Светом влекомый в дебри зовущие

Мягкая постель пленила своим теплом. Тëмно-синее постельное бельё складками пошло на середине кровати. Гермиона потянулась, смахивая ладонью прядь волос с лица. Одеяло съехало с груди, и кто-то заботливо натянул его повыше. Пробормотав что-то нечленораздельное, и вцепившись пальцами в чужую ладонь, девушка снова провалилась в сон. … Камин в спальне радушно освещал небольшое пространство. По комнате блуждали тëплые приглушëнного цвета пятна охрового и оранжевого. Поленья потрескивали, языки пламени в камине неслышно гудели, пропитывая комнату теплом. – Как давно ты уже не спишь? – мягко спросили откуда-то справа. – У тебя какие-то способности, не так ли? – девушка прервала долгую приятную тишину. – Или может быть я просто считал твой пульс, – справа усмехнулись. Большой палец ласково провёл по запястью, там где живая, участившиеся и бурлящая в венах кровь, выдала её. – Каков хитрец, – Гермиона наконец открыла глаза, тут же проваливаясь чëрные тоннели. Его глаза манили как никогда, а пламя камина, отражающееся в них, делало его взгляд ещё более притягательным. – Сколько сейчас времени? – Слишком рано, чтобы вставать, но слишком поздно, чтобы ложиться, – горячее дыхание обожгло ухо, тëплые ладони потянулись к её лицу, разглаживая морщинки озабоченности на лбу. – Как всегда очень понятно, – теперь настала её очередь ухмыляться. – Северус, – она в ответ потянулась к нему. – У нас есть всё время мира. – Пожалуй, такой ответ меня устроит. Снова солнце и ветивер. Интересно, а что чувствует рядом с ней сам Северус? – Миндаль и пергамент, – мягко ответил он ей. Должно быть она задала свой вопрос вслух. – И ещё очень много чего, у меня отличный нюх, но об этом позже. Ласковые горячие губы накрыли еë жаждущие. Ладони, заботливо оглаживая, забрались под футболку. Северус навис над ней, целуя, словно она была хрустальная, поглаживая, словно была по текстуре тоньше пëрышка. Одно время, Гермионе казалось, что Северус не создан для страсти. Думала, что его спокойный флегматичный нрав просто не задал его телу и голове таких базовых и слишком человеческих характеристик. Много раз он доказывал ей, как сильно она ошибалась. Наоборот, почти всегда он был ненасытен, было видно, что он жгуче желал еë, но его прекрасный самоконтроль… Сегодня явно не сработал. – Я поняла в чём дело, – Гермиона оторвалась от его губ, чтобы глотнуть кислорода. Северус промычал что-то в ответ, параллельно старательно выцеловывая её линию челюсти. – Пока я всё ещё в школе, ты не… – она не успела договорить, захлебнувшись в ощущениях. Северус мягко сжал её грудь, после чего потëр между пальцев в миг вставшие соски. Одна рука оторвалась от столь интересного занятия, замерев на её раскрытых покрасневших губах. – Хочешь что-то сказать? – буквально промурлыкал он ей на ухо. Блики пламени играли на его подтянутой фигуре, чëрные волосы упали на лицо, глаз видно не было, но тем не менее, он был по-настоящему похож на змея. Змея искусителя Всё мысли внезапно испарились, и Гермиона с силой замотала головой, призывно приоткрыв губы чуть шире. Горячий язык юрко проник через них, а свободная правая рука извиваясь змеёй, поползла ниже. Плоский живот стал следующей ступенью, изящные пальцы танцевали на нём, из раза в раз норовя спуститься всё ниже. Гермиона заëрзала на вмиг ставших колючими простынях, в то время как проворные пальцы прокладывали себе дорогу всё ниже. Ниже. И ещё ниже. О, да! Пальцы коснулись выступившей влаги, и поняв, что Северус наконец добрался до заветной цели, Гермиона не смогла сдержать стона. Поцелуй на секунду прервался, но только для того, чтобы продолжиться вновь. По комнате закружились, опьяняя ароматы ветивера, терпкого, землистого, тяжëлого и солнца, лëгкого, воздушного, невесомого. Контраст. Сплошной контраст, именно таким и был Северус. Пальцы творили настоящее чудеса, и вот уж точно для этого им не нужен был дымящейся зельем котëл. Массирующие движения сводили с ума, вторая рука, шарящая по телу будоражила, оставляя на теле холодный мурашки. Язык как обезумевший всё