Кажется, это был не сон

Я чувствую мягкие, нежные прикосновения к своим плечам, которые спускаются ниже по телу — на грудь, живот, приятно щекоча. По телу проносится табун мурашек — они были приятные, теплые, даже жаркие. Я чувствую, как начали щипать щеки, по-видимому наполняясь кровью, давая лицу румяный вид. Когда нежные ладони огладили бока, я вздрогнул и шумно вздохнул — это было неожиданно и приятно. Эти руки… Они такие знакомые… Открываю глаза. В комнате как будто появилась дымка, которую я обычно вижу когда просыпаюсь, но слишком все нереально. Тусклый свет от настольной лампы заполнял часть комнаты, где находилась кровать. Быстро привыкаю к освещению и пару раз моргаю. За спиной слышно шорох простыни. Оборачиваюсь и пытаюсь подставить локти, но все тщетно — руки привязаны к изголовью кровати белой широкой лентой. Ничего не понимаю. Тихий смешок вырывает меня из раздумий. Оборачиваюсь. В моих ногах, в моей большой черной футболке сидел Антон? Я в шоке. Я конечно много чего ожидал от своего подсознания — от битвы с лилипутами в башмаках не по размеру, до кошмаров с недавно просмотренными ужастиками, — но чертовски возбуждающий Тоха? Он выглядел донельзя невинным — моя футболка, его очки не казались дурацкими, а очень даже шли образу, пухлые, немного опухшие губы и руки, которые оглаживали моё тело, пуская по нему приятные разряды. Тот, заметив мое недоумение и изучающий взгляд, ухмыльнулся и хихикнул: — Не ожидал? — Антон уже улыбается и наклоняется к моему лицу. Я громко выдыхаю, ничего не отвечая, а Антон, хмыкнув, прижался к моим губам. Это было неожиданно, но я не отстранился, и даже ответил! Почему у меня этот невинный поцелуй не вызывает отвращения? Я даже рад, что меня целует именно Тоша, а не та самая Полина или какая-то красотка из отцовских порнокасет. Я прикрыл глаза, этот поцелуй такой нежный, а Антон такой активный. Признаю, я расстроился когда он отстранился, но ненадолго. Антон, продолжая сидеть у меня в ногах, снял футболку — под ней ничего не было. Я изумлённо раскрыл глаза, невольно любуясь красивым, худощавым, бледным телом, опуская невольно взгляд на аккуратный член. Резко по моему телу прошёлся жар, приятно отдавая в паху и заставляя член дернуться под тесной тканью трусов. — Нравится, что видишь? — улыбаясь спросил Антон, искусно закусывая губу и проводя по впалому животу рукой. — Очень, — выдыхая, сказал я, — Ты слишком прекрасен… Антон на это хихикнул и подвинулся рукой выше, ущипнув себя за сосок, он вздрогнул и тихо всхлипнул. Я бы хотел это сделать сам. Провести, ощупать, поцеловать… Жаль, что руки связаны. — Развяжи, — приказным низким тоном сказал я. Обычно этот тон действует на всех, включая Антона, но сейчас… Он ничего не сделал, разве что провел кончиками пальцев по бугорку в моих трусах — я вздрогнул и тихо простонал. — Развязать что? — Антон сказал это слащаво, ехидно улыбаясь, продолжая гладить член, но уже ладонью. — Сука, руки развяжи! — уже крикнул я, но тот продолжал, даже не вздрогнул. — Хм, — протянул он и приподнявшись — вставая в позу собаки, — подполз ко мне так, что его задница оказалась на уровне моих трусов, — нет! — сказал он и уселся аккуратно на мой пах, невольно поёрзав. Было приятно. — Так же интересней будет. Он хихикнул и поёрзал — уже намерено, — тихо вздохнув и, вновь, закусив губу. Я громко простонал, от одной такой картины я уже был готов кончить. Антон вновь опустился ко мне и поцеловал. Все ещё нежно, но мокро, возбуждающе. Я приоткрыл рот, давая ему проникнуть своим языком внутрь. Как это было прекрасно — словами не передать. Я прикрыл глаза, чувствуя, как его руки продолжают меня поглаживать. Он начал опускать их ниже, к моим трусам. Огладив резинку, Антон начал стягивать их вниз, наконец-то даря моему члену свободу. Отстранившись, Антон начал оглядывать член, который буквально выпрыгнул из трусов и покачнулся, заставляя Антона следить, — он облизнулся и закусил губу, та была уже красной от таких манипуляций, легонько проводя пальцами по стволу. — Большой, — сказал Антон, густо покраснев, я услышал в его голосе нотки страха. — Антоша, я в тебе не сомневаюсь, — игриво и вместе с тем ехидно сказал я, забыв в каком уязвимом положении оказался. Почему-то мозг отказался воспринимать то, что не я могу отыметь, а меня могут. Антон на мою реплику хмыкнул и, положив уже ладонь, начал надрачивать. Медленно, изучая, проводя тонкими пальцами по вздутым венам. Он провел большим пальцем по головке, зацепляя уретру. Я громко простонал и закатил глаза, а Тоша самодовольно улыбнулся. Антон потянулся за чем-то, что лежало недалеко от нас. Присмотревшись, я увидел тюбик крема для рук, который Тоша очень любил. Открутив крышечку, он выдавил большое количество на пальцы. — Э, ты что удумал? — я возразил, дёрнувшись. Мало того, что сделать ничего не могу, так ещё и отъебут. — Как что? Я как минимум хочу, чтобы все прошло более менее легко и мне не было больно. На этом моменте я понял, чего хочет Антон, и невольно представил это. Было приятно. К моему члену прикоснулась смазанная ладонь и начала надрачивать и распределять крем, делая мне приятно. Антон хмыкнул и, вытерев ладонь о постель, привстал на колени и немного подвинулся, оказываясь с моим членом на одном уровне. Тоше начал опускаться, а я запротестовал: — Нельзя так! Нужно растянуть! — говорил я повышенным тоном, но Антон не реагировал. — Я мастурбировал на тебя давно, — Антон придерживал член рукой, помогая себе сесть на него, и зашипел, когда головка прошла внутрь, я же тихо застонал от его узости. — Я не только дрочил, а ещё кое-что делал. С тихим стоном Антон опустился до половины, закусив губу. Честно, я хотел бы растянуть его сам, сам все сделать, но это был лишь сон. Я громко простонал, когда Тоша полностью опустился и немного сжался. Антон же тихо проскулил, по его лицу было видно, что ему немного не приятно. — Тош, расслабься, — я сказал это непривычно тихо, а Антон на это лишь кивнул, и я почувствовал, что мне стало немного легче. Оперевшись на мой пресс руками, он начал аккуратно двигать бедрами.

