Камуфляж

На следующий день после того, как студенты вернулись в свои семьи, Минерва резко постучала в дверь этого ненавистного дома, чтобы проверить Гарри и убедиться, что Дурсли не… вели себя плохо . Она не верила, что эти мерзкие люди смогут это сделать после наложенных ею заклинаний. Магия заморозит их движения, если они попытаются каким-либо образом навредить Гарри, и их языки свяжутся, если они попытаются произнести хоть одно обидное слово. Это было далеко не идеальное решение, но, если он должен был быть в этом доме, самое меньшее, что они могли сделать, это обеспечить физическую безопасность Гарри. Все это было совершенно незаконно, но Северус, будучи опытным практиком искусств разума, был достаточно искусен в заклинаниях, управляющих разумом, и… убедил Дурслей не связываться с любыми волшебниками, которые могли привлечь внимание к более незаконным действиям Минервы и Северуса. Минерва не мечтала о заключении в Азкабане, каким бы коротким оно ни было. Поэтому, когда Петуния Дурсль неохотно впустила ее и сказала, что Гарри никогда не появлялся на Кингс-Кросс после того, как Минерва спросила о его местонахождении, она была справедливо обеспокоена. Похищение было первой мыслью, пришедшей ей в голову, от которой у нее перехватило дыхание. — И как долго вы его ждали? — резко спросила она у Петунии, которая нахмурилась. « Часы. Я потратил часы , ожидая появления этого мальчика, а он так и не появился!» Отсутствие заботы о безопасности собственного племянника заставило кровь Минервы закипеть. "Я понимаю. Тогда до свидания, — рявкнула Минерва, развернулась и аппарировала прочь с преднамеренно громким треском . Ее первой остановкой было чуть ли не предупреждение Дамблдора, но, передумав, Минерва направилась к дому Северуса. Если они его не найдут, она свяжется с аврорами. Поиски Гарри должны были стать приоритетом, к черту последствия; мальчик может быть с кем угодно . Ее второй остановкой была квартира Сириуса Блэка в Лондоне, недалеко от «Дырявого котла». Довольно много ведьм и волшебников, которые проживали в магловской части Лондона, жили в окрестностях Косого переулка, и Блэк выбрал одно из многих зданий по всему городу, которыми управляют волшебники. Дверь была неожиданно открыта — или нет, если подумать — Ремусом Люпином. — Профессор МакГонагалл? — спросил он, глаза расширились от ее внезапного присутствия. — Доброе утро, мистер Люпин, — сердечно приветствовала она его. — Мистер Блэк дома? "Сириус? Да, да. Пожалуйста, входите, — сказал он, отступая в сторону, чтобы позволить ей пройти. — Что-то случилось? — Да, по поводу Гарри. Я пришла сюда, чтобы узнать, знает ли что-нибудь об этом мистер Блэк, — она посмотрела на него, раздумывая. — Или вы, мистер Люпин, если вы живете здесь с ним. "Гарри?" — обеспокоенно спросил Сириус Блэк, сворачивая за угол в фойе. "Что случилось? Он в порядке? Минерва уныло вздохнула, ненавидя быть вестником плохих новостей. «Вот в чем проблема; мы не знаем. По словам его тети, он никогда не приезжал на Кингс-Кросс. «Значит, он пропал? — в шоке спросил Блэк. — Мы можем что-нибудь сделать? — предложил Люпин, все еще потрясенный, но более спокойный, чем Блэк. Судя по их реакции, она бы не подумала, что Гарри здесь, хотя они могли притворяться. Это было то, чего она могла ожидать от Сириуса Блэка, но Ремус Люпин всегда был самым уравновешенным из их группы. — Что ж, мы подумали, что вы могли его приютить, мистер Блэк. Ты или его друг, Невилл Лонгботтом. Я не думаю, что у Гарри есть какие-либо другие близкие отношения, кроме вас двоих. Глаза Блэка расширились от удивления, и эта реакция казалась достаточно искренней. «Я встречалась с ним только во время Рождества! С тех пор мы обмениваемся письмами, — сказал