Пустой катафалк

Прошло два года со смерти Горшка. Андрей с Агатой празднуют ее день рождения. Когда к столу подходит официант и глубоким голосом произносит:"Что будете заказывать?", Андрей вздрагивает, но не поднимает взгляд. За два года он научился не реагировать, когда в толпе мелькает чья-то высокая фигура с седыми волосами, когда разукрашенный фанат с кожаном плаще подходит попросить автограф, когда в переходе слышит музыканта, талантливо копирующего до боли знакомую манеру пения... Агата увлеченно что-то печатает в телефоне, и тоже заказывает не глядя. Им приносят вино, и Андрей произносит тост, с любовью глядя Агате в глаза. Поздравляет, желает, сочиняет на ходу пару четверостиший, улыбается во все 32. Они чокаются, когда официант приносит тарелки. Почему-то он задерживается около столика чуть дольше необходимого, а затем произносит: -Удивительно, как мало нужно, чтобы тебя перестали замечать. Костюм официанта делает тебя невидимкой. На тебя не смотрят, ты просто функция. А иногда стоит всего лишь взглянуть... Андрей поднимает вгляд - и улыбка мгновенно сползает с лица. Официант стоит в дурацком костюме с бабочкой, с густой полуседой бородой, короткими волосами и слишком знакомым взглядом исподлобья. Воздух становится густым, и в легкие никак не получается набрать кислорода. -Ты... - он вскакивает. -Рад тебя видеть, - улыбается ему Миша, - Кажется, ты набрал за последние 2 года. Через секунду ему в лицо прилетает кулак Андрея, резко вышедшего из шока. Миша теряет равновесие, и они катятся по полу, приводя в ужас посетителей. Через 5 минут, с позором покинув ресторан, они втроем вываливаются на улицу. Вдыхая прохладный вечерний воздух, Андрей с усилием берет себя в руки. Агата стоит чуть в стороне, всё еще в шоке. -Гат, иди домой, пожалуйста, - через силу просит Андрей. -Да какого черта? - вдруг взрывается она, - Я тебе не собачка, и я нихера не понимаю, так же как и ты. -Агат, я думаю, нам с Князем надо перетереть с глазу на глаз, - Миша потирает быстро наливающийся фингал, - с тобой мы обязательно поговорим, но позже. Агата вперивается в него яростным взглядом, но через пару секунд разворачивается и уходит. Андрей не слушающимися руками поджигает сигарету. -Как ты это... Что происходит? -Если кратко, то я не умер. -Но я же... Я же видел твое тело - в гробу. Все видели. Кто это был тогда? -Да Леша со своими связями помог, подогнал похожее тело из морга, организовал всё. -Леша? Он всё это время знал?! -Да. Он и родители. -Кто еще? -Балу, Ира. Оля, дочки. Всё, больше никто. Для остальных я мёртв. -Заебись! Все знали, а я, как идиот... -Андрей захлебывается рвущейся обидой и злостью. -Я оплакивал тебя 2 года. 2. Года. Ты вообще представляешь, чего мне это стоило? -Нет, но догадываюсь. -Я приходил к тебе на могилу. Я не мог поверить, но я же сам видел... -Я знаю, Андрей. Я был там. Выглядел ты неважно. Следующий удар прилетает тоже внезапно. Горшок не пытается даже сопротивляться. Стоит и ждет, пока Андрей выплеснет эмоции, пусть и ценой сохранности его лица и, вероятно, рёбер. Наконец, тот приходит в чувство и отшатывается. -Почему ты ничего мне не сказал? Ни звонка, ни единого намека? За все 2 года. Ты мне хотел отомстить так? -Нет. Но я не мог ничего сказать тебе. -Почему? -Пойдем в другое место, это непростой разговор. Они идут молча, выбрав для разговора студию Андрея, в перерыве между концертами пустующую. Заходят, Миша с любопытством оглядывает пространство. В полной тишине садятся на кресла. -Так почему? -Потому что мне нужно было уйти из группы. Я больше не мог. А по контракту я должен был играть концерты еще около года плюс ТОДД. Ты не знаешь всего, но меня тогда приперли к стенке, если бы я ушел, то пришлось бы отвалить столько, что и Оля, и девочки остались бы на улице. Я был на пределе, и выхода была только два. Либо правда сдохнуть - вкатить себе золотой укол, либо исчезнуть и начать новую жизнь. А после 35, как я ни бегал от этого, захотелось жить. Миша явно готовился к этому рассказу. Андрей с минуту переваривает услышанное, но в голове что-то не сходится. -Но мне-то ты мог сказать? Что, раз я стал предателем, я бы и тут тебя предал? Думаешь, я бы не понял? Да ты просто... -Андрей, остановись. Было еще кое-что. -Ну давай, расскажи, что там за обстоятельства такие были. Андрей демонстративно подпирает кулаками голову, готовый слушать охуительные истории. Миша прыгает с места в карьер. -За мной следили. Они понимали, что я не тяну, но хотели дожать меня, заставить сдаться самому. Мне кажется, они бы даже попытались меня спасти, если бы я полез в петлю или взял бы подозрительно большую дозу. Спасти, чтобы доить дальше. И они бы нашли меня, если бы я просто сбежал. Запугали бы, засудили, выжали бы до последней копейки. Миша затянулся сигаретой, украдкой взглянув на Князя. -И они следили не только за мной. Они знали, к кому я могу пойти. Я очень пытался сделать вид, что ты для меня никто. Сделать вид, что я ненавижу тебя. Всё, что я говорил в тех интервью... Всё это было, чтобы отвести от тебя удар. И твоя искренняя реакция была единственным, что могло их убедить. Андрей сидит, не в силах шелохнуться, а Миша продолжает. -Я поговорил с Балу. Тот предложил мне взять паузу в группе, переехать к нему, вылечиться. Но я бы не смог потом вернуться к группе, я видеть их уже не мог. На публике делал вид, что стараюсь ради них, а самому хотелось их... Неважно, в общем. И тогда я пошел к Лёше. Я был уже полуживой, и понимал, что больше не могу. Я снова начал употреблять, это единственное, что еще могло держать на плаву - но у этого есть цена. И Лёша предложил план, простой, как сюжет бразильского сериала. Сбежать туда, где за мной не следили, инсценировать смерть, уехать в Америку. И это сработало. Я знаю, какое внимание было приковано к тебе после этого. И я знал, что ты всё выдержишь. Ты же говорил, что был готов - еще за 10 лет до этого. Ты действительно был. -Неправда. К этому нельзя быть готовым. Когда ты любишь кого-то, нельзя быть готовым его потерять. -Княже, ты справился. Я всегда в тебя верил. Андрей хватает Мишу за грудки и встряхивает: -Ты совсем охуел? Верил в меня, говоришь? Да ты меня почти уничтожил - еще до своей "смерти"! - последнее слово вылетает с неприкрытой издёвкой, - А потом решил добить, откинув копыта. -И даже несмотря на это ты справился, - упрямо продолжает Миша. -Ты не знаешь, ты ничего не знаешь. Я живу, я работаю, да, но я остался там - в толпе, у твоего гроба. Я умер там с тобой. А теперь получается, что умер там я один. Ненавижу тебя! -Ненавидишь, - Горшок пробует слово на вкус, - не-на-ви-дишь. Имеешь право. А знаешь, так даже лучше. Было бы куда хуже, если бы ты ничего не чувствовал. Андрей отпускает его, отходит к окну и запускает пальцы в волосы. -Я знаю, что ты меня не простишь. Андрей закуривает. Смотрит на сутулую фигуру напротив, в лицо, которое знает до последней морщинки, на пальцы, из-под которых выходили гениальные мелодии, на человека, которого он похоронил 2 года назад, и который сейчас пришел к нему, чтобы заново прокрутить его сердце через мясорубку. На человека, которого он любил всю жизнь. И которого он на самом деле никогда не сможет ненавидеть. -Ошибаешься. -Что? - Горшок не верит в то, что слышит. -Ошибаешься, Мих. Я уже простил.