Научите меня любить

— Слышь, мужик! — Игорь, Игорь! Дима едва успел оттащить Игоря от сдавшей задом красной машины. Непонятно, чего он хотел избежать: ДТП или разбитых стекол, потому что Игорь выглядел готовым нанести пару ударов как по ним, так и по водителю. — Что она тут делает? — В смысле? Я думал, это ты ее попросил… — Ребят, мы, может, по дороге об этом поговорим? Нам вообще-то еще свалить отсюда нужно и поймать Чумного Доктора, — задорно отозвался лихой водитель, взглядом приглашая залезть в салон. Игорь резко открыл дверь и кивнул Диме, пропуская его перед собой. Сам он в салон полностью не поместился, потому что слетела форменная фуражка. Ее пришлось поднять и агрессивно всучить чуть запыхавшемуся непонятно от чего Диме. — Куда мы едем? — Юля очень внимательно следила за дорогой, поэтому успешно могла делать вид, что не заметила, как Игорь придвинулся ближе к своему стажеру и убрал фуражку на освободившееся место. — К Прокопенко на дачу, — отозвался Гром, подмигнув Диме и чему-то загадочно улыбаясь, — пока просто прямо. Часа три ехать. Юле бросила увиденный взгляд в зеркало заднего вида. Видимо, такого направления она не совсем ожидала, но решила промолчать и даже не спросила, откуда Игорь знает, где она находится и как туда доехать. — Три часа? — переспросил Дима с таким выражением, будто не знал, что дачные участки обычно находятся за пределами города. — Я даже скетчбук не взял. — Поспи тогда, — ответила Юля, убавляя музыку и снова переключая свое внимание на дорогу.       Диме идея, видимо, понравилась, потому что он снял фуражку, положил ее на колени Грому, расслабил галстук, потом передумал, переложил фуражку на то же свободное место и, подложив под висок ладони, прислонился к стеклу, вслушиваясь в мерное постукивание покрышек по каким-то небольшим препятствиям на покрытии моста. Игорь слегка потянул его за рукав рубашки в свою сторону, и Дима дернулся, выходя из состояния полудремы, в которое впадаешь в любой момент спокойствия после непростого дня. Юля глубоко ушла в свои мысли, мелькая глазами по проезжающим машинам и разметке. Дима непонимающе рассматривал Грома, пытаясь понять, что он имел в виду, а потом осознал, что есть вариант получше холодного дребезжащего окна. Он прикрыл глаза и положил голову на чужое плечо, с удовольствием замечая, что Игорь боится даже дышать. Дима устроился поудобнее, проваливаясь в обволакивающий дорожный сон и осторожно касаясь теплой ладони рядом. Игорь в ответ взял его руку в свои две и держал бережно, будто бы стеклянную. Этого довольно улыбающаяся Юля видеть не могла, но она догадывалась, и это читалось в ее хитро смеющихся глазах, с которыми Гром столкнулся, когда посмотрел в зеркало заднего вида чтобы убедиться, что не покраснел слишком сильно. Наверное, его простая улыбка и легкий, едва заметный румянец рассмешили ее еще сильнее.       На плече было очень тепло и немного тяжело, но это было ощущение, за которое Игорь был готов отдать и значок, и карьеру, и кепку, да что угодно, потому что впервые за долгое время чувствовал себя дома. В дороге, сбежавший из участка, в неудобной полицейской форме, но с двумя людьми, которые, кажется, прочно в него вцепились. Уставший мозг прострелила мысль: он едет на задание не один. У него на плече спал человек, которого он знал всего-ничего, но который значил для него больше, чем некоторые из тех, кого он знает давно. За рулем сидит самая смелая и самая решительная девушка из всех, которых он когда-либо встречал. Он для интереса сопоставил ее с Зайцевой, служившей в полиции — нет, это совершенно другое дело. Юля выглядела так, будто была готова лично поймать Чумного Доктора и доставить его в участок в этой же самой машине. Игорь не мог не признать: у него появилась команда, которая может пройти с ним огонь и воду. Эти люди никогда не стали бы стрелять в спину, эти люди бы прикрыли его собой. Да ни один майор в мире не мог похвастаться такими надежными напарниками.       