***
Казалось, стало даже тяжелее, чем в те времена, когда она была трейни, изнуряя себя диетами и тренировками, лишь бы стать частью группы и дебютировать. Диеты и тренировки, конечно, были и сейчас, но всё своё немногочисленное свободное время в перерывах между репетициями, съёмками и выступлениями Джиу посвящала вокалу и танцам, а количество дополнительных занятий по пению увеличила до четырёх раз в неделю, практически лишив себя какого-либо отдыха. Менеджер никак не мог понять произошедшую в ней перемену, а девочки лишь удивлённо и устало хлопали глазами, когда после изнурительной тренировки девушка в очередной раз уходила не в общежитие, а в студию или зал. Юн Джиу всегда была старательной и трудолюбивой, но пение и танцы до трясущихся ног никогда не были для неё бременем — скорее самой приятной составляющей её профессии. Теперь же она буквально таяла на глазах, а привычные искорки во взгляде стали потухать. — У тебя точно всё хорошо? — взгляд Ан Хэри внимательный, а маленькие ладошки, стискивающие руки самой Джиу, не уступают в крепкой хватке даже парню. Старшая волнуется, и девушка прекрасно это понимает, но дело лишь в том, что поводов для волнения действительно нет. — Не волнуйся, онни, всё отлично, — слегка улыбается Джиу, с лёгким поклоном выдёргивая ладони из рук старшей. Ан Хэри ей не верит, это по взгляду понятно, но девушке действительно нечего больше сказать. Потому что Ким Сынмин поселился в мыслях слишком уж основательно и чересчур настойчиво не хотел их покидать. Как бы Джиу не противилась и не сопротивлялась, хотя бы самой себе было необходимо признаться в одном — по их грубоватым поддразниваниям и шуточным перепалкам она действительно скучала. И от одного этого слова, пусть даже мимолётно проскакивавшего в мыслях, почему-то бросало в дрожь. Это ощущалось неправильно. Ведь не для того они столько лет кидали в сторону друг друга снисходительные взгляды и обменивались ядовитыми улыбками, чтобы сейчас она тосковала по взаимодействию с ним и без его идиотских шуток. И, как бы странно это не прозвучало, только изматывающие занятия позволяли забыться хотя бы на короткое время. Выбивая из себя воздух и последние силы, так, что иногда приходилось приваливаться к стене лифта, чтобы устоять на ногах во время спуска на первый этаж здания компании, Джиу выбивала из головы и мысли. Вот только в последние несколько дней это удавалось всё труднее, потому что недавняя встреча с Сынмином (хотя это и встречей толком не назовёшь, так, мимолётное пересечение взглядов) никак из головы не уходило. Ни тренировками, ни диетой, ни даже пением. Перекручивая в пальцах фантик от очередной любезно оставленной кем-то её любимой конфеты, Юн Джиу снова и снова упорно прокручивала в голове этот момент. А что бы произошло, продержи Сынмин зрительный контакт немного дольше? Что бы вышло, окликни она его? От чего-то девушке казалось, что, заговори она с оппой первая, непременно вышел бы диалог на подобии: — Видела вашу новую практику. Двигаешься уже не так ужасно, как раньше, молодец. — Спасибо. Тебе до такого уровня придётся надрываться в тренировочном зале месяца три, я прав? — Только после того, как ты проведёшь там пять. И береги связки, а то и в пении халтурить начнёшь. — Обязательно. Доброй ночи, сладкая. И растворился бы в ночной темноте, кутаясь в свою толстовку, а Джиу непременно злилась бы и краснела от этого обращения, но оно всё равно ощущалось бы правильно. Ким Сынмин за все эти годы слишком уж хорошо запомнил, на какие точки давить и какие слова использовать, чтобы вывести девушку из себя в считанные мгновения. Юн, в прочем, даже тут ему не уступала. В ночной час коридоры компании были практически пусты, хотя и тут, и там всё равно попадались айдолы и трейни, точно так же, как и сама Джиу, нагружающие себя тренировками. На самом деле, девушке это было даже в радость. Ей действительно нравилась слегка тянущая боль в теле, и ещё больше нравился результат, которого она этими постоянными тренировками