Тошнота

Отпускать Рика было тяжело, но Коди пришлось сделать это. Он же не мог стоять рядом с парнем и держаться с ним за ручки до нового конца света? Коди осторожно выдернул руку и отошёл на некоторое расстояние. Он отвёл глаза и поднял взгляд на свой дом. Его даже удивляло,что за всю эту ночь его дом просто не развалился. В эту ночь Локетта лишили многого: мотоцикла, отца... Видеть, как умирает отец, как останавливается его сердце там, где была разорвана плоть... Кажется, его долго будут преследовать кошмары об этом. Да и само приключение на корабле было ужасно. Сам Кусака был особенно мерзким. Коди опомнился и решил, что лучше жалеть себя он будет в безопасности (а так ли это?..) своего дома. Парень повернул голову в сторону Рика. — С твоей стороны было очень мило, что ты проводил меня прям до дома, но думаю, дальше я справлюсь сам. - Коди выдавил измученную улыбку. Рик бросил на того встревоженный взгляд. -Хорошо. Э-э...встретимся на выпускном тогда. - Рик развернулся, и, опираясь на больную ногу, захромал в сторону Окраины. Коди снова сосредоточил свое внимание на доме. Он боялся. Боялся того, что как только он зайдет, на него нахлынут воспоминания (пусть и не самые приятные). Почему его так не любит вселенная? Почему его слова про "вечную идиотскую неудачу" оказались правдой? Старший Локетт только начал относится к нему с теплом (а может ему это показалось?) и именно в этот момент вселенная решила, что отцу Коди надо пожертвовать собой! Парень ненавидел то, что он всегда оказывался в проигрыше. Скрепив сердце, Коди вошёл в дом. Локетт замер в коридоре, но спустя несколько секунд все же взял себя в руки. Он направился сразу в кухню, ведь если он пойдет в свою комнату, то по пути будет комната отца... Может парень сможет сосредоточиться на еде и забудет хотя бы о крови на его одежде, принадлежавшей не ему. Зайдя на кухню, Коди снова замер. На столе лежал чёрствый пончик, единственный, который остался от его ночного приема пищи. Локетта замутило. Его мысли снова сосредоточились на том,что произошло на корабле Кусаки. Перед глазами опять встало месиво, в которое превратилась грудь папаши. Коди почувствовал как еда, употребленная перед выходом в тот кошмар, в который превратился город, просится наружу. Парня очень удивляло то, что во время его "прекрасного" путешествия, он ни разу не блеванул. Но чтобы не случилось в эту ночь, ничто не перекрывало воспоминания схватки. Пускай их отношения с отцом были, так сказать, не очень близкие и понимающие.... Но Коди всегда любил его и хотел его одобрения. Хотел, чтобы тот посмотрел на него по другому. Чтобы Керт не смотрел на него так, будто он какой-то мусор. Чтобы Локетт старший не говорил слов, которые заставляли чувствовать себя хуже, чем если бы отец ударил Коди. Чтобы у них были нормальные отношения, как у отца и сына, а не вот это все. Оскорбления и выпивка. Коди затошнило ещё сильнее. Он медленно направился к раковине. Перед глазами блондина все закружились. Миранда, приземление пирамиды, Дифин, Рик, Санни Кроуфилд, Мэк Кейд кидающийся на его отца, папаша, в последний раз смотрящий на фотографию матери... Глаза Коди наполнились слезами, и он наклонился над раковиной и кусочки пищи, перемешанные с желчью вышли из его рта. Во рту осталось неприятный вкус, и Коди открыл кран,чтобы прополоскать рот, а заодно попробовать смыть всю эту гадость. С футболки не сошла кровь, видимо её придется выкидывать. Оторвавшись от раковины, парень, повинуясь внезапному порыву, открыл холодильник и сгреб всю "еду" в руки, прихватив при этом пончик со стола. Блондин кинул все в мусорку, он не хотел больше видеть всего этого в доме. Он опустился на стул и схватился за лоб рукой. Раны болели, на нем была засохшая кровь, голова раскалывалась. Но он слишком устал. От всего. От того, что происходит с ним в особенности. Он устал от себя. Локетт положил голову на стол и закрыл глаза. Пускай ему снятся чёртовы кошмары. Плевать. Он просто хочет быть подальше отсюда. Чем дальше, тем лучше.... Коди понадобилось минут пять,чтобы погрузиться в грёзы,в которых он в очередной раз будет страдать...