Осаму Дазай. »
После прочитанного Накахара заскрипел зубами, нахмурил брови и сморщил нос. Его выдали замуж против воли, когда ему только исполнилось шестнадцать. Так как семья Накахары считала, что это очень выгодный союз. Целый год они прожили вместе, но так и не провели брачную ночь… Чую, бросала в дрожь каждый раз, как Осаму касался его. Спустя год альфа уехал на войну и пробовал там ещё четырнадцать месяцев. Вернулся. Чуи уже исполнилось девятнадцать, но он не горит, желательно видеть его. Конечно же, все спрашивают, почему же у такого чудесного омежки нет метки? Но Накахара и Осаму говорили всем, что пока не хотят торопиться.***
— Куда вы ставите это?! Оно должно быть повернуть на двадцать градусов вправо! — Весь дворец сегодня был на взводе, ведь спустя год возвращается их господин и полноправный хозяин. Девушка с темными волосами, убранными в косу, носилась туда-сюда, пытаясь сделать всё максимально идеально. Чтобы не быть наказанной. — Эмилия, все готово? — Спрашивает незаметно подошедший омега, трогая на своей руке свадебное кольцо, сделаное из золота с огромным рубином. — Да, молодой господин… вы выглядите превосходно! Господин будет в восторге! — С восхищением говорила девушка, сложив руки на груди. — Я тоже в этом уверен… я тоже… — Все тише и тише отвечает парень. Омега, правда выглядел шикарно. Рыжие распущенные локоны, доходящие до пояса, в которые были вплетены лепестки цветов. Красный костюм, больше напоминающий платье. Ожерелье из бриллиантов. И алмазы на ушах. К сожалению, о ненависти к мужу никто не знает, кроме самих женихов. И чтобы никто не пустил слухов, что в их семье какой-то разлад, парни даже дома делали вид, будто они любящая семья. Но Дазай прекрасно знал, как любимый супруг ненавидит его. Вдруг в столовую забегает парень. Чуть отдышавшись, он говорит. — Молодой господин! Господин Дазай приехал! И он уже идёт сюда! Глаза парня стали размером с подзорную трубу, а дыхание сбилось. Накахара пошёл к выходу из столовой, чтобы встретить своего мужа. Сначала он просто шёл, а после перешёл на легкий бег. И бежал до тех пор, пока не увидел в длинном коридоре знакомую фигуру, которую не видел целый год. Тогда парень остановился. А с того конца послышался голос. — Так и будешь стоять? — Говорил мужчина, подходя к парню. Чуя смотрел ему прямо в глаза. Все то время, что альфа шел к нему. — Чуя — Осаму обнимает его, двумя руками за плечи, прижимая к себе. — Я скучал по тебе. А ты? Скучал по мне? Накахара молчит. Стоит, не двигаясь, будто если он сделает какое-то движение, в него тут же вонзят кинжал с ядом. Тем временем альфа с плеча переходит на лицо рыжеволосого. Касаясь ладонью щеки, а большим пальцем проводит по губам так нежно и ласково, словно никакой он не воин и не было никакой войны, на которую он мог бы уехать. Приближая свое лицо к Омеге, он осторожно касается своими губами губ мальчишки. И он даже не против, не отталкивает, но не отвечает. Просто стоит, не двигаясь. — Чуя — Альфа смотрит глазами полной грусти и надежды, а от его улыбки не осталось и следа. — Скажи же что-нибудь. — Что сказать? — Почти сразу отвечает он. — Ты любишь меня? Или все так же хочешь развода? Чуя не знает, чего он хочет, с одной стороны, их поженили против воли. А с другой… С Дазаем, открывается уйма возможностей, он… красивый, даже очень, но… всё сложно. — Не хочу… — Не хочешь? А что же тогда хочешь? — Поднимает бровь брюнет. — Я… — Издаёт непонятный звук Чуя, а после зачем-то говорит. — Я хочу ребёнка. — Что? — Удивляется Осаму. Этот омега не хотел чтобы его трогали, а тут ребёнок? — Я хочу от тебя дитя! — Громко повторяет рыжий, сжимая кулочки. Нет. Нельзя, чтобы Дазай