- Hey, Jim...love you

На дворе стоял тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год. Начало марта. В марте в Лос-Анджелесе самый пик сезона дождей, поэтому на улицах было пасмурно, серо и мокро. Люди в это время сидели по домам, так что редко кого можно было встретить на улице. От всего этого становилось грустно, можно даже сказать, что от всей этой мрачноватой атмосферы города веяло депрессией. Да что там, самим можно было впасть в депрессию и апатию, но только не нашим героям, ведь они не так давно создали свою рок-группу, которую назвали "The Doors", что по-русски означало "Двери", и выпустили свой дебютный альбом под названием "The Doors". Альбом стал сразу же популярным буквально за короткий срок, стал хорошо, нет, даже отлично продаваем, и был высоко оценен критиками. Правда, сами участники группы говорили, что этот альбом вышел не очень удачным, и что они были удивлены, что, по их мнению, первый и не особо удачный альбом стал популярен. Они также говорили, что просто решили начать писать песни и играть для себя, ради шутки, создав группу. В группе было четыре человека : Роберт Алан Кригер решил взять на себя роль гитариста, Джон Денсмор сел за барабанную установку, Рэй Манзарек взял на себя сразу две роли, а именно клавишника и басиста, так как одной рукой он играл на синтезаторе чисто клавишные партии, а другой - басовые. И вот наконец, мы дошли до четвертого, а именно главного участника - Джима Моррисона, вокалиста The Doors, который отличался своей харизмой и энергией. У него был свой особый шарм. Пока участники даже не догадываются о том, что станут одной из самых влиятельных рок-групп 60-х годов двадцатого века, а впоследствии и всех времен. Вот и сейчас в этот день шел ливень и на улицах была слякоть. Наши главные герои сидели в небольшом, но уютном кафе, где можно было вкусно поесть за небольшие деньги. Джим и Рэй сидели друг напротив друга за одним прямоугольным столом. Каждый из них сидел на синем кожаном диванчике с высокой спинкой. Люстры освещали кафе приятным желтовато-белым светом, отчего становилось еще теплее и уютнее. В кафе было немного народу.Джим заказал себе бутылку виски и...пиццу. Да, быть может, это странное сочетание, но таков Джим. Даже Манзарека это нисколько не удивило. Кстати, сам же Рэй заказал себе большую порцию шоколадного мороженого. Вот таким вот сладкоежкой был Рэй. Манзарек был одет в светло-коричневый костюм, а Моррисон напялил свой черный свитер и черные джинсы. Джим закончил есть пиццу, и принялся пить с горла бутылку виски, читая при этом параллельно газету. - Поверить не могу , что наш первый альбом так быстро обрел популярность, - сказал Джим, отрывая свое лицо от газеты, и ставя бутылку виски на стол - что думаешь об этом, Рэй? - А? - оторвавшись от своего мороженого, спросил Манзарек, вопросительно глядя на Моррисона. Его губы были испачканы шоколадным сиропом. Ну лице Джима показалась его харизматичная, но от этого не менее добрая и понимающая улыбка. - Я спрашиваю, что ты думаешь по поводу того, что наш дебютный альбом быстро стал популярен? - приятным баритоном произнес Моррисон. - Думаю, что это благодаря нашему продюсеру. Мы обязаны Ротшильду. А еще тебе, Джим, благодаря твоему потрясающему вокалу. У тебя восхитительный голос, даже немного завидую, - улыбнулся Манзарек, при этом отводя взгляд в сторону. - А помимо голоса, ты обладаешь невероятной харизмой, порожаешь ею всех на живом выступлении. - Ой, Рэй, перестань, - усмехнулся обладатель невероятной харизмы, - у тебя вообще-то тоже есть способность к пению. Ты разве не помнишь, как я напился и был в неадекватном состоянии? Я тогда не смог выйти на сцену, и тебе пришлось петь вместо меня. Ротшильд тогда рассказывал, как фанаты пришли в не меньший восторг от твоего