никак не мог покинуть её рта, сплетаясь, путаясь, а затем снова сплетаясь с её собственным. Северус прижался к ней ещё теснее, буквально вдавливая в себя, и Гермиона не могла не почувствовать образовавшийся под мягкими домашними штанами бугорок. Это и стало последней каплей. Он хотел её. Он тоже хотел её, ровно как и она желала его в ответ. Выгнувшись и громко застонав, Северус почувствовав надвигающуюся разрядку, прикусил её за нижнюю губу, Гермиона кончила, продолжая остаточно содрогаться всем телом. Поцелуи начали замедляться, становясь всё более лëгкими и воздушными, покрывающими её лицо и грудь, давно уже свободную от тесноты футболки. Пальцы правой руки всё ещё медленно кружились, не имея сил остановиться окончательно. Раскрасневшаяся, с распухшими алыми губами Гермиона всё никак не могла оторвать взгляд потемневших глаз от лица мужчины. На нём было написано такое бесконечное количество эмоций, что любой испытал бы шок, поняв что Северус Снейп может быть таким. Гермиона удовлетворëнно вздохнула. Нет, никто не сможет этого понять, именно потому, что он был всецело её. Другие не смогут пройти через неё. Придя в себя, но всё также не отрывая от его лица взгляда, Гермиона через штаны докоснулась до его горячей плоти. – Не надо, – прошептал он, кажется не в силах говорить нормально. – Ты что фильмов насмотрелся? – улыбнулась она, ей почему-то захотелось смеяться от переполняющего её счастья. – Почему? – он выглядел действительно недоумëнно. – В такие моменты парни всегда отказываются, – пояснила она, пытаясь снова притянуть его ближе к себе. Однако, мужчина окончательно отпрянул, садясь рядом с ней по-турецки. – Дело не в этом, – он тоже позволил себе улыбнуться. – Я боюсь, что для второго нашего совместного опыта на сегодня тебя не хватит. А в обморок ты сегодня уже падала, – невесело заметил он. – Несколько раз, – уже жëстче добавил он. – Скууучно, – тем не менее, Гермиона настаивать не стала. Она действительно чувствовала огромную усталость, а отрубиться в важный момент ей не хотелось тем более. – А мне вот совсем не скучно, – голос его снова потеплел, Северус пробормотал что-то, затем буквально упал рядом с ней на простыни. Очищающее заклинание сработало быстро и без каких-либо проблем, и вот Гермиона уже снова была укутала в тëплое одеяло. Северус лëг поверх, вероятно надеясь на то, что она скоро заснëт. Так и произошло, нега распространялась по телу, гормоны счастья и приятной усталости плясали танцуя с барабанами. Гермиона повернула лицо в сторону мужчины, желая пропитаться его тëмным манящим взглядом в котором странным образом сочеталось ещё и пряное тепло. Через пару минут она уснула, и Северус наконец смог отправиться в ванную комнату. Изумрудом пылали высокие шапки. Огромная зелёная черепаха спала в окружении скалистых гор. … – Я хочу его убить. Их всех вообще, – неожиданно или, наоборот, ожидаемо произнëс мужчина. Не самая приятная тема для завтрака, но было очевидно, что Северус больше не имел сил откладывать разговор. – Возможно, где-нибудь в другой вселенной я бы осудила твоё желание и корила бы себя за своё точно такое же стремление. Но мы в реальном суровом мире, где либо ты, либо тебя. Я хочу, очень хочу и не считаю свою злость какой-то неправильной и меня недостойной. Как не считаю, что такие люди как Рон когда-нибудь поймут свою ошибку. Но убийства… – Гермиона задумчиво вздëрнула бровь. – Я думаю, такие люди заслуживают жизни, их ещё не раз опустят на дно, в этом есть определëнный кайф. – То есть ты предлагаешь не трогать его сейчас, ради его предположительного хренового будущего? – возмутился мужчина, с силой ставя чашки на стол. – Ага, он ещё точно за всё поплатится. Я имею в виду, что такие как Рон везде будут отхватывать по самое не хочу, – продолжила свою мысль Гермиона, усердно работая вилкой, калории надо было нагонять. Северус что-то промычал в ответ. По его нескромному мнению, человек который мог её убить, должен был поплатиться за всё здесь и сейчас. Его белая распахнутая рубашка так и манила, поэтому Гермиона очень стараясь поесть как следует, то и дело пропускала вилку мимо рта. Северус же в свою очередь изо всех сил старался не замечать её пронизывающего взгляда, они и так вылезли из кровати только под вечер. Завтрак на ужин, самое то. – Надо ещё с палочкой разобраться, – рассеянно заметила девушка, подливая Северусу добавки чая из заварника. – Мда, Гермиона, ещё и это, – он укоризненно посмотрел на неё. – Не ожидал от тебя такого. – Я и сама не ожидала, все эти метаморфозы с палочками меня уже порядком достали, – кусочек омлета отправился в рот, и был яростно пережëван. – А как тебе, Поттер? – ехидно заметил мужчина, вертя вилку в длинных пальцах. – У нас разбор полëтов? – невесело спросила девушка. – Что-то типо того, уроки сегодня я бойкотировал, так что у нас действительно есть время всего мира, – вилка с грохотом приложилась о стол, самоконтроль Северуса сдавал обороты, что с одной стороны было очень лестно, а с другой расстраивало. Не хватало ещё, чтобы он переживал об уже пройденной ситуации, вспоминая и свой случай. Но именно это он, кажется, и делал. – Римус Люпин, – Гермиона не хотела бы поднимать эту тему, но раз Северус настаивал… – Именно. – Он и Гарри в идентичных ситуациях поступили одинаково, – Оба молча стояли в стороне, когда как имели шанс всё остановить, как думаешь почему? – Слабость? – подобные разговоры угнетали, очень сложно изменить сформировавшееся мнение о человеке, даже когда тот этого заслуживает. – Но чего же тогда могут бояться наши бравые парни? Гриффиндорцы! О Как. Гермиона скривилась. Было действительно противно. Само слово "Гриффиндор" больше не внушал такой трепет как раньше, люди говорят, многое познаётся в сравнении, и Гермиона поняла почему именно. На каждом факультете могут учиться как хорошие, так и плохие люди. Нигде нет абсолютной благости, как и то, что нигде нет абсолютного зла. У каждого человека своя правда и своя мораль. Чаще всего серая. Позволяющая смотреть и ничего не делать. Вы чего-то боитесь? Опасаетесь, что пойдя против толпы она отвернëтся и от вас? Чего боялся Римус Люпин, быть отвергнутым своими друзьями? Да разве можно цепляться за таких друзей, которые отвернулись бы от тебя, прояви ты мужество и сострадание? Смешно. Чего боялся Гарри Поттер? Ну явно не неодобрения своих друзей. Те готовы ему в рот смотреть, так подулись бы на чудака Поттера, вмешайся бы он, и забыли бы. Так чего же боялся Гарри Поттер? – Как думаешь, можно ли во время обучения переводиться на другие факультеты? – прервала звенящую тишину Гермиона после продолжительного молчания. – В истории Хогвартса зарегистрировано четыре таких случая, – Северус снова принялся за еду. – Ну а что, Гермиона, Слизерин? – он скептически приподнял бровь. Девушка насупилась. – Было бы весело, слизеринцы конрчили бы пресмешные рожи только завидев меня. – Пуффендуй? – спросил мужчина, и ему самому стало смешно от заданного вопроса. Гермиона укоризненно на него посмотрела. – Ты предвзят. – Но всё-таки? – Нет, не хочу. Думаю, научиться толкать травку за теплицами я смогу и без поступления на Пуффендуй. – И кто ещё говорит, что я предвзят, – картинно удивился мужчина. – Тогда Когтевран? – Не люблю синий. – Следует поменять постельное бельё, – серьёзно заметил мужчина, складывая посуду в раковину и включая воду. Гермиона усмехнулась, на что глаза Северуса озорно блеснули. Разумеется, причины нежелания переходить на другие факультеты состояли вовсе не в сочетании нелюбимых цветов на гербе или статуса крови. Это лишь то, что лежало на поверхности. Но тем не менее, с гриффиндорцами Гермиона больше не хотела иметь ничего общего. И это была не временная прихоть. … Магический мир уже не спасти? Слушайте и читайте Придиру. Титаническими усилиями министру магии Кингсли Брустверу, выигравшему предвыборную гонку у мистера Яксли, удалось очистить административные центры секторов от поступивших туда в начале прошлого сентября новичков. Как оказалось, большая половина из них находилась под действием Империуса, несколько особо важных глав отделов принимали оборотное зелье, в настоящий момент их реальные личности