Солнце взойдёт

Зачем он сюда пришёл. Кожа то и дело покрывается мурашками, и проявляется нервная дрожь, но Какаши одёргивает себя, пытается списать всё на холод. Ну на крайний случай на нервы от того, что ему предстоит что-то пока неизвестное прямо. Но эти попытки успокоить себя n раз повторённым самообманом такая глупость. Ему просто страшно и хочется начать долбить сраную кнопку остановки лифта, сменить этаж направления и сбежать, добавив новый контакт в чёрный список от греха подальше. Тогда почему же он всё ещё здесь? Какаши не идиот и прекрасно понимает, что в лучшем случае его кинут на деньги. Вероятно изобьют или сделают что-то более жестокое. В худшем случае - он отсюда уже не выйдет. Немаловероятно, что смерть будет долгой и болезненной. И некому будет нацарапать на надгробии "Подох, ибо меркантильная шлюха". Он же и не сказал никому, ни куда идёт, ни во сколько будет, ни что следует предпринять в случае, если перестанет выходить на связь. А кому? Джирайе? Так он слинял куда-то опять, мол, нужна новая подзарядка, да и муза любит тёплые края, уехал на две недели, разрешил не сильно разгромить квартиру подростковыми новогодними буйствами. А кому ещё можно? Друзьям? Троекратное ха такому предложению. Старых друзей не осталось, а новые не поймут. Да и не смог бы он рассказать что-то Обито или Рин. Да и друзьями он называл их про себя с каким-то недоверием к факту. Так и получается, что Какаши стоит в лифте многоэтажки, одной из многих подобных на окраине города, и просто надеется, что всё-таки удача наконец ему улыбнётся, что Мадара собирается выполнить то, что обещал, а не точит сейчас нож (или чем там будет орудовать). Невольно сжимает в кармане клочок расчётника, полученного накануне в кафе. И снова чувствует прилив уверенности. Наконец лифт доезжает, пропускает в чистый пустой коридор, в котором загорается блёклый свет. Прилив, чувствуемый ещё секунду назад сходит на нет. Какаши озирается будто потерянный, достаёт телефон из кармана, дабы свериться с присланным номером квартиры. Ощущает неприятную влагу на ладонях. Но стискивает их в кулаки. Вдох. Выдох. Нажимает на звонок у нужной двери. Ожидание длится не больше минуты. Но едва различимый звук дверного звонка многократно усиливается в голове, и продолжает звучать после замолкания источника, резонирует в черепной коробке с резко ощутившимся шумом крови. Он может успеть, если развернётся и прошмыгнёт по лестнице вниз. Он может уйти. Но дверь открывается. Мадара в пухлом банном халате с чуть сырыми волосами (видимо, не так давно вышел из душа) открывает дверь и ухмыляется уголками губ. - Да ты точен как часы, - отступает в сторону, пропуская гостя внутрь. - Добро пожаловать в мою скромную обитель. Какаши нервно переступает с ноги на ногу, косится на Мадару, наконец входит, отступает в сторону, позволяя Мадаре закрыть дверь. Позволяя отрезать единственный путь к отступлению. Какаши окидывает пространство взглядом. Светлая небольшая студия, разве что, видимо, спальня отделена. Аккуратно и безлико. Как будто здесь и не живёт никто. Какаши невольно вздрагивает от чужой ладони на плече. - Чего замер, раздевайся. Послушно, пусть и несколько медлительно, стягивает куртку с ботинками, продолжая ощупывать комнату в поисках явно кричащей опасности. Но ничего не находит. Мадара, копошится с ноутбуком, даже не садясь за стол, готовый отвлечься в любой момент. Наконец Какаши отступает от порога квартиры, невольно скрещивает руки, даже не осознавая этого жеста. - Уборная там, - махает Мадара в сторону двери, едва отрывая взгляд от экрана. - В душ нужно? - Н... нет, я сходил перед тем, как прийти, - мнётся с ответом, но в ванную направляется. Хотя бы помыть руки, смыть мерзкое ощущение с кожи. Когда возвращается, Мадара уже ждёт, закрыв ноутбук, стоя у стола, разглядывает сжавшуюся фигуру. - Нервничаешь? Отрицать глупо. Какаши кивает, стараясь казаться более расслабленным, чем это есть на самом деле. Мадара хмыкает, ухмыляясь чему-то про себя. - Хочешь выпить? Поможет расслабиться, - Мадара проходит за кухонную стойку, достаёт из шкафчика закупоренную бутылку из тёмного стекла. Какаши сомневается, но всё-таки решает, что это правда может помочь. - Да, было бы неплохо. Мадара достаёт бокалы и возится с бутылкой. - Да уж, а ты явно не профессионал в этом деле, да? У тебя хоть секс был? Или решил продать свою девственность? - бросает через плечо. - Был, - не задумываясь врёт Какаши, глядя из под насупленных бровей. Мадара снова хмыкает чему-то, разливая вино по бокалам. Протягивает один Какаши, который принимает его неуверенно вглядываясь в гладкую тёмную поверхность. Мадара сразу же отпивает из своего. Какаши почему-то это