Димина рука чуть дернулась в ладонях Грома, и это выдернуло его из радостных размышлений. Это движение доказывало, что все происходящее реально, эти двое никуда не испарятся. Окутанный самой комфортной атмосферой, в которой ему доводилось бывать, Игорь расслабился и прижался щекой к, как оказалось, очень мягким, светлым волосам и тоже задремал, не выпуская Диминой руки из своих. Все было очень хорошо, но он все равно боялся проснуться там же, в четырех бетонных стенах. — Не спать, Гром! — они с Димой оба дернулись, шокированные и чуть напуганные. Юля засмеялась и опять улыбнулась в зеркало заднего вида. — Ты же мой штурман. — Там сейчас съезд направо будет, тебе туда, а дальше просто прямо. Разбуди через часик.       Дима снова устраивался спать, в этот раз укладываясь на Грома не только головой, но и плечом, обхватывая руками руку Игоря и становясь еще ближе и еще теплее. У Игоря защемило сердце. — Не спать, сказала! — шепотом повторила Пчелкина, совсем выключая звук. — Тебе. Оберегай. — Мухтар я тебе что ли какой, Юль? — Ну вроде того. Чтобы не уснуть, оставшееся время Игорь старался смотреть в окно, потому что на Диму без желания в ответ к нему прижаться и тоже уснуть смотреть не получалось. Юля решила воспользоваться старой хитростью, которую обычно применяют, если в дороге засыпает тот, кому засыпать никак нельзя. — Вы встречаетесь? Она даже в тот момент звучала как журналист, который задавал вопросы, давно записанные на бумаге или в заметках на телефоне. Гром опустил взгляд на светлую макушку. — Пытаемся. Точнее, я пытаюсь. — А ты делай, а не пытайся. Думай поменьше, чувствуй побольше. — Не знал, что ты философ, Юлька.       Следующую часть дороги они молчали, изредка переглядываясь, чтобы убедиться, что не засыпают. Дима тоже проснулся, услышав разговоры, но показывать этого не стал, прижимаясь к Игорю и наслаждаясь затишьем перед бурей. Ему не хотелось думать, что они не воров едут ловить и что кто-то вполне может либо не вернуться, либо уехать обратно на «Скорой помощи», поэтому он просто уткнулся носом в Игореву рубашку и сделал вид, что они едут не на задание, а потом снова уснул, успокоенный шуршанием шин по асфальту, звуком ветра и осторожными поглаживаниями по волосам. За окном уже темнело, и ему нравилось, как за закрытыми веками мерцают огоньки фонарей. Сквозь сон он еще пару раз слышал мягкий спокойный голос Юли и низкий шепот Игоря, который все равно звучал слишком громко. — Дим, — кто-то очень щекотно шептал ему на ухо, — мы приехали. Проснувшись, Дима с грустью осознал, что рукам и правому боку уже не тепло, что надо вставать и вылезать из машины. Он кое-как разлепил веки, попытался протереть глаза, как автоматически делал после сна, но забыл, что в был в очках. Мутные стекла расстроили его еще больше. Игорь засмеялся и протянул ему руку, помогая вылезти из машины. Юля уже осматривала освещенный фарами гараж. — Игорь, куда мы приехали? — Дима все же решил снять очки, потому что в них было еще хуже, чем без. — К Прокопенко на дачу, — ответил ему Игорь, уже забравшийся внутрь гаража и с интересом, но спешно изучая содержимое шкафчика. — Федор Иваныч — Чумной Доктор? — Чего? Да нет, просто отсидитесь здесь, пока я не хлопну Разумовского.       Диму эта фраза выдернула из сна еще быстрее, чем это сделало бы ведро ледяной воды. В голове все начало сползаться в целую картинку. Юля выглядела не менее шокированной, но в глазах у нее уже разгорался азарт и предвкушение. — Нет, Игорь, ты что, с ума сошел? — Юля очнулась первая, подходя ближе. — Не сегодня уже, ты всю дорогу засыпал, я три часа неотрывно за рулем, давай тут переждем хотя бы часика четыре и поедем. Нам с тобой поспать надо. Игорь остановился, бегая взглядом с Юли на Диму и обратно. Диму вдруг осенило: — Ты сказал «пока я не хлопну»? Игорь все еще не двигался, будто окаменевший. — Ну да. — А ну пойдем-ка поговорим, напарник.       