меня ты не горишь желанием.       — Ты, как всегда, зришь в корень, друг мой, — Люциус отразил усмешку, — однако, помимо семьи Малфоев, есть ещё древние волшебные фамилии, в том числе с пожилыми Главами без наследников, они вполне могут принять кого-то со стороны.       — Отличная шутка, Люциус, — хмыкнул Северус. — Я хоть и был всегда далёк от Кодекса Чистокровных, но тем не менее в курсе, что абы кого в качестве наследников не усыновляют. И за нищими, больными зельеварами в очередь тоже никто не выстраивается.       — Ты слишком суров к себе. — Покачал головой Люциус.       — Оставь это. — Северус в раздражении отмахнулся. — Итак, я правильно понимаю, что ты предложил мне брак? Магический. Нерасторжимый.       — Всё верно.       — Хорошо, когда мы это сделаем? — Северус кивнул, источая невозмутимость, но внутри волнение кружилось вперемешку с весельем от вспыхнувшего удивления на лице Люциуса.       — Ты согласен? Вот так просто?       — Да. Не вижу смысла затягивать.       И он действительно не видел никакого смысла отвергать такое выгодное предложение. Да, ни о какой любви, по крайней мере, с его стороны, пока никакой речи не шло. Но Люциус ему действительно нравился. С ним было о чём поговорить, у них было общее прошлое и один факультет, что позволяло понимать друг друга, к тому же он более чем привлекал внешне. И, самое главное, он смог стать тем, кому Северус доверился. Последующее после брака исцеление, пусть шло и последним, но было отнюдь не менее важным пунктом в списке «за». В список «против» вообще попало только то, что магический брак нельзя будет расторгнуть, если у них что-то не получится. И придётся им до конца жизни либо терпеть друг друга, либо жить в одиночестве, так как измены караются самой магией. Впрочем, такой исход был маловероятен с учётом перечисленных плюсов, так что Северус готов был рискнуть.       «Вряд ли моя жизнь сможет стать ещё унылее, чем была в Паучьем Тупике последние полгода», — эта мысль стала решающей в его размышлениях.       — Я обязан предупредить тебя о том, что тебе будет присвоен статус младший муж, так как ты полукровка, — серьёзно сказал Люциус.       — Чем именно мне это грозит? — Разумеется, Северус что-то слышал о младших мужьях, но не думал, что это его когда-нибудь коснётся.       — Младший муж не может наследовать титул, в случае моей смерти Главой Рода станет Драко, если же он откажется, то право наследования перейдёт к побочным ветвям Малфоев, — начал монотонно перечислять Люциус, будто читал страницы кодекса. — К тому же младший муж не имеет право заводить детей. Если пара решает завести ребёнка с помощью суррогатного материнства, то семя берётся исключительно у старшего мужа. Всем имуществом семьи распоряжается так же только старший, и именно он решает, сколько и чего выделить младшему. Ну и последнее, негласное, но в обществе аристократов всё же есть некоторое пренебрежение к такому статусу. Я понимаю, что всё это может оттолкнуть тебя, но готов многое предложить взамен.       — Меня всё устраивает. Титул мне твой не нужен, своих детей я никогда не хотел, за твоими честно… — тут Северус хмыкнул, — нажитыми я не гонюсь, а на общественное мнение мне плевать. Да и думается мне, что несколько капель зелий, совершенно случайно упавшие в бокалы снобов, быстро отучат их смотреть в мою сторону косо.       — Мне всегда нравился твой подход к проблемам, — Люциус рассмеялся, но быстро стал серьёзным. — Я не сказал тебе ещё кое-что.       Северус молча поднял бровь, призывая продолжить.       — После ритуала следует консумация брака и младший муж должен быть принимающим.       — Только во время консумации или…? — многозначительно уточнил Северус.       — Только во время, — поспешил заверить его Люциус, — в дальнейшем супруги вольны в этом выборе.       — Нужны будут свидетели? — спросил Северус, прикрывая глаза в раздумье.       — Нет, магия Рода — единственный необходимый свидетель.       — В таком случае я согласен, только… — Северус немного замялся.       — Только? — подался вперёд Люциус.       — Я никогда не был снизу, — Северус почувствовал, как против воли жар приливает в область щёк и шеи.       — Я всё сделаю правильно, — выдохнул Люциус, — доверься мне.       — Доверяю.