показалось призывом повторить. Пара глотков обожгла пересохшее горло пряной горечью. - Я понимаю твои переживания. Как никак малознакомый мужчина сильно старше предлагает подобное. Но нас тут всего двое. Связывать тебя никто не будет. Как думаешь, кто победит, если что-то начнётся, мужик, которому лет в обед или молодой подтянутый парень в самом расцвете сил? - Зависит от вспомогательных средств, - нехотя выдал Какаши. - Это конечно да, но поверь, под халатом у меня только одна вещь, которую можно посчитать за оружие, и убить ей вряд ли получится, - Мадара расхохотался от собственной шутки, Какаши не смог сдержать нерную ухмылку. Мадара оставил почти пустой бокал на стойке и жестом пригласил Какаши пройти в закрытую комнату, которая, видимо, и является спальней. Какаши так же оставил бокал, но на всякий случай вперёд проходить не стал. Спальня оказалась такой же компактной, как и вся квартира. Двуспальная кровать, шкаф у стены, да прикроватный столик, недвусмысленно намекающий разложенными предметами на планируемое. Всё такое же бледное и прилизанное, как в отельных комнатах. Мадара прикрыл за ними дверь, оставил приглушённый свет и развалился на кровати. Какаши так и остался стоять столбом, не понимая, куда себя деть. - Раздевайся, должен же я знать, что покупаю. Слова прошлись как хлыстом. Какаши сжал челюсти, неуверенными движениями потянув вверх кофту. Он не смотрит Мадаре в глаза. Всё происходящее кажется ему липким и унизительным. Он - товар. Но он сам сюда пришёл. Его никто не заставлял. Мадара дал ему право выбирать и он выбрал. Он выбрал простой, пусть и рискованный путь. Вместо того, чтобы сбивать ноги в официантах за гроши он за ночь может заработать куда больше. Свитер упал на пол вместе с майкой. Руки тянутся к ширинке. А что в этом такого? Где он ещё найдёт такую возможность? Кто ещё согласится купить его тело? Да так, чтобы после него осталось что-нибудь жизнеспособное. Это просто секс. Мадара уже даже подготовил оплату и положил рядом со смазкой и презервативами на прикроватном столике, видимо, чтобы не тянутся далеко. Какаши выиграл свой шанс. Если, конечно, это не блеф, чтобы успокоить ягнёнка, идущего под нож. Джинсы сваливаются в кучу остальной одежды. Туда же носки. Оттягивая лямку трусов, Какаши медлит. В этом нет ничего такого. Даже если сейчас на душе гадостно, это пройдёт. Он ведь идёт на это ради себя самого. Чтобы себе было проще потом. А другого такого шанса может и не быть. Наконец трусы отправляются следом. Встретить взгляд Мадары своим он всё ещё не решается, замерев где-то среди бледных завитушек рисунка покрывала, изо всех сил сдерживается, чтобы стоять ровно, чтобы не прикрыться. Анализирующий едкий взгляд скользит по его коже и будто то жжёт, то щекочет, распаляя истерическую панику внутри. Но Какаши стоит прямо, ожидая реакции. Может, Марада сейчас сам его развернёт, как неподходящий вариант. Мало ли. Мужчина безмолвно встаёт, подходя вплотную, заставляя упереть взгляд куда-то за его плечом и внутренне сжаться, в ожидании чего угодно. От тёплой руки на бедре по коже расходятся мурашки. Мадара оглаживает бока, оценивая наощупь кожу, проводя большими пальцами по прессу. - Расслабься, иначе ничего не выйдет, - голос звучит жёстко в контраст с прикосновениями. Мадара ухватывает Какаши за подбородок и силой заставляет посмотреть наконец себе в глаза. - Ты сам сюда пришёл. И уговаривать или заставлять я тебя не намерен. Не хочешь, знаешь где дверь. - Какаши сглатывает застывший комок, кивает. - Всё нормально, - хрипло произносит, чтобы уверить таки в своём решении. - Ну тогда, - Мадара усаживается на кровать, распахивает халат, обнажаясь, белья под халатом нет, и приглашающим жестом указывает на свою промежность. - Поможешь мне ртом? Какаши ощупывает взглядом пресс и предоставленную ему "работу". Неуверенно, как бы уточняя, точно ли, поднимает глаза. Мадара снова ухмыляется, откинувшись назад, опираясь на руки. Какаши опускается на колени между расставленных ног. Во рту сухо как в пустыне. Но взяв себя в руки он притрагивается аккуратно к расслабленному члену языком. Не испытав ожидаемого отвращения, он отгоняет страх подальше, действует чуть увереннее, перехватывает основание, направляет постепенно набухающий член в рот. Головка оголяется, под напором внутреннего расширения и чужих губ. Какаши пытается вспомнить всю возможную порнуху, которую смотрел, засасывает головку, шершаво поглаживая языком. Поднимает взгляд вверх, насколько может. Мадара всё так же ухмыляется. Какаши берёт глубже, стараясь сохранять давление и не забывать дышать между фрикциями, помогает себе ладонью у основания. Член Мадары уже совсем твёрдый упирается в глотку. А