***
Чон не помнит, когда в последний раз получал леща самим лещом, но Юнги добавил это правило в их спор, как только поймал эту злосчастную рыбу всего за 3 гребанных минуты! Хосок не имел понятия в чем секрет, и может, он вообще корешует с этими созданиями, но одно знал точно – он теперь обязан идти с этим недоумком к нему в дом и видимо накатывать за знакомство. –Ну что, собирай свой набор горе-рыбака, и ко мне. – Тот такой заряженный стал, будто не он всего 10 минут назад проснулся в камышах. – Да понял я, отстань. – Вообще зря он на дачу эту поехал, и зря лавку эту выбрал, кто тянул? –Да не боись ты, щас наливку откроем, рыба у нас уже есть. – Юнги закинул леща в пакет и бросил горящий взгляд. Жил этот дачник не так далеко и явно в достатке, только не сразу понятно, откуда. Дом раза в 2 больше, чем у Чона, так ещё и беседка для шашлыков есть. Где только такие деньги берут? –Че, нравится? – Подбородок кажется выше башки поднялся от гордости. – Сам построил. –Ты типа, как таксисты? Рыбалка хобби, а так-то у тебя бизнес есть? – А что, мужик рукастый, дом большой, ещё и симпатичный оказывается, когда дачную шляпу снял. – Ферма своя есть, так что деньги имеются. – И снова смотрит так пристально, как-то некомфортно. –А ты тут что забыл? Новенький… –Из города приехал, отдохнуть. –От чего отдыхать то? От кафешек с барами? Ёбаный карась, я вас городских, вообще не понимаю. – С такой мотивирующей речью закинул угли в гриль и стал рыбу резать. – А ты иди наливку из сарая достань, а то че, решил и рыбку съесть на ху… –Да понял я, сейчас схожу. – Сейчас бы домой, в кроватку, но сам виноват. Рыбки блять захотелось. Сарай этот, по факту, чуть меньше, чем весь дом Чона, но он не комплексует. К нему домой все равно некого пригласить. Из всевозможных бутылок с выпивкой находит одну с надписью «Вишневая» и сразу берет, потому что, наверное, Мин эту и имел в виду. Выходить обратно не хотелось. Причины такого доброго настроя от парня Чон до сих пор не понял, да и он ему удку в жопу обещал засунуть, а щас вон, будут выпивать вместе. –Че так долго? Я б ещё пару рыб успел бы словить, пока ты там тёрся. – Пахнет теперь очень даже приятно, а живот урчит еще сильнее. –Да у тебя там бутылок, хер разбери, что брать. –Завидуешь, а? То-то я вижу, сразу жилет свой позорный снял, в женихи готовишься? –А ты че, по женихам что ли? – В какой ситуации Хосок мог такое спросить, трудно даже подумать. Да и он походу не думал, с такими вопросами лезть после 20-ти минут дружелюбного знакомства. –Иди, стол накрывай, лопух, я один тут жрать хочу? – Дружеский удар ногой по жопе чуть взбодрил Чона. Его заднице тут вообще не сильно везёт. А теперь походу, кроме комаров, ей ещё кто-то заинтересован. Через минут 15 они все же сели в беседку, а Юнги стал нарезать своего крупного леща, которым Хосок получил по морде совсем недавно. Вообще разговор как-то не клеился, и Чон все надеялся, что эта волшебная наливка каким-то чудесным образом поможет лучше понимать этого дикого. Так собственно и получилось, на стопке 6-ой, Мин уже врубил какие-то дедовские песни и стал выплясывать то ли танец конвульсий, то ли нижний брейк, а Хосок, а че Хосок? Ему тоже отлично стало. А после того, как из его рта вышла фраза: «Воздух тут конечно - песня!», он окончательно понял, что дорога в молодость для него уже закрыта. Его максимум - это дедовские пляски с этим странным Юнги, который уже и не такой странный, очень даже нормальный чувак. –Ты давай сюда иди, хули жопой к лавке прилип? Тебя, смотрю, тянет прям куда-то сесть. – Звучало двусмысленно, особенно учитывая шутки до этого, но наливка на то и наливка, чтобы не обращать внимания на подобную фигню. –А тебя смотрю на жопы сильно тянет? – А че, Чон тоже не хером деланый, ответочку сам кинуть может. –Я однолюб, если уже засело в душу, то значит все. – По радио начинается реклама, а Хосок слегка ловит паничку от таких заявок. – А давай спор? –Ага, конечно, я уже понял, что с тобой спорить нельзя. Че удумал? – Интересно же, хоть послушать. –Выпьешь залпом пол бутылки, оставляю твою городскую задницу в покое. –А если не выпью? – Включается в игру. –Придумаем ещё значит, че с ней делать. – И подмигивает! Ты глянь, не зря Хосок его – Гусь галимый назвал. –В