***
Ее грубо затолкали в каюту капитана и захлопнули дверь. — Стой здесь и не рыпайся, — сказал пират, оскалив свои белые зубы. День — полная дрянь, — подумала Габриэла. Еще вчера она была свободна, разгуливала по замшелому острову посреди моря, приютившего самых отменных бродяг, что встречались в ее жизни. И вот незадача, один из этих поганых «джентельменов» продал Габи с потрохами наемникам. На рассвете к острову пристала небольшая шлюпка, укомплектованная конченными уродами без принципов, которые с легкостью скрутили все еще пьяную девушку и ее головную боль. Доставив ее на развалюху, которую их обоссанец-капитан называл «моя мышка», ее затолкали в трюм и связали по рукам и ногам. К полудню она почти уже перетерла веревку на запястьях о сломанный конец корабельной доски и готова была свернуть пару шей, как, вот напасть, борт прямо перед ее носом пролетело ядро. Она встала по середине каюты, рассматривая свое новое окружение. Старинный стол на ножках в форме львиных лап, покрытый золотой краской, был завален бумагами и картами. Шкафы вдоль стен были переполнены всякой трофейной чепухой. В центре стояла массивная кровать, не вписывающаяся в общий интерьер пиратской каюты. Через открытое витражное окно в каюту проникал жаркий морской воздух. Заходящее солнце окрашивало каюту огненными красками. Дверь распахнулась и в каюту вошел мужчина, тот самый, который нашел ее в трюме. Высокий и широкоплечий, его длинные светлые волосы были собраны в небрежный хвост. Рукава светлой рубашки заляпаны кровью. Он снял с себя легкие доспехи, защищавшие его грудь и небрежно кинул их в угол. Свои разряженные пистолеты, он аккуратно положил на полку. Габи уставилась в стену, рассматривая узоры от сучков. Капитан подошел к небольшому столику у кровати, взял старинный графин со свежей водой, и высунувшись из окна, вылил его себе на голову. Откинув голову назад, он заново перевязал свои намокшие волосы. Внезапно зрительный контакт Габриэлы со стеной прервала мужская грудь. Загорелая кожа выглядывала из расстегнутой рубашки. Сколько же в нем роста, подумала девушка и сразу же отругала себя — нашла о чем думать. Надо думать о том, как тихо придушить этого гада. Он с неприкрытым интересом рассматривал ее. Вид у Габи был тот еще. Растрепанные волосы космами свисали до поясницы, некогда белое платье было сильно велико и если бы не старый черный корсет, давно бы свалилось с нее на пол. — И что же это за птичка попалась в мои руки? — улыбаясь сказал он, приподнимая ее подбородок. Их взгляды встретились. Его синие глаза двумя льдинами сияли на фоне смуглой кожи. На секунду девушку выбило из колеи ее уверенности, но сморгнув наваждение она быстро пришла в себя. — Как тебя зовут? — Никак, — грубо ответила Габриэла и убрала его руку. — Кто ты? — спросил он. — Никто, — ответила она. — Ну хорошо, позволь тогда мне представиться первым, — сказал мужчина и отступив на шаг, театрально раскинул руки в сторону. — Меня зовут Эдвард Кенуэй и я капитан этого прекрасного брига, которую зовут «Галка». За мной охотятся три короны, ненавидит сотни мужчин и обожают тысячи женщин. Ну вот, теперь ты меня знаешь, а я тебя все еще нет. Попробуем еще раз. Как тебя зовут? — Мэри, — без энтузиазма ответила Габи. — И кто же ты такая, Мэри? — спросил он. — Обыкновенная служанка в одном из богатых домов. Эдвард ухмыльнулся, продолжая пристально рассматривать пленницу. Его жадный взгляд скользил по ее лицу, вниз по шее и груди. Он как хищник, оценивал свою жертву перед атакой. Кенуэй вальяжно обошел Габриэлу и встал за ее спиной. Девушка почувствовала, как его широкая грудь касается ее спины. Волосы на затылке встали дыбом. Собрав ее волосы в хвост, он перекинул их на левое плечо, обнажая тонкую шею. Габи почувствовала, как его рука легла на ее плечо. От этого прикосновения по телу пробежал электрический разряд. Он вел пальцами вниз по руке, подбираясь все ближе к ее ладони. Девушка чувствовала его теплое дыхание у своего уха. Рука Кенуэя добралась до ее пальцев, крепко сцепленных в замок. — Дай мне свою руку, женщина, — шепотом сказал пират