сам Какаши даже чувствует прилив возбуждения. Тяжёлая рука ложится на волосы и он наконец слышит вздох. - Стой, - Какаши отстраняется, удивлённо заглядывая в глаза и вытирая тыльной стороной ладони слюну с губ. Мадара опрокидывается на кровать, подтягивается повыше. Наконец дотягивается до столика, бросает смазку Какаши и возвращается на место. - Одна рука у тебя ведь свободна, - хмыкает. Ну конечно, даже если бы Какаши открыл в себе талант к отсосу, им бы всё не ограничилось. Лубрикант холодной липкой жижей расползается по пальцам. Он заводит руку за спину, массирует, растирая, проникает внутрь. Мадара похлопывает себя по бедру, подзывая, и Какаши послушно наклоняется, чувствуя себя псиной. Но снова отмахивается от мешающих назойливых ассоциаций, старается очистить сознание, сосредоточившись на ощущениях, впускает член в рот, проходится языком, параллельно разводя пальцы, растягивая. Мышцы поддаются нехотя, напрягаясь от одной мысли, что Мадара вот-вот не вытерпит и опрокинет на кровать, засаживая на всю длину и полностью игнорируя сопротивление. Потому он старается выиграть время, особо тщательно проходясь языком, дико насаживаясь до боли в глотке и нехватки дыхания. Пальцы Мадары больно стягивают локоны, навязывают свой ритм. Пока не оттягивают назад. Какаши чуть не теряет равновесие, заваливаясь на спину, но Мадара с неожиданной силой хватает за предплечье, поднимает на ноги и толкает на кровать. Встав в полный рост, окидывая с хищным блеском взглядом, он откидывает наконец халат в сторону. Какаши невольно подмечает, что тот явно лукавил, заверяя, что вряд ли сможет выиграть в равном поединке. Жестом тот показывает перевернуться на живот, Какаши встаёт на четвереньки, с закусыванием внутренней стороны щеки и нахмуренными бровями, выгибая поясницу. Внутри всё сжимается в ожидании, но тело Какаши старается держать расслабленным. Его энтузиазм, проснувшийся было во время минета, обмяк. Мадара наваливается сверху, опаляя тяжёлым дыханием, готовым сорваться на рык, трётся влажным от слюны членом, тянется за упаковкой на столике. Треск, шорох за плечом, пока Какаши старается контролировать дыхание. Холодное и влажное трётся между ягодиц, вторгается внутрь немного, под лёгким давлением, пока Какаши привыкает к чувству, когда резкой гипертрофированной болью ладонь опускается на ягодицу. Какаши не сдерживает выкрика и рефлекторного сжимается. Слышит смешок, за которым следует напряжение входящего глубже члена. - Да расслабься ты, - шепчет Мадара на ухо, сковывая талию в захват пальцев. - Постарайся уж получить удовольствие, а не лежать бревном, - его ладонь грубоватым, но чётким движение проходится по мошонке, обхватывая и оттягивая, перемещается на обмякший член Какаши, поглаживает вверх-вниз, раззадоривая. Хочется выть, но Какаши позволяет себе лишь тихий скулёж, который сдержать не смог. Сзади Мадара входит на полную длину, с шипением сжимая кожу бёдер, тут же принимается двигаться с резкой оттяжкой. - Давай же, двигай задницей, - снова шлепок. Какаши распластывается, сжимает покрывало в кулаках, двигается. Как же унизительно. Как же несправедливо, что корчащуюся внутри гордость нельзя забить куда подальше на время. Какаши закрывает глаза и повинуется движениям чужого тела, чувствуя, как распирает изнутри чужая плоть, как к собственной невольно тянется рука и как закусывается губа, в попытке сдержать вздохи. Он двигается навстречу толчкам, сжимая член в ладони, и ненужные мысли наконец вычищаются под градом ощущений. Новых, странных, непонятных. Местами болезненно, местами приятно, иногда остро, а иногда смазано. Нужно контролировать дыхание. Рука Мадары снова зарывается в волосы, оттягивая на себя, вынуждает поднять голову и потерять контроль над голосом. Какаши шипит и поскуливает. Мадара резко выходит и резким движением перекатывает не успевшего отреагировать Какаши на бок, закидывая ногу себе на плечо и снова вклиниваясь внутрь тела. Наклоняется, смыкая челюсти на плече. Не до крови, но Какаши чётко осознаёт по всполохам боли, что будет синяк. Но Мадара не отстраняется, вгрызается взглядом в затуманную серость. С опасным рыком в дыхании, с краснотой в бликах на лаково-чёрном. Какаши чувствует, будто тонет. В глубоком чёрном озере, поражённый песней дудочника-крысолова. Дыхание перехватывает рвущийся наружу поток. Пара движений трясущейся ладонью и его накрывает. Оргазм судорогой проходится по нервам, пока Мадара становится резче и быстрее, обостряя, доводя до крика. До дурноты. Трепещущее нутро будто пытается на каждый толчок отозваться новым всполохом, но выходит рвано, обрываясь на перенапряжении нервов. Какаши вцепляется в плечи Мадары, навалившегося сильнее, обжигающего