Блэк и, кажется, что-то понял, потому что продолжал дрожащим голосом, — но он не ответил на мое последнее письмо, а обычно он очень пунктуален. Думаешь, поэтому…?» Минерва мрачно кивнула. «Если бы я мог видеть последние несколько букв? Может быть, есть что-то, что даст нам подсказку. Также существовала вероятность того, что Гарри не похищали, даже если он не был с Блэком или Невиллом, хотя Минерва не хотела рассматривать такую ​​возможность. Он всегда казался очень зрелым и заслуживающим доверия мальчиком. Или, подумала она, так он поступает со мной. Северус постоянно говорил о том, что Гарри нельзя доверять и что он что-то скрывает, хотя этот человек мог быть предвзятым. Но Гарри всегда крадется по Запретному лесу, делая Мерлин знает что. Подружиться с кентаврами? Это звучало смешно, если выразить словами. Хагрид был единственным из знакомых Минерве, у кого были более теплые отношения с кентаврами, и он никогда не был в их деревне и не видел кентавра женского пола или жеребенка; только воины, ответственные за патрулирование своей территории. И кентавр позволил Гарри оседлать себя. Как мальчику это удалось, было загадкой, и он не собирался ее раскрывать в ближайшее время. Гарри, в конце концов, был очень зрелым и тихим мальчиком, который держал очень много вещей при себе. А это означало, что он мог вообще не возвращаться к Дурслям. Почти двенадцатилетний мальчик, живущий один, Мерлин знал, что заставило Минерву волноваться почти так же сильно, как если бы его похитили. Если странная болезнь Гарри обострилась, а мальчик ни с кем не связался… Ремус Люпин провел ее в гостиную, просторное помещение ярких цветов с широкими высокими окнами, отличавшимися от тех, что видны снаружи, через которые проникал естественный свет. Минерва села на кушетку, которая почти поглотила ее от своей мягкости. "Чай?" — предложил Люпин. — Спасибо, — согласилась Минерва, пытаясь лучше устроиться на чертовом противозачаточном средстве. Сириус Блэк вернулся со стопкой писем и положил их на кофейный столик перед ней. — Это… ну, первые — самые свежие, — объяснил он, с тревогой заламывая руки, и сел на очень плюшевое — современного маггловского дизайна, как заметила Минерва, — кресло рядом с диваном. Квартира представляла собой смесь волшебства и магглов, что сработало на удивление хорошо, учитывая все обстоятельства. Минерва кивнула ему и взяла самое верхнее письмо. Первое, что она заметила, конечно, было то, что это был не почерк Гарри. Она нахмурила брови, читая содержание письма. Почерк был слишком аккуратным для Гарри и слишком многословным. Каждый год всегда находились студенты, прославившиеся — или печально известные — своими эссе. Мисс Грейнджер за превышение запрошенной длины на несколько дюймов, мистер Смит за то, что он пошел по касательной, не относящейся к обсуждаемой теме, а Гарри за то, что написал так прямо, что в итоге получился слишком коротким. Почерк был знакомым, как всегда был похож почерк богатых чистокровных. Всему учат одни и те же учителя по одним и тем же книгам. Этот, хотя… более округлый, чем стандартный курсив, на который Минерва обратила внимание при первом чтении — Невилла, подумала она. Она быстро пролистала остальные письма, но все они были написаны Невиллом. — Это все? — спросила Минерва просто для уверенности. «Да, это все. Что-то не так? Ты что-то придумал?» — обеспокоенно спросил Блэк. — Ну, — начала Минерва, не совсем зная, как объяснить мужчине, которого у него никогда не было, на самом деле он переписывался со своим крестником, но Люпин вернулся, левитируя чай и поднос с печеньем. Они были поставлены на стол, и Минерва занялась приготовлением чая, пока лучше формулировала свой ответ. — Боюсь, эти письма написал