Мне уже 16, доктор

       С того момента, как Аквамарин Хошино так предательски поступил по отношению к Аи, напряжение между близнецами росло. Руби же, не понимая искренних мотивов братца, старательно игнорировала и его, и Арима Кану, которая, по ее мнению, была виновата в том, что произошло.        «Я должна его убить. Мой отец — конченный ублюдок. Как я могла быть так слепа и наивна, что позволяла себе веселиться в этой никчемной айдол-группе?» — крутились эти мысли в голове у невинной светловолосой девушки. Она буквально пожирала себя за то, что не могла ничего предпринять. Ничего, чтобы отомстить. Ничего, чтобы понять.        Аква же мог понять эти эмоции. Он знал, как никто другой, каково это — осознать всю ложь, которая крутилась вокруг их с Руби жизнью. Однако он не мог принять то, что недавно наполненные жизненным блеском глаза сестры стали черными, как смоль и наполнились искрой отчаяния. Игнорировать больше смысла нет. Напротив, если он и есть — то только губительный, оскверняющий их идеальную жизнь «детей айдола».        Измерив несколько раз расстояние от стены до стены своими глазами, юноша понял, что нужно быть решительнее. Он не хотел, чтобы жизнь Руби была зациклена на окровавленной жажде мести. Как минимум потому, что это — подлинная мечта самого Аквы, а не такого светлого, по его мнению человека, как Руби.        Три глухих стука в дверь и ровно столько же болезненных стуков сердца. Сквозь тишину доносились только нежные всхлипы девушки, которые она заглушала, как могла. Но от брата ничего не утаишь, не так ли?        — Руби? — немного надрывающимся голосом спросил парень, пытаясь перевести дыхание, — Могу я войти?        — Как хочешь… — отстраненно, но по-прежнему как-то тепло ответила Руби.        Открывая эту дверь, Аква хотел открыть и ту завесу молчания, которая, как фатиновые шторы частично прикрывала важную часть их жизни — их прошлое. И хоть в голове юноши крылись какие-то догадки, он хотел списать их на обычные совпадения. В конце концов, многие подростки ведут себя одинаково. По крайней мере, так думал он.        — Нам… нужно поговорить. — прошептал он, протягивая руку сестре, которая сидела на полу, обнимая какого-то плюшевого зайца.        Недоверчиво взглянув то на брата, то на его руку, Руби все же приняла его помощь. Она медленно отряхнулась, как бы нарочито показывая отторжение и неприязнь, но небольшой румянец на щеках выдавал ее преданность и доверие.        — Ты что-то хотел, Аквамарин? — она вытерла капельки слез со своего лица, сделала непринужденный и самый серьезный вид и посмотрела на юношу. — Я хочу напомнить тебе, что я от тебя отрекаюсь. Ты мне не брат, а чужой человек, который, по нелепой случайности, переродился вместе со мной ребенком знаменитого айдола.        — Выслушай меня… пожалуйста. — Аква медленно перебирал пальцы. Он впервые чувствовал себя настолько обеспокоенно. Руби, конечно, замечала его переживания, но ей казалось, что его эмоции — ложь. Очередная дешевая манипуляция.        — Я волнуюсь… нет, не так. Я ужасно боюсь за тебя. Я знаю, что я много где ошибся. В частности из-за того, что скрывал от тебя некоторые важные вещи. Мне просто хотелось, чтобы ты и дальше жила своей счастливой жизнью, не зная о моих планах, не зная, чего на самом деле хотела мама… — Аква взглянул в глаза сестре. — То, что я сделал, было искренним желанием Аи. На самом деле, она оставила нам парочку кассет-посланий. И тот фильм, который мы сейчас снимаем, основан именно на событиях глазами мамы.        Руби перевела дыхание. Она не понимала, что ей чувствовать сейчас. То ли обиду за то, что за ее сладкой жизнью крылось так много мрачных тайн, то ли небольшую радость, потому что брат и правда не хотел никому навредить.        — Я все равно…хочу отомстить. За маму, — она замолчала на пару секунд, взглянула на окно, и продолжила, — и за одного важного мне человека. Благодаря популярности и связям, я верю, что смогу это сделать. — Руби хотела еще что-то сказать, слова так и вертелись на ее языке, но мельком она обратила внимание на брата, который зачем-то копошился в кармане своих брюк. Вдруг в его руках мелькнул какой-то до боли знакомый брелок. Тот самый брелок…        — Откуда у тебя этот брелок?! — ее глаза вновь наполнились слезами и необъяснимой яростью, — Я спрашиваю, откуда он? Отдай сюда его, живо! — девушка наивно пыталась выхватить сувенир из рук Аквы.        — Постой… — парень опешил, — да постой ты, кому я говорю! — пытаясь спастись от нападок сестры, прикрикнул блондин, пока в его голове складывался паззл какой-то необъяснимой картинки.        Близнецы переглянулись, и, словно стрелки часов, чьи батарейки уже на исходе, застыли. В это мгновение молчание стало поразительно громким. В их истерзанных головах томились невысказанные друг другу слова. Хотя у них были только догадки — действительно ли друг другу? Но чем дальше хранилось безмолвие, тем более точными казались подозрения.        — Поведение, мечты, месть, брелок… — шептал парень, пока Руби прожигала взглядом плакат Аи, висящий на стене, — С-сарина?..        Вроде бы теперь уже частая тишина стала невообразимо непривычной. Никто из близнецов не решался произнести ни слова. Казалось, что все встало на свои места, подобно мозаичной фреске. Тендоджи Сарина — Хошино Руби. Амэмия Горо — Хошино Аквамарин. Но так ли просто принять такую правду, которая способна перевернуть их жизни?        — Ру… теперь уже Сарина-чан. Я прошу тебя не как твой брат-близнец, рожденный айдолом. Я прошу тебя как Твой Доктор… Откажись от жажды мести, — он перевел дыхание, — пожалуйста. Я знаю твое искреннее желание стать айдолом. Я помню твой детский фанатизм и отважные попытки повторить их звездный час, танцуя у стен больничной палаты. Зачем, зачем ты пытаешься быть тем, кем ты не являешься?        Аква буквально выкрикнул последние слова. Они, подобно последнему пожелтевшему листику, упавшему на землю, сорвались с его уст, оглушая мрак, который царил в воздухе. Руби попятилась назад, судорожно пытаясь осознать истину — эта истина только что насквозь пронзила ее и без того пораженное сознание. Ее взгляд метался из стороны в сторону, то на брата, то на брелок, ставший жертвой междоусобной склоки. Буквально за пару минут давно терзавшие мысли перестали быть таковыми — на их место пришли другие, в момент ставшие более важными, чем что-либо, существующее в этом лживом мире.        Руби обомлела. За считанные секунды перед ее глазами всплыли картины из мира Сарины и также резко потухли. Тот, кто был рядом всю ее недолгую и непростую жизнь не покидал ее и после перерождения.        И что теперь? Что должна чувствовать девочка, которая только что осознала, что любовь всей ее жизни (а, точнее, двух) не канула в прошлом, а существует сейчас, стоя напротив в одной комнате? Но есть один нюанс. Некогда любимый доктор предстал перед ней, будучи ее братом-близнецом.        — Доктор… Аква… — девушка поправила упавшую на лицо прядь волос, — даже не знаю, как мне тебя теперь называть. — она мило усмехнулась и зажмурилась, пытаясь оправиться от резкой боли в глазах. — Я всегда удивлялась твоему сходству с доктором. Знаешь, твои повадки почти никак не изменились, только… ты стал более мрачным. Человек, которого помню я, никогда не позволял мне грустить и всегда помогал держаться за невзрачную нить надежды. Но я тебя не виню. Я знаю, что ты испытываешь и я погрузилась в те же страдания. Я так давно пыталась понять тебя и не могла, пока не ощутила то же самое. Мне хотелось, чтобы ты улыбался, потому что видела в тебе образ моего доктора. Ты так оберегал меня все это время, а я, дурочка, не ценила это, думая, что у тебя ярко выраженный комплекс сестры.        