дыханием кожу, но тот и не думает останавливаться или даже замедляться. На очередном вскрике он проталкивает пальцы в рот Какаши, которые он на автомате закусывает, вгрызается в нежную кожу шеи, проталкиваясь особенно глубоко и замирая. Длинные взъерошенные чёрные волосы щекочут ноздри и плечи. Какаши чувствует, как сокращается член Мадары в нём. Он выдыхает и отпускает чужие пальцы, когда движения наконец затихают. Резко ощущает тяжесть чужого тела и неудобство позы. Мадара нехотя переваливается на свободную половину кровати, вздыхает глубоко, собравшись с силами, перекатывается ближе к краю, шерудит под кроватью, выуживая пепельницу с пачкой сигарет и зажигалкой. Какаши слабым мотком головы отказывается от предложения. Вместо этого вглядывается в то, что не смог рассмотреть в процессе. Несмотря на возраст, крепкие мышцы, каких у Какаши, наверное, не было даже когда он занимался спортом, множество шрамов, рассыпавшихся на чуть смуглой коже сетью бледных линий и кратерами. Пулевые ранения? В сознание врезается мысль, что ему тут нечего делать. Он - шлюха, выполнившая свою роль. Какаши поднимается с постели, игнорируя тяжесть и скованность мышц. Мадара в ответ на это лениво раскрывает глаза и затягивается. - Подай сумку, должна стоять сбоку от шкафа. Какаши выуживает чёрный строгий портфель, протягивает его подходя к кровати. Сам же принимается разбирать кучу своей одежды на полу. Пока одевается на Мадару старается не смотреть. После секса ощущения неловкости и нервозности вернулись с новой силой. Когда стоит уже в штанах, Мадара подзывает его, протягивая деньги. Какаши только сейчас вспомнил, что чуть не забыл про то, ради чего сюда и шёл. Он несколько удивлённо и неуверенно взял протянутое, расправил пальцами, нахмурился. - Тут больше, чем мы договаривались. - Надбавка. Ты ведь соврал, что ты не девственник. А меня местами это даже порадовало. Есть в этом что-то по-своему очаровательное. Хотя сосёшь ты так себе, но над этим мы ещё поработаем, - несмотря на ленивость улыбки, как и всех его движений сейчас, глаза Мадары остаются всё такими же живыми. Едкими. Какаши молча кивнул, сложив деньги в карман, ускорился, будто боится, что Мадара вот-вот передумает. Вместо прощания Мадара попросил (приказал?) захлопнуть дверь. Какаши шагал быстро, почти бежал домой. Побыстрее смыть с себя эти ощущения. Ощущения чужого присутствия и владения, ощущения собственной податливости. "Шлюха!" - звучит в голове множеством голосов. Мерзко скрежещет под грудиной. Как будто кто-то гвоздём ведёт по кости. Вбежав в квартиру, Какаши скатывается по двери, утыкаясь лицом в колени. Не сдержав внутреннего порыва несколько раз со звоном в ушах прикладывается головой об дверь. Будто это способно выбить из него всё случившееся к чёртовой матери. Устало утыкается в чёрно-серый сумрак пустой квартиры, задаваясь вопросом: "Зачем я вообще пошёл на это?" - и не получая в ответ ничего, кроме звенящей тишины. "Привет, ты свободен?" Вот и почему только ты собрался с силами сделать наконец что-либо, как тебя обязательно что-то отвлечёт. Тряпка для пыли остаётся грустно ждать в раковине недополощенная и не выжатая. "Ну так," - как только тряпку отложил, сложно сразу взять её в руки и продолжить. Или нет? Какаши смотрит на неё, она - на Какаши. Искра, буря, продолжение уборки. Снова пиликающее оповещение отменяет всё к чёрту, переключая фокус внимания. "Не хочешь сходить куда-нибудь? Скучно, пиздец, а одному впадлу," - Какаши вздыхает. Выйти проветриться - отличная идея. Отвлечётся от гипнотизирования потолка да стен. Но с другой стороны поощрять навязчивость Обито кажется ему не самой лучшей идеей. Да и вроде он только собрался заняться большой уборкой, пока Джирайя в отъезде. "Куда?" - тряпка пускает слезу грязной воды, осознавая, что сегодня она, видимо, остаётся не у дел. "Там фильм вроде какой-то новый крутят, можем сходить," - Какаши задумчиво вздёргивает брови. Думаешь, один можешь подначивать и смеяться, Обито? "А цветы?" "Какие цветы?" "На первое свидание принято приносить цветы, нет?" - Какаши широко улыбается, наблюдая, как мечется статус с "печатает..." на "онлайн" и обратно, и воображая, как сейчас матерится Обито по ту сторону экрана. "Ну, если уж ты хочешь цветы, и чтобы я за тебя заплатил за кино и кафе, то мне же тоже что-то причитается, верно?" - жар обволакивает лицо, Какаши блокирует экран, будто отворачиваясь от собеседника, пытается справится со смущением. Смирившаяся со своей участью тряпка заинтересованно присматривается к хозяину. Так, взять себя в руки. Битва ещё не проиграна. "На первом свидании я не даю. Максимум, на что тебе можно рассчитывать - это поцелуй". "Ахахаха," - приходит