ушёл от него, в том случае Чуя потеряет его, точнее его деньги, влияние, свое положение в обществе и много чего другого. — Вот так, да? Ну, хорошо. Вечером будет тебе ребёнок. — Улыбается Осаму и целует своего супруга в косточки пальцев и обходит Чую, идя в сторону столовой. — Куда ты?! — Догоняет его Накахара, беря за руку. — Я? Кушать. Или ты думаешь, что мне не нужно питаться. На это рыжий ничего не ответил, только продолжил держать мужа за руку, прижимаясь боком. — Мой Господин! — Подбегает Эмилия, кланясь. — Вы в добром здравии! Мы так рады! — Говоря «мы» девушка имела виду весь рабочий состав дворца. — Эмилия! Еда готова? Осаму хотел бы поесть. — Да, молодой господин. Пара расходиться, идя в сторону своих мест. Стол был достаточно длинный, прямоугольной формы из темного дерева. С одного края садится Накахара, а с другой Осаму. Чуя щёлкает пальцами, и Эмилия бежит на кухню говорить, чтобы подавали еду. А альфа в это время начинает допрос. — Ну, даже не спросишь, как я? Я так-то на войне был, а от тебя не слухом, не духом. — Омега поднимает глаза. — Хорошо, как ты? — Спрашивает Накахара, а его лицо не выражает никаких эмоций. В это время им ставят еду. — У меня прекрасно. Вот приехал с победой в свою страну, к своему суженому, и этот омега хочет ребёнка. А у тебя? — Будничным тоном спрашивает Дазай, будто его это никак не задевала. — Встретил вот мужа… с войны. Хочу ребёнка… — Пожал он плечами, вторя альфе. Оставшиеся время за ужином прошло в тишине. Они просто ели, ничего не говоря друг другу, даже не смотря в другую сторону.***
Накахара сидел на кровати, расчесывая свои рыжие кудри металическим гребнем зелёного цвета. С цветочками и листочками. На нем была ночнушка белого цвета, та, которую подарил ему Дазай. Слуги зажигали свечи, чтобы было не так темно. Перед зеркалом стоял Осаму, который перебирал бумажки, связанные с войной. Он был заместителем главнокомандующего в армии их страны. Дел у него было очень много, и его почти не бывало дома. А особенно у него не было времени для того, чтобы провести день с семьёй. Все-таки в таком молодом возрасте и такая важная должность. — Выйдите все. — Сказал Дазай слугам, откладывая бумаги на стол. Растегивая верхнюю пуговицу рубашки, огаляя свою накаченную грудь. Двери захлопнулись. Сердце Чуи забилось чаще. Дазай стал подходить ближе, пока совсем не подошёл. Забрав у Накахары гребень, он кинул его на пол. Взял рыжию прядку и поцеловал. Омега стал отодвигатся назад к подушкам. Альфа не отставал. Встав на четвереньки, пополз за Накарой до тех пор, пока тот не упёрся спиной в твёрдую спинку кровати. Рука Осаму легла на грудь Чуи, начиная мять небольшой бугорок, а после зажимать сосок. — Ммм! — Из горла Чуи вырвался странный звук. — Малыш Чу, от тебя исходят такие приятные ароматы. — Нюхает шею альфа, будто волк над невинным зайкой. Второй рукой Осаму заправляет прядь волос, целуя в щеку. Берёт лицо уже двумя руками и начинает выцеловывать: щеки, нос, брови, лоб, губы. Оставляет засосы, прижимаясь губами к нежной омежьей шейки. Его рука ложиться на бедро, поглаживая, отодвигая гладкую тонкую ткань. Пробираясь к мягкому местечку между ножек Омеги. Дазая тянет Накахару за ноги, поднимая их вверх, одновременно с этим раздвигая. Как только Накахара сполз на спину, Осаму растегивает свою рубашку и снимает через вверх, откидывая на пол куда-то в сторону. Накахара тянет руки к прессу. Пальчиками он обводит каждый кубик своего мужа, трогая твёрдую плотную кожу. — Нравится? — Улыбается Осаму. — Да… — Краснеет ещё больше Накахара от такой резкости, он не ожидал такого от себя. Дазай стягивает лямки с пижамы мужа, вниз до его живота. Ох, эта бледная