установлены, ведутся поиски жертв, в которых они превращались. Мистер Яксли кричит на всех углах о подтасовке голосов избирателей и массовых подставах. Не нравится жить в собственной шкуре? Друзья, боритесь за правду. Не допустим приход к власти Волан-де-Морта! Статья вышла под редакцией: Ксенофилиуса Лавгуда. Заверил статью: Ксенофилиус Лавгуд. Прим., Великобритания, Лондон, Придира, верхняя полоса газеты, первая статья, двадцать пятое февраля, 1997 года. … – Что ты знаешь о крестражах? – в один из вечеров спросил мужчина. Гермиона уже закончила с подготовкой к урокам, хотя она и не ходила на занятия, заниматься индивидуально ей никто запретить не мог. – Знаю, о чём? – переспросила она, разливая по бокалам белое вино. Запечëнная рыба была чудесной, Северус оказывается был ещё и отменным кулинаром. – Приятно знать, что ты чего-то не знаешь, – по-доброму усмехнулся мужчина, благодарно принимая бокал и усаживаясь поудобнее. – В самом деле приятно, а знаешь, что может быть ещё более приятным, – лукаво подмигнула она ему. У Северуса непроизвольно дëрнулся кадык, и девушка посчитала это хорошим знаком. Мужчина пустился в долгий, слегка нудный рассказ о частичках души и об ужасном превращении того, что осмелиться разорвать её. – Выходит Сириус и Римус всё это время искали именно их, – подвела итог Гермиона, сделав разумный вывод, сложив все выходные данные, которые теперь были у неё на руках. – Я тоже решил так, – кивнув ответили ей. – Дамблдор не говорил тебе наверняка? – изумилась Гермиона. – Старик никогда ничего не говорит раньше времени, – Северус задумался. – А вообще, думаю, он мне полностью не доверял. – Думал, что ты за Волан-де-Морта? – Необязательно. Он мог просто думать, что я не один из стада его послушных баранов, и не пойду на убой по его первой просьбе, – мужчина звучал зло, будто одна единственная мысль об этом уже оскорбляла его. – Ну что же, удачи им, Гермиона отсалютовал в пустое пространство бокал с вином. Мужчина хмыкнул. – В самом деле, удачи. Северус продолжал преподавать, но, кажется, делал это для того, чтобы просто не чокнуться в четырёх стенах. Стратегически было принято решение о том, что Гермионе пока не следует выходить за пределы покоев в принципе. Девушка несильно расстроилась, потому как особо большого желания выходить в реальный мир не ощущала. А что вообще понимается под реальным? Может, тихие спокойные вечера под боком у Северуса? С книгой в руках, под тëплым пледом в синюю полоску. О, Мерлин, и почему здесь было там много синих вещей? Или жаркие ночи, путаница в пододеяльнике. Наконец, сам Северус, обнажëнный и открытый ей одной. Или эксперименты в лаборатории и старый потрëпанный диван, на котором Гермиона сидела пока мужчина заново вспоминал как варить что-нибудь по-настоящему стоящее. Или винтажная ванна полная серебристой пены, запотевшее стекло зеркала и отпечатки их голых ступней на тёмном кафеле. Или редкие совместные походы на Южную башню по ночам. Северус откуда-то притащил карту Мародëров, по-хорошему её следовало вернуть хозяину, тяжëлые времена наступали всё быстрее. Но обоим было абсолютно на это плевать. Профукал, пожинай плоды. Да, всё что угодно, но только рядом с ним. Нет, это не помутнение рассудка и не громкие слова, бросаемые на ветер. Она так чувствовала. А истинные чувства никогда не врут. Также Гермиона окончательно осознала, что является самым что ни на есть интровертом, которому для насыщенной красками жизни хватит тепла одного человека. Счастьем было то, что Северус полностью разделял её желания и взгляды. Но обоим казалось, что это было совершенно закономерно. … Недолго вам осталось пировать, Пожиратели! Вчера днём было совершено нападение на пристанище рода Уизли, а именно дом недалеко от деревушки Оттери-Сент-Кэчпоул. А вечером ещё одно нападение произошло на дом одного из самых страстных борцов с Волан-де-Мортом Сириуса Блэка. О пострадавших не поясняется, но по предварительным данным никто не получил серьёзных травм. Время сплотиться, друзья! В воздухе витает аромат сражения. Не позволим, убийцам ходить вместе с нами по