в ответ. И Какаши может расслабиться и засчитать хотя бы ничью. - "Ну так что, пойдёшь?" "Ладно, к скольки хоть и куда?" "Недалеко от кофейни, где ты работаешь, есть кинотеатр. Он небольшой, но там и народу не толпится обычно. Ближайший сеанс там в 2. Успеешь?" - Какаши, отрывает взгляд от экрана, чуть хмурится, пытаясь вспомнить, где же недалеко от его работы упомянутое место. Хмурится сильнее. Заглядывает в карты. И правда есть, только вот не по пути что от школы, что от дома, потому и не знал. Какаши грустно вздыхает, осознавая, что после переезда он в этом районе не узнал ничего, кроме своих основных маршрутов "работа-дом-школа". Возвращается в диалог, сверяясь со временем. Сорок минут ещё, времени ворох. "Успею". "Тогда встретимся где-то за 5-10 минут до сеанса?" "Ок," - лаконичное летит в ответ. Какаши убирает телефон, довыжимает таки тряпку и убирает сушится до лучших времён, идёт переодеваться, но застывает перед дверьё в свою комнату. Да, хотел было не поощрять навязчивость, а в итоге даже не спросил, что за фильм, вот же дурак. Хотя всяко лучше, чем варится дома, перекручивая воспоминания о встрече с Мадарой и пытаясь доказать себе, что ничего свъерхестесвенного не случилось. Да даже ничего плохого не случилось. В некоторых странах это даже вполне легально. Только вот он так и не сказал, что 18ти ему нет. Интересно, отказался бы от предложения Мадара, узнав об этом. А, к чёрту. Не то. Какаши входит наконец в комнату, хватает уличную одежду, стягивая с себя домашнее. Уже натянув всё, цепляется за отражение. На шее яркой синевой расползся синяк. Блядь. А он и забыть успел. Приходится переворошить одежду в шкафу в поисках единственного в своём гардеробе свитера с горлом. На работу, видимо, придётся купить тональный крем или ещё чего. А пока так. Какаши проверяет в зеркале, заметна ли гематома из-под свитера. Вроде нет, если сильно не оттягивать ткань. Ладно. По пути домой нужно заскочить в что-нибудь, где продаётся косметика. На месте он оказался минут за двенадцать до начала сеанса. Успел погадать по афишам, на что же он такое пришёл, но информации "вроде новый фильм" оказалось недостаточно. Ещё и Обито не видно. А ведь ещё билеты покупать. И вот опять только он уселся на диванчик в холле да достал телефон, чтобы открыть книгу и тем самым скоротать ожидание, как появляется Обито с улыбкой от уха до уха. Подойдя ближе без слов протягивает что-то из кармана. Какаши с недоумением разглядывает блёклую мятую бумажку, которая оказалась пародией на поделку: цветочек, вырезанный из тетрадного листа в клеточку и наспех покрашеный едва дающими цвет карандашами. Какаши на автомате берёт это в руки, перемещает непонимающий взгляд на Обито, хмурясь. И тут до него доходит. Он со смачным шлепком хлопает себя ладонью по лбу. Обито разражается хохотом. - А что, думал, что я не смогу играть по твоим правилам? - отсмеявшись заключает он. - Ладно, погнали уже билеты покупать, а то скоро реклама начнётся уже. Фильм оказался на редкость паршивым. Скучный, несвязный, как будто смысл остался вырезанным где-то на монтажном столе вместе с совестью тех, кто его делал. А вместо всего этого насыпали спецэффектов. Какаши никогда не был меркантильным, сейчас его вынуждает ситуация вести себя местами так, как будто он такой, но блядь, он никогда так не жалел о потраченных деньгах. Неудивительно, что зал почти пустой. Как только свет включили, он заторопился на выход. Обито следом, только не так рьяно. Неловко окажется, если тому фильм понравился. - Ну, как тебе? - спросил Обито уже на улице. - Честно? - Какаши чуть сощурился, глядя на Обито. Тот кивнул, хотя вопрос был скорее риторический, а пауза была взята, чтобы глубоко вздохнуть, выразив глубокую травмированность тонкой души. - Говно полное. Я едва высидел. Обито выдохнул и рассмеялся. - Да уж, согласен. Я подумал, что если и будет плохо, то это будет скорее смешная глупость. Но вообще раз тут крутят, то не ожидал чего-то настолько... - Занудно тупого? - Да, - Обито виновато почесал затылок. - А этот кинотеатр, он что, какой-то особенный? - Ну, вообще да. Один из немногих где крутят всякое специфическое артхаусное кино. Иногда даже что-то фестивальное, - Какаши в удивлении поднял брови. - Эй, не настолько же я потерян, - брови попытались подняться выше. - Да, ладно, мне его Рин показала, но это ничего не значит, понял? - Ладно, - усмехнулся Какаши, под пристальным осуждающим сомнения взглядом. - И вообще, просто мне кино нравится. Может я бы даже жизнь с этим связать хотел. В актёры или сценаристы вряд ли возьмут, но может оператором. А там и в режиссёры можно попробоваться. - Да, только вот в наших реалиях ты скорее оператором