Юля проводила их взглядом, а сама осталась в гараже. Ее внимание привлекли старые фотографии на дверце шкафчика. — Ты туда один собрался? Игорек, ты головой приложился? Дима выглядел очень напуганным и говорил тихо. Всю его решимость как ветром сдуло. Грому же было невдомек, что от него хотят и почему Дима так вцепился в его руку. — А как еще? Мне взять с собой стажера и журналиста? Да он вас своим огнеметом спалит, мяукнуть не успеете. В другой момент Диму, который всем и вся пытался доказать, что стажер не значит идиот, эти слова бы очень задели. Но на тот момент волновало его совсем не это. — Хрена с два ты туда один пойдешь. — Как грозно, слушаюсь, товарищ стажер. Дима всю свою сознательную жизнь так не любил бессилие. С его внешностью, невысоким ростом и тихим голосом его вообще никто не воспринимал всерьез, и вот от этого было обидно до слез на глазах. Ну вот, опять же — до слез. До слез и до разгорающегося гнева на самого себя и на самоуверенность Игоря. — Да не хочу я, чтобы ты туда один шел, понимаешь, нет? Тебе со званием что, огнеупорности прибавилось, Гром? Да ты хоть понимаешь, что ты один против него! Что у тебя есть, а? Табельное? Кожанка твоя? Да это же глупости, ты же не ебанутый, голову включи! — Дима кричал, срывая голос, потому что не знал другого способа донести мысли до невозмутимого и, кажется, слегка смеющегося Грома. — Да он же тебя прикончит, Игорь, прикончит, ты, блять, понимаешь? Ты не бессмертный, Игорь, ты не супергерой из комиксов, у тебя даже костюма нет, хватит в смелого играть! Ну пожалуйста… Правда, Игорь, хватит.       Тирада должного эффекта не возымела. Дима вцепился в Игоря еще сильнее, сжимая его руку до побеления собственных костяшек, его всего трясло то ли от страха, то ли от волнения, то ли от гнева, а то и от всего вместе. Игорь осторожно отцепил его руку и вложил ее в свою ладонь. Он думал. Делал выбор. — Отоспимся. Я предупрежу наших, вышлют туда отряд. Но мне там точно надо быть, иначе он себя не выдаст. После этого Диму уже не волновало, как Игорь собирается доказывать, что задержать надо именно Разумовского, как он будет просить об этом начальство; главное, что сам Игорь ехать никуда не рвался. Дима не нашел причин не сделать полшага вперед и не обнять заметно расстроенного Игоря. Тот все еще думал, несильно прижимая Диму к груди. «Нет, вас я туда пустить точно не могу», — решил он.       Юля, заслышав шаги, бросилась притворяться, что вовсе не подслушивала. Она на самом деле разглядывала стоящий в гараже мотоцикл. — Поспим в машине. Мы с Юлькой на передних, ты на заднем, — сказал Игорь как бы всем, но обращался к Диме, который все боялся отойти от него хоть на шаг. — Найдите одеяла, а я пока позвоню Прокопенко. Игорь вышел из гаража, чтобы объясниться с начальником без двух пар любопытных ушей. Федор Иванович задумку понял, пообещал Стрелкову идею не выдавать, но выпытывал из Грома доказательства виновности Разумовского, который, по мнению Прокопенко, «и мухи не обидит, потому что она сама его обидит». Игорь принялся объяснять свою теорию, и на том конце провода ему вроде даже поверили. — Я с Димкой и нашей подругой-журналисткой у вас на даче. Я их оставлю тут, сам позже уеду к Разумовскому. — Игорек, — в голосе начальника слышался уже не Федор Иванович, а дядь Федя, — Димку-то не бросай там. Он с ума сойдет. — Пусть лучше с ума сойдет, чем попадется этому уроду, — буркнул в ответ Гром. — Я как-то раз Лену на задержание брал. — Ну и? — Игорек. — Я. — Не спорь. Удачи вам. Я приеду с группой. — До связи.       Игорь позволил Прокопенко первому сбросить вызов, а сам обернулся, чтобы посмотреть на машину. Двое ребят переговаривались и не слышали их спора. Дима периодически поглядывал на него с легко читаемой тревогой в глазах. Дима, конечно, опять все понимал. С тяжелой душой Игорь вернулся к ним и почти залез было на водительское сиденье, но Дима зачем-то встал напротив, через лобовое стекло с немым укором впиваясь в Игоря своим уставшим взглядом. Гром поддался и вылез. — Что такое? — Ты же туда уедешь сам, да? Игорь промолчал, виновато опустив глаза в землю. — И нас прямо вот никак не возьмешь? — Никак не возьму. — Посмотри на меня.       Игорь выполнил просьбу и столкнулся с блестящими глазами, которые даже через уже протертые линзы очков смотрели прямо в душу. За такие манипуляции необходимо выбрать меру пресечения и заводить уголовные дела на всех, кто вот так добивается своего. Дима быстро моргал и очень сильно сжимал зубы, потому что опять ничего не мог сделать против упертого Игоря. Нет, не совсем правда: кое-что он еще мог сделать.       