***

      Каменные стены ритуальной комнаты, украшенные драгоценными камнями, поблёскивали в неровном свете от множества свечей, парящих в воздухе. Алтарь, представляющий собой плиту, испещрённую рунами, источал тепло. Северусу казалось, что он стоит возле растопленного камина, поэтому собственная нагота не доставляла никаких неудобств. К страстным взглядам Люциуса, который тот бросал на него, раскладывая на алтарь необходимые для ритуала вещи, он привык ещё в купальне, где они — согласно традициям — совершали омовение. Смысл которого сводился к тому, что они должны были стереть друг с друга предыдущий опыт, чтобы создать семью с чистого листа. Неизвестно действительно ли смылся тот опыт, но неловкость и смущение точно ушли без следа после того, как Северусу ввиду его принимающей позиции пришлось позволить сделать себя чистым абсолютно везде. Не сказать, что это было приятно, но последующий массаж однозначно того стоил.       — Всё готово, — оповестил Люциус, вырывая Северуса из медитативного состояния, в которое тот погрузился рассматривая переплетения рун, — не передумал?       — Нет, — лаконично ответил Северус, наконец обращая внимание на вещи, которые Люциус разложил на алтаре.       Там теперь стоял кубок, выглядящий на удивление скромно, лишь вязь тех же рун, что и на алтаре, украшала его кромку. Рядом с кубком лежал точно такой же нож, а чуть дальше него — серебристо-белая лента.       — Хорошо, тогда начнём. Повторяй за мной. — Люциус взял нож, сделал небольшой надрез на ладони и перевернул её над кубком. Под звук падающих на дно капель крови, глядя прямо в глаза Северусу, он произнёс: — Я, Люциус Абраксас Малфой, хочу взять в младшие мужья Северуса Тобиаса Снейпа и клянусь, что буду ценить его, как величайшую драгоценность, принимать его таким, какой он есть, не пытаясь изменить, поддерживать любые его начинания и любить его до последнего вздоха. Призываю свою магию в свидетели.       После последних слов из ладони Люциуса вылетел маленький сгусток чистой энергии, он был серебристым, ярким и искрящимся, словно миниатюрная шаровая молния. Попав в кубок, шарик растёкся по дну, словно жидкость, перемешиваясь с кровью. Теперь настал черёд Северуса, но тот замер. От такой проникновенной клятвы у него встал ком в горле и мелко задрожали пальцы. Таких слов ему не говорил никто и никогда. Он и помыслить не мог, что когда-нибудь удостоится подобного. И всё же это произошло, и человек, который это сделал, стоял напротив, обнажив не только тело, но и душу, и ждал ответа. Осознав это, не желая заставлять Люциуса волноваться, Северус взял из его руки нож, повторил несложные действия и теперь уже сам не отрывая взгляда от глаз напротив, сказал:       — Я, Северус Тобиас Снейп, хочу взять Люциуса Абраксаса Малфоя в старшие мужья, клянусь никогда не оставлять его без поддержки, никогда не предавать его доверия, никогда не оставлять в беде и клянусь, что открою для него свои сердце, душу и разум. Призываю свою магию в свидетели.       Оказалось, что прежде, чем выйти из тела, магия пробегает словно мурашки по всему телу, задевая каждый нерв. Но, в отличие от ощущения, которые возникают при принятии Непреложного обета, это отнюдь не неприятно. Обет ложился на плечи тяжёлым грузом, а эта клятва одухотворяла.       — Теперь мы должны соединиться духовно и физически, — проговорил Люциус, опуская ленту, что лежала в ожидании на алтаре, в кубок, где кружился водоворот из чистой магии и крови.       Лента мгновенно впитала магический концентрат в себя, никак внешне не изменившись.       — Дай свою руку. — Люциус приглашающе протянул ладонь и получив требуемое, принялся обматывать запястье Северуса одним концом ленты, сделав несколько витков и закрепив петлёй, он протянул другой конец со словами: — Теперь ты привяжи меня к себе.       Северус незамедлительно выполнил то, о чём его попросили. Теперь его левая рука и правая рука Люциуса были соединены лентой, которая свободно свисала и оставляла пространство для движения.       — Идеально, — Люциус выдохнул, будто всё это время боялся, что Северус пойдёт на попятную, — теперь ложись, а дальше — я всё сделаю сам.       Волнение вновь дало о себе знать, но, преодолев его усилием воли, Северус сначала сел на алтарь, а сразу после опустился на него спиной. Лежать на камне оказалось не очень приятно. Пусть он и был тёплым, даже немного горячим, но он всё же оставался камнем и до мягкой перины ему было далеко. Разумеется, ни о каких амортизирующих чарах не могло быть и речи: ритуальный зал не терпел никакой посторонней магии.       Однако Северус очень быстро позабыл о своём неудобстве и причиной тому был Люциус. А точнее его действия. Он подошёл к изножию алтаря и взялся руками за бёдра Северуса, подтянув его к самому краю. Затем ладонями развёл бёдра в стороны, устраиваясь между ними так близко, что оба члена соприкоснулись, заставив Северуса в некотором смущении отвести взгляд в потолок. Но долго предаваться его созерцанию ему не позволили: Люциус навис сверху, покрывая всё, куда дотягивался, поцелуями. Сначала нежные и невесомые, они быстро превратились в страстные, несдержанные, почти дикие. Каждый из них оставлял на коже ощущение маленького ожога. Наконец, Северусу удалось поймать губы Люциуса своими, одновременно с этим тот обхватил пальцами свободной руки его член и к пылающей коже снаружи присоединилось ощущение пожара внутри. Северус плавился в этом огне, чувствуя себя податливым воском, не способным противостоять жару пламени. Момент, когда в него вошёл один палец, он пропустил, озадаченный попыткой не закричать от интенсивности ощущений, когда Люциус захватил в плен своих губ его сосок. Второй палец он уже заметил, но Люциус старательно отвлекал его покусываниями в шею, смещаясь на ключицы. Третий палец проигнорировать было сложнее, но Люциус справился и с этим, соскользнув ниже по его телу и взяв в рот член, который уже вовсю истекал смазкой. Время казалось Северусу изощрённой пыткой, ведь, несмотря на то, что вытворял с ним Люциус, кончить он ему не позволял, каждый раз останавливаясь на грани. Наконец, Северус не выдержал и хрипло прошептал:       — Прошу.       Люциус довольно хмыкнул, вытащил пальцы и, обхватив ладонями ягодицы Северуса, приподнимая и раскрывая для себя, коснулся его ануса головкой своего члена. Однако двигаться не спешил. Северус, поняв, что от него ждут, выдохнул и кивнул. И тут же почувствовал давление кое-чего гораздо внушительнее пальцев. Люциус двигался медленно, и Северус непроизвольно дёрнулся, словно пытаясь уйти от непривычных ощущений наполненности и растяжения. Но плавное движение прекратилось, к яйцам прижался лобок Люциуса, а сам он хрипло выдохнул:       — Скажи, когда будешь готов.       — Давно уже… — нетерпеливо ответил Северус, подаваясь навстречу.       — Мой храбрый герой, — ласково усмехнулся Люциус и начал двигаться.       Было видно, что он старается сдерживаться, но с каждой фрикцией самоконтроль становился всё слабее. И чем слабее он становился, тем быстрее двигался Люциус, желая утолить свою жажду. Впрочем, магия Рода заботилась о том, чтобы Избранник оставался невредим. Последней связной мыслью стало осознание того, что герой тут вовсе не он, а Люциус, что своим появлением спас его ещё там, в Азкабане, не дав окончательно потерять свою душу и способность любить. Дальше все мысли вылетели из головы, потому что Люциус немного отклонился и, взяв в руку член Северуса, всего лишь несколькими движениями отправил того за грань, следуя за ним сам. По полуприкрытым от наслаждения глазам ударила вспышка света от растворившейся ленты…       На её месте проявился витиеватый узор, возвещающий о заключении магического брака. Вот только новобрачные увидят его лишь завтра, а сейчас, вымотанные магическим всплеском и долгожданным удовольствием от обретения друг друга, они уснули прямо на алтаре, сплетаясь телами, как ранее сгоревшая лента.