голоса. Рэй тем временем доедал свою порцию мороженого, и губы его, естественно, были испачканы сиропом. И тут на лице Моррисона снова появилась та самая улыбка, харизматичная, добрая, понимающая. Ему нравилось наблюдать за Рэем, особенно сейчас, когда последний доедал свое лакомство, испачкав при этом свои тонкие, как нить, губы, словно ребенок. Ему нравился Рэй. Весь, абсолютно весь. - Кстати, а почему ты не позвал Роберта и Джона? Все вчетвером бы посидели в кафе. - Потому что я хотел провести время только с тобой, - сказал "мистер харизма", глядя в глаза собеседнику. С минуту они глядели друг на друга. И тут Моррисон положил свою левую ладонь на тыльную сторону ладони своего друга, а указательным пальцем правой руки бережно провел по его губам, убирая остатки сиропа. Закончив, Джим слизал с пальца жидкую массу, и посмотрел на Рэя, улыбаясь при этом как Чеширский кот. Рэй был сильно смущен этими действиями, и поспешно высвободил свою ладонь из под сильной руки Джима. - Джим, тут же люди, - шепнул Манзарек. Моррисон на это лишь только усмехнулся. Еще с минуту они глядели друг на друга. Рэй, не выдержав, отвернулся от Джима, и принялся глядеть в окно. Оба молчали. Дождь все еще шел и постукивал своими крупными каплями в окно. На улице никого не было, за исключением какой-то девушки, которая, пытаясь спастись от безжалостного дождя, быстро бежала по тротуару, накрыв голову сумочкой. На девушке было красное пальто. Бедняжка вся промокла до нитки. - Рэй, а помнишь, как мы познакомились? - спросил Моррисон, первым нарушая тишину, и выводя при этом Манзарека из раздумий. - К чему этот вопрос? Конечно помню! - Рэй повернулся к Джиму. И только сейчас он понял, что Джим все это время смотрел на него. От этого ему стало еще более неловко. "Какой же ты все-таки милый, когда смущаешься", - подумал про себя Джим - Да так, вспомнил, как я тебя встретил в университете, -улыбнулся своим словам и мыслям Моррисон. Рэй и Джим познакомились, когда учились в университете. Джим, являясь тогда первокурсником, поскользнулся на лестнице, и все его листы со стихотворениями упали вместе с ним. Мимо как раз проходил старшекурсник Рэй, и, увидев упавшего человека возле лестницы с кучей разбросанных листов, кинулся к нему на помощь. - Ты как, в порядке? В медпункт не нужно? - взволнованно спросил Рэй. - Все в порядке, врач не нужен, - улыбнувшись, сказал упавший. Слава Богу, Джим не пострадал. Моррисон тогда писал стихи, а Манзарек с удовольствием читал их. Ему нравились стихи Джима. Нравился сам Джим. Вот так и завязалась дружба между этими двумя. Сам Манзарек был старше Моррисона на четыре года Между тем, дождь прекратился, и Моррисон позвал официанта, чтобы оплатить счет. - Пойдем, Рэй, пока дождь снова не начался, -оплатив счет, произнес младший. *** Как бы им не хотелось покидать это теплое и уютное кафе, все-таки нужно было быстро добраться до студии, и они вышли. Быстро пошли эти двое по малолюдной улице, проходя мимо магазинчиков, аптек и кафешек, которые были закрыты в такую погоду. Так прошли они минут двадцать. Но счастье продлилось не долго, и в эту минуту снова хлынул дождь. - Черт, и почему я не взял с собой зонт? - проворчал старший, -знал же, что дождь пойдет! А мы еще так легко оделись! - Рэй, подойди сюда, - позвал старшего младший, проходя в небольшой переулок. И Манзарек, не спрашивая, в чем дело, просто пошел за Моррисоном следом. Дождь все усиливался и усиливался, оба мужчин уже промокли до ниточки. Моррисон провел Манзарека в небольшой, плохоосвещенный переулок. Джим остановился и повернулся к старшему, глядя прямо тому в глаза. Рэй, смотря вопросительным взглядом на Джима, как бы спрашивал: "Ну и что же ты опять удумал?" - Давай потанцуем, - внезапно выпалил Джим, - прямо здесь, сейчас, под