будешь ездить с журналистами, и хорошо если не на открытие очередного коровника в какой-нибудь деревне. - Вот умеешь ты мечты разбивать, - всплеснул руками Обито. - Не мы такие - жизнь такая. Оба в молчании добрели до кафешки, места работы Какаши. И насколько он помнит, тут им в противоположные стороны. Обито мнётся, как будто хочет ещё что-то сказать или спросить. В итоге после минуты стояний и метаний: - Тебе же в ту сторону? Можно я с тобой хоть недолго пройдусь. Мне домой вообще не хочется. Какаши пожал плечами, что Обито воспринял как согласие и улыбнулся. - У меня просто дядя приехал. Он обычно в столице живёт, а тут на праздники вернулся. И, - Обито запнулся, нахмурившись: - Я его уважаю и все дела. Но когда у меня случаются неудачи, он становится просто невыносим. Из него так и прёт собственный свод законов, как жить правильно. Я понимаю, что он хочет для меня лучшего и все дела, но блядь. Не могу я это слушать весь день, короче. Понимаешь? Какаши неуверенно кивнул, сильнее вжимаясь в воротник так, что даже нос скрылся за ним. Хоть снега особо и нет, но воздух холодный до колкости. Обито тяжело вздохнул, уставившись себе под ноги. - А ты, кстати, с Рин вообще общаешься ещё? - Меньше. Мы и так общались больше за занятиями или вместо. А сейчас, не знаю, может её смущает, что ты стал крутится рядом со мной. - Серьёзно? - Обито рассмеялся звонко, чуть даже не подскользнулся на отполированной неудачливыми прохожими ледяной луже. - Вот так вот, боялся, что она к тебе уйдёт, а в итоге увёл у неё репетитора. - Выходит так, - в серых глазах отразилась улыбка. Которая сменилась некоторой неловкостью. - Мне сюда, - кивком головы указал он на типовую коробку. Одну из тысячи таких же, если не больше, в городе, сливающуюся серостью с небом и грязным асфальтом. Обито кивнул в ответ. Видимо, не ожидал, что они дойдут так быстро. Его губы приоткрылись на мгновение, но захлопнулись и он протянул руку вперёд на прощание, подняв глаза с земли. - Бывай тогда. И с наступающим. - Да, - кивнул Какаши, - и тебя тоже. С неприятным скрежетом закрылась подъездная дверь. Пора возвращаться к брошенным делам в неуютно пустой и так располагающей к самокопаниям квартире. Вытаскивая телефон на пороге, Какаши с недоумением наткнулся на бумажку. Он забыл про эту шутку и так и притащил цветочек с собой. Усмехнулся и бросил его на стол в своей комнате рядом с ноутбуком. Пусть будет. Он всё-таки старался, как-никак. Какаши лениво сел на кровати, уставившись на разбросанную одежду. Спина с поясницей уже начали поднывать, отходя от напряжения, в голове мутно, а на ключице, обрамляя кость, наливается кровью и припухает новый укус, на этот раз с мелкими едва кровящими рваными ранками. Сегодня Мадара его вообще не пожалел. Какаши потянулся за штанами, выудил из кармана телефон. Время близится к четырём ночи, притом что пришёл Какаши почти в полночь. Как же он рад, что Джирайя уехал. А ещё мельком проносится вопрос о том, не соврал ли всё-таки Мадара о своём возрасте. Определённого рода выносливости тому явно не занимать. Какаши наконец поднялся, натягивая на себя одежду. К чёрту пот, липкую засохшую смазку и неприятно стягивающую кожу засохшую сперму. Хочется домой, помыться и завалиться спать. После такого он явно отрубится в пару мгновений. - Уже уходишь? - Какаши как-то неловко обернулся на потягивающего уже догорающую сигарету Мадару. Вопрос звучит совершенно глупо и неуместно. Какаши кивнул молча, не понимая толком, что ответить. - Постарайся больше не задерживаться, когда я тебе пишу. - Я же писал, что просить кого-то выйти за меня на смену было уже поздно. - Это такой тонкий намёк повысить оплату? Мне кажется, я и так плачу тебе больше, чем ты зарабатываешь официантиком, - усмехнулся, делая последнюю затяжку, и дотушивая окурок о пепельницу. - Хотя не буду спорить, твоя задница стоит того, чтобы немного докинуть. Какаши нахмурился и отвернулся, якобы в поиске носка. Мадара церемониться не собирается. Он считает Какаши шлюхой и ведёт себя, не скрывая этого, не удосуживаясь хотя бы минимально прикрыть неприглядную для Какаши истину. Какаши продолжает убеждать себя, что это вынужденная временная мера. - Кто знает, через сколько таких сеансов вам надоест и мне снова придётся искать работу. Контракт же мы не подписывали. - Справедливо. Я то уж и вправду подумал, что пытаешься набить себе цену, - Мадара потянулся за пачкой и достал новую сигарету. - Что, жизнь успела потрепать, что стал таким подозрительным? Можно даже сказать, вынудила прикрывать тылы, - Мадара хохотнул. Чиркнула зажигалка. - Это не то, что я бы хотел обсуждать, - Какаши развернулся, натягивая свитер и расправляя. Его взгляд стал