И он сделал, не обращая внимания на Юльку, занимавшую свое пассажирское сиденье, не обращая внимания на ее включенный видеорегистратор и, вероятно, телефон. Диме очень хотелось бы убедить напарника не ехать, но все, что он мог — это схватить за воротник кожанку и притянуть внезапно оказавшегося высоким Грома к себе поближе, а потом поцеловать его как последний раз в жизни. Он такого исхода может и ждал, но все равно чуть не упал и с трудом удержал равновесие. Юля замерла, боясь пошевелиться. Диме хватило воздуха на полторы секунды, но, отстранившись, он будто и не дышал. Еще раз встретившись взглядом с Игорем, он с чувством выполненного долга спрятался на заднем сиденье. Юля не отрывала взгляда от Игоря, ожидая его реакции. Он продолжал стоять, видимо, пытаясь нащупать землю у себя под ногами. Когда ему это удалось, он на подкашивающихся ногах подошел к задней двери и сильно дернул за ручку. Дима уже скинул фуражки на пол и постелил себе свою куртку, а теперь пытался улечься, согнувшись в три погибели. Игорь уселся на одно из мест и уставился в ответ на Юлю. Она медленно отвела взгляд. — Игорь, — позвал Дима, — я не помещусь, если ты будешь тут сидеть. А ты сидя не поспишь.       А Игорь будто язык проглотил и отныне решил общаться жестами: все еще глядя перед собой, он на ощупь нашел Диму сбоку и, приобняв за плечи, положил его головой себе на колени. Комментировать происходящее никто не решался. Дима сомневался, что у него получится заснуть, но Юля выключила в салоне свет, а Игорь укрыл его своей курткой, в которую, казалось, можно было еще раза два завернуться; Дима уже не мог думать.       А Игорь не мог не думать. Дима его не торопил — у произошедшего было другое основание. Дима с ним попрощался? Неужели он так боится? «Я тоже боюсь», — признался Гром себе, с тоской проводя пальцами по светлым прядям, — «но я боюсь не смерти. Я боюсь больше никогда его не увидеть.»       Игорь чувствовал, что он должен защитить его любой ценой, неважно, ударит ли такое поведение по Диминой ментовской самооценке или нет. Чтобы это сделать, нужно было угнать байк Прокопенко и умотать, оставив ребят дремать в полной безопасности. Как это сделать, если Дима так просил не уезжать одному? Это же почти предательство. Это Игорь понимает, что он хочет их уберечь. — А они хотят уберечь меня, — прошептал он сам себе. Уйти — оставить их виноватыми, если что-то все же случится. Уйти — сказать «зачем я кому-то еще». Но они не «кто-то еще». «Кто-то еще» не рискует своей карьерой, участвуя в побеге из участка. «Кто-то еще» не сорвется ловить маньяка с огнеметами в его же логове. «Кто-то еще» не станет так целовать. Игорь взял в руку телефон и попросил Прокопенко позвонить, когда группа выйдет, а потом уснул, так и оставив ладонь у Димы на голове.       От звонка первым подскочил Дима, потому что телефон остался лежать прямо у его уха. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что происходит. За это время успел проснуться и ответить на звонок Игорь. Игорь? — Ты не уехал… Игорь внимательно слушал то, что ему очень серьезным голосом говорил Прокопенко. Юля, видимо, правда очень устала: она даже не услышала звонка. Игорю пришлось перебраться на водительское сиденье, оставив Диму одного гадать, что в итоге повлияло на его напарника. Юлю разбудил мотор. — Ты остался? Гром кивнул, на ходу пытаясь разобраться, как управлять чужим транспортом, проснувшись всего пару минут назад. Юля жестом показала ему выметаться, и он с энтузиазмом вернулся к Диме. — Мы не доедем с таким водилой, — хриплым ото сна голоса пошутила Юля, поправляя прическу в отражении бокового зеркала. Даже оттуда было видно, как Дима гордился собой и своим умением убеждать. — Да ты светишься весь, стажерчик. — Трогай, шеф, — перевел тему Гром, постепенно возвращаясь в рабочее состояние.       До достижения второй цели осталось совсем ничего. Первую он уже выполнил — он ехал на задание не один.

I was lost until I find me in you

I saw a side of me that i was scared to