дождем. - О Господи Боже, Джим, ты с ума сошел? Ты не заболел ли? - усмехнулся Манзарек. Но только вот руки Манзарека уже положил на свои плечи Моррисон, а сам свои на талию старшего. Хоть Моррисон был чуточку ниже ростом, слабым его никак назвать нельзя. - Да ладно, все равно уже промокли, - улыбнувшись, произнес младший, - да и на улице никого, кроме нас нет. Просто представь, что играет какая-нибудь спокойная и приятная мелодия, и наслаждайся моментом. Рэй не стал возражать, ведь все равно терять уже нечего, до студии сухими они все равно уже не доберутся. И они задвигались, создавая при этом подобие танца. Влево-вправо, влево-право, вперед-назад. Почему подобие? Просто потому что Рэй вообще не умеет танцевать, и он все время наступает Джиму на ноги. - Боже, я ужасно танцую, - усмехнулся Рэй, -да уж. - Вовсе нет, - улыбнулся младший. Моррисон взял инициативу в свои руки, и он направлял своими сильными руками Рэя в нужную сторону. - Отлично, видишь, вот так, детка, -подбадривал его Моррисон. - Детка? Боже, Джим, ты наверное, пьян, - больше утвердительно, чем вопросительно произнес старший, при этом смутившись и отведя взгляд всторону. - Рэй, вовсе нет, я совершенно трезв, - твердым голосом произнес младший, смотря осознанным взглядом на старшего. - Что со мной может сделать одна бутылка? Вот если бы я выпил три бутылки, так еще и накурился, я, как в тот самый раз, вел бы сейчас себя точно также. Так что, я совершенно трезв, Рэй. И Моррисон снова улыбнулся своей завораживающей улыбкой, так, что у Рэя на щеках появился румянец. - Тебе серьезно так нравится меня смущать, ставить в неловкое положение? - шепотом спросил Рэй. - А-ха-ха-ха, а ты не смущайся, любовь моя, - добродушно засмеялся младший, и усилил хватку вокруг талии старшего, ускоряя при этом темп танца, и ведя в нужную сторону неумеющего никак танцевать своего партнера. "Любовь моя...Ну и какие же мы теперь друзья после всего этого? После того, что было в кафе, и после того, что происходит сейчас" , - подумал про себя Рэй. Джим как будто прочитал его мысли, и с улыбкой выпалил : - Знаешь, а у меня появилась идея для песни. Как один молодой человек танцует со своим другом под дождем, в небольшом переулке, только он и друг. Друг, который гораздо больше, чем друг. Тут Моррисон устремил свой взгляд на Рэя, улыбаясь своей обезоружевающей улыбкой. "Боже...я и раньше испытывал к этому комочку счастья сильные чувства и влечение, но...неужели сейчас тот самый момент, чтобы во всем признаться?" ,- думал Манзарек про себя, испытывая страх, что признание разобьет их дружбу, что Моррисон отвернется от него, будет презирать, ненавидеть. Но вместе с этим он чувствовал непреодолимое желание признаться в любви человеку, которого действительно любит, сбросить с себя этот тяжелый груз, который мучит его последние пару лет. Джим замедлил темп танца и ослабил хватку, смотря при этом на небо с открытым ртом, глотая капли дождя. И что он там высмотрел в этом сером небе, которое закрыли тучи? - Эй, Джим...люблю тебя, -улыбнувшись, сказал Манзарек, глядя прямо в серо-голубые глаза Моррисона. - Очень люблю. Моррисон, услышав это, оторвал свой взгляд от серого и ничем не примечательного неба, и устремил его прямо на Манзарека. "Ну все, это конец, все кончено". После недолгого молчания лицо Джима озарилось улыбкой. Моррисон на это ничего не ответил(зачем слова,когда улыбка все говорит?), а только аккуратно обнял Рэя и нежно поцеловал того в губы. На сердце Рэя стало так легко и радостно, он наконец-то сбросил с себя тот тяжелый груз, что мучил эти пару лет. Рэй, закрыв глаза, ответил на поцелуй, и тогда Моррисон углубил его, почувствовав вкус шоколадного мороженого. Джим то проводил языком по зубам Манзарека, то посасывал его нижнюю губу, то вовсе кусал ее. Рэй чувствовал, как от Моррисона пахнет виски, чувствовал его дыхание, такое спокойное, чувствовал его сильные руки на своей талии, что усилили хватку и не хотели его отпускать. Манзарек запустил свои руки в густые, волнистые волосы Моррисона. Дождь то лил как из ведра, то легонько моросил. Мимо них пробежала та девушка в красном пальто. Увидев этих двоих, она одарила их презрительным взглядом, поморщилась, и убежала. Но этим двоим было сейчас не до какой-то там девушки и о том, что она про них думает, они были заняты друг другом. Они целовались страстно, не желая отпускать друг друга. "Господи, неужели это все сейчас взаправду?" - подумал Рэй, из глаз которого, кажется, вот-вот потекут соленые капельки. Воздуха стало не хватать, и Джиму с Рэем пришлось разорвать поцелуй. В какое-то мгновение Рэй подумал, что все это неправда, что чувства Джима не взаимны, и что Джим просто пьян. Но когда Рэй наконец-то открыл глаза, он увидел, как Джим смотрит на него с такой нежностью, улыбается той самой улыбкой, что все сомнения вмиг улетучились. Джим все еще крепко обнимал Рэя. -И я люблю тебя, детка, - наконец-то шепотом выпалил Моррисон, улыбаясь, взглянув в глаза Рэю, на щеках которого появился румянец. - Сильно-сильно люблю. Эй, ты что, плачешь? - Моррисон разомкнул объятия, и взгляд, и голос его наполнились тревогой. - Эй, что ты, все хорошо, - начал успокаивать любимого Моррисон, двумя руками обхватив его лицо, все еще улыбаясь. - Что ты, не надо плакать, я здесь. И Джим снова крепко-крепко обнял Рэя. - Джим, я...Господи, я так боялся тебе признаться, думал, что...Господи, Джим! Рэй уткнулся в шею Джиму. Джим все еще крепко обнимал старшего, не желая отпускать. Потихоньку Рэй начал успокаиваться, и Джим разомкнул объятия. Затем, сняв одной рукой очки Рэя, принялся другой вытирать остатки слез с лица любимого. - Рэй, - прервал наконец-то тишину Моррисон, - знаешь, я чувствовал тоже самое. Я хотел тебе признаться, но боялся, как и ты. Вместо этого я делал тебе намеки, прикасался к тебе, когда была возможность. Я видел, как ты смущался. Поэтому я не звал с собой Джона и Роберта, хотел, чтобы только мы вдвоем проводили время вместе. Я люблю тебя, Рэй, сильно-сильно люблю. И это все взаправду, Рэй, да, взаправду. Я хочу, чтобы ты был моим, чтобы я был твоим, я хочу этого. И...хочу, чтобы ты повторил те слова признания. Дословно. Повтори их для меня. Рэй, красный как помидор, но при этом счастливый, исполнил просьбу Джима. - Эй, Джим...люблю тебя, - повторил те самые слова Рэй, которые, кажется изменили его жизнь навсегда. - Очень люблю. Мокрые до ниток, довольные и уставшие, а главное счастливые, они смотрели друг другу в глаза, улыбаясь. - Знаешь, ты без очков такой беззащитный, - вдруг выпалил Джим, нежно проводя тыльной стороной ладони по щеке Рэя, как бы поглаживая, - так и хочется защитить тебя от всего. Рэй, краснее некуда, перехватил ладонь Джима, и завлек того в новый поцелуй, теперь уже беря инициативу в свои руки. Спустя минуту, им все-таки пришлось разорвать поцелуй. Моррисон аккуратно одел на Рэя очки. - Пойдем, любовь моя, нам нужно добраться до студии. Дождь стих, нужно поторопиться, пока, не дай Бог, не начался новый. Как бы сильно нам не хотелось оставаться сейчас здесь, нам нужно идти. - Да, ты прав, нам пора. Бежать они не могли, так как обоих окатила волна усталости, поэтому им пришлось кое-как пешком добираться до студии. Хорошо, что пришлось идти недолго, минут десять. Да, одежда испачкалась, промокла, но какими-же счастливыми были обладатели этой промокшей насквозь одежды. У Джона, Роберта и их продюсера, возможно, возникнут вопросы, но отвечать на них Джим и Рэй, естественно не станут, да и сил у них на это не осталось. -Эй, Джим...люблю тебя. - Очень люблю. Конец