кожа, которая краснеет от одного лишь прикосновения. Осаму тянет руки к соскам, нажимая на них, а Накахара только стонет. — Малыш Чу. Ты ещё не беременный, а твои соски такие чувствительные. — Лицо Накахары отражало слишком много эмоций. Он то прогибался в спине, то начинал громко стонать, пока его соски лизали, крутили и кусали. — Когда моя сперма проникнит в тебя, то ты обязательно забеременеешь. Он последний раз кусает сосок, оставляя след от зубов. И переходит к самому интересному. Резко прижимая ладонь. На что получает вкрик. Трогая мокрое местечко через ткань трусиков, которые доходили до колен и заканчивались кружевом, он трёт и давит своим пальцем на вход. Накахара прижимает руку ко рту, а второй упирается мужу в грудь. Он водит ногами туда-сюда по простыни от странных ощущений, которые делает ему его альфа. Рука залазит под резинку трусов и касается головки члена. — Ахх! — Вскрикивает Накахара, но сразу же замолкает, когда в его губы впиваются. Брюнет снимает трусы омеге, сжимает в ладони небольшой член. И слышит ещё один вскрик. У Осаму руки ширшавые, за ними никто не ухаживал на войне. Он делает резкие движения вверх, вниз, а затем начинает повторять эти действия, но гораздо медленней, для того, чтобы помучать омегу. И у него это отлично получается. Осаму отстраняется от Накахары, протягивает руку к тумбочке и мокает пальцы в блюдце. В нем была склизкая жидкость, её использовали как смазку, если естественной не хватало. Он возвращается к мужу, ставит одну руку слева от головы омеги, а вторую задерживает в воздухе. И наклоняется близко-близко. — Дазай, пожалуйста, обними меня за шею — Шепчет в самые губы Осаму. А Накахара смотрит в глаза. Альфа редко называл его по фамилии. Как же прекрасны эти голубые глазки, смотрят в самую душу. Омега делает так, как ему сказали. А его глаза становятся ещё больше, когда он чувствует давление на его дырочку. — Ах! — Вскрикивает он, пытаясь уйти от него. А в его глазах появляются слезы. — Тише, тише… малыш… — Дазай сцеловывает солёные капельки с щёк, куда они уже успели скатиться и оставить мокрую дорожку. В их время Омегам было не принято самоудовлетворять себя. Это считалось грязью. Так делать мог только их супруг. Поэтому бедные омеги должны были мучатся от боли, пока были одни. Один палец пробивается внутрь, изучая стеночки влагалища. Спустя время Альфа добавляет второй палец и Омега начинает хныкать, мыкать и пытаться убежать от двух пальцев. Но это его первый раз, поэтому и такая реакция. Если бы это все происходило во время течки, то было бы гораздо проще. Но что есть, то есть. Осаму раздвигает пальцы ножницами. — Осаму! Я не могу! Перестань! — Кричит Накахара. Он извивался, словно уж на сковородке. — Скоро тебе будет приятно! — Все пытался доказать Дазай, вводя третий палец. Накахара плачет уже в голос, пока Осаму не вытаскивает из него пальцы. Тогда он начинает шмыгать носом и смотреть в карие глаза. Осаму снимает свои спальные штаны, не отрывая взгляд от прекрасных голубых очей. Омега первый отводит взгляд, чтобы посмотреть на то, что достал альфа из штанов. Член у Осаму был не маленький и не большой, но таким размером можно было бы похвастаться, если бы не общество, которое не поняло бы данного жеста. Альфа опять потянулся к маслу, обмазав им фаллос, он приставил головку ко входу. Чуя зажмурился и схватился за простынь. Дазай взял свободной рукой парня за талию и одним движением плавно вошёл на половину. Накахара стал корчится от не приятных ощущений и зжиматся, на что получает стон от альфы. — Чуя, не сжимай так сильно. Ты причиняешь мне боль. — Ты тоже причиняешь мне боль! — Вскрикивает он, когда Осаму входит до конца. — Это