На лице Руби снова выступили слезы. Но они не были такими же, как в моменты полного погружения в отчаяние. Они, скорее, значили лишь некое облегчение спустя долгое время беспробудных мучений, в которых она тонула в одиночку, не желая выбраться из пучины мрака.        — Я не знаю, почему мы не обсуждали это раньше. Почему, будучи уверенными в том, что в прошлом мы были другими людьми, нам не хотелось поведать друг другу важные элементы нас самих? — она на секунду затихла, пытаясь перевести дух и подумать, что же еще такого можно высказать брату. — Это могло в корне изменить все, и, возможно, произошедшего сейчас не произошло бы никогда.        — Руби, я всегда думал, что прошлое — это прошлое. Я боялся, что ты могла испытывать боль в своей предыдущей жизни, поэтому, дабы эгоистично обезопасить себя от переживаний, я не желал знать наверняка. Это ведь как кот Шредингера — 50% значило бы то, что ты была в порядке, а остальные проценты говорили бы обратное. — Аква взглянул в ее глаза и взял ее ладонь в свою. — Я… я просто так хотел, чтобы у тебя была хорошая жизнь. Ты не представляешь, насколько огромно то место, то пространство, которое ты занимаешь в моей жизни, в моей голове. Ты первоначальна.        Легкая тень улыбки промелькнула на лице блондинки. Может, это снова была ложь, которой так любил кормить всех этот парень, приправляя душистым медом. Но почему-то слепая уверенность в искренности Аквы врезалась в ее сознание, разрушая даже самые крепкие стены рациональности. Ведь как можно не доверять тому, кто не раз спасал ее от обоймы ошибок. Тот, кто не только не давал опустить руки, но и поднимал их вместе со своими.        — Я понимаю, и, наверное, даже могу сказать, что руководствовалась тем же. Но теперь, когда эта завеса сорвана и оголились все наши сокровенные секреты, я могу сказать тебе то, что держала глубоко в себе многие-многие годы. — Руби глубоко вздохнула и лучезарно улыбнулась брату. — Я помню все то, что говорила тебе, когда была Сариной. И я не тот человек, который когда-то отречется от своих слов. Доктор… мне уже 16, понимаете?        Ее слова зависли в воздухе и застыли туманом. Сердце Аквы, казалось, пропустило ударов 5 подряд и, тяжелым стуком, запустило механизм по новой, набирая все больше оборотов. Он подозревал о таком, но всегда полагал, что это — детский лепет от несчастья. Будучи доктором, он догадывался о неблагоприятном исходе крошечной Сарины. Но он бы соврал сам себе, что не испытывал никакого тепла к ней. Может, немного отличного от мечтаний девочки, но не менее искренного, чем того, что желала она.        — Я люблю Вас, доктор. Люблю, люблю, люблю! Даже если ты так неудачно переродился моим братом. Я все равно люблю тебя, Аква. Меня не ограничит одна фамилия на документах. Ведь все возлюбленные в конечном итоге делят одну и ту же, не так ли?        — Моя маленькая девочка, — он провел пальцами по щекам Руби, — я немного… шокирован, что ли… Когда ты, Сарина, спрашивала меня насчет того, что будет, когда тебе исполнится 16, я не знал, что мне ответить. Ты была так юна… А сейчас мы одного возраста, но нас по прежнему останавливает один лишь факт того, что мы — кровные родственники. Ах, как бы мне хотелось, чтобы эти узы можно было оборвать! Ведь я тоже люблю тебя, Руби Хошино.        