Невилл Лонгботтом, а не Гарри. Блэк ошеломленно уставился на нее, явно не ожидая этого. — Ты имеешь в виду… Гарри никогда мне не писал? Блэк выглядел убитым горем. "Почему?" Волосатые вонючие яйца Мерлина. Минерва не ожидала этого, когда проснулась сегодня. Она сделала глоток чая, жалея, что в нем нет капельки виски. — Насколько я знаю, Гарри не умеет общаться, — медленно сказала она, собираясь с мыслями, — и Невилл очень помогает в этом отношении. Вероятно, они не имели в виду никакого вреда, делая это». Блэк уронил голову на руки и уныло простонал: «Как только я подумал, что приближаюсь к нему…» Люпин сказал, сжимая его плечо: «Я уверен, что мы сможем что-то придумать, Сириус». Он повернулся к ней, беспокойно нахмурив лоб: — Ты скажешь нам, если Гарри не со своим другом? Блэк выпрямился, его глаза полны рвения: «Все, что мы можем сделать, чтобы помочь!» — Конечно, — легко согласилась она, допила остаток чая и встала, чтобы уйти. — Я буду держать тебя в курсе. Допрос Лонгботтома, к неудовольствию Северуса, прошел в том же духе, что и допрос в ноябре прошлого года. Мальчик что-то знал , но отказывался в этом признаваться. Но — каким бы грубым он ни считал этот поступок — легкого толчка Северуса в разум Лонгботтома во время короткого периода зрительного контакта было достаточно, чтобы он проник в разговор между Поттером и Лонгботтомом, в котором они говорили о Поттере, ищущем убежище у кентавров. Конечно, он шумно выдохнул. Поттер разработал свой собственный план, чтобы не возвращаться к этим мерзким магглам, и, конечно же , он заключался в том, чтобы остаться в Запретном лесу со стадом зверей, враждебно настроенных по отношению к людям. — Не смотри директору прямо в глаза, Долгопупс, — предупредил он мальчика перед тем, как покинуть гостиную, — а то он может просто выдернуть эти мысли из твоего разума. Последнее, что он увидел, было быстро побледневшее лицо мальчика. Первая неделя Гарри с кентаврами была одним из лучших периодов в его жизни. Кентавры поселили его в каменном бунгало, в котором он ранее ночевал, в одном из их гостевых домов. Не то чтобы в настоящее время были какие-то другие гости, но Флоренция сказал ему, что кентавры из других стад иногда приходили, чтобы поделиться новостями или торговать, а иногда даже спариться. Снейп и профессор МакГонагалл очень быстро выяснили местонахождение Гарри, но их попытки вернуть его были сорваны решительным отказом Стада от их присутствия на их территории, так что они мало что могли сделать. Судя по тому, что он слышал, профессор МакГонагалл казалась достаточно счастливой, оставив его с кентаврами, пока она была уверена в его благополучии, и нескольких простых писем, отправленных с Хедвиг, было достаточно, чтобы успокоить ее беспокойство. Снейпа, после нескольких столкновений, сначала с Фиренце, который был более дружелюбен к людям, а затем с Бэйном, который был полной противоположностью, было достаточно, чтобы отговорить человека от спасения Гарри. О том , что именно было сказано, Гарри не рассказали, но Снейп, похоже, был достаточно удовлетворён тем, что не вернулся. Теперь, когда акромантулы больше не представляли угрозы безопасности кентавров, жеребятам было разрешено исследовать территорию за пределами их территории, пока они держались подальше от границы Леса с Хогвартсом. Так как летом у Гарри было гораздо больше энергии, он обычно сопровождал их в их экспедициях по лесу за пищей, и, благодаря его сильному обонянию, они всегда возвращались с корзинами, полными грибов, орехов и фруктов, к удовольствию взрослых. . «Твой язык действительно пригодится, Гарри», — сказала ему одна из жеребят, Эвин, жуя орехи. Группа жеребят, с которыми Гарри часто проводил день, Цилиопа и ее