максимально, до ледяного серьёзным. - Так же справедливо, - пожевав сигарету губами, заметил Мадара. Какаши уже было схватился за ручку двери из комнаты. - Стой, подожди секунду. Насчёт доплаты. Вообще-то есть у меня идея, чтобы, скажем так, и волки сыты, и овцы целы. - Какаши невольно остановился. Всё-таки не выслушать предложение он посчитал как минимум глупостью. А Мадара вряд ли будет настаивать, если он откажется. - Знаешь, те, кто практикуют всякие "извращения", обычно и берут больше. За экзотику. Ну и я бы накинул, само собой. Да и разнообразие, у тебя будет шанс не наскучивать мне подольше. - Вы же сами поняли, что прошлый раз был моим первым. И теперь предлагаете какие-то странные вещи тому, кто совсем недавно и члена чужого не трогал? - Какаши, я прекрасно всё понимаю. И потому не собираюсь гонять тебя розгами по квартире до крови. Предлагаю начать с лёгкого БДСМ. А там как пойдёт. Ну так как, подумаешь? За плюс 20 процентов, а? По-моему, весьма неплохое предложение, - Мадара заговорщицки сощурился. Какаши прикинул в уме будет ли стоить новая сумма ещё больших визгов его гордости. Чёртовы деньги. Какого хрена всё вообще в них так упирается в его жизни. Складка между бровей стала глубже. - Подумаю, - кивнул Какаши, получая в ответ довольную улыбку с тёмным хитрым прищуром. Выходя из злополучной квартиры, Какаши старается не думать о предложении. К чёрту, подумает позже. Когда ощущение гниения изнутри будет ощущаться хотя бы слабее. Какаши возится на кухне, задумчиво всматриваясь в трудно пробивающиеся пузырьки сквозь густую толщу соуса. Завтра Джирайя возвращается. Скоро заканчиваются каникулы. Можно ещё приготовить чего-то, что можно отправить в морозилку, чтобы на первое время хватило. Да, вкус будет уже не тот, но как будто что Какаши, что Джирайя такие уж гурманы. Так что лучше иметь что-то, чтобы была возможность какое-то время хотя бы готовкой пренебрегать. Чтобы и на работу времени хватало и... Какаши ещё не придумал, как в случае чего объяснять Джирайе свои поздние возвращения домой. Да и как скрывать весь процесс подготовки. С одной стороны, Джирайя часто рассеян, пребывая где-то в своей голове, выстраивая целые миры и не видя ничего вокруг. Но он всё-таки писатель, и чёртова наблюдательность периодически включается. Нужно придумать, как выкручиваться без особого риска. И ещё над вопросом Мадары подумать. Чёрт его знает, когда он напишет снова. Наверное, стоило обговорить, что же он подразумевал, а там уже решать. От сигнала телефона среди ровности звуков сгораемого газа да изредка тихо побулькивающего карри Какаши вздрогнул. К счастью, сообщение не от Мадары. "Привет, не занят?" - практически дежавю. Какаши снова занят домашними делами, а Обито снова его отвлекает, видимо, от скуки. Если бы ещё и текст совпадал, можно было бы начинать присматриваться к окружающей реальности, выискивая признаки багующей симуляции. "Занят," - отправляет Какаши и следит как мечется статус собеседника. "А сильно?" - Какаши вздыхает, глядя на плиту. Карри почти готов, рис он сварил. Хотел же ещё сделать чего-нибудь. "Чего тебе?" "Ну, не хочу быть дома. Если ты сильно занят, то я тебя отвлекать не буду. Или могу помочь, чем бы ты там ни занимался. В благодарность". "За что? И ты что, в гости напрашиваешься?" "За то, что ты мне поможешь справиться с домашкой. Или хотя бы с частью. И да, я напрашиваюсь," - наглец, конечно. Какаши осмотрелся. Не то, чтобы он правда думает использовать Обито в качестве трудовой единицы. Просто попытка оценить, в какой такой деятельности он будет полезен. И Какаши приходит к выводу, что Обито может помочь разве что неотсвечиванием, ибо всё, кроме еды, он сделал, а даже если у Обито некий кулинарный талант, рабочего места на кухне для двоих не хватит явно. "Ладно". "Ооо, не переживай! Я не подведу!" - быстро приходит ответ под очередной вздох. Какаши помешивает содержимое сковороды, пробует кусочек мяса, удовлетворённый, выклюет плиту. А помогать то уже и не с чем. - "Буду через 20 минут". Видимо, дома ему и правда быть очень не хотелось, потому что заявился Обито через пятнадцать и разулыбался. Какаши облокотившись о стену напротив, флегматично наблюдает, как Обито, который будто всё-таки нервничает немного в новой обстановке, снимает с себя верхнюю одежду, и вполуха слушает про мерзкую погоду. - Руки мыть туда, моя комната туда, - покивал Какаши в разные стороны, да ушёл к себе, расчистить место за столом. - Что-то ты как будто и не рад меня видеть. Хоть бы чаем гостя угостил, - выглянул Обито из-за двери, явно поднабравшись уже прежней уверенности, закидывая рюкзак в комнату и осматривая нехитрый интерьер. Какаши вздохнул в ответ, протиснулся мимо