Не опять, а снова. Не снова, а вновь

Хрупкое тело содрогается дрожью, а не самые приятные мысли отдаются противным звоном в черепушке. Крупные золотые слёзы скатываются по щекам, разбиваясь мелкими каплями об пол. Ну вот опять. Опять он сделал что-то не так. Опять старался как лучше, отдавал всего себя, но в очередной раз ничего не получилось. Его опять осудили. Снова. Снова он обнимает себя, плавно гладит дрожжащими ладонями по плечам и голове, стараясь успокоиться, но это не помогает. "Хах, ты настолько одинок, настолько никому нахер не сдался, что тебя даже успокоить некому, нытик", – из раза в раз эта мысль могла стать добивающей. Как бы он не старался убедить себя, что это не так - всё бес толку... В такие моменты его сознание напоминало ещё один факт: он ведь даже не пытался просить о помощи. Конечно, он же слишком слаб и труслив, чтобы рассказать о том, что его тревожит. Но ведь и его проблемы никому не интересны. Всем от него нужна только его помощь, его улыбка, его безотказный характер. А ведь это всё образ, давно ставший фальшивкой. Тех, кто много жалуется никто не любит, поэтому он улыбается и терпит. И вновь в комнату тихо приоткрывается дверь, а гетерохромные глаза с беспокойством оглядывают комнату в поисках обычно солнечного скелетика. Взглядом Кросс заметил свою потухающую звёздочку. Душа болезненно сжалась. Снова у Дрима началась истерика, и опять он ничего не сказал. Они давно пытаются проработать этот момент - Кросс открывается Мечте, а тот ему. Они доверяют друг другу больше всех на свете, поэтому каждый вечер садятся вместе и обсуждают прошедший день, мысли, эмоции. И Крест в этом плане явно преуспевает больше, в то время как Дриму это даётся тяжело. Но Кросс настроен решительно - если Сон смог помочь ему - обречённому, сломленному, испорченному - твёрдо встать с подкосившихся тьмою ног, то почему он не может ответить Мечте тем же? Но, видимо, посиделки этой парочки на сегодня отменяются. Чтож, это не проблема. Главное для Кросса сейчас - успокоить Дрима, узнать, что творится в его голове и помочь. Крестоносец тихими шагами подходит к сжавшемуся в углу комнаты на полу Сну и присаживается рядом. Он осторожно раскрывает руки, наклоняется и обнимает своё солнце. Того передёрнуло от неожиданности, но отталкивать он не стал. Они сидели так какое-то время, пока Дрим, чуть раскрывшись, резко не обнял Кросса, утыкаясь куда-то в плечо. Крест сразу же прижал его к себе, даря такое нужное в этот момент ощущение защищённости. Мягкие поглаживания по спине, плечам и голове вызывали спокойствие. Всхлипы стали тише, а дрожь пусть и не ушла полностью, но стала гораздо меньше. Тяжёлое учащённое дыхание выравнивалось, с лёгкой хрипотцой выходили выдохи. Медленно, не спеша Кросс пробует заводить диалог. Ему ответили не сразу, с трудом начиная излагать свои мысли, часто замолкая, чтобы всё обдмать. Постепенно, Крест перенёс Мечту в гостиную, где горел камин, согревая и тело, и душу. Он аккуратно накрыл себя и сидящего у него на коленях Дрима пледом, а Мечта боком прислонился к его грудной клетке, вслушиваясь в размеренное сердцебиение возлюбленного. Весь поздний вечер они провели в ламповой обстановке, разговаривая друг с другом, леча израненную душу. Но ничего не бывает вечно. Вскоре Мечту свалила усталость и моральное истощение, отчего он заснул. А Кросс, немного полюбовавшись Дримом, поцеловал того в лоб и тихо, в полудрёме, произнёс себе под нос: – Люблю тебя, Солнышко. Больше всех на свете, - а затем полностью расслабился, уходя за своей Мечтой в царство Морфея. И всё же, видимо, Дрим опять ошибся, но Крест не осудит его за это. Ведь солнечный нужен не для личных прихотей. Его любят не за красивую улыбку или безотказность. Его любят за то, что он есть. И Кросс вновь и вновь это доказывает и будет доказывать.