друзья, были на центральной поляне, наслаждаясь утренней добычей перед обедом. — Такая потеря, что ты не можешь их есть, — добавила Чилиопа рядом с ним, откусывая странный пушистый ярко-розовый плод с оранжевыми точками, который, как Гарри был уверен, растет только в Запретном лесу. — Но больше для нас, — добавила она, ухмыляясь ему, ее темно-синие глаза сияли озорством. Остальные жеребята захихикали, а несколько взрослых кентавров весело фыркнули. Гарри лишь лениво мычал, лежа на своих катушках. Флоренция прошла мимо и взяла пару фруктов из одной из корзин, погладив Гарри по волосам и подмигнув, когда тот ушел. Кентавры очень ласковы, Гарри убедился, что провел неделю со стадом. Они также были абсолютными сплетниками, но — в основном — не злыми; В конце концов, трудно было уединиться, когда у твоих соседей был исключительный слух. «Ты готов к дальнейшим исследованиям во второй половине дня? Я думал, мы могли бы пойти на восток. На этот раз мимо ручья, — спросила его Эвин, янтарные глаза сияли внутренним огнем. — Ты ведь ходил туда раньше, да? — Конечно, — легко согласился Гарри, к волнению жеребят. Эти части ранее были территорией акромантула. Кто знал, что они там должны были найти? Возможно, Гарри мог бы даже показать им окаменевших акромантулов; нетерпеливые жеребята должны были это оценить. После сытного обеда с кентаврами, во время которого Гарри съел пару грызунов странной окраски — волшебный вид, обитающий в Лесу, — которых он поймал во время исследования с жеребятами, а кентавры съели их овощи, коренья и травы на основе пообедав, они снова пустились в не очень постоянный поход по Лесу. Слишком часто их отвлекал Гарри, нюхающий интересное растение или животное, которое оказывалось чем-то большим, чем казалось на первый взгляд. Гарри обычно мог отличить безобидное от опасного; обычно чрезмерно горькие или сладкие запахи, указывающие на яд, или странно хищные запахи, исходящие от растений. Однако это не помешало более бесстрашным жеребятам тыкать в них палками, чтобы посмотреть, как они отреагируют. Так было потеряно немало палок и камней, а также хвостовых волосков. Но по большей части они знали, что нельзя приближаться к этим растениям и животным и подвергать свою жизнь риску. Гарри надеялся, что, проведя всю свою жизнь в Запретном лесу, эти инстинкты привились бы большинству из них. В противном случае он мог бы просто бессовестно сплетничать с их родителями, которые отругали бы их за вершок своей жизни. Взрослые, как ни странно, доверяли Гарри как голосу разума в их группе. Чем дальше на восток они уходили, тем темнее становился лес, а гигантская паутина помогала густым навесам блокировать большую часть солнечного света. Это было удобно для Гарри, который начал чувствовать себя слишком жарко и головокружительно, но кентавры были весьма напуганы мрачной атмосферой. — Они… они все ушли, верно? — спросил сзади Колан, более тихий кентавр с пятнистой светло-серой шкурой и белыми волосами. Он уже упоминал, что потерял старшую сестру из-за акромантулов, так что Гарри предположил, что он должен быть более беспокойным, чем другие. Цилиопа подбежала к нему и обняла за плечи. "Конечно! Вождь Калания не позволил бы нам исследовать, если бы они не были глупы. Верно, Гарри? Гарри кивнул с того места, где он шел впереди них. «Все оставшиеся окаменели», — добавил он. К этому моменту запах акромантула из их окружения был уже несколько месяцев. Это, казалось, успокоило Колана, и они продолжали возвращаться к тропе, ведущей к поляне Арагога, по которой Гарри раньше шел со старшими кентаврами. Территория акромантулов медленно, но неуклонно восстанавливалась. Гарри мог слышать несколько птиц и чувствовать, как вокруг двигаются более мелкие