И в общем, без судьбы

      Изуку никогда не считал себя глупым. Эмоциональным, наивным, оптимистичным – да, хотя и всё это в нём было вытоптано жизнью за последние годы – но не глупым. Он прекрасно осознавал своё положение в обществе. «Никаких перспектив» – милость. Редко беспричудный доживает до того момента, чтобы в полной мере осознать этот факт.       Реалии причудливого общества перемолят личность в труху. Гораздо легче и безболезненнее было бы сразу сдаться. Но Изуку, как уже было сказано, не считает себя глупым, и так же глупым не является. Ему прекрасно хватает самоосознанности даже при всех годах самообмана, чтобы понимать, что стоит ему перестать упрямиться и цепляться за что-то, он человек пропащий, и суицид станет лишь вопросом времени. Да, он упрям и безжалостен к себе, отчего и сумел дожить до своих впечатляющих пятнадцати. Он маринует себя в своём реализме, понимании ситуации, но заставляет жить ещё день, два – бесконечно долго.       Будь он милосерднее к себе, давно сбросился бы с моста или крыши. Но Изуку намного умнее, он намного упрямее и жёстче этого.       Он знает последствия своих упорств. Он может оценить себя здраво, и знает, что не продержится долго, если будет упрямиться и принимать на себя ответственность за это в виде усиленной ярости одноклассников-насильников, только и жаждущих повода избить беспричудного слабака. Изуку прекрасно всё знает и понимает. В этом его проблема.       Конечно, он сделал вывод из этого и пошёл по пути наименьшего ущерба.       Не стоило никакого труда притвориться сдавшимся, когда он был в шаге от этого. Без имени, и в общем, без судьбы – от Изуку остался образ. Он не был и не будет человеком в глазах общества. Он существует лишь для себя. Для всех остальных существует лишь статус беспричудного, который он носит. Изуку слишком умён, чтобы не признать это.       Что ж, изначально под тщательно созданным притворством можно было разглядеть пламя неугасающего упорства и решимости. Спустя года, сейчас, в свои четырнадцать, Изуку действительно ощущает, что начинает сдаваться.       Убедил ли он себя в том, что это состояние было лишь притворством, или настолько принял на себя роль, созданную для безопасности, что больше не в состоянии снять её? А может, всё намного легче, и он действительно смирился и слишком устал для всего этого?       Смысла в упорстве не было изначально, и Изуку склоняется к последнему варианту. Не то чтобы кому-то кроме него было дело до всех его внутренних дискуссий. Зачем он вообще заморачивается, строит планы, старается? Для чего? Результат неизменен.       Держать лицо с годами всё трудней. Изуку далёк от образа беспричудного, который удобен обществу, который помогает ему выживать ещё один день с помощью презрения или незаинтересованности со стороны других людей. Настоящий Изуку гораздо больше, чем это, но никто никогда не интересовался этой возможностью. Единственный, кто есть у Изуку, способный его выслушать – он сам.       ...может, Изуку действительно поверил в самообман, который так долго был защитой, бронёй, что стал основной чертой его характера? Поверил в то, что сдался, заставил себя поверить?       Так проще. Никому нет дела. Ты всегда знал, на что всё это тянет и чем закончится. Нет смысла оттягивать неизбежное. Изуку устал.       Если Изуку заставил себя, такого скептика, поверить во что-то, ну что ж, лжец он, видно, неплохой.