ей на ухо. Слегка сжав ее пальцы, он расцепил их. Он поднес ее руку к своей щеке. — Такая нежная кожа. Может не очень чистая, но все равно гладкая и ровная, — шептал Эдвард ей на ухо. — Я знавал разных служанок, работающих в разных домах. В очень богатых домах, и не в очень. Кожа у них грубая, пальцы кривые от постоянной тяжелой работы. Ну знаешь, как это бывает. Помой пол, постирай грязное белье, почисти фамильные чайнички. Их кожа воняет мылом и маслом и этот запах ничем не смыть. А тут, — мужчина уткнулся носом в ее ладонь, — пахнет бесконечными цветочными лугами. От отпустил ее руку и сделал шаг назад. Габи повернулась к нему и их взгляды встретились. — В общем, хватит меня дурить, — его тон и голос изменились, и стали опять игривыми. — Я знаю, как тебя зовут и еще знаю, что твой папаня назначил за тебя крупное вознаграждение. Завтра на рассвете мы будем в столице и ты наконец воссоединишься с семейкой. Девушка смотрела на этого напыщенного павлина, который упивался своими разоблачением и чувствовал себя победителем. — У меня есть предложение, от которого ты не откажешься, — сказала Габриэла, не оставляя надежду опять стать свободной. — Зачем тебе сундук с золотом, если я знаю где лежит целый корабль испанской короны. И он будет твой, если… — Ой ну хватит меня веселить, — взмахом руки прервал ее Эдвард и подошел к ней, — Милая, ты перечитала любовных романов. А это, — он обвел руками свою каюту, — реальная жизнь. И в ней пираты — сплошь сволочи, а милые девушки просто предмет для совокуплений. То, что предлагает твой отец — это реальность. То, что предлагаешь ты — только твои девчоночьи фантазии. Садись вон там в уголочке и наслаждайся приключением. Скоро ты будешь пить чай на своем балкончике в своем поместье и рассказывать своим глупеньким подружкам о своих морских приключениях. И кстати, можешь даже немного приврать про нас с тобой, — он хитро подмигнул, — я разрешаю. Кенуэй взял девушку под локоть и настойчиво повел в угол каюты, где стоял большой деревянный сундук. Он усадил ее на него и взял веревку, лежавшую рядом на полу. Один конец он привязал к ручке-кольцу сундука, а вторую… — За ногу или за руку? — спросил Эдвард. — Пошёл к черту, — злобно прошипела Габриэла. — Значит за ногу, — ответил пират и обмотав веревку вокруг ее щиколотки, завязав хитрый морской узел. — Ты идиот, раз считаешь, что получишь хоть грамм золота за меня, — ухмыльнулась девушка. — Это мы еще посмотрим. Я всегда получаю то, что захочу, — сказал он в ответ и вышел из каюты. Прохладный вечерний ветер трепал волосы Эдварда. Он поднялся к штурвалу и занял место у руля. Адевале подошел к нему и встал по правую руку. — Держим курс на Порт-Ройял. Завтра с утра мы будем уже на месте, отдадим девчонку и свалим на Нассау. Там продадим, то что скопилось и сможем передохнуть. — Ты уверен, что все пройдет так, как ты задумал? У меня плохое предчувствие, — сказал Аде, — Эти богатеи хитрее любого бродяги с пиратского острова. — Все будет хорошо. Мы получим золото, — ответил ему Эдвард и потом добавил так тихо, что ветер сразу же унес его слова в море, — Так или иначе. Ветер гнал «Галку» по Карибскому морю быстро и плавно. Казалось, что сама Фортуна дует им в паруса, в желании отделаться он Габриэлы как можно быстрее. Ведь баба на корабле — это тысяча проблем.***
Как Габриэла не пыталась развязать узел на своей ноге, у ее ничего не получалось. Веревка переплеталась так искусно и хитро, что любые ее попытки ее развязать лишь сильнее затягивали ее на ноге. Когда боль от веревки стала сильной, девушка бросила свои попытки. Да и что она собиралась делать, если развяжет его. Прыжок в распахнутое окно посреди моря стал бы чистым самоубийством. Усталость и переживания этого дня навалились на нее лавиной и девушка, закрыв глаза, начала проваливаться в сон. Солнце почти село за горизонт, погружая каюту в полутьму. Дверь со скрипом открылась, впуская веселый шум с корабельной палубы. В одной руке Эдвард держал тарелку с вяленым мясом, а в другой пару масляных ламп. Габриэла открыла глаза и взглянула на тарелку. Только сейчас