животные, теперь, когда хищники исчезли. Он услышал крик сзади и повернулся, чтобы увидеть одного из младших жеребят, Кориа, младшую сестру Колана, с хвостом, застрявшим в одной из нижних паутин. Остальные кентавры и Гарри собрались вокруг, чтобы помочь, но Цилиопа не смогла разрубить паутину своими стрелами. Паутина была слишком устойчива к лезвиям. — Эти штуки, — фыркнула она. — Я бы предпочел не резать Кори хвост. Гарри вынул палочку из переднего кармана туники и направил ее на паутину, стараясь не целиться в волосы, и осторожно произнес заклинание. «Разделение». Была небольшая слеза. Гарри попытался еще раз, сильнее: «Диффиндо». Паутина наконец разошлась, и, хотя несколько прядей все еще были прикреплены к хвосту Кории, маленький жеребенок, казалось, не обращал на них внимания, быстро повернувшись и обхватив руками живот Гарри, прижавшись лицом к его груди, горячо благодарив его. . Гарри неестественно похлопал ее по спине, а другие жеребята в восторге наблюдали. А в случае с Цилиопой и Эвин слишком забавлялись им. Гарри посмотрел на них в ответ. — Магия палочки, безусловно, полезна, — с немалой долей тоски заметила Цилиопа после того, как маленькая Кориа, наконец, отпустила его и подошла к брату. Гарри посмотрел на нее, а затем на палочку в своей руке. В одной из многих книг, прочитанных Гарри за год, упоминалось, что только людям позволено владеть палочками и, следовательно, практиковать любую магию, которая в этом нуждается. Что, в конце концов, и было большей частью. "Хочу попробовать?" — предложил он, протягивая свою палочку концом вперед Цилиопе. Она уставилась на него широко открытыми глазами и с восторженной улыбкой посмотрела на него, принимая палочку и выпуская яркие чирикающие искры. «Как мне его использовать?» — спросила она, взмахивая хвостом взад-вперед, а другие кентавры собрались вокруг с интересом. Гарри чувствовал их рвение в воздухе; их стремление. Он встал рядом с ней, поправляя ее хватку на палочке. «Самое простое заклинание, которое я нашел, это Люмос . Он создает луч света, — объяснил он, имитируя необходимое резкое движение. — Люмос, — тихо повторила Цилиопа и кивнула сама себе. Она глубоко вздохнула и резким движением, как у Гарри, твердо произнесла: «Люмос!» Ее первая попытка произвела слабую полосу света, которая вскоре рассеялась. Это не переубедило Цилиопу, и с четвертой попытки она смогла создать более сильный луч, который мерцал неравномерно, но был достаточно удобен. — Я сделал, Гарри! — воскликнула она, направляя свет вокруг них и освещая их мрачное окружение. Она повернулась к нему, и ее темные глаза засияли от восторга: — Какие еще заклинания ты знаешь? Остаток пути они прошли в гораздо более медленном темпе, пока Гарри обучал Цилиопу и других жеребят более простым заклинаниям, хотя лишь немногие могли работать с палочкой Гарри. «Разным людям нужны разные палочки», — объяснил он, когда Артиан, яркоглазый жеребенок с густым хвостом, только заставил палочку испустить красный дым. Похоже, это его не обескуражило, так как сам дым казался ему очень возбуждающим. — Хотел бы я иметь собственную палочку, — надулась рядом с ним Эвин. Им удалось идеально изменить цвет, и теперь у них был ярко-голубой хвост с оранжевыми полосами. «Магия палочки — это так весело ». Слова Эвин заставили Гарри задуматься. Окаменевшие акромантулы, как и предсказывал Гарри, взволновали жеребят. Они стали мишенью для всех, у кого был лук, а остальные вволю исследовали поляну Арагога. Некоторые, особенно младшие, неоднократно застревали в паутине вокруг поляны и внутри логова, и обязанностью Гарри стало их распутывать. Хотя большинство жеребят, к его недоумению, сочли перепонки довольно «лихими». Гарри не думал, что когда-нибудь