***
Когда Гепард вышел из машины, его встретили огни ночного города. Вокруг пахло пылью и чем-то сладким, словно литры выпитой ягодной газировки заели кислыми шипучками. Двери захлопнулись, а мужчина поправил голубую рубашку, что подчеркивала его цвет глаз. Он смог привести себя в порядок, но ему все равно казалось, что чего-то не хватало. — Сервал говорила отпустить мысли о рутине и просто насладиться вечером, — тихо повторил Гепард и тяжело выдохнул. Ему стоило забыть о том, что мучало его каждый день, и просто повеселиться. Как никак все те, кто будет на концерте, увидят его в первый и, возможно, последний раз. Не хотелось лишний раз забивать голову ерундой. Едва он вошел в зал, сразу стало не по себе. Гепард не рассчитывал на то, что тут будет такое большое количество людей. С того момента, как охрана пропустила его, мужчину не раз успели толкнуть. От своей неловкости приходилось каждый раз извиняться и протискиваться дальше, пытаясь найти себе место, хотя и было очевидно - нигде его нет. Прожекторы светили слишком ярко, отчего приходилось щуриться. Становилось удушающе жарко. Вскоре тревога снова начала накатывать, неспешно подходя из-за спины. В горле встал тяжелый и вязкий ком. Большое скопление народа давило на мужчину. От этого он чувствовал себя еще более одиноким и бесполезным в этом мире. Каждый улыбался и смеялся, слушая, как яркие браслеты трещали на руках. Но все эти люди не делились частичкой своего счастья вместе с Гепардом. Он оказался серым пятном среди разноцветных. Ему некуда было деть руки. Он обнял себя за плечи и зажмурился. Хотелось стать совсем маленьким и снова спрятаться от этого мира. Чтобы никто не смог его увидеть и услышать. Фоновая музыка была слишком громкой. Она раздражала уши, не позволяя выдохнуть скопившийся в легких воздух. Стало тошно: мир как будто крутился вокруг него, словно карусель, у которой сломался рычаг остановки. Звон в ушах напоминал звуки в полицейском участке. А вдруг и здесь его настигнет работа с криминалом? Он ведь не знал, что может происходить на концерте. Хотелось сбежать. Настолько влекло это желание, что Гепард готов был поддаться ему, если бы не внутренние выносливость и благородство. Мысли о том, что он снова проиграет войну с собой, разочарует сестру и не попробует услышать что-то новое, угнетали гораздо больше, чем все, что происходило здесь. Главное - набрать побольше воздуха и устремиться на сцену. Надо было бороться со страхами, а не пытаться скрывать их в шкафу. Резко все мысли разбились с треском, а накатившую тревогу смело. Перед глазами, которые Гепард распахнул, остался лишь белый лист. Ладони больше не сжимали уши. Особенно, когда он почувствовал, что свет изменился на более приятный. Темно - фиолетовый. А музыка стихла. Фанаты с криком и свистом начали приветствовать своих кумиров, которые поочереди выходили на сцену. Гепард плохо слышал слова, что Сервал сказала вначале. Он не запомнил ничего из сказанного. Все стало как в тумане, когда сцена стала наполняться снопами искуственного дыма, окутанного красным свечением. На сцене оказались не только знакомые лица, вроде Пелагеи и Сервал. И все же они не так выделялись, как мужчина, который вышел на середину сцены и сжал микрофон в своей ладони. Он чем-то отличался от членов своей группы. Казался определенно более притягательным, манящим. Его стиль кричал о пылающей в душе страсти. Броский синий и яркий розовый четко сочетались с черными ремнями. Портупея остро очерчивала рельефы его тела. Перчатки со вставкой в виде сердца и чокер не портили образ, а лишь подчеркивали его эпатаж. Возможно когда-нибудь Гепард бы и фыркнул на такое, не посчитав чем-то большим, нежели концертной клоунадой. Но сейчас все стало казаться неважным. Музыка стала такой же пленяющей, как и весь образ таинственного солиста, в улыбке обнажившего клыки. Казалось, он подмигнул кому-то из толпы. Встречающая его овациями публика стихла, подгоняя начинать выступление. Гепарда это заставило смутиться. Сердце застучало быстрее, а щеки медленно заалели, словно этот знак внимания от певца был адресован не кому-то, а ему самому. Мужчина начал петь и это заставило Гепарда встрепенуться. Тембр его голоса был необычным, а исполнение приятным. Кажется, Гепард никогда не слышал ничего подобного. Даже его пение казалось завораживающим. Голос сливался со всей музыкой, а певец словно стал одним целым со сценой. Он прикасался к микрофону, опускался на колени и водил пальцами по полу. Музыка была в его крови, он сам был музыкой. Гепард не мог оторвать от него глаз. Теперь все внимание было приковано только к нему. Исполнителю, что насыщал всех своей энергией, разжигая в сердце новый страстный порыв. Гепард наконец-то стал понимать, что имела в виду Сервал. Музыка смела его тревожные мысли, заставляя погрузиться в свой чарующий мир до боли необычный и неизведанный Гепардом. Он позабыл о толпе, обо всех противоречиях и смог насладиться пением без скованности. Ему удавалось даже поднимать руки и медленно покачивать ими, словно в попытках дотянуться до самого неба. Мужчина чувствовал прилив сил с каждой новой партией, ему снова захотелось дышать полной грудью. В какой-то момент, тексты песен уже не запоминались и перестали так сильно удивлять. Все было как в тумане. Гепард смог отдаться музыке сполна и просто расслабиться под приятные композиции, к которым его сестра приложила не мало усилий. Даже несмотря на "тяжесть" жанра, песни все равно казались легкими, окрылящими. Гепард никогда и не задумывался, что музыка может быть такой разносторонней. Прямо как люди - непредсказуемыми. Гепард плохо запоминал моменты с самого концерта, но последняя песня точно произвела на него впечатление. Она началась необычно, мелодия была тихой и почти неслышной, даже слегка нагнетающей. Это заставило Гепарда спуститься на землю из страны вечных грез и удивленно напрячь уши. Слова песни - вот что было главным козырем композиции. — Look at the sky tonight, all little stars have a reason. A reason to shine, a reason like mine. Аnd I'm fallin' to pieces — эти слова из уст певца запомнились Гепарду больше всего. Оставили самый сильный отпечаток. Мы все — звёзды, и у нас есть причина светится дальше на этом бесконечном небе. Даже сквозь потоки проблем, люди все равно не опускают руки и сверкают ярче полярных звезд. Певец исполнял эту песню слишком чувственно, его энергия успокоилась, а рука взметнулась куда-то вверх. Словно указывая на те самые звезды, которыми и являлись все жители Белобога. В уголках сверкающих глаз скопились слезы. Музыка вывела его на эмоции, на чувства, которые он так давно не испытывал. Он стал ощущать себя живым, значимым в этом гигантском бескрайнем мире. Музыка медленно лечила его, заставляя задуматься о том, что он - звезда, что никогда не угаснет. Певец раскрыл в нем эти чувства, показал за эти пару часов, что значит снова быть живым. Быть страстным, быть нежным, быть ярким, быть самим собой. В этом и есть наше общее очарование. Руки Гепарда потянулись к лицу, он попытался стереть слезы с щек. Рассеянным взглядом он смог зацепиться за исполнителя в последний раз. Гепард не смог бы прошептать ему слов благодарности, как и забыть его. Образ останется в памяти, закрепленным и четким, он это знал. Все становилось неважным, а мир будто разом замер. Гепарду хотелось встретить этого мужчину когда-нибудь еще. Пускай и не лично, пускай лишь со сцены. Но видеть и слышать его - хотелось. Отпускать впечатляющее слишком сложно, особенно если оно давало надежду. Надежду на спасение себя и этого грязного мира.***
После концерта Гепард не сразу смог отойти. Руки все еще мелко дрожали, а щеки становились розовыми после каждой мысли о пережитом. Это было невероятно. Он не смог бы описать подобное, слов не хватило бы, чтобы высказать всё, что он чувствовал. В этом и заключается отличие ярких ощущений. Но Гепард не смог отпустить ситуацию. Холодный душ не помог отвлечься от всех воспоминаний, как и любимое мороженое. Гепард встряхнул головой, перестав огораживать себя от ощущений и картин, что проигрывались в его голове. Какие-то мысли засели в голове настолько прочно, что мужчине оставалось только лишь нервно вжаться в стену и укутаться в одеяло. Телефон улетучился с прикроватной тумбочки, а блеклые огоньки белой гирлянды не придавали уверенности. Послышались знакомые гудки. — Сервал, концерт был потрясающим. Вы большие молодцы. Спасибо, — голос все еще дрожал, отчего Сервал на том конце провода убедилась в его словах и в собственной правоте. Женщина что-то сказала в ответ, но в ушах невольно начало звенеть. Туман нарастал с новой силой, как и сердцебиение. Гепард выдохнул, стараясь набраться смелости и уверить себя в том, что если он не сделает этого, то будет долго жалеть. Мысли съедят его еще сильнее, чем любопытство старшей сестры. — Ты можешь дать мне номер солиста вашей группы?