добивалась. Единственным минусом, избавиться от которого оказалось невозможно, стали постоянные обмороки. Это случалось всего несколько раз и всегда в присутствии менеджера, хотя всё равно не на шутку пугало. Но именно этого Джиу почему-то не учла, когда под пристальным взглядом Ан Хэри после очередной изматывающей тренировка отправилась в комнату для вокальной практики. Она не собиралась засиживаться там до самого утра, — в план входило позаниматься совсем немного, а потом вернуться в общежитие, чтобы девочки не волновались. Джиу и без того знала, что её вокал хорош, но, оглядываясь на Сынмина, ей отчаянно хотелось становиться… лучше. И именно в эти мысли девушка была погружена, выходя из лифта на нужном этаже и направляясь к заветной двери, пока стены вдруг снова не закружились, а ноги не подкосились. Это случилось настолько резко и неожиданно, что Джиу даже не сразу смогла понять, что же именно произошло, лишь почувствовала, как начинает оседать на пол. Она не знает, сколько времени прошло, прежде чем она пришла в себя, но головная боль разрывала черепную коробку, а пронзительный взгляд карих глаз напротив она, кажется, не забудет никогда. Ким Сынмин сидит возле неё на корточках, следя за каждым движением, и слегка нервно покусывает губы. Заметив на себе взгляд Джиу, парень только зачёсывает чёлку резким, слегка небрежным движением, как часто делает это на сцене, но менее серьёзным не становится. — Лежи. Твой менеджер скоро будет. В этот момент он выглядит непреклонно и довольно сурово — самый настоящий старший, пусть Джиу младше его всего на каких-то полтора месяца. Вдруг она понимает, что так и не смогла позаниматься, и из груди вырывается тихий разочарованный вздох. На мгновение девушке кажется, что земля снова уходит из-под ног. Это занятие было ей просто необходимо. — Мне нужно заниматься, — она старается приподняться на локтях, но коридор снова начинает ползти у неё перед глазами, и Юн даже не замечает, настолько потеряно цепляется за ладонь Сынмина, когда тот осторожно касается её руки, придерживая. Она уверена, что он не станет её осуждать. Как минимум потому, что сам оказался здесь в ночной час. — А вот и нет, тебе нужно отдохнуть. Как я смогу тебя уделать, если с тобой что-нибудь случится, дурочка? Он фыркает, а в глазах всего на несколько секунд загораются привычные огоньки. Джиу концентрируется на них, сама не замечая, как стены постепенно прекращают крутиться. Сынмин её взгляд выдерживает, в этот раз не отворачиваясь, и до сих пор не одёргивает руки, позволяя Джиу держаться за его ладонь. На задворках сознания Юн Джиу мелькнула ужасная мысль: она готова смотреть в его глаза вечность. А ещё, рядом с Сынмином она определённо чувствует себя значительно лучше. — Пошли, — неожиданно парень смотрит куда-то ей за спину, после чего осторожно подхватывает под руку, помогая подняться. Пришёл менеджер, заторможено понимает она. Голос Сынмина звучит едва ли громче шепота, но Джиу отчётливо его слышит, словно теперь во всем мире больше не существует никого. Девушка покорно идёт к машине, опираясь на менеджера, но всё ещё чувствует прожигающий взгляд парня на своей спине: Ким Сынмин бесшумной тенью следует за ними, держась на расстоянии пары шагов. Интересно с чего это вдруг? То он постоянно отворачивается, в упор её не замечает, а теперь не просто звонит менеджеру — ещё и до машины с ней доходит, чтобы удостовериться, что с ней всё в порядке. Что творится в твоей голове, Ким Сынмин? И куда неожиданно пропала привычная спесь? Тем не менее, на этом его неожиданный приступ сострадания заканчивается. Парень в последний раз заглядывает ей в глаза, когда Джиу уже сидит на заднем сидении машины, после чего, замешкавшись на секунду, осторожно убирает волосы с её лица, заправляя их за уши. Взгляд при этом остаётся привычным серьёзно-внимательным, но в это короткое мгновение девушка замечает в нём ещё что-то, от чего почему-то перехватывает дыхание. Но уцепиться за это чувство не выходит, потому что Сынмин тут же одёргивает руку, отходя от машины на несколько маленьких шагов. Хлопок двери практически оглушает, но Джиу тут же прижимается больной головой к стеклу, позволяя себе слегка прикрыть глаза. Нельзя снова терять сознание — мысленно повторяет она себе, пока машина медленно трогается с места. Фигура парня продолжает стоять на месте, даже когда машина отъезжает достаточно далеко, Джиу это видит, и позволяет себе слегка улыбнуться. Эта улыбка ощущается непривычно, не как те улыбки, которые обычно расцветают на её губах в присутствии Сынмина. Эта улыбка мягче, теплее. Эта улыбка кажется настоящей.***
На следующее утро всё произошедшее ощущается просто странным сном. У девушки для этого другого объяснения и не было — не мог же Сынмин действительно так возиться с ней вчера ночью? Ан Хэри, взволнованная произошедшим, всё ещё смотрела на младшую с тревогой, готовая в любой момент подхватить и отправить с тренировки в общежитие. Но Юн Джиу не была бы собой, если бы снова не приступила к практикам с удвоенной силой. Во время обеда столовая компании стала самым настоящим благословением. Джиу сама не могла объяснить себе, почему, но сегодня она решила устроиться в укромном уголочке столовой. Сама по себе, наедине со своими мыслями, с которыми непременно нужно было разобраться. Произошедшее вчера продолжало крутиться в голове заевшей пластинкой, и переключить мысли на что-то ещё никак не получалось. Из-за этого концентрация терялась, движения в танце, который они сегодня репетировали, становились менее чёткими, от чего девушка только больше злилась. На себя, свой обморок, на Сынмина, который своим внезапным появлением и неожиданной помощью снова спутал все её мысли. Словно нашёл ещё один изощрённый способ отвлечь Джиу от тренировок. — Нуна! — Девушка невольно дёргается от громкого звука, переводя слегка потерянный взгляд со своей тарелки на внезапного гостя. Ян Чонин очаровательно улыбается, присаживаясь за её стол, — можно? Она улыбается ему в ответ, давая понять, что совершенно не против. Пусть они были знакомы не так уж и тесно, Джиу всё равно показалось, что компания парня в этот момент поможет ей отвлечься от навязчивых мыслей. Чонин был общительным и забавным, рядом с ним девушка не чувствовала дискомфорта. — Бин-хён обмолвился, что у вас скоро камбэк, — Джиу кивает, подтверждая его слова, парень же цепляет палочками свой рис, начиная есть, а Джиу не встревает, прекрасно зная — у Стрей Кидс принято именно так, — Вы молодцы. — Спасибо, — осторожно благодарит она, — задумчиво размазывая еду по тарелке. В молчании они проводят ещё какое-то время, каждый, кажется, погружаясь в собственные мысли. Джиу снова невольно вспоминает взгляд, которым Сынмин смотрел на неё вчера, и чувствует, как по телу табуном пробегают мурашки. Она прекрасно понимает, что он всего лишь помог, любой нормальный человек не прошёл бы мимо, вот только теперь девушка только больше запуталась. Все эти годы она была уверена, что Ким Сынмин её, как минимум, недолюбливает. Ведь, разве для всех их перепалок было другое логичное объяснение? Ким Сынмин был хорош в своём деле — Юн Джиу была достаточно сильным соперником. Вот только… Разве можно с такой заботой и искренней тревогой смотреть на человека, которого ты на дух не переносишь? Это противоречие никак не хотело укладываться в голове. — Нуна, тебе же нравится хён, я прав? — неожиданно Чонин наклоняет голову вбок и щурится, расплываясь в хитрой улыбке. Во взгляде ни капли раскаяния или сожаления за свою болтливость и провокационный вопрос. Девушка чувствует, как на мгновение у неё перехватывает дыхание, и мысленно радуется, что не успела сделать глоток из своего стакана. Парень всё ещё внимательно смотрит на неё, ожидая ответа, а Джиу абсолютно теряется, не зная, куда себя деть. В одно мгновение сердце разгоняется настолько, что начинает стучать где-то в горле, а ладони потеют так, что приходится отложить палочки и нервно зацепиться за салфетку. И почему вдруг этот вопрос поставил в тупик? Чонин же, словно и не заметив её резкого напряжения, наклоняется немного ближе: — Прости, если лезу не в своё дело, нуна, — он снова улыбается, показывая очаровательные ямочки, словно пытается извиниться за неудобный вопрос. Вот только Джиу по глазам видит, что младший неспроста начал это разговор. Да даже сел он к ней не просто так, хотя думать об этом уже поздно, — Просто… ты задумалась и несколько раз пробормотала его имя, вот я и решил уточнить… Девушка чувствует, что её уши не просто краснеют — они становятся ярко-алыми, начиная пылать пожаром. Как она умудрилась это допустить? Практически вслух размышлять о Ким Сынмине прямо перед его макнэ! Какой кошмар… — Прости, мне не стоило. Забудем об этом разговоре, да? — Чонин слегка поджимает губы, подхватывая свой уже опустевший поднос и поднимаясь из-за стола. Джиу хочется провалиться сквозь землю, — но, по крайней мере, ты ему точно нравишься, этого только слепой не заметит. До встречи, нуна. И как можно быстрее ретируется, растворяясь в толпе, оставляя ошарашенную Джиу наедине со своими мыслями и всё ещё нетронутым обедом. Ей ведь сейчас не показалось? Чонин действительно сказал, что она Ким Сынмину… нравится...? Эта мысль заполняет голову в несколько секунд, вытесняя всё остальное. Не мог же он в этом ошибиться — кажется, они с Сынмином достаточно близки. Или сказал это специально, чтобы лишний раз поддразнить невнимательную, полностью расклеившуюся девушку? От безысходности в сложившейся ситуации хотелось взвыть. А ещё лучше: уехать в общежитие и, завернувшись с головой в одеяло, никогда из комнаты не выходить и никому больше на глаза никогда не показываться. Ну почему, почему это происходит именно с ней? И почему всегда связан с этим именно Ким Сынмин?***
После разговора с Ян Чонином Джиу всё-таки вернулась к тренировке, а вот на следующий день предпочла всё же завернуться в одеяло. Ан Хэри, абсолютно не понимающая, что происходит и безрезультатно пытавшаяся поговорить с младшей уже несколько раз, теперь лишь проводила её грустным взглядом, выходя из общежития. В тот момент девушке показалось, что компания Чонина поможет, если не разобраться во всём, то хотя бы немного расслабиться, теперь же… стало только хуже. Юн Джиу не просто запуталась в их взаимоотношениях с Сынмином — она запуталась в своих собственных чувствах. Они правда всегда друг друга недолюбливали или дело было лишь в том, что это оказалась единственная для обоих возможность выражать свои чувства? Возможно, всё это время она действительно пыталась не утереть ему нос, а доказать, что достойна считаться ему равной, чтобы… быть ближе? От всех этих мыслей голова раскалывалась сильнее, чем от подготовки к камбэку. Джиу было просто необходимо поспать, чтобы хотя бы немного разгрузить голову, поэтому она, укутавшись в одеяло сильнее, свернулась калачиком на своей кровати, стараясь как можно скорее провалиться в сон. Девушка не знает, сколько в итоге времени прошло, но сон был хрупким, заставив Джиу проснуться от первого же пришедшего сообщения. Юн устало потёрла глаза, включая телефон — в конце концов, она обещала Хэри быть на связи, а старшая очень не любила, когда её игнорировали. Но сообщение было не от Хэри, и Джиу даже показалось, что она до сих пор спит. «Я у твоего общежития. Выходи, и я скажу всё, что о тебе думаю, раз уж ты так хочешь это узнать». Полученное сообщение нервировало не на шутку, как и сам Ким Сынмин и вся между ними неопределённость. Раз уж парень решил наконец-то сам всё прояснить, упускать такую возможность было просто-напросто глупо, поэтому Джиу пригладила растрепавшиеся волосы, натянула лёгкую куртку и выскочила из общежития. Кажется, она проспала весь день — на город давно опустились вечерние сумерки. Девушка бегло огляделась по сторонам, прежде чем распахнуть застеклённую дверь, но увидела лишь одну из тонированных машин агентства неподалёку у входа. Сынмин что, внутри? Впрочем, размышлять над этим у неё не было времени. Да, и времени как такового в принципе было не так много, потому что девочки должны были вернуться из компании, а Джиу не очень хотелось, чтобы её застали в компании Ким Сынмина. Вечерний воздух освежал и снова пах дождём, а вокруг царила невероятная, непривычная тишина, и — ни одного знака из машины. Словно она пуста. Застывшая в дверях Джиу даже не успевает понять, сбита она с толку или разочарована, как чувствует мягкое прикосновение на своём локте. Сынмин неожиданно появляется сбоку, словно всё это время стоял за дверью, и разворачивает девушку к себе, оказываясь настолько близко, что Джиу смогла почувствовать его горько-пряный запах, и замирает. Смотрит на девушку всего секунду, словно на что-то решается, а потом… целует. Она не успевает понять, какое именно чувство вспыхивает в её груди, вот только неосознанно цепляется за его толстовку, притягивая парня ближе, и, кажется, мысленно надеется, что этот момент никогда не закончится. Лишь позднее в голове запоздалой вспышкой мелькает мысль о том, что их могут увидеть, но сейчас это не имеет абсолютно никакого значения. Потому что Сынмин целует напористо, но осторожно, слегка прикусив её нижнюю губу прежде чем отстраниться, а у девушки снова перехватывает дыхание, стоит только заглянуть ему в глаза. То, что между ними сейчас произошло правда не сон? Сынмин её действительно поцеловал? Джиу, кажется лишь несколько долгих секунд спустя вспомнив, как всё-таки нужно дышать, смотрит на парня, не в силах сказать и слова, а тот лишь слегка стыдливо улыбается, но глаза, прикрытые чёлкой, по-прежнему хитро блестят. Господи, ей действительно не показалось… Ким Сынмин смущается в её присутствии. После того, что сейчас было. Юн наконец выпускает его толстовку, всё ещё в неверии мазнув подушечками пальцев по опухшим губам, а потом, загипнотизированная чужим взглядом, практически заставляет себе пропищать такое жалобное: — Почему ты…? А Сынмин лишь отводит взгляд и усмехается, прикусив губу, и Джиу чувствует, как сердце всё-таки проваливается, делая кульбит. Кажется, какие бы игры не были у неё с собственными разумом и чувствами, она только что проиграла. — Ну, вообще-то я влюблён в тебя. Или что-то типа того, — Ким решается поднять на неё взгляд, улыбаясь своей полу-ехидной, обворожительной улыбкой. Той самой, которая так хорошо знакома Джиу, — Решил, что ты должна об этом знать, чтобы мучился не я один. А теперь, доброй ночи. Девушка не успевает сказать и слова, как Сынмин вкладывает что-то ей в ладонь, а потом разворачивается, спускаясь со ступенек и направляясь к машине. Абсолютно растерянная Джиу переводит взгляд на свою руку и видит в ней одну из своих любимых конфет. Точь-в-точь как те, что всё это время таинственным образом появлялись в её вещах. Значит, они были от Сынмина...? Джиу чувствует, как с каждым чужим шагом сердце начинает сильнее стучать не только в груди — оно грохочет в ушах, практически оглушая. Теперь счёт идёт даже не на секунды, на мгновения, и Юн понимает, что если сейчас не предпримет хоть что-то, то очень, очень об этом пожалеет. Времени на раздумья больше не было. Сейчас или никогда. — Эй, Ким Сынмин! — Джиу кричит ему вслед, даже не задумываясь о том, что кто-то может их услышать. Даже не допуская мысли, по какому на самом деле невероятно тонкому льду они оба сейчас ходят. Парень оборачивается в мгновение ока. Девушке даже с такого расстояния видно, как напряглось его тело, — Ты мне нравишься. Так что, придётся тебе меня терпеть. Она улыбается, видя как парень замирает на секунду, словно не верит тому, что только что услышал, а потом расплывается в довольной, какой-то по-детски счастливой улыбке. Настоящей и такой красивой улыбке, что коленки слегка подкашиваются. — Я тебя понял, — смеётся он, направляясь к машине спиной, не разрывая зрительного контакта. А Джиу чувствует, как от одного только взгляда на него в душе снова разгорается невероятной силы пожар, вот только теперь он не обжигает, а греет. Кажется, внимательный и смышлёный Ян Чонин оказался прав. И оба были ему за это невероятно благодарны.