как говорится, предлагаю поцелуй, но с условием не прикасаться.
задачку выполнишь — скину координаты, где меня найти.
воздушный, дюш. могу бумажный, поцеловать твою фотографию. а вообще, это ведь отсылка. у меня нет пистолета и пуль сорок пятого калибра. да и стрелять в тебя... хотя, кровь тебе определённо идёт, но не своя точно. эх, андрей, не переношу твоих побегов, будто кислород из квартиры ты забираешь с собой.пока не нравится ни один из вариантов. что-то ещё есть?
а ты как хочешь? любые сутки с музыкантом это тупо добровольное становление псиной, которая вечно ждёт.
в комнате мягкий нуар, такая атмосфера...тяжёлая? пессимизма, недоверия, разочарование — они будто в воздухе парят, создавая в нём тонкие нити, друг с другом переплетаясь, цепляясь за само бытие. тяжёлые вздохи с разных концов, мрак еле-еле разгоняют лампочки и уведомления, которые зажигают экран телефона. на них, кстати, внимания никто не обращает, не до этого. будь там на проводе хоть сам иисус христос — никто бы не поспешил к ответу. в комнате сейчас два хищника, которые следят с разных углов друг за другом. один на птицу похож, уместился в кресло, закидывая ногу на ногу, вытягивая перекрёст, пальцами перебирая украшения и цепляя ткань своей же одежды. второй на противоположном конце комнаты, на подоконнике, обнял одно из колен и палит цветными глазами, стараясь найти слабое место. похож на кого-то из кошачьих, насупился и вздыхает тяжело. воздух вокруг воняет жженной бумагой, хлоркой и винилом, голова от него кругом. за спиной андрея окно, но никто не посмеет даже тронуть чёртову ручку, никто не посмеет открыть, впустить, помешать, убить запахи. первое движение со стороны кресла, перекрестие из тонких длинных ног пропадает, дима просто ноги вытягивает и плавно ладонями поглаживает подлокотники. этот жест не остаётся без внимания, андрей улыбается коротко и перестаёт обнимать колено, облизывает израненные сухие губы, моргает быстро несколько раз. вспышка — и андрей уже на полу. вторая — дима поднимается с кресла. третья — они в двух десятках сантиметрах друг от друга. большая птица и хищник на мягких лапах, птица улыбается, сверкает серыми глазами в пессимистичном нуаре, тянет запах винила и хлорки носом, заведя обе руки за спину, не касаясь, не трогая. кот щурится, не улыбается, только губы все вылизывает и руки держит наготове, наоборот, собирается будто первый напасть, наброситься, вспороть глотку и налакаться кровью. птица шумно душит, грудь туда и сюда ходит беспокойно, у птички на шейке вены так пульсируют, их слышно в воняющем вакууме, их слышно и видно, артерии наполнены кровью и жизни, а хищник хочет, хищник хочет крови. дима внезапно хватает под локоть, сжимает пальцы вокруг, к себе подтягивает. и мягкие лапки не помогают, хищник теряется в пространстве, падает вперёд всем телом, оказываясь в плену птичьих лап. ладони у нюберга тёплые, они изучают каждый изгиб, прокатываются по хребту и лопаткам, цепляются за затылок и предплечья, будто наручники ловят запястья. худшего кошмара представить не получается, в разноцветных глазах поселяется тёмной тенью паника, федорович дёргается и чувствует влажное тепло на лице. прямо напротив серые глаза, прямо напротив. они смотрят, не мигают, а ниже губы на губах, как будто песня ебучего шарлотта. хищник попался в лапы другого хищника, он не сбежит, он пропустил удар и все завершилось победой птицы. а птица целует нежно, не лезет глубже похабно языком, руками не касается бёдер или паха, просто поцелуй. мнет губы, жмется ближе, худший кошмар исполняет в жизнь, забирает даже неприятный винилово-хлористый кислород из лёгких. в поцелуй вливается не только слюна и горький вкус сигарет, в нем появляются нотки чего-то сладкого, нотки крови и плоти, нотки тяжёлые, сводящие с ума. ладони кота оказываются поверх шеи, обе, только сожми — птичка грохнется на пол и будет дёргать лапками, крылышками, верещать хрипло и смотреть с ненавистью. но... поцелуй, но в условиях стоит "не касаться" и "угодить тебе"... реально, задачка. цыганочка? нравится изводить душу несчастного поэта, андрей?уже приятнее.
