Запах свободы, йода и соли

— Вот это была битва! — осушив кружку пенного, Бэй Доу победоносно усмехнулась и вытерла губы рукавом. — Еще выпивки! — кричит девушка, и задор подхватывают низкие, высокие, хриплые, пронзительные смеющиеся голоса. Моряки вновь наполняют свои кружки, вскидывают их вверх. — Да здравствует капитан Бэй Доу! — громом ударяет хор из голосов. Кто-то заводит старую корабельную песню, которую тут же подхватывает вся команда. Матрос отплясывает со шваброй, а другой подыгрывает ему на губной гармошке. Раздаются хохот и добродушные подбадривания. — А ты чего не пьешь? — Бэй Доу садится поодаль от ликующей толпы. В тихом углу, куда не достает свет засаленных фонарей, сидит, оперевшись о старые бочки, Кадзуха. — Выпить за здоровье капитана — это святое, — Бэй Доу протягивает кружку. Кадзуха, учуяв запах спиртного, морщится — Ну давай. Скажи чего-нить на японском своем Кадзуха нерешительно берет кружку в руки. Он набирает в лёгкие побольше воздуха: — Чужих меж нами нет! Все мы друг другу братья Под вишнями в цвету! Проникновенно читает он хокку, смотря на отражение луны в черной воде. Парень выдыхает, неуверенно закрывает глаза и опрокидывает кружку, полностью осушая ее. Бэй Доу одобрительно свистит. — Ты осторожнее. На первый-то раз. Или своим обедом рыб кормить придётся, — смеется девушка и дружески толкает Кадзуху в плечо и по телу парня будто проходит электрическтй ток. — А это ты верно подметил! Все мне в команде моей как братья и сестры. Вот было как-то… Шторм такой, что мачта гнется! А везём мы, значит груз какой-то ценный… — Бэй Доу снова начала травить байки про свои давние приключения. Хвастаться она своими заслугами не любила, а вот успехами команды гордилась по-настоящему.       Кадзуха слушал вполуха. И все смотрел на черную воду и луну. Белую. Огромную. Казалось, она гипнотизирует его своим величественным сиянием. Дыхание учащается. С каждым словом Бэй Доу. С каждой ее грубоватой шуткой или морским словечком сердце пропускает удары. И все, что она говорит сливается в одну непрекращающуюся симфонию из шума волн, крика чаек и запах йода и соли. Он готов нырнуть с головой в это бескрайнее море. Позволить высоким волнам захлестнуть его тело. Упасть на дно, словно мертвец из старой корабельной песни. Стать частью этого мира, заключенном в сердце капитана… — Эй, ты слышишь меня? — Бэй Доу щелкает пальцами перед глазами Кадзухи, и парень мотает головой. Он переводит задумчивый взгляд на девушку. Она вся, кажется, пропитана морским соленым ветром и свободой. Жажда свободы и лихой битвы горят в ее глазах яркими огнями. — Ты… Извини. Можно мне еще выпить? — Кадзуха опускает голову. То ли от того, что она стала тяжелой, то ли от ощущения неясной неловкости. Бэй Доу удивленно вскидывает одну бровь, но тем не менее приносит другу еще кружечку пива. Кадзуха выпивает до дна и чувствует небольшое облегчение. Разум затуманен. Голова кружится, а на место неловкости приходит эйфория. — Смогу ли я когда-нибудь стать частью твоей команды? — задает вопрос Кадзуха, запрокидывая голову. Он подставляет лицо навстречу ветру, чувствуя, как горят его щеки. — Ты? Конечно! Ты уже стал частью моей команды! Мы за этот год столько вместе прошли, тысяча тухлых моллюсков! — задорно восклицает Бэй Доу. Ее тяжелая рука опускается на плечи парня и оставляет пару ощутимых подбадривающих хлопков. Кадзуха нервно сглатывает. Какая же Бэй Доу…мощная. — А есть ли кто-то в команде, кого ты выделяешь? — Выделяю? Конечно же нет. Для меня все равны. И кок, и рядовой матрос, и юнга. Все мои братья и сестры! — Бэй Доу искренне не понимала, о чем спрашивает Кадзуха. Девушка вообще в виду своего прямолинейного склада характера часто не понимала намеков. Кадзуха отвел взгляд. — Я спрашивал про того, кто тебе интересен в плане романтики, — Кадзуха выдыхает. Почему он нервничает. Неужели боится, что ответ окажется положительным       Бэй Доу усмехнувшись, почесала затылок. — Порой жалею, что я старше тебя почти вдвое. Кракен меня подери, твои стихи эти японские. Прям за душу берут, — на щеках Бэй Доу выступил заметный румянец. Она заправила прядь волос за ухо и посмотрела на Кадзуху. В ее взгляде не было былого азарта и радости. Бэй Доу с теплотой и нежностью смотрела на парня. — Знаешь, ни один морской волк не сравнится с тобой. Блевать мне ядовитой медузой, я никогда не вру.       Она облокотилась спиной о бочку и посмотрела на небосвод, усеянный звездами — Луна такая красивая, правда? — спрашивает Кадзуха, устремляя взор не на луну, а на девушку рядом. Его руки легко опускаются на ее плечи. Кадзуха приобнимает Бэй Доу, чувствуя ее тепло. Бэй Доу приближается к лицу парня и накрывает его губы своими. Кадзуха закрывает глаза и с трепетом отвечает на поцелуй, поглаживая девушку по спине и прижимая ту еще ближе к себе. Бэй доу руками зарывается в серебрянные волосы парня и нехотя прерывает поцелуй. — Такая красивая, что умереть можно, тысяча акул мне в глотку!