вместе

— ну каждый раз одно и то же, Шаст, — тянет укоризненно Арсений, поправляя чужую вьющуюся чёлку. Антон лишь недовольно морщится и продолжает рассматривать вещи, которые только что принёс альфа. вот эта футболка может подойти, она пропиталась хвойным запахом, и где-то на периферии чувствуется нежный аромат лилий и кондиционера для белья. вообще не в запахе дело, просто ткань у неё приятная на ощупь и. да кому он врёт? для гнезда ему нужно как можно больше вещей и чтобы от них за несколько километров несло Арсом. просто потому, что так надо, просто потому, что так хочется. небольшая кучка вещей делится на две неровные, а Шастун возвышается над ними и продолжает хмуриться. — неси ещё. — вообще очень забавно наблюдать, как он всегда сначала стесняется попросить вещи для гнезда, а потом готов чуть ли не недовольно топать ногами из-за того, что принесли мало. Арсений выгребает весь свой гардероб и даже прихватывает что-то из корзины с грязным бельём. вот вечно Антон доводит себя до истощения на работе, мало того, что увольнения добиться никак не может, так и выполняет свои обязанности втрое больше положенного, хотя прекрасно знает, что жмотяра этот за переработку платить не собирается. носится юлой, а потом и морально, и физически чувствует себя опустошенным, скрывает всё от своего альфы и силы едва находит под конец, чтобы выпросить «пару» вещей для гнезда. — столько пойдёт? — одежда валится омеге на колени, а тот обхватывает её руками и принюхивается. мило. и очень больно. — пойдёт, — шепчет одними губами и устало откидывается назад, наталкиваясь спиной на кровать и смотря при этом тоскливо в глаза-океаны. честно, омега и сам замучился знатно. работает много, гонится за званием лучшего сотрудника, хотя ему это звание не всралось вообще. отец вот всегда говорил: нужно быть лучшим во всём, что он делает. и Антон, правда, пытается, только не понимает, зачем. у него ведь есть всё. и уютный уголок, в который он возвращается поздними вечерами, и пушистый котяра, каждый раз радостно мяукающий и трущийся о худые щиколотки, и даже любящий альфа у него есть, который готов горы свернуть, лишь бы ему, неугомонному, было хорошо. но парень продолжает ходить на работу, не обращая внимания на протесты Попова, а ещё умудряется посещать питомники и помогать, чем может. куча подходящих вещей растёт, и когда там оказывается последняя, Антон довольно кивает себе и перетаскивает всё это добро на кровать, не с первого раза, но у него получается. альфа сидит на полу чуть позади и смотрит, как ловко на кровати умещаются сначала подушки и одеяло, а потом и его одежда. омега кладёт их в каком-то хаотичном, только ему известном порядке, а затем и вовсе убегает в зал, неожиданно притаскивая мягкие игрушки. размещает их у изголовья, прикусывая кончик языка, и успокаивается только тогда, когда гнездо становится полностью готовым. следить за процессом постройки гнезда кажется Арсу очень интимным. для омег гнездо — оплот спокойствия, позвать в него могут только тех, кому безоговорочно доверяют, и то не всегда. а наблюдать, как оно делается, кажется вообще нарушением священного таинства. сглотнув, он поднимает взгляд на обхватившего себя за плечи Антона, тот неуверенно топчется на месте и опять заглядывает в чужиеродные глаза. — ты очень хорошо постарался, хороший мой, — проговаривает Попов, с хрустом в коленях поднимаясь с пола. Шастун нежно ему улыбается и сам лезет обниматься, из-за приближающейся течки и выгорания парню это становится почти необходимо. вот так вот почувствовать себя любимым и нужным, понежиться в больших и крепких руках, умирая мысленно каждый раз, когда его топят в заботе, ласке и любви. — я понимаю, что это не то, о чем ты сейчас хочешь говорить, но. — альфа выдерживает паузу, пытаясь заглянуть всё это время в большие зеленющие глазища. — может, я всё-таки схожу и поговорю с твоим начальником? мне больно смотреть на то, как ты себя загоняешь. я же нормально зарабатываю, нам троим вполне хватит. Пушарик точно жаловаться не будет. Антон растягивает губы в тусклой улыбке и умещает ладонь на щеке, поглаживая тонкую кожу под глазом. — Пушарик вряд ли вообще хоть на что-то будет жаловаться, эта скотина живёт лучше всех в мире, золотого лотка с кондиционером только не хватает. — а такие есть? — золотых не видел. но, думаю, помешанные хозяева при желании могут и не такой сделать. — так мне сходить к тебе в офис? — не отступает от своего альфа. — не нужно, Арс. со мной правда всё в порядке. — настолько, что ты гнездишься каждый месяц вместо положенных два раза в год? — он, правда, старается не упрекать и жить дружно с тараканами Антона, но не получается. сердце болит видеть такого уставшего, поникшего и с потухшим взглядом омегу. Антон передергивает плечами, чувствуя усилившийся, немного горький хвойный запах. альфа злится, и от этого становится ещё хуже. — ну ты же понимаешь, что мне нужно отработать ещё год. — понимаю. но ещё я прекрасно знаю, что это ты сможешь сделать и в любой другой компании. главное ведь по специальности. — он агрессирует из-за сложившейся ситуации ни в коем случае не на парня. — не смогу, Арс, — шепчет тихо, отводя взгляд. — но почему? — я же контракт в самом начале подписал, что отработаю три года именно в этой компании. мне сестра и целевое обучение оформляла с расчётом, что я работать буду вместе с ней. да и она сейчас в декрете, а зная нашего начальника, он не постесняется скинуть часть когда-то моей работы на неё, пусть Вика и не у дел сейчас. а если ты придёшь, то он может и ещё больше забот прибавить. уже было такое с коллегой, знаем, плавали, к сожалению. Арсений рычит разочаровано и утыкается в свою метку в изгибе между шеей и плечом. запах лилии и хвои заставляет успокоиться. альфа лижет давно зажившее место укуса и яркие синие прожилки, именуемые меткой, убирая этот разговор в дальний ящик. всего год, а потом омега обязательно напишет заявление об увольнении и будет целый год, а может и больше, заниматься тем, чем любит. ходить в питомник и помогать по мелочи, вести свой ютуб канал, как мечтал и отдыхать много-много. Попов в лепёшку разобьётся, но сделает всё возможное, чтобы это всё оказалось явью. а сейчас его омеге нужен отдых. он подхватывает Антона на руки и аккуратно кладёт свою ношу в гнездо, а сам садится на пол рядом, переплетая свои пальцы с чужимиродными. усталость мягким пледом окутывает обоих, но и разыгрывать бодрость в вечер пятницы не хочется. впереди выходные. Арсений целует сначала фаланги пальцев, а потом переходит на тыльную сторону ладони, Шастун прикрывает глаза и мурлычет от простой на первый взгляд ласки. так проходит около часа. Арсений почти засыпает сидя, как сквозь дрему чувствует лёгкое прикосновение к щеке, разлепляет глаза почти неохотно и смотрит в мягкую зелень больших глаз, обрамленных веером пушистых ресниц. — ложись со мной, — тянет неуверенно, боясь, что ему могут отказать и вообще уйти в другую комнату. тараканы, чтоб их. альфа удивлённо промаргивается — всё-таки нечасто его к себе зовут, но не медлит. забирается в уютное и ярко пахнущее хвойным лесом гнездо, притягивая к себе омегу. осыпает градом поцелуев лицо, плечи и шею, утыкается носом в яремную впадину и крепко сжимает в объятиях похудевшее от стресса, но всё такое же любимое тело, ему в волосы вплетается ладонь и начинает массировать затылок. вот бы остаться в этом моменте навечно. — я люблю тебя, знаешь? — мурчит Антон, ощущая приятную тяжесть арсеньева тела на себе, и плавится от скопившихся внутри чувств. — и я тебя люблю, моё счастье. главное, что они есть друг у друга, а остальные невзгоды уж как-нибудь переживут.