***

Я проснулся, видя приятную дымку перед глазами. За окнами были сумерки, я понял, что проснулся довольно рано для себя. В мыслях вспомнился сон, и я вспомнил, что ко мне вечером пришел Антон — мы договорились о ночёвке. Я почувствовал что-то тугое на своем запястье и, вытащив его из-под одеяла, пригляделся. На моём запястье была та самая лента. Тут у меня в голове сложилось что-то странное. Я подумал, что сон был вовсе не сном. Я быстро поднялся с кровати, почувствовав, что трусы влажные. Поэтому все может быть возможным. Выйдя из комнаты, я направился в соседнюю, где поселил Антона. Зайдя туда, я увидел спящее — как мне сначала показалось — тело, но заметил, что ресницы Тоши шевелятся, совсем не как у спящего человека. Пойдя к кровати, я сел на уровне его бедер. Увидев, что Антон немного вздрогнул, я улыбнулся — наёбывает, падла. — Ну, и как тебе было на моём члене? — спросил я, улыбаясь, понимая, что Антон не спит. Тот открыл глаза, понимая, что уже отвертеться нельзя. Приподнявшись на локтях, он быстро затараторил: — Ром! Я понимаю это ненормально, я педик и полный пидорас, потому что так поступил! Можешь мне даже в нос дать, избить и выгнать! — он настолько испугался, что уже скрутился калачиком, как будто готовясь, что его ударят, но удара не последовало, а я лишь грустно улыбнулся. — Знаешь, а мне понравилось. Антон немного отодвинул руки от лица, пытаясь меня разглядеть, но без очков получалось плохо. — Что? — его голос дрожал. — Что слышал, Тоша, — я склонился к Антону и, убрав его руки от лица, поцеловал.