Незамедлительно парень оказался заключенным в объятиях своей сестры. Таких теплых, какими не были ничьи объятия. Аромат соломенных волос опьянял его настолько, что отрезвлял давно пропавшие чувства к жизни. Эта девушка была не просто какой-то девочкой из больницы, хранившей грустную повесть. И она была не просто какой-то девочкой, которая грезила о работе айдолом, почитая своего некогда кумира и неожиданно мать. Она была той, о ком хотелось заботиться, не взирая на грядущие трудности и проблемы. Той, кто всегда, вне зависимости от ее кондиций, заставлял улыбаться. И, если честно, хотелось бы, чтобы это осталось навеки константой.        Молчание кричало об их чувствах. Близнецы, которые пару месяцев назад обмолвились, что больше никогда не будут близки, сейчас находятся в самой интимной обстановке. Неловкие переглядывания сопровождались стеснительными улыбками от непонимания, что их ждет дальше. Они, погруженные полностью в свое счастье, робкими шагами наконец дошли до кровати. Сами на себя не похожие, Аква и Руби потеряли дар речи и потерялись в моменте. Искренность сводила их с ума. Уютная комната блондинки испытала на себе все: от горячей ссоры до понижающего градус примирения. И будто бы лучи солнца, все также озарявшие стены и потолок, стали ярче.        — Я хочу быть с тобой, Аква. Мне все равно на других людей: что бы мы ни делали, всегда найдется недовольный. Так почему мы не можем просто дать волю чувствам и поддаться мгновению? — девушка одарила парня самой обольстительной улыбкой, а в ее глазах снова мелькнула былая искра в многогранном свечении.        Парень ничего не ответил. Его ладонь медленно скользила по лицу Руби, уделяя особое внимание губам и порозовевшим щекам. Аква, чувствуя какой-то трепет на сердце, приближался к сестре и, как весенний ветер, легонько поцеловал ее. Девушка закрыла глаза, трясущимися руками взяла его за шею и притянула лицо брата к своим губам снова. Что-то внутри них страстно накалялось, загораживая здравый рассудок настолько, что о его существовании уже никто не вспоминал. Пальцы Аквы перебирали волосы девушки, пока близнецы наслаждались друг другом. Когда их сознание полностью отключилось, рука блондина переместилась с волос на шею. Мягкими поглаживаниями по ее коже он сводил ее с ума. Это был уже не обычный поцелуй, а прямая претензия на что-то большее. На что-то запретное, но такое сладкое.        Действия стали более решительными, но по прежнему мягкими и бархатными. Парень окончательно потерял рассудок. Он обходительно гладил ее плечи, желая сорвать самый красивый цветок. Но у этого цветка была своеобразная загвоздка, которая подогревала соблазн: он был занесен в Красную книгу. Руби принимала эту игру, перехватывала инициативу на себя и пока брат был сосредоточен на ее коже, она, увиливая от непрекращающихся поцелуев, приблизилась к его шее. Девушка медленно провела языком по ней, периодически целуя и покусывая. Аква на секунду опешил и, будто бы не желая проигрывать, запустил руки под ее кофточку. Он вырисовывал какие-то странные узоры на ее спине, заставляя сестру тихо постанывать от его прикосновений.        Немного резкими движениями Руби сдвинула коленки парня и бесцеремонно села на него. От такого неожиданного, но приятного поворота событий Аква был взбудоражен настолько, что перестал воспринимать реальность.        — Р-руби… что ты… делаешь… — едва вымолвил парень, пытаясь привести в порядок дыхание. — Мы разве можем продолжать?        — А что нам мешает? — игривым голосом ответила блондинка, не желая останавливаться на таком моменте.        Парень немного грубо схватил ее за руки и повалил на кровать, меняя ход игры. Легкими движениями он стянул футболку с нежных плеч девушки. Он чувствовал жар ее тела и ехидно ухмыльнулся, увидев, что былая смелость Руби плавно перетекла в смущение и робость. Было понятно: у блондинки, которая в прошлом была не такой уж взрослой, не было подобного опыта. И Аква прекрасно это понимал. Он был уверен, что его фантазии хватит на двоих с лихвою.        Он решил, что играть надо на равных. Парень неторопливо стянул с себя футболку, наблюдая, как его сестра лежит неподвижно, но ее сбивчивое и громкое дыхание говорит о желании. Аква бережно проводил пальцами по ее ключицам, опускался ниже, приподнимая ее топик и нарочито щекоча грудь возлюбленной. Он продолжал скользить ладонью по ее горячему телу, спускаясь до самого низа живота. Остановившись, он посмотрел на Руби, которая хоть и пылала как самый розовый закат от девственного стеснения, но была согласна на продолжение. Увидев кроткий кивок сестры, он не намеревался останавливаться и быстро расстегнул замок на ее юбке. Аква поглаживал ее бедра, пока девушка, прикрыв рот, тихо постанывала. Она была уверена, что именно он был тем человеком, который должен сделать с ней нечто такое сокровенное.        — Все хорошо? — поинтересовался юноша, плавно стягивая с нее юбку и игриво задевая резинку ее трусов.        — Пожалуйста, Аква… продолжай. — ответив, она прикрыла глаза, изнемогая от желания наконец исполнить часть своих грез.        Нежной дорожкой поцелуев он дошел до заветного места, которое сводило с ума своим жаром. Его рука продолжала исследовать тело девушки. Она стремительно опустилась от линии бедер до ее клитора. Теперь он лениво поглаживал его, не желая навредить и наблюдая за реакцией самой девушки. Затуманенным взглядом она смотрела за его пальцами, перебирающими ее лоно, то поглаживающими его, то нежно щекочущими. Ее тело отзывалось на прикосновения брата, но Руби не хотела, чтобы это закончилось. В ней зрело желание, и оно рвалось наружу. Оно было таким сильным, что ей казалось, будто ее тело распадется на части.        — Прошу… не останавливайся! — она буквально выкрикнула эти слова, тяжело дыша. — Я хочу чуточку больше.        Ее слегка трясущиеся руки потянулись к ремню на его брюках. Немного помучавшись с этой сложной конструкцией, она расстегнула пояс и замок, сдерживающий то, что она так желала лицезреть. Сквозь ткань боксеров виднелось очертание чего-то очень твердого и горячего: оно явно одновременно хотело и наружу, и внутрь. Руби, прикрыв глаза, прикоснулась к заветному и одернулась, почувствовав ответную реакцию от своих же заигрываний.        — Тебе следует быть поаккуратнее. — немного грубо сказал Аква, стягивая с себя оставшуюся одежду и представ перед ней нагим.        Взяв в руку свой член, парень провел им вверх-вниз. Из головки просочились капельки смазки. Он смахнул их большим пальцем и навис над девушкой, которая возбужденно смотрела на это зрелище.        — Интересно, а у тебя там тоже горячо? — Аква аккуратно приставил пальцы к влагалищу сестры и ощутил, что там достаточно влажно. Он бережливо ввел один палец в нее, поглядывая на лицо Руби. — Если тебе больно или неприятно, говори мне сразу, хорошо?        Девушка кивнула и прищурилась, немного опасаясь того, что будет дальше. Аква постепенно двигал пальцем внутри, опираясь на ее ощущения. Увидев, что все в порядке, он медленно ввел второй палец. Руби сглотнула и глубоко вдохнула.        — Тччч… все будет хорошо. Обещаю. — он старался быть нежнее со своей хрупкой девочкой, подготавливая ее к чему-то более взрослому. Аква не останавливался, однако его член уже жаждал того, чтобы обуздать Руби целиком и полностью. Он сжимал ее грудь, щипал за отвердевшие и такие же горячие, как она сама, соски. Его ловкие руки исследовали ее тело так, что ей все нравилось. Непривычные ощущения от пальцев брата сменились чем-то неожиданно приятным, и она сжимала их внутри себя, от чего парень был на взводе. Он принял это за готовность приступить к «горячему».        Искушение было велико. Аква вытащил пальцы и, усмехнувшись, облизнул их, а потом обхватил свой член. Парень приставил головку к влагалищу Руби, провел ей по всей поверхности ее половых губ. В ответ же девушка пыталась тереться о него, но Аква отстранился и погладил ее по голове.        — Я сейчас вернусь. — сказал парень и вышел из комнаты, оставляя обнаженную и слишком возбужденную сестру одну.        Он вернулся с коробочкой в руках. Открыв ее, Аква вытащил какой-то непонятный блистер, но таблеток в нем не было.        — Ч-что это, братик?        — Я хочу, чтобы у нас все было по-настоящему . — юноша достал из упаковки нечто, напоминающее маленькую свечу. — Так мы ощутим больше и нам ничего не будет мешать насладиться друг другом… Я наполню тебя всю. — он заткнул Руби поцелуем, пока медленно вводил в нее прохладную свечку.        — Так нам будет намно-о-ого приятнее… Я тебе обещаю, малышка.        Он снова наклонился над ней, взял в ладонь свой член и начал медленно входить в девушку. Его ствол пульсировал и предвкушал ожидающее их удовольствие. Руби вскрикнула и произнесла тихое «да». Для Аквы это было каким-то сигналом действовать решительнее. Он схватил ее за плечи и резко вошел в нее полностью.        — Боже, Аква! — девушка резко открыла глаза: то ли от удовольствия, то ли от неожиданности. — А-ах... продолжай.        Юноша наращивал темп, пока Руби сжимала руками простынь и его горячий член внутри себя.        — «Я… правда это делаю? Я правда трахаю свою сестренку?..» — подумал юноша и широко открыл глаза. Но было слишком поздно, чтобы думать о моральных нормах и принципах. Он не хотел останавливаться.        Его мысли сорвали ему голову. Он в мгновение изменил настрой их игр. Движения Аквы стали грубее, пока девушка вжималась в кровать и стонала его имя. Руби обхватила его плечи, почувствовав, что толчки стали резче. На удивление, его сила приносила ей большее удовольствие. Она нежно царапала его спину, умоляя парня не останавливаться.        Температура в комнате накалилась до предела. Парень, который совсем недавно мечтал лишь отомстить, понял, что его другая мечта была совсем близко. А точнее, была под ним, извивалась и громко кричала его имя, вцепившись в крепкие руки парня. Он бесцеремонно двигался в ней, с каждым толчком ускоряясь сильнее. Она же, в свою очередь, двигалась ему навстречу. С каждым ударом их тела сходили с ума, и это было видно по их лицам. Но больше всего это было заметно по горящим глазам парня. Он будто сорвался с катушек, полностью отдавшись этой безумной страсти.        — Да-а, еще, братик! — простонала блондинка, чувствуя, как он входит все глубже и глубже.        — Я… кончаю, сестренка! — он не мог сдерживаться больше, слыша, как она стонет и шепчет ему на ухо мольбы о продолжении.        Он заполнил ее дырочку своей жидкостью. Она, чувствуя, как член Аквы пульсирует в ней, тоже не смогла сдержаться и достигла своего пика. Они, вспотевшие и удовлетворенные, рухнули на кровать, тяжело дыша. Руби потянулась руками к груди брата и нежно погладила его, ощущая, как быстро бьется сердце брата.        — Я… люблю тебя, Аква. — после этих слов она нежно поцеловала его. Их языки снова слились в страстном танце, а глаза закрылись от удовольствия.        — И я люблю тебя, Руби.        В комнате воцарилось безмолвие, но оно было настолько приятным, что каждый из них и подумать не мог бы о чем-то другом. И пусть за дверью ожидают иные переживания, но они оба понимали одну истину.        — Мы со всем справимся. — сказали близнецы в унисон и прикрыли глаза, забыв напрочь о том, что существует что-то или кто-то кроме них самих.