одной земле! Слушайте и читайте Придиру. Статья вышла под редакцией: Ксенофилиуса Лавгуда. Заверил статью: Ксенофилиус Лавгуд. Прим., Великобритания, Лондон, Придира, верхняя полоса газеты, первая статья, первое марта, 1997 года. – Ксенофилиус перечитал военных хроник, – заметила Гермиона, бросая газету в камин. – Верно. Все эти призывы звучат ужасно, но ему всё равно верят больше, чем Пророку, так что… – Ты прав, простим ему странное рыцарство. Северус откинулся в рабочем кресле, потянувшись. Уже примерно две недели он вёл с кем-то активную переписку. Сначала Гермионе казалось, что по ту сторону ему отвечают Лестрейнджи, но потом она отмела этот вариант, когда голова Рабастана в какой-то из дней появилась в камине. – Скажи, это ведь ты навёл их на дома, – Гермиона выжидательно смотрела на мужчину, замершего в секундном раздумье. – Да, – лаконично и просто, как умел только он. Несмотря на это, это его "да" играло сотнями полутонов. – Хорошо, – так же просто. Сегодня Гермиона была немногословна. … Изумрудном пылали высокие шапки. Огромная зелёная черепаха спала в окружении скалистых гор. – Хорошо, твоё воспоминание сна очень помогло, – сосредоточенно заметил Рабастан. – Если честно, я и не знала, что сны тоже можно передавать, – Гермиона на секунду задумалась. – Хотя и то, и другое, по сути, являются воспоминаниями. – В широком смысле, ты права. Сны передают в разы реже, по большей части, из-за того, что, по итогу, они получаются очень расплывчатыми. – Твой, кстати, не такой, вероятно это из-за того, что ты видела его много раз, – добавил Родольфус. – Странная птица, – Беллатрикс влезла в размеренный ход беседы. – Из каких она краëв? – Голубоглазый орлан, – откликнулся Северус, стоя у окна и сканируя через него уличное пространство. Сегодня океан не был тих. Волны с силой находили на песок, оставляя за собой длинную полосу пены. Ветер свистел вне дома, а тучи на небе заслонили собой извечное сияние звёзд. – Ой, – Беллатрикс резко отдëрнула руку, спасая себя от хлëсткого полуукуса. – Белла, – предупреждающе заметил Родольфус, производя последние замеры. Новая и ничем не отличающаяся от старой банка от фасоли гордо стояла на письменном столике в гостиной. – Он бы не укусил, – Гермиона неспешно оторвала взгляд от созерцания мужчины, стоящего у окна. – Он так играет, малыш совсем. – И какой-то же размах крыльев у твоего малыша? – в свою очередь, Рабастан не мог оторвать глаз от переливающейся белым золотом оперения птицы. Орлан благодарно заворковал, радушно оценив внимание к своей нескромной персоне. – Тебе лучше не знать, – усмехнулась Гермиона. И в самом деле, за последние три недели птица очень сильно прибавила в размере. Также, Северус с Гермионой были уверены, колоссально возрос и его уровень интеллекта. Им казалось, что орлан полностью понимает их речь, а также может спокойно говорить с другими животными с помощью звуков. Они стали свидетелем любопытного разговора их друга и хорька-переростка Джарви, который, как обычно, бывало у его подвида, нелестно отозвался о людях, и о них в частности. Орлан что-то ответил ему, свистящим и мягким говором, на что Джарви, в лексиконе которого были только матерные человеческие слова, спешно удалился, бросив слова прощения напоследок. Гермиона и Северус ещё долго вспоминали тот забавный случай. – Ты готова? – мягко спросил мужчина, подходя ближе. Лестрейнджи оставили их, решив ретироваться на второй этаж. Орлан перелетел на плечо Северуса, аккуратно приземляясь. – А вдруг снова не получится? – Гермиона зябко поëжилась под порывами ветра, исходящими из распахнутого окна. – Знаешь, что отличает людей друг от друга? – спросил мужчина. – Ммм? – Частота попыток, – Северус звучал вполне серьёзно, когда как его мысль, на первый взгляд, звучала очень странно. – Частота попыток как определитель успеха? – догадалась Гермиона. – Именно, – он улыбнулся ей. – Так что, если не получится сегодня, попробуем завтра. Что скажешь? – Я согласна, – Гермиона улыбнулась чистой улыбкой ему в ответ. Как этому мужчине удавалось все минусы переворачивать в плюсы?