она поняла, как сильно проголодалась. Последний раз она ела вчера вечером. На том островке в таверне делали вкуснейшую рыбу и наливали вкусное молодое вино. Правда вино это одурманило ее, что парочка олухов с легкостью повязали ее по рукам и ногам. Живот свело от приятного запаха. Стиснув зубы, Габи сглотнула вязкую слюну. Кенуэй расставил лампы, которые наполнили каюту теплым светом, взял стул и удобно устроился напротив нее. — Есть хочешь? — спросил он, откусывая сочный кусок мяса. Габриэла демонстративно перевела взгляд и уставилась ему через плечо в открытое окно. — Слушай, мне надо доставить тебя живой, а для того чтобы ты была более или менее живой, тебе надо поесть. Хочешь ты того или нет. Он отломил небольшой кусок мяса и протянул ей, но она не сдвинулась с места. Кенуэй нагнулся вперед и процедил сквозь зубы. — Если ты не начнёшь есть сама, я накормлю тебя силой. Габриэла перевела взгляд на него, а потом на еду. Этот кусок чертовски ароматного мяса сейчас казался ей самым вкусным блюдом на земле. Она потянулась к блюду и взяла с него самый большой кусок. Отломив кусок, она положила его в рот. Непроизвольный стон вырвался им ее груди. — Мое почтение вашему коку, — сказала Габи, прожевав мясо. Эдвард улыбнулся. Когда с мясом было покончено, пират протянул ей одну из бутылок вина с полки. На вкус оно оказалось кислым, но жажда мучила ее слишком сильно. Она принялась жадно пить. Красные струйки текли по подбородку, капая на платье, оставляя розовые узоры на юбке. Допив бутылку до конца, Габи почувствовала легкое головокружение. Облокотившись спиной о стену, она притянула ноги к груди и довольная снова закрыла глаза. Подол ее платья сполз с ее колен, обнажая загорелые ноги. Полумрак в каюте совершенно не мешал Эдварду рассматривать Габриэлу еще пристальней, чем при первой встрече. Красивый овал лица и высокие скулы выдавали ее аристократическое происхождение. Прямой аккуратный носик и небольшие, но очень аппетитные губы. Он уже знал, что под закрытыми веками таятся большие и черные озера ее глаз. Он скользил взглядом по открытым участкам ее тела, которое слегка поблескивало в лучах огня ламп. Грудь поднималась и опускалась в такт равномерному дыханию. Кенуэй посмотрел на ее лодыжку, за которую привязал пленницу к сундуку. Кожа под веревкой покраснела от слишком сильного узла. Надо его ослабить, подумал пират. Какое-то время они сидели молча, боясь нарушить тишину вокруг. — Я всегда хотела свободы, — не открывая глаза, начала говорить Габриэла. — Стены поместья были для меня хуже тюрьмы, они давили. Отец никогда не отпускал меня на городскую площадь или на рынок и мне приходилось смотреть на жизнь вокруг из окна. Когда я стала немного старше, я первый раз сбежала из дома. Гуляла весь день и вернулась за полночь. В первый раз он выпорол меня так сильно, что я не могла сидеть ровно четыре дня. В тот день я решила, что однажды сбегу навсегда. И это «однажды» наступило. Я встретила того, кто забрал меня из отцовского дома и открыл новый мир. Эдвард слушал ее исповедь. Он расслабленно сидел на стуле, скрестив руки на груди. Его губы были изогнуты в легкой улыбке. Что-то происходило между ними. Какая-то незримая нить, которая обычно вела его к сокровищам, становилась все ярче. — Ты такой же, как те, кого я часто встречала на своем вольном пути. Любишь власть и деньги, убиваешь ради побрякушек. Скольких ты убил уже не сосчитать. Десятки? Сотни? — Габриэла открыла глаза и посмотрела Эдварду в глаза. — Наверняка женщины, слушая рассказы о твоих подвигах, кидаются тебе на шею и им даже не надо платить за их любовь. Пират внезапно почувствовал, как в каюте стало тесно для них двоих. Воздух вокруг стал вязким словно смола, стекающая по дереву. Движения Габриэлы были плавными и грациозными. Она беззвучно встала с сундука и неспешно пошла к пирату, играя подолом своего платья. Кенуэй не мог и не хотел этому сопротивляться. Девушка встала перед ним и поставила свою связанную ногу ему на колено. Она склонила голову на бок, раскачивая коленом из стороны в сторону. Эдвард перевел свой взгляд с ее лица на стройную ножку. Он коснулся ее кожи на икре чуть ниже колена и кончиками пальцев провел по гладкой коже вниз к узлу. Одним движением его ловкие пальцы с легкостью ослабили узел, освободив ее ногу. Габриэла стряхнула узел с ноги, ловким движением откинув веревки. Теперь уже свободная, она подошла еще ближе к пирату и медленно опустилась на его колени сверху. — Я знаю чего ты хочешь, — прошептала Габриэла, нежно поглаживая грудь Эдварда. — Ты хочешь уронить весь мир к своим ногам. Она водила пальцами по его крепкой груди, покрытой шрамами и татуировками. Вся его бурная жизнь запечатлена на его теле. Ее приоткрытые губы были так близко к нему, что почти касались его. Она прижалась к нему всем телом, изящно покачивая бедрами вперед и назад. Кенуэй ощущал, как стучит в груди ее сердце. Или это его? — Ты можешь взять меня, если захочешь, — шептала она. — Хочешь узнать, какая я на вкус. Какая я без одежды, готовая на все ради великого мужчины, которому будет принадлежать все, что он захочет. Ее теплое и пьяное дыхание грело его, а блуждающие по груди руки вызывали озноб. Она его пленница, его финансовая выгода, шептал его демон в одно ухо. Она женщина, которая хочет его сейчас, шептал другой. Эдвард сорвался с места, с силой прижав Габриэлу к себе. Почувствовав как сжимаются ребра от его крепких объятий, выдавливающих воздух из легких, она вскрикнула от боли. Но этот крик не остановил пирата, а пробудил еще больше желания в нем. Габи обхватила его ногами, жадно целуя его в губы. Поцелуй пламенем обжег Эдварда и из его груди вырвался глухой рык. Не выпуская девушку из рук, он резко смахнул бумаги, которые были на столе, и уложил ее на него. Выхватив нож, одним резким движением он разрезал завязки на ее корсете. Белая ткань нижнего платья просвечивала ее подтянутое тело. Он видел ее идеальную грудь, тонкую талию и манящие бедра. Ему не терпелось сорвать с нее эти мешающие остатки одежды. Габриэла притянула Кенуэя к себе и они снова слились в поцелуе. Она кусала его, а потом нежно целовала места своих болезненных укусов, лаская его кончиком языка. Ее ногти оставляли красные полосы на его коже. Это было похоже на борьбу, в которой Эдвард хотел и готов был проиграть. Его рука опустилась на ее бедро, задирая юбку и настойчиво поползла вверх до тех пор, пока не достигла своей цели. Габи попыталась свести ноги и оттолкнуть его руку, но Эдвард резко дернул и раздвинул их еще сильней. Его пальцы погрузились внутрь нее. Горячая и влажная как тропический лес. Из груди девушки вырвался громкий стон. Он оторвался от ее губ, приподнимаясь над ней. Эдвард смотрел на девушку, которая с каждым движением его руки, выгибала свою спину все сильнее, приближая пик наслаждения. Габриэле не хватало воздуха, с ее губ срывались стоны, которые сводили пирата с ума. Все тело девушки напряглось и спина выгнулась дугой. Он увидел лишь блеск. Блеск его собственного ножа. Того самого, который верой и правдой служил ему уже многие годы. Руку, в которой она держала его оружие, которое он опрометчиво кинул на стол рядом, Кенуэй перехватил за секунду до смертельного удара в висок. Он сжал ее с такой силой, что послышался хруст. С криком боли, Габриэла выронила нож, который воткнулся в стол прямо у ее головы. В ярости пират схватил Габи за горло и оттащил ее обратно к сундуку. Она брыкалась и дралась, но это не помешало связать ей руки так крепко, что она не смогла пошевелиться. Она попыталась выдернуть руки из петель, но веревки еще сильнее впивались в кожу. — Закончишь свое путешествие так. Без воды и еды, — со злостью сказал Эдвард. Его неровное дыхание и выпирающие штаны все еще напоминали о страсти, которая была между ними секунды назад. — Что б ты сдох, — сквозь зубы ответила Габриэла, плюнув в его сторону. Он улыбнулся, аккуратно убрав прядь темных волос с ее лица. Демонстративно, кончиком языка он облизнул пальцы, которые несколько мгновений назад были внутри нее. Габриэла в ярости рванулась в его сторону, но веревки не позволили ей дотянуться до него. — Теперь я знаю, какая ты на вкус, — сказал он и вышел из каюты.