пизду, а давай! – Жалко Намджуна рядом нет, тот бы сейчас взял друга под руку и домой повёл, от всяких извращуг с камышей подальше, но его тут нет, а пол литра вишнёвой наливки внутри парня уже есть. –Опа опа, стопанись, щас мобилку достану, это надо заснять. – Запустив видео Мин начинает хлопать прямо в такт новому треку по радио, и Хосок прямо увереннее себя чувствует. – Ток слышь, залпом, лопух. –Да понял я, гусь галимый! – Любовь у них видимо взаимна. Собрав весь воздух в лёгкие, Хосок наклоняет бутылку и делает 3 больших глотка и понимает, что как-то дальше совсем не идёт, но проигрывать второй раз даже стыдно. Но и заблевать беседку жалко. –Ты гля че мочит! – Где-то слышится комментарий Юнги для видео. А потом тот с испуганным лицом бежит к Чону, который поставил ещё полную бутылку на стол и кажется сейчас завалится назад. – Я тебя откачивать не смогу, ты нахер пить то начал, если не лезет? –Спор – это святое. – И икотка началась, прям как у деда после водки. –Да продул ты спор, деревня. – И показывает на полную бутылку. –И че дальше? –Завтра решим, ёбаный карась, тебя до дома донести надо. Ты где живёшь то? –В Пусане. –Дача твоя где, придурок? –Там рядом куница поёт. – И вырубается, прямо на руках Мина. И че теперь делать, как бы тоже не понятно. У этого куница поёт, а Юнги кажется правда соулрыбака себе нашёл. Главное чтобы не сдох.***
Проснулся Чон не в камышах, оно уже хорошо. Но новый друг был и не сильно гостеприимен, мог бы хоть в кровать донести, а так кинул пьяного Хосока на старую койку на улице, а сам спать в дом пошёл. Тот и проснулся с болью в спине. "Главное, не в заднице" - пронеслось в голове. Прошёлся по всему участку, и Юнги так и не нашёл. Телефон давно сел, да и звонить некому. Намджуну, разве что, умолять домой забрать, а то кажется опасно тут оставаться, он вчера вроде как свою жопу проиграл. –О, ты очнулся, дохлик. – Мин заехал во двор на маленьком тракторе и выглядел сегодня конечно шикарно и свежо. – Выходные кончились, и похмелье тоже, так что мне работать надо. –Я тогда домой пойду. –Че, в Пусан прям? – Даже с грустью сказал парень. –Да не, мне там делать нечего. На дачу к себе, мне ещё дом в порядок приводить. –Ну ты это, зови если че, помогу. А то ты дефектный, ни пить, ни рыб ловить не умеешь. – Мин снимает перчатки и садится рядом. –Зато я булки вкусные пеку. – Ну надо же хоть чем-то понтануться. –Прям эти, курасаны или как их? – Говорить этому чудику конечно не к лицу, вроде сидит весь такой красивый, в чистой рубахе, даже голова вымыта, а рот открывает, сразу вспоминаешь, что он вчера в камышах спал. –Да, даже такое могу, так что не дефектный я. –Ну и иди с Богом, не дефектный. – Хлопает Чона по плечу и уходит к трактору. –А че со спором то? – Вот кто за язык тянул вспоминать! –А у тебя память хорошая. – Мин на минуту замолкает и долго смотрит на парня, будто правда думает. – Неделю будешь мне с огородом помогать, только нормально, это тебе не булки печь. –А начинать когда? –Да хоть сегодня, принцесса городская, ты хорошо что продул, на личико хоть твоё неделю любоваться буду. И хер пойми, стебется или реально комплимент нормальный сделал? Ну а Чон – человек слова. Как траву всю покосил на участке и в доме слегка убрал, сразу вернулся к Юнги и снова за работу. Если бы за это ещё платили, очень классно было бы. Но тот пообещал его кормить, а этого уже достаточно. Как-то странно друзья у него появляются, нормальный бы человек с этим рыбаком в жизни не связался, а Хосок вообще у него в рабах теперь. Так до вечера и копался в этом огороде, который видимо хозяин прилично так забросил, пока работал на основной ферме. Ну ничего, всего недельку так понагинается (а потом нагнут его). –Устал, дохлик? – А Мин прям бодрячком, будто всегда 100 грамм выпивает перед общением. –Немного, но я не халтурю, все сделал. – И указывает на чистую от сорняков грядку огурцов. –Ты такими темпами месяц у меня работать будешь. – Юнги чуть вяло упал на лавку в беседке и зачесал волосы назад. Хосок аж залип. –Мог бы хоть похвалить, я давно таким не занимался. –А что, было дело? –Детство в селе, ты не думай, что я чистый городской, я на опыте. –Ну опыт это прекрасно, во всех жизненных отраслях. – И как встал, и как снял рубаху. Тут