поймет детей-кентавров. На обратном пути в деревню Гарри остановился, когда почувствовал нетипичный запах. Он был кожистым и похожим на рептилию, но все же удивительно напоминал млекопитающего, наряду с кровью и костями. Это был тот же запах существ, которые тянули кареты; те, которые мог видеть только Гарри. — Что случилось, Гарри? Маленькая Кориа, которая с удовольствием болтала с ним обо всех заклинаниях, которые хотела выучить, спросила Гарри, заставив старших жеребят остановиться и с беспокойством посмотреть на него. — Что-то рядом, — объяснил он, сосредоточившись на вибрациях, исходящих от земли. С таким количеством тяжелых жеребят, гуляющих вокруг него, он не мог чувствовать ничего кроме них, но теперь, когда большинство из них было неподвижно, он мог сосредоточиться на поиске источника вибраций. — Туда, — он указал направо от них. «Большая невидимая лошадь с крыльями», — добавил он, не зная, узнают ли о них кентавры. Невилл не верил и не был до конца уверен, стоит ли верить в их существование, но поверил Гарри на слово. — Ты имеешь в виду фестралов? — тихо спросил Колан среди возбужденной болтовни других жеребят. — Ты их видишь? Гарри кивнул в ответ, и Колан посмотрел на него с сочувствием? Щелкнув языком, Гарри почувствовал, как запах Колана внезапно превратился в старое горе. «Видеть фестралов могут только те, кто видел смерть и понимал ее», — откуда-то процитировала Цилиопа. — Я их не вижу, но Колан… — она остановилась, поджала губы и извиняющимся взглядом посмотрела на Колана. — Все в порядке, — заверил ее Колан, прежде чем повернуться к Гарри, тихо объяснив, — я… я был там, когда умерла моя сестра, и с тех пор я способен видеть фестралов. Он с любопытством посмотрел на Гарри, как и другие кентавры, но не стал настаивать. Несмотря ни на что, Гарри не возражал сказать им. «Я спас единорога от волшебника, — объяснил Гарри, — и когда он попытался убить меня, единорог убил его ». Они смотрели на него широко открытыми глазами, пока Эвин не выпалила: «Он получил то, что заслужил. Кто вообще стал бы убивать единорога? Это просто неправильно ». — Эвин, — нерешительно упрекнула их Цилиопа, пока остальные жеребята фыркали и хихикали. — Но ты в порядке? — спросила Кориа, обеспокоенно глядя на него. Гарри попытался успокаивающе улыбнуться ей и погладил ее по седым волосам, как это делали старшие кентавры с детьми. «Единорог исцелил меня», — сказал он ей. Кориа ухмыльнулась и радостно сжала его в ответ. — Цили, Цили, мы можем пойти посмотреть на фестралов, пожалуйста ? — спросил Артиан с надутыми губами и круглыми, широко раскрытыми карими глазами. Цилиопа фыркнула на него и кивнула. «Столько, сколько вы действительно увидите их», — предупредила она его. Этого было недостаточно, чтобы отговорить ни его, ни других жеребят, которые были в восторге от этой идеи. — Тогда пошли, — она побежала вперед с Коланом, а за ней последовала веселая стайка жеребят. Гарри пошел в более спокойном темпе с Кориа, которая отказалась отпускать его и вместо этого схватила его за руку. Они нашли фестралов на поляне, усеянной костями, тушами мелких животных и пятнами крови. Это была бы пугающая сцена, если бы фестралы не были дружелюбными существами. Неспособность видеть фестралов явно не мешала жеребятам, особенно младшим, пытаться погладить морды и крылья рептилий. Гарри не мог понять, как фестралы не потеряли терпение после того, как их случайно ударили благонамеренные дети с острыми локтями; он, конечно, был бы. Один любопытный морщинистый старый фестрал даже подошел к носу Гарри с того места, где тот наблюдал за происходящим. Она взъерошила волосы Гарри, пока он неохотно не начал ее гладить, но только для того, чтобы лечь рядом с ним и уткнуться