пока что. Ты же не хотел заниматься со мной любовью, а так бы мог получать райское удовольствие. Тем более, не ты ли хочешь ребёнка? Я всего лишь исполняю твою прихоть. Альфа начинает двигаться. Накахара начинает стонать, когда не приятные ощущения ушли на фон и пришло блаженство. Теперь понятно почему многие омеги не слезают со своих мужей. Осаму начинает двигаться быстрее и малыш кладёт свои руки на плечи, чуть царапая спину, как самый настоящий кот. Во время толчков Альфа оставляет поцелуе на лице. Сначала чмокая в открытые губы, из которых без конца льются стоны. В слегка потный лоб. В щеки, нос, подбородок. Оставляя свои пометены на шее. Дазай резко переворачивает их, садясь на кровать, опираясь о спинку и сажая сверху Накахару. Омега все также обнимает своего мужа, но уже положив голову на плечо. Брюнет держит его крепко за талию, то поднимая, то опуская на свой член. Рыжие волосы спутались между собой и Чуя перекидывает их на одно плечо, пытаясь удержаться одной рукой и одновременно не забывать как дышать. Когда Накахара достигает пика, Осаму кусает его, оставляя метку, вскоре кончая вслед за ним. Тело сидящая на нем расслабляеться и не замечает как его пометили. Но за блаженством всегда приходит боль. — Ай! Ай! Больно! Больно! Скорее вытащи его! — Кричит омега, когда чувствует, как его что-то растягивает внутри. — Тише! Не шевелись, а то нанесёшь себе вред. Это узел. — Мне больно, больно! Это последнее, что кричит Накахара перед тем, как потерять сознание… Открыв глаза, первое что чувствует рыжеволосый это боль. Боль в шее и в животе. А резко сев на кровать ещё и в промежности. Была уже тёмная ночь. Оглядевшись, он видит около себя своего мужа. Мужчина спит. Его лицо не выражало никаких эмоций. Лунный свет небольшой полосочкой поподал в комнату через балкон. И она идеально падала на это прекрасное лицо, что так блестело в свете луны. Накахара очнулся только тогда, когда понял, что он пялиться на этот лик. В ту же секунду он отдергивает себя. Откинув одеяло он вскакивает на ноги, но падает, создавая шум. Замерев Омега прислушиваеться. В комнате продолжает стоять тишина. Тогда Чуя пытается встать и на трясущихся ногах идёт на балкон. Открыв стеклянные дверцы, парень выходит на него, сразу же прикрывая их, чтобы ветер не разбудил суженого. Накахара подходит к краю, ставя руки на подоконник из колонн. На его лице появляются слезы. Он столько раз не давал поймать себя в этот капкан, но в один вечер разрушил все. — Чёрт. — Вырывается ругательство, когда он дотрагивается до метки. Омега начинает задыхаться. Хочется упасть со скалы и разбится насмерть. Теперь он на веки принадлежит Осаму. Человеку, которому его отдали. не по-любви. Он всю жизнь проживёт с ним, с человеком, которого он ненавидет больше всего. А что хуже, так это то, что у него будут от него дети, если он уже не беременн. Он так не хотел становиться марионеткой, как другие омеги. Казалось, что он тот самый особенный, и что у него будет так же, как пишут в книгах. по-любви и все мечты сбудутся. Как говорила его матушка: «У тебя золотые волосы, Накахара, таких ни у кого нет. Ты особенный, один и не повторимый. » Хотелось верить, очень хотелось. Но сейчас он здесь. Рыдает ночью на балконе, пока его муж спит в постеле. — Накахара… — Нежный голос зовёт его. Глаза омеги стали огромны. Он резко поворачивается, и не успев ничего понять, падает в объятия альфы. И рыдает уже ему в оголенную грудь. — Осаму… я… я… — Тише, тише, малыш. Я рядом. — Дазай гладит его по спине. Он не давит на него. Он понимает. Накахара ломается, и скоро лёд вокруг его сердца треснет. Очень жаль, что для этого понадобится очень много времени.