уже и огурцы забылись и усталость. – Ты челюсть то подбери, я знаю, что сложно, но это тело, - и руками обращает внимание на торс – таким лопухам, как ты, недоступно. –Это чего я лопух? – Слегка тормозит, а потом добавляет, – Да и сдалось мне пялиться на тебя. –Если к концу недели короче все сделаешь, уже дальше поговорим. –Иди в пень, Юнги. – Дабы избежать пошлых шуток. –Не могу, тебя ещё кормить, принцесса городская. Вечер прошёл очень даже сносно. Поели какой-то вкусный салат и даже охотничьи колбаски, которые Мин купил на базаре и сам пожарил. Вообще такое сотрудничество достаточно выгодное: Хосок деньги не тратит, а Юнги время на огород – все в плюсе. К ночи парень наконец-то вернулся домой и лёг на собственную мягкую кровать, хотя сейчас бы вообще хотелось пойти на массаж, потому что ноги и спина сегодня уже сильно устали. Но он теперь вроде как безработный, так что массаж придётся отложить. Хорошо бы начать искать новую работу, но как-то даже стало грустно – это ведь значит, что придётся возвращаться в город. С каких пор ему от этого грустно? Юнги обещал с утра зайти и разбудить вместо будильника, чтобы завтра Чон поехал с ним на ферму и доил коров. Хотя на самом деле Юнги сказал: «сиськи кобылам мять», но ему простительно, он ведь этот, дикий. Заснул Хосок, почему-то думая о том, что прическа у Мина ничего такая, а волосы, когда он их заправляет назад, хоть на обложку журнала. И так гармонично думать об этом, что он даже не отгонял эти мысли. Так лучше спится.***
Рано утром всегда так неприятно, зябко и холодно. Хочется укутаться в тёплое одеяло и снова закрыть глаза с мыслью, что никуда не нужно идти. Конечно, хотелось так сделать, но когда ты Хосок, жизнь такая простой не бывает. Спасибо, что Мин не вылил на него ведро с водой с утра, а просто по дружески закинул на плечо прямо с кровати и потащил на улицу. –Придурок, я тебя нахрен под землю урою, поставь на место. – А тот будто бы и не слышит, в размеренном темпе несёт к трактору. –Ты мне щас спину своими возмущениями заплюёшь. Не рыпайся, ты все равно по-другому бы не встал. –Я не хуй, чтобы вставать! Дай хоть переодеться. – Юнги, конечно, не особо важно, что там этот дефектный бормочет, но на землю ставит. –Значит так, пёс, я не мальчик, чтобы тебя тут по полчаса ждать, пока ты марафет наведёшь. Даю 5 минут. – Новый уровень мотивации от парня теперь перешёл с ударов ногой по заднице на умеренный шлепок ладонью по ней, на что Хосок естественно дал пизды в ответ, но легонько, потому что начальника бить нельзя. Через 10 минут они уже сидели в тракторе и ехали на эту дурацкую ферму. Вслух Хосок, конечно, такое не скажет – он жить хочет. –Ты не думай, что мне сильно интересно, но ты че вообще забыл в дыре то нашей. – Надо же, он сам понимает, что тут не курорт. –С работы уволили, но там неоднозначная ситуация. – Углы сглаживает. – Квартиру сейчас снимать дорого, а денег у меня пока не особо много. –Конечно, не много. Ты же все на свой набор рыбака всадил. –Ты давай не осуждай, у меня стресс был. – Юнги все равно как на недоумка смотрит, но он по-другому и не может. – Короче, я тут пока посижу, может онлайн работу найду. –Хорошая идея, интернет у нас ведь тут просто летает. –Ого, ты знаешь про его существование, я в шоке. – Хосок конечно, такими темпами сейчас договорится, Юнги и стукнуть может, но пока сидит вроде, даже с шутки посмеялся. –А если с работой не выйдет, что тогда? – Чон его кажется таким серьёзным ещё не видел, реально интересно что-ли про жизнь его слушать? –Поеду к другу своему жить, и уже в городе работу искать снова. –Уедешь, получается? – А он умён. –Ну ясен пень, тут работать что-ли? –Если бы в женихи ко мне пошёл, мог бы и не работать. – Чон как-то промолчал в ответ, да и они приехали уже. Мин ведь всегда так шутит? Он же вообще не серьёзно про жениха? И когда про личико симпатичное говорил… Пока Хосок дошёл к коровнику, уже стал улавливать этот приятный запах говна, который был настолько прекрасен, что слезы пошли от едкости. –Привыкай к аромату, городской. Тебе тут работы на два часа минимум, а зная твою скорость, к вечеру закончишь. –И че прям не покажешь, как доить? –Точно, забыл. – Юнги надел соломенную шляпу и очень хотелось пошутить про то, что он похож