носом в передние карманы Гарри, где он ранее спрятал мышь. Гарри попытался оттолкнуть драконью голову фестрала, но она была слишком упряма, и ее попытки становились только сильнее. Гарри пришлось признать победу после того, как он пригрозил укусить его и стянуть с себя одежду. — Ты, — Гарри уставился на нее, доставая мышь из кармана и не слишком осторожно швыряя ее в лицо фестрала. Ей было наплевать на нежность, и она проглотила ее за один укус еще до того, как мышь упадет на землю. Оно удовлетворённо лежало рядом с ним, и они оба смотрели, как кентавры и фестралы играют друг с другом, пока Гарри рассеянно водил пальцем по его чешуе. Ночи новолуния были единственным временем, когда тушили огонь в жаровнях. Большинство кентавров — даже дети — собрались на главной поляне, в то время как другие держались дальше для уединения. Они легли, повернув лица к небу, и грелись в лучах звезд, которые были слишком яркими, чтобы быть полностью естественными. После нескольких часов спокойного размышления Калания начинал говорить о звездах, астероидах и кометах и ​​о том, что их узоры могут означать для будущего мира и как они могут повлиять на стадо. Другие кентавры присоединятся, и все они будут обсуждать возможности, которые показывают им звезды. Там были термины, которых Гарри не знал, а он недостаточно хорошо разбирался в астрологии и гадании, чтобы не отставать от их разговоров. В те ночи магия тяготила его тяжелым теплым одеялом, а мягкое бормотание кентавров убаюкивало его глубоким безмятежным сном. Когда Флоренция сообщила ему, что Снейп перестал слоняться по границе Запретного леса и, по-видимому, перестал связываться с ними, Гарри решил, что наконец-то может приблизиться к входу в один из туннелей, ведущих в комнату Сассилик. Это было слишком близко к границе, чтобы Гарри не осмелился рискнуть встретить кого-либо из людей. Прошло слишком много времени с тех пор, как он в последний раз видел Сассилик, независимо от их связи, и он скучал по часам, бездельничающим в ее гнезде. Имея это в виду, Гарри покинул деревню кентавров рано утром того дня, намереваясь остаться с Сассилик до полудня. Туннель находился достаточно близко к границе Леса, и Гарри неохотно отозвал свой камуфляж впервые почти за месяц. Не было никаких запахов или вибраций, указывающих на присутствие людей, хотя, щелкнув языком, он мог определить слабую остроту чар в этом районе. Это было похоже на чары, которые Гарри нашел на себе, благодаря Снейпу, до того, как научился нейтрализовывать их. К тому времени, как они прибудут, Гарри уже давно не будет. Открыв вход в туннель с шипением , он превратился в свою полуформу и проскользнул в комнату, где его ждал Сассилик. «Гарри», — поприветствовала она его теплым гулом где-то в уголке его сознания. "Привет." Гарри потер место между ее глазами, которое, как он знал, ей нравилось больше всего, и они забрались в гнездо. Он бросил свою сумку рядом с грудой книг, которые оставил в гнезде, отстраненно задаваясь вопросом, знает ли мадам Пинс, что он так и не вернул их. Температура в гнезде была, как всегда, идеальной. Это было облегчением от летней жары, и Гарри обратил внимание на то, что исследует заклинания, которые могли бы иметь аналогичные эффекты. Пробравшись в угол, он свернулся клубочком перед яйцами, задумчиво глядя на них, и рядом с ним появилась голова Сассилик. «Когда вы хотите, чтобы они вылупились?» — спросил ее Гарри, проводя пальцем по одной из раковин, игнорируя притяжение, которое он чувствовал к своей магии. Как они терпели так долго, он мог только удивляться. «Я не позволю им вылупиться, пока жив фальшивый говорящий», — прошипела она с отвращением. — Хорошо, — легко согласился Гарри. В конце концов, это был выбор Сассