Оперетта

Серый февральский день в маленьком городе. Холодно и сыро. Харуо шёл домой мимо автобусной остановки, чувствуя на языке жжение и горький привкус только что выпитого коньяка. Послышалась музыка, и хотя это не было чем-то странным, но краем глаза он увидел столпившихся людей, стоявший кругом и решил посмотреть. В центре круга, импровизируя, танцевал рыжий мальчишка лет десяти. Рядом с ним стояла колонка, из которой как раз и играла та музыка. Это зрелище было достаточно забавным и увлекло Харуо, напомнив ему собственное детство. Парень, проскользив сапогами по льду, подъехал к Сато и заглянул в глаза, делая руками в воздухе плавные движения, будто вводящие в гипноз. Завораживает. Харуо пришёл в себя через пару секунд, явно почувствовав, как кто-то шарит в кармане его пальто, пытаясь найти там деньги. — Эй! Вор стремительно убежал с пустыми руками, а мальчишка-гипнотизёр, едва не подскользнувшись, схватил колонку и также решил спасаться бегством. — Стой, ты куда?! Через несколько дней, на одном из этажей бетонки, в которой жил «импровизатор с остановки», стояли его родители, Харуо и недовольно расхаживающий вперёд-назад участковый, в один момент оставивший семью наедине, чтобы они могли поговорить. Он ушёл на лестничную клетку, а Сато отправился вслед за ним. — И что с ним теперь будет? — В спец интернат отдадим его, да и всё. Кто-то же должен этого беспризорника воспитывать… Вы не первый, кого этот Дадзай Осаму обкрадывает. — Подождите… Харуо поймал участкового за руку и достал из кармана купюры — несколько тысяч йен, которые вложил в ладонь полицейского. — Может быть, искусство? Как вариант. Осаму харизматичный, петь я его научу. Будет в театре работать. Я ведь и сам бывший артист оперетты… А заявление я заберу. Они спустились обратно, и, обговорив с родителями Осаму всю ситуацию, Харуо, чтобы понять, есть ли у мальчика музыкальный слух, начал хлопать, задавая ритм. — Повтори. Вот этого Осаму делать явно не собирался. Однако, резкая фраза участкового не оставила ему выбора: — Хлопай, Дадзай. Или в спец интернат захотел? Осаму в точности повторил. Прерывая пререкания родителей маленького вора, Харуо хлопал уже другой ритм, который мальчик точь-в-точь воспроизвёл. — Годится. Харуо и полицейский отправились в участок. На следующий день Осаму сидел в каморке у Сато, включившего ему старую кассету с музыкальным спектаклем. — Это и есть Ваша оперетта, Харуо-сенсей? Выучу, мне не спёрлось в спец интернате шататься. — Это высокое искусство… Красота, правда? — Я так тоже смогу! Харуо саркастично покачал головой. — Да? Ну пойдём. — Эй, гусар! Эй, гусар! Песни пой и веселись, пока не стар! Эй, гусар! Эй, гусар! Знай, что время охлаждает в сердце жар.* Харуо играл на фортепиано, а Осаму, смотря в листок с текстом, пел. В один момент Сато остановился. — Стой, стой, стой. Осаму, откуда ты звук издаёшь? — Из горла… — А нужно, понимаешь, из связок… Харуо ткнул пальцем себе в шею, как раз туда, где располагаются связки. — …а не оттуда, как люди за столом поют! Занятие продолжалось около сорока минут. Харуо просил спеть то ниже, то выше, и всячески проверял, что умеет Осаму. В конце он опустил крышку фортепиано, подумал и посмотрел на лицо мальчишки, ожидавшего мнения учителя. -Ну что… Оперетта плачет. С этого момента занятия были почти ежедневными. Осаму учился достаточно быстро, но, конечно, не без проблем. Прошло около трёх месяцев, и Харуо наведался в квартиру семьи Дадзай, чтобы сказать, что планирует отправить Осаму в актёрскую академию Киото, где учился когда-то и он сам. Он разговаривал с родителями своего ученика, и если отец был «за», то мать не спешила отпускать сына так далеко от дома, пусть Сато и обещал, что Осаму будет под присмотром, а билеты он купит сам. — Да какая академия? Кому он нужен там, в этом Киото? Ни денег у него, ни блата. — Ну, блат у него, положим, есть. Меня там знают. Я десять лет в их театре работал. Осаму тихонько стоял за дверью, подслушивая разговор старших. — У него харизма, голос, абсолютный слух. Мать поспешно выгнала Харуо, а Осаму подошёл к ней. — Мам, у меня правда и слух хороший, и голос есть… — Заморочил тебя этот алкоголик… Театр, оперетта! У тебя внешность несуразная, какой театр… В академию они собрались! Ты сначала в ПТУ поступи!.. -Спокойной ночи… Осаму молча вышел в коридор, надел старую серую дублёнку и взял спортивную сумку, собранную им заранее, после чего выскочил за дверь. — Осаму, ты куда?! — И всё равно я в Киото уеду! — Вернись! Вернись, я сказала!