Обито и направился на кухню. Второй же, как-то снова притихши, прошёл следом и сел за стол. Какаши, не обращая внимание на разглядывающего окружение за неимением другого развлечения Обито, выставил чашки. - Ты один? Родители на работе? - Опекун уехал в отпуск, - наполнил чайник, поставил на плиту, отодвигая сковороду, над содержимым которой трудился до прихода Обито. - Опекун? А родители? - Мертвы, - чёткое движение спичкой по коробку выпускает шипящий комочек разгорающегося огонька. Обито молчит какое-то время, пока Какаши зажигает плиту и шерудит в шкафчике со всякими крупами и специями. Потом в другом. - Мои тоже, - слышится из-за спины. - Авария, я ещё совсем мелкий был, уже и лиц почти не помню. Теперь очередь Какаши не находится с ответом. Это не та ситуация, в которой он хотел бы или мог бы поделиться своим опытом в ответ. Он прошёлся по последнему кухонному шкафчику, где могло бы быть искомое и, не найдя ничего закрыл его и повернулся к Обито. - У меня нет чая. Кофе будешь? Обито кивнул и осторожно продолжил: - Я понимаю, каково это, чувствовать эту несправедливость, - Какаши вглядывается в ещё один оттенок чёрного - надежда напополам с жалостью. - Ты можешь поделиться. - Я не хочу об этом говорить, - голос прозвучал жёстче, чем хотел Какаши. Механически работающая рука без счёта засыпала слишком уж много темного порошка. Какаши тихо чертыхнулся. - Это недавно случилось? - Да зачем тебе это знать вообще? - от резкого разворота одна из чашек чуть не полетела на пол. - Сказал же, что я не хочу об этом говорить. - Да просто поговорить хотел. По себе знаю, что проще становится, когда находишь того, кто способен тебя понять. - Мне сложно тебя понять, - свистящий чайник раздражает, но Какаши старается не сорваться. В первую очередь не оборачиваясь, не видя жалость, которая так осточертела. Вдох. Выдох. - Одно дело, когда ты хотя бы можешь понять, что никто не виноват в случившемся, и совсем другое, когда тебя осознанно оставили одного, - выключить плиту, залить кипяток в кружки. Какаши ставит перед Обито чашку с поднимающимся дымком, стараясь не обращать внимания на назойливый взгляд чёрных глаз, но не чувствовать на себе он его не может. - Может я, конечно, идиот, но мне кажется, что разницы нет. И злость та же, и одиночество то же. И чувства брошенности и ненужности, - Обито задумчиво сдувает дымок с гладкой почти чёрной поверхности, но тот настойчиво возвращается. Какаши сверлит исподлобья. Обито, так и не сделав глотка, встречает его взгляд своими большими чёрными глазами, улыбается тепло, с искорками, искренне. - Ну так с чем тебе помочь-то? - звучит так, как будто не было только что тяжёлой темы. А может быть тяжёлой она была только для Какаши. - Да не с чем, - фыркнул Какаши. - Я на кухне возился и уже закончил, - небрежным движением руки очертил результат. Обито привстаёт оценить масштаб. - Ого, что это? - принюхивается, с неожиданным удивлением глядя на Какаши. - Пахнет странно, одновременно и пряно и сладковато, но приятно. - Карри, - Какаши теряется от неожиданно живой реакции. - Ну, каким его можно сделать с нашими продуктами. - Прикольно, ты и готовить умеешь? - подходит ближе, неприлично ближе по мнению Какаши, чьё личное пространство стало шипеть и искрить, но только он может это слышать, видимо. - Ну да. Ничего странного. Пойдём уже в комнату, ты там домашку хотел сделать, - Какаши отходит и аккуратно берёт чашку, чтобы не разлить. Он постарался выйти вперёд. Такое ощущение, что щёки покраснели, хоть и не сильно, да и с чего бы? Идиотизм. То лезет в личное, то удивляется простым вещам. Ещё и шутки его эти. Как будто ему плевать, что Какаши может принять это за флирт. Но Какаши же не такой дурак. Это просто глупые шутки, подначивания да непривычка держать дистанцию. Чашка опускается на сложенный в несколько раз листок в клетку, выступающий в роли подставки. Обито таким не озаботился. Зато с детским восторгом схватил валяющийся на столе мятый бумажный цветочек. Какаши опять забыл про него. И пыль ведь на столе протирал, пока порядок наводил, а внимания не обратил. - Ты его оставил? Как мило, - по разъехавшейся во все тридцать два улыбке захотелось врезать. Хотя опять же, с чего бы это вдруг. Что такого там Обито может себе надумать? В любом случае, ничего правдой не окажется. - Да просто выбросить забыл, - Какаши выхватил бумажку из рук не слишком сопротивляющегося хихикающего Обито и бросил её рядом с ноутбуком со своей стороны. - Садись уже, а то до вечера не справимся. До вечера не справились. А оголодавший за время обучения Обито нахваливал стряпню Какаши. Только вот адресат комплиментов старался игнорировать шутки про хозяюшку и будущую жёнушку.