на сельского ковбоя, но Чон держится. – Ты ж у нас не по сиськам, а по писькам. – Такого наезда в свою сторону Хосок ещё не слыхал. –Кто бы говорил. – Ну а собственно и нечего больше сказать. –И то верно. – Вот тут уже Хосок окончательно выпал. Сельский каминг-аут? Не было ещё такого в его жизни. После детального мастер-класса тот уже взялся за дело (или за вымя). Время на самом деле шло настолько медленно, что на третьей корове руки уже просто отказывали. Неужели Мин обычно сам все это делает? И опять грустно, что вроде как Чон это бесплатно все, еда конечно вкусная, но и работа сложная. Как Юнги и говорил, ближе к вечеру Хосок уже закончил с коровами и даже успел собрать яйца. На самом деле его фактически чуть не отпиздил петух вместе с курицами, но он не растерялся, просто калитку закрыл и сказал, что яиц всего 5 было и больше он не нашёл. Ехали домой уже на закате, уставшие оба, что Мин даже молча рулил. –Сложная у тебя работа. – Даже не знает, чего вдруг разговор начал, но показалось, что этот гусь не такой уже и гусь, даже собеседник хороший. –А ты думал, это тебе не булки печь. Кстати, на счёт булок. – Зная парня, тот сейчас какую-то шутку двусмысленную скажет, но тот серьёзно смотрит. – Сможешь мне сделать? –Прям испечь? –А ты их варишь обычно? – Юнги то собеседник хороший, но только когда молчит. –А что печь-то? – Будто бы этот ему сейчас действительно назовёт что-то адекватное. –Это ты уже решай, я кроме курасанов твоих и батона особо ничего не знаю. Ну получается, задача как бы несложная, этому то изысков особых не надо, в любом случае понравится. Вот только удивить хотелось, даже не понимал почему. В итоге достал Чон из сарая персиковое варенье и орехов из мешка грецких, эти булочки у него любимые. Ещё бы сахарной пудры, но такого в селе не имеется, так что решил, что просто сахар сверху насыплет и в духовку. Пахло конечно шикарно, Хосок аж загордился, наконец-то он хоть где-то что-то смог, а то вечные подколки про его дефектность уже достали. Юнги уже в беседке сидел, видно было, что мягко говоря удивлён, оно на то и расчёт. Выхватил вместе с чаем сразу же, как Чон тарелку на стол поставил, аж за щеками трещит. –Ты если так печь, то умеешь, че меня упахивал ужин готовить? –А я только по вдохновению или за деньги пеку, так что не наглей. –И че, вдохновило тебя сегодня что-то? –Может и вдохновило… – Хосок впервые так близко к парню сидит, ещё и пауза такая повисла, он аж напрягся. –Ты если так дальше готовить будешь, я про жениха то не шучу. –Ты из-за булок вкусных замуж берешь? – Ну, не молчать же снова. Чон принимает правила этой игры. –Получается, нет. Я же твои ещё лично не пробовал. – Ну вот. Только начинаешь думать, что с нормальным человеком говоришь, как этот гусь снова рот открывает. –Понятно все с тобой, жри свои булки, я к себе уже пойду. – Хосок не то чтобы обиделся, но он вообще-то сейчас типа заигрывал. Но забыл с кем. –Да стой ты. – Мин прямо за рукав хватает, у Чона уж плечо потянуло, после такой-то работы руками. – Я, это, наверное, опять перегнул, хочешь, втащи мне. –Не хочу я тебя бить. – Руку пытается вырвать, но тот не отпускает. –А что хочешь? – Что-то внутри подсказывает, что попал Хосок, будто комментатор футбольной игры сейчас кричит: "И вот опасный момент...". И хер пойми, что ответить. Он много чего хочет. Работу хорошую, жить богато, любимым делом заниматься, рыбу хоть ловить научиться. А Юнги за время раздумий аж ближе подвинулся, уже в губы дышит. Чон даже не понял, когда тот успел. –А что ещё можешь предложить? – Теперь уже и он ещё ближе. Наверное воздухом чистым сильно надышался, башка вообще не работает. –Ну себя могу. – Прошла, наверное, буквально секунда, как Мин сразу в губы впился. И так сладко, будто сахар со свежей выпечки. Чон сперва опешил, даже глаза открыл, но парень напористый, успел к себе рукой прижать и прямо на стол усадил. Прошёлся языком по нижней губе и спустился на шею, пока Хосок руками обхватил спину. Мин губами выцеловывал дорожку к ключицам и немного приподнял рубашку парня, чтобы пальцами пройтись по теплой коже. Рукой слегка поднял подбородок и, будто бы с немым вопросом, ждал согласия на продолжение. Хосок на момент замер, чувствовал горячее дыхание на лице и как мурашки идут по всему телу от прикосновений. Юнги слишком красивый сейчас, глаза так блестят от резкого желания, а губы слегка красные и, наверное, все ещё сладкие. –Черт, я… Юнги, я правда пойду. – И резко убрав руки с талии, Чон выбежал в открытую калитку, даже не обернувшись на парня. Но Мин все равно стоит и улыбается. а) Его впервые назвали не "Гусь", а по имени. б) Губы у этого Чона слаще, чем эти его булки. в) Калитку все-таки нужно закрывать.***