но все ещё нет, верно?ну да. ты можешь лучше.
дай мне время на подумать, ты слишком требовательный, андрюш. моя жизнь вообще цирк. а по такому как ты не страдать — преступление. есть женщины, которые созданы для восхищений, а есть ты из той же породы. есть вариант выпить из одного стакана, тоже поцелуй, но без касаний и со вкусом виски.даю время до десяти вечера.но поцелуй через стакан меня будоражит. очень хорошо.
принимать это за комплимент или оскорбление?
остановимся на варианте со стаканом или мне нужно из кожи вылезти, но удивить тебя ещё больше? это исключительно комплимент, никаких оскорблений. в твою сторону зубы показывать не хочется, ответ будет посильнее в любом случае, да и смысла нет. андрей, ты пачку оставил. тут до перевернутой две, могу скурить? или сигареты только для братьев и шлюх?остановимся. я доволен.
димитрий, сигареты бери. но вот решай сам, кто ты: брат или шлюха. ;)
аллилуйя, я смог угодить тебе. считай, день прожил не просто так, за это надо покурить. первое меня бы польстило, ко второму не особо привыкать. помнишь? сигареты приятные такие, глотку не царапают. в отличие от владельца пачки. андрей грудью лежит на низкой спинке дивана, опустив низко голову и с трудом сдерживая какое-то злое рычание, напрягаясь всем телом, каждой клеточкой. птица за спиной насмешливо ухает, целует каменные плечи, пальцами скользит по голым бокам, собирает дрожь. футболка где-то там, в ненужной части комнаты, в ненужной части пространства. нужная тут, с андреем, вокруг них небольшой квадрат, диван и тусклая лампа, которая свои функции не выполняет. губы касаются лопаток, которые съезжают, дергаются под кожей, андрей весь в нервной напряжение и, кажется, воздух искриться вокруг. хочется шутить про нежное электричество, но нюберг удивительно долго и старательно молчит, языком выводит позвоночник, ощущая солоноватый вкус пота, по животу пробегаясь длинными пальцами и улыбаясь, прижимаясь к коже губами, надолго зависая в одном месте, оставляя робкие засосы-кружочки на плечах и щекой чуть потираясь о влажную кожу, выдыхая, иной раз всхлипывая от переизбытка эмоций. андрей выгибается, дрожит мелко-мелко, ноги не держат и дима услужливо хватает, удерживает тело, удерживает одной рукой и жмёт к себе как можно ближе, заставляет дрожать ещё сильнее и ловить андрея воздух ртом, собирать эту адскую смесь, травиться ещё сильнее. диван, мягкие подушки и у кота получается выдохнуть через плотно сжатые зубы, а птица почему-то на коленях перед диваном сидит, пока щекой о колени андрея трется. ты птица или собака? почему ведёшь себя так странно, почему молчишь? паника почему-то все больше и больше, она растёт в геометрической прогрессии, как мокрый пакет оказывается на голове и перекрывает доступ к кислороду, не проходит. андрей ерзает, а дима снова улыбается, скалится и цепляет резинку на штанах, почему-то одежда так быстро испаряется, а дима и не думает оголяться, будто не планирует показать все свои шрамы и дать дотронуться до изгибов. чёртова птица... чёртова птица касается губами члена, даже одежды нет, ничего не сковывает и все так неправильно, аморально, все так грязно и это раздражает, андрей эту грязь снять с кожи не может, ощущает узел в районе органов малого таза, ощущает давление в висках и горячее дыхание на особенно чувствительной плоти. дима языком водит туда-сюда по стволу вялого члена, пальцами сжимает бедра, натягивает темные волосы, захлебывается воздухом. пахнет потом, кожей, мочевиной, пахнет винилом и хлоркой в воздухе, пахнет жжеными перьями и кровью, тянет блевать, когда в это же время нюберг тянет в рот головку, обхватывает её губами, в такой неровный кружок, делая глотательное движение, дергая головой вперёд. головка оказывается во рту, встречает тёплый и мокрый язык, прокатывает по небу глубже в рот, пока дима все бедра выглаживает, трогает, сжимает пальцами. в глазах пляшут черти, птица не противится крепкой руке в волосах, но не даёт контролировать темп, тут же сильнее сжимает пальцы, царапает кожу, будто пытается расцарапать плоть. андрей сверху шикает, головой стыдливо мотает, лижется лихорадочно, отводит взгляд в сторону. как же позорно пялиться на этого идиота среди его бёдер, как же стыдно, щеки и уши горят, андрей готов почему-то заплакать, это просто сюр. а нюберг делает все слишком уверенно, нюберг головой ведёт и за щеку головку запускает, прокатывает плоть по десне, по ровному ряду зубов, заставляя андрея взвыть, извлекая голос откуда-то из гортани, срываясь на высокие нотки, поджимая пальцы на ногах. язык выглаживает уретру, ощущая солоноватый и горчащий на самом кончике языка вкус, дима крайнюю плоть движением руки тянет вниз, раскрывает рот пошире и мягко, плавно головой насаживается. уголки губ напрягаются, натягиваются, губы трескаются и кровоточат, хищная птица хлюпает и булькает, слюна блестящей густой дорожкой стекает по члену, по губам и подбородку. фу, слюнявый, совсем мерзость, да, андрей? настолько мерзко, что ты плавно и еле ощутимо бёдрами вперёд поддаешься, выгибаешься, тазом движаешь и глаза закрываешь. затылок встречается со спинкой дивана, дима рукой стимулирует основание члена и замирает. просто застывает, приняв член настолько, чтобы головка совсем слегка уперлась в глотку, закрывая глаза и справляясь с раздражением и желанием прокашляться. во рту слюняво, горячо, дима медленно остраняется, смотрит на стекающую густую слюну, коей было изобилие, смотрит за тем, как она покрывает основание, лобок, стекает на яички и снова губами обхватывает головку. снова замирает в одном положение, во рту мягко оглаживает член андрея, выводит и вылизывает ту часть до которой язык достаёт. дима поднимает глаза и видит чужие слезы, стыдливую мордашку, поджатые губы. нюберг убирает руки с бёдер, вытягивает их выше, касается боков, чуть цепляется, ведёт ниже, до тазобедренной косточки, мягко ведёт по ней к внутренней стороне бедра, до коленок, дима смотрит с такой нежностью, что, кажется, сейчас сам заплачет. андрей бёдрами вновь толкается неуверенно, на его губах дрожит ответная улыбка, пока по лицу скатываются маленькие слезинки, больши похожие на стразы в виде прозрачных жемчужинок. дима отстраняется и вновь берет в рот, он двигает головой в своём темпе, то медлит и внезапно ускоряется, то языком выводит каждую вену, голову склоняет в бок, дышит шумно. андрей сверху с ума сходит, свои щеки трёт, слезы пальцами собирает и мягко нюберга от затылка до макушки гладит, сглатывает густую слюну, моргает быстро-быстро. хищная птица бывает ручной и очень даже очаровательной, необычное открытие, как впрочем и весь вечер. андрей грудью гнется вперёд, спиной хрустит и глаза жмурит крепко-крепко, давит на затылок диме, прокатывается по гландам. хрип, стон, тяжёлый всхлип и андрей изливается диме в рот, пару раз двигает бёдрами по инерции, хнычет и руку расслабляет. птица остраняется неуверенно, задумчиво смотрит с сжатыми губами на федоровича, а после шумно сглатывает. лезет ближе на диван, тянется руками, оставляет мокрые следы и тащит откуда-то плед, кутает в него. плечи, спину, грудь, бедра — спрятать в мягкое, уютное, прижать ближе и ближе.слушай, а ты как? типа...твоё удовольствие значение не имеет?
я был рад твоей ответной улыбке. я получил удовольствие от твоих стонов. мне безумно уютно было от твоего дыхания на шее, я в восторге от поцелуев в спину, я просто безумно рад разрешению оставлять слабые засосы. для меня счастье и благодать видеть твоё спокойное спящее лицо и знать — тебе уютно, ты ощущаешь себя в безопасности. душенька моя, я за тот вечер получил в разы больше. слышал о платонике?идиотус.
ты такой идиотус. я ненавижу тебя, знал? придурок.
солнышко такое.