отчего не рисуете реки?

I Кириллов постоянно рисует мосты, но никогда не рисует к ним реки. Кириллов постоянно заряжает и разряжает револьвер, но никогда не замечает в его блеске отражение Шатова, стоящего в дверном проеме. Шатов стоит и смотрит, чтоб, взведя курок, Кириллов разрядил револьвер, чтоб, откладывая новый чертёж в сторону, он вывел грифелем каменистые берега и речные волны. Кириллов постоянно рисует мосты, но никогда не рисует к ним реки. В древности человек, не умея перебраться через реку, придумывал себе речных богов и старался задобрить их, сблизиться с ними. Мир на том берегу был мифичен, сакрален. Недаром во многих поверьях край мёртвых расположен на затерянном в мировых водах острове. Кириллов постоянно рисует мосты, но никогда не рисует к ним реки. Он не вырезает себе идолов, он смотрит только на тот берег, а если опускает взгляд, то лишь в провал свай и балок, не замечая внизу воды. Кириллов не говорит речному богу "ты", он говорит ему "я". Он постоянно рисует мосты, но никогда не рисует к ним реки. Углём и угольником выстраивает путь достижения цели, достижения того берега. — А вода, вода везде одна и всегда одна, — бросает Кириллов, заходя под строящийся мост и вглядываясь в темноту его нутра. Шатов заходит тоже, но кроме темноты и тяжести переплетённых основ ничего не видит. Видно, правду говорят, что чужая душа — потемки. Но Шатов спорит, до пены у рта спорит, вспоминает, как в детстве, сбегая от мира, ложился на берегу реки, слушал её, в самую тьму её смотрел. И всегда эта река — одна река! — по-разному лилась, по-разному клубилось в ней рождение с умиранием, и никогда река не выносила на берег те раковины, которые Шатов находил там прежде. Мост — убийца реки в глазах смотрящего. Кириллов постоянно рисует мосты, но никогда не рисует к ним реки. — Так если есть только мост и тот берег, если вода тебе безразлична, и прошлый берег безразличен, значит, и с кем по мосту идти — тебе безразлично тоже? — бросает Шатов, бросает как пустые ножны, как камень в воду. Он прибавляет шагу, не ожидая ответа. В первый раз ему хочеться задеть, уколоть, заставить инженера наконец перегнуться через перила, посмотреть реке в глаза. Потому что знает, что, придя домой, Кириллов опять будет заряжать револьвер, а Шатов, как дурак, опять будет наблюдать за ним с порога, и опять останется незамеченным. II Круги от брошенного камня долго расходятся по воде — весь следующий день Шатов бродит по городу, оправдывая себя поиском работы, но на самом деле просто желая забыться. Чертыхается, когда плеск воды приводит его в себя. Наклоняется, наблюдая за игрой света в волнах. Ноги сами приносят, досадно. "И ведь Кириллов, наверное, часто приходит сюда, только смотрит в другую сторону" — думает он и, отпрянув от перил, срывается почти на бег среди улиц города, ведь Кириллов постоянно рисует мосты, но никогда не рисует к ним реки. III Возвращается он уже ночью и сразу поднимается к себе. В окнах у Кириллова темно, хотя свет там иногда не гаснет до самой зари. Но Шатов не позволяет себе удивляться, ведь Кириллов постоянно рисует мосты, но никогда не рисует к ним реки. Он сбрасывает плащ на укрытый в углу комнаты типографный станок и, уже опускаясь обессиленно на кровать, замечает на ней лист желтоватой бумаги. В темноте изображение разобрать не удаётся, Шатов зажигает свечу и снова вглядывается в пергамент. От края до края лист рассекает мост, недостроенный, почти невидимый за лесами и укреплениями. Шатов подносит свечу ближе. а внизу, под мостом — река, в несколько волн, при свече зеленовато-голубая. в львиную долю листа — река. и в углу, между волн, написано: "нет, с кем идти — не безразлично" Шатов измученно улыбается. Стоит, как дурак, смотрит и не может убрать улыбку с лица. Порывисто задувает свечу, выскакивает из комнаты, но тут же замирает, через пару мгновений спускаясь почти бесшумно. Кириллов лежит на кровати, бледный, как мостовая при лунном свете, смотрит в потолок, ожидая, наверно, услышать его шаги наверху. Когда Шатов опускается рядом, он вздрагивает и улыбается ему горько. Но Шатов, утыкаясь ему в плечо, понимает, что наконец-то сблизился со своим речным богом.