Хотелось кричать и плакать, может ещё материться, потому что с каких пор жизнь так резко свернула в сторону болота. И Хосок так отлично в этом болоте стал тонуть. Он всю ночь ворочался в кровати от того, что мысли его пожирали, а в голове красным флагом горела фраза "он тебе не нужен!". Но голову Чон умел в нужные моменты отключать, а вот сердце, оно выплясывало биты до самого утра, пока тот не понял, что не знает теперь, как на Юнги смотреть даже. Он же вроде как по уговору ещё работать должен. Тот с утра не пришёл, и даже ближе к обеду тоже. Но Хосок не тупой, он бы сам после такого не пришёл. И вроде как вчера все так хорошо было, парень и правда хотел продолжить, но как-то это все так тяжело. Булки конкретно сжались, когда он понял, что этот дикий ему совсем чуть-чуть, ну вот самую малость, может нравится. Решил, что ему ведь подумать надо. Только вот думы эти его привели только к тому, что он реально дефектный лопух. К вечеру совсем грустно стало, Мин вообще пропал, даже мимо не проезжал. Хосок уже устал прислушиваться к этому громкому мотору трактора. –Индюк напыщенный, хоть бы слово пришёл сказать. – Хосок лежал на своём на коленке сделанном гамаке, и ругался на небо. Потому что себя грустно обижать, он от Намджуна уже наслушался. –Кого ты поцеловал?! – Даже через телефон слышно, дышит громко и нервно. –А ты чего на меня орёшь? Он блять сам полез, я вообще просто булки испек! –Какие булки, клоун? Ты нахер вообще к нему в дом полез, ты просто на рыбалку ехал, Чон!! – Ким больше матери орёт, будто Хосок ему реально сын, как минимум. –Да этот хер из камышей вылез, говорю же, оно просто там пошло поехало, я не знаю…он, ну нравится мне наверное? –Сельский алкоголик? Ты в адеквате сейчас? –Он не алкоголик! Иногда любит расслабиться. Но он такой простой и смешной. И он красивый такой, Джун, ну. – Чону это следовало бы самому Юнги говорить, но страшно ведь. –Чон Хосок, я бля буду предупреждал, дача и рыбалка это не твоё. Ты создан, чтобы руки не марать и меня заёбывать, тебя в ту дыру вообще не должно было тянуть. – Кажется, голос все равно стал спокойнее. – Короче, ты либо тащишь свою задницу домой, либо к этому Юнги. –Так он не разговаривает со мной. –Не обижайся, но я тоже не особо хотел с тобой говорить, у меня тут 5 детей и все хотят меня уничтожить морально и физически. Сложно было признать, но Намджун, короче, прав был. Идти надо. Куда только, Хосок пока не решил. Сразу в Пусан или к сельскому любовнику. И там и там могут пизды дать. Ладошки начали потеть ещё сильнее, когда он открыл калитку, которую вчера со всей силы закрыл, пока бежал домой как придурок. А сейчас стоит на пороге и страшно даже спросить, есть ли вообще кто-то дома. –Пиздец, дорыбачился. – Себе под нос выдохнул и сжал руки в кулаки. Он не ссыкло какое-то. – Есть кто? – Ну вот, только сказал, уже пожалел. Хочется домой бежать или вон, в речке утопиться, с рыбками там плавать. Из сарая виднеется тёмная макушка, и позже тот выходит весь при параде, снова в новой рубашке, и волосы… Хосок вчера еле сдержался, чтобы не залезть в них руками. –Ты если работать пришёл, так поздно, уже ничего не успеешь. – Чон чего-то не понимает или как? Почему Мин такой… как обычно. – Да и я подумал тут, ты это, свободен, короче, можешь уже не работать, с тебя и так хватит. А вот тут уже вопросики. Как это свободен? Не нужен уже, получается? Чон вообще-то пришёл не для того, чтобы его обратно послали. –Да я ну… не. – Этот смотрит так, Хосок аж всю речь забыл, которую готовил, пока к гусю этому галимому шёл. – Ты меня сейчас отшил, типа? – Он вообще пришёл отношения наладить, но не получается как-то, сразу с наездов начал, есть у кого учиться. –Да я просто говорю, не надо тебе уже работать. – Мин либо тупой, либо маразматик, раз не может связать сегодня и вчера. –Так мне идти, все? Я тебе не нужен больше? – Сейчас бы расплакался, честно, но втащить хочется больше. –Ну на огороде уже не нужен. –А не на огороде? – Ну как ребёнок, ей-Богу, Мин снова свой этот взгляд осуждающий поднимает. –Ты чего пришёл, Чон? Поболтать за жизнь? Я занят сегодня, у меня главный помощник вчера, как гусь позорный, сбежал, самому все приходится делать. –Да я, может быть, и пришёл бы, так ты в своём сарае закрылся, ебаный карась, и не выходишь. – Общения с этим диким ну явно идёт на пользу его речи. –А че мне выходить? Ты если сказать че хочешь важное, так моя калитка всегда открыта, к сожалению, кстати. – Хосок в ответ так дышит, сейчас пар из ноздрей пойдёт. –Ты чего такой… вредный? Как дед семидесятилетний. – Было бы зеркало рядом, Чон уверен, что сейчас красный, как помидор, который на грядке рядом растёт. – Втащить бы тебе, да я уже говорил, что бить тебя не буду. –Ну правильно, пенсионеров не бьют. – Хосок уже, правда, закипает, ещё пара таких тупых ответов, и он реально леща, как минимум, даст. –Знаешь что, Мин Юнги? Сидел бы ты блять в тот день в камышах и не высовывался, одни проблемы с того момента. – Чон пальцем прямо в грудь тому тычет, но это пока максимум агрессии, которую он может себе позволить. – Приехал бы, порыбачил и через неделю свалил. А так, привел меня к себе, напоил, влюбил, а теперь носом воротишь. Я, может быть, и правда дефектный и только булки печь умею, но я хоть пришёл, не зассал, чтобы тебе петуху вбить в головку твою светлую, что нравишься ты мне. – Вот тут можно от нервов и правда на землю грохнуться, Хосок еле ноги держит, потому что Юнги сейчас такой непредсказуемый стоит. – Блять, Мин, ты вообще когда надо, нахер язык то в жопу засовываешь? В момент подлетает, хватает за воротник этой его новой красивой рубашки и целует. Жадно сминает губы и наконец-то зарывается в волосы, оттягивая пальцами тёмные пряди. Юнги сразу отвечает, опускает руки ниже прямо под футболку и слегка кусает нижнюю губу, дразнит. Чон опоры не находит и прямо к дереву рядом припечатывает парня и сильнее прижимает, ненадолго отрываясь от губ и опуская края рубашки вниз, снимая. –Ёбаный карась, это чистая, стиранная. – Мин ругается, прямо в поцелуй, когда та падает на землю. –Я тебе новую куплю, не выебывайся. –У тебя денег нет, лопух. – Юнги подхватывает того на руки и кажется прямо в дом направляется. Чон только и чувствует, как его валят на мягкую кровать и нависают сверху, спускаясь поцелуями к животу. Футболка сразу снимается, и он так ярко ощущает, как губы приятно опаляют кожу и после оттягивают резинку трусов. Мин снимает короткие спортивные шорты с себя и обхватывает рукой член, параллельно возвращаясь к губам. Чон сдавленно стонет и прижимает парня ближе, толкаясь в руку, требуя больше. –Я надеюсь, у тебя же смазка тут есть, а не мёд липовый? –Допиздишься, ты, Чон. Реально мёдом обмажу. – Тот на серванте ящик открывает и сразу весь набор берет. Ответственный человек, даже в селе, такое при себе имеет, и все самое важное всегда рядом хранит. –Выходит, я второй день булки твои пробовать буду. –Заткнись, Мин. – Ну тот собственно и затыкается. Опять целует и параллельно палец медленно вставляет, выбивая из груди Чона тяжёлый вздох. Слегка ждёт, даёт привыкнуть и начинает аккуратно растягивать, добавляя второй. –А если честно, зачем смазку то хранишь? – Хосок начинает двигаться на встречу пальцам и вновь притягивает ближе, кусая мочку уха и шепчет прямо туда. –Тебя ждал, принцесса городская. – Юнги достаёт пальцы и раскрывает презерватив, все ещё сбито дыша. Раскатывает резинку по члену и приставляет ко входу, смотря чётко в глаза. –Калитка всегда открыта, тебе, если нравится на самом интересном обламывать, можешь в принципе побежать. –Вставляй уже, дурак. – Хосок даже сам на встречу насаживается и громко вздыхает прямо в губы напротив. Сперва снова оттягивает нижнюю и затем нежно проходится языком, проталкивая его внутрь. Мин ускоряет темп, и слышно, как начинает скрипеть старая дачная кровать. –Походу ещё кому-то тоже смазка нужна. – Чон не лучшее время шутить нашел. Мин его сразу поцелуем затыкает, как бы намекая меньше пиздеть, и начинает двигаться жёстче, обхватывая член рукой и повторяет движения с тем же темпом. Хосок снова прячет голову в плечо парня и впивается пальцами в спину, не стесняясь громких стонов. Он вообще благодарит вселённую, что участки не близко друг к другу стоят, и их точно не услышат. Юнги пальцем оглаживает головку и размашисто делает каждый толчок, чувствуя, как Чон все больше сжимается. –Пиздец, чтобы я ещё раз хоть слово плохое про рыбалку сказал. – Хосок высказывает последнее слово прямо в губы и кончает, измазывая спермой живот и продолжая крепко обнимать плечи парня. Юнги сбито дышит и хрипло говорит что-то, но Чон уже слабо ориентируется в словах. Он лишь чувствует, как Мин громко рычит, начиная ещё активнее вбивать тело в кровать. Слышит низкий стон и пошлые шлепки. Юнги изливается в резинку, делая последние толчки, и снова завлекает в медленный поцелуй искусанные губы Чона. –Твоя городская задница теперь законно может сидеть только на двух местах, скамейке возле речки и на мне. – Юнги целует в макушку, даже слишком нежно, и притягивает к себе. –А в тракторе нельзя сидеть? –За руль не пущу. То, что ты целуешься охуенно, ещё не дает тебе права трогать мой аппарат. –Так я его уже трогал. – Скоро можно бой шуток устраивать. Два сапога — пара. Главное, что пара.***
Из сарая сначала слышится гневное бурчание, а потом отрезвляюще громкий крик Мина, разносящийся на весь участок. –Хосок, ебаный карась, я просил ставить все соления на верхнюю полку. – Парень выходит из сарая, грозно дыша, как бык, и так же смотрит на Чона, который спокойно сидит и жуёт малинку. –Тебе... принципиально на верхнюю? – Он вообще ведь не конфликтный, уже привык, что мужик у него слегка вспылить может. –Да! На нижних полках наливки, на средних варенье и разные соки, а сверху стоят соления. Зачем ты их перекладываешь на нижнюю? –Я тебе экономлю место, дурик, почему сразу орать? – Чон встаёт с лавки и грациозно подкрадывается к парню, затягивая его в поцелуй. – Ну хорошо, переставлю я эти банки, не сердись. –Не подлизывайся. – Сам он еле сдерживает улыбку. –А ты не драконься, а то отправлю к бабке на соседней улице, пусть снова отпиздит тебя скалкой. – Мин не очень любил вспоминать эту историю, но Чон с неё заливался. Тогда Юнги решил украсть черешни, для своей принцессы городской, и его хозяйка увидела. Вот и пришёл, герой, с шишкой на башке и без черешни. –Я просто хочу, чтобы здесь все было готово к отъезду. Тебя ж лопуха кто знает на сколько в "муравейнике" твоём под названием Пусан задержит. Мне теперь придется следить за двумя домами. – Это парень тоже не любил вспоминать, Чон и так тут сидел долго, но решил, что пора в город ехать, не может он там все бросить. А Юнги не может с ним ехать, хозяйство у него видите ли. –Да буду я к тебе приезжать, баран ты упертый. Я же предлагал тебе ехать со мной. –Ты давай не начинай, я говорил уже, мне ваш этот город вот тут сидит, не смогу я там. – Но так грустно говорит, понимает же, что скучать будет. –А здесь что? Куница поет? – Ну не понимал Чон этого дикого. –И это тоже. – Юнги слегка прижимает парня к себе и целует в лоб. Бывают у него моменты, когда он из противного петуха, превращается в милого котика. – Пиздуй соления сортировать, петушок, я тебя домой не пущу пока там все чётко не будет. –Иди ты, так хорошо стояли. К вечеру уже стало даже прохладно. Хосок стоял рядом с машиной и держал в руках сумку, с которой приехал месяц назад всего на пару дней, чтобы порыбачить. На самом деле хотелось просто уткнуться в плечо этого алкаша из камышей и провести так остаток лета. –Ты точно со мной не поедешь? – Чон уже минут десять стоит в объятиях и хнычет. –Мне там делать нечего. – Юнги так же покорно гладит парня по спине все это время. –Ты обещал, что если за тебя замуж выйду, мне работать не придётся. –Ну ты же еще не вышел. –Так ты и не предлагал. – Хосок слезы слегка стёр, не навсегда же уезжает. –Ты давай домой съездишь, разберёшься как там что, а потом про тебя жениха и поговорим. –Я буду скучать. – И снова в плечо голову прячет, а руками обхватывает широкие плечи. –Конечно будешь, за таким то мужчиной, как я. – Мин смеётся, но как чувствует, что Чон сейчас грустит вообще-то, слегка смягчается. – Да я тоже буду, ебаный карась, не чужие же люди. После долгих объятий и короткого поцелуя в носик, который окончательно растопил сердце Хосоку, тот поставил сумку в багажник и поехал домой, где его вроде как Намджун ждал и новая работа. Юнги подсуетился, связи у него какие-то там, выбил для парня целую пекарню, сказал, что тот главный теперь там, пусть че хочет то и делает. Ну а тот прыгал от счастья, что у него мужик такой золотой, ну надо же было встретить. Непривычно было снова видеть оживленные дороги и кучу городских огней. Хосок подъехал уже достаточно поздно и поднялся домой к Намджуну уже ближе к часу ночи. –Загорелый какой, ты точно не на море какое-то ездил? – Ким подстригся, подкачался за месяц, ну прям не узнать. –Ага, грядки днем копать будешь, сразу как с Мальдив окрас. Чтобы я ещё раз свою белую, чистую кожу так портил. –Ой, вы гляньте на него, фифа приехала, может вам тогда джакузи включить? – Джун ставит сумку на диван и указывает на ванную. –Джакузи не надо, а вот просто обычный человеческий душ с горячей водой, было бы просто шикарно. Так и прошла где-то неделя, пока парень разбирался со всеми делами и новым грузом ответственности в роли целой пекарни, где нужно было контролировать все – от персонала до нового меню, которое Чон решил полностью сменить. Юнги каждый день звонил, рассказывал, как прошёл день, но у того обычно все одинаково. Либо корова родила, либо дети снова всю малину сожрали. Хосок вроде и втянулся уже, даже и не скучно, но так все по-другому ощущается. Нет той тишины привычной, вечерних разговоров в беседке, под тихие песни с радио, и ночных поцелуев, когда кожа вся мурашками покрывается. Скучал короче, он. Больше по Юнги, конечно, чем по даче, но тот баран упертый, решил, что коровы его с огурцами - важнее любимого человека. Обычно Мин с утра рано звонил, чтобы Чон не втыкал, расставлял приоритеты, так сказать. Но сегодня не звонил, а сообщение этот даже и отправить не мог, интернет - небывалая роскошь для тех краёв. Вот так Хосок и ходил все утро на нервах, не ушёл ли тот в запой и не уснул ли снова в камышах. А то он может. Но главное, чтобы жив был. Джун уже на работу уехал, сказал, что все хорошо будет, что Мин этот гусь ещё тот, но видно, что любит, значит бухать правда больше не будет. Хосок ведь просил. А Чона это вроде и успокоило, но он этого гуся лучше знает. Вот так ходил тревожный до обеда, пока в дверь не начали стучать. Тут два варианта: либо Намджун забыл, что у них дверной звонок есть, либо соседка снова пришла ругаться. –Да ебаный карась, у нас звонок вообще-то есть! – Чон со злой миной открывает дверь, чтобы в момент вообще выпасть из жизни. –Ты берега попутал, на меня орать? – Юнги стоит на пороге, как ни в чем не бывало. С сумкой, при параде, прям видно, в город приехал. –Ты чего тут делаешь, дурик? – Хосок все ещё стоит, с глазами по пять копеек, дверь держит, парня в квартиру не пускает, видимо шок ещё не прошёл. – За фермой пока надёжный человек приглядывает, а я к тебе, принцесса, приехал. Люблю я тебя, ебаный карась. Пока сам в село не надумаешь вернуться, я тут с тобой буду. Короче, пофиг мне где, главное с тобой. – Чон чуть на месте не упал, кажется, вот сейчас точно рыдать будет. –Ты чего такое говоришь? Прям правда любишь? – А сам губу закусывает, чтобы правда рыдать не начать. –Базаришь, конечно люблю. Я из-за тебя лопуха коров своих оставил, а это, между прочим, даже сильнее любви. В следующую секунду Мина уже чуть не задушили объятиями, а тот подхватил парня прямо на руки, наконец-то переступив порог квартиры. –Я уже думал, ты опять набухался и в камышах уснул. – Чон открыто хнычет, но снова целует, потому что тоже любит. –Я ж говорил, что однолюб, я после тебя завязал по камышам шляться. Мне тебя ещё в мужья брать. –Ну ты точно дурик. Но я тебя так люблю, знаешь? Даже больше, чем… – А вот сказать даже нечего, стоит и думает. – Больше, чем шашлык твой с кетчупом. –Ну ты это брось, обидно даже. –Ты теперь прям не уедешь? – Хосок шею обхватил и так радостно в глаза смотрит, вот как ему отказать? – Прям не уеду, готовь булки там свои, и те и те, песни свои дурацкие включай, я тебя больше не отпущу. – И впивается в губы, как он умеет, чтобы властно и с языком. А говорили, что Чон рыбак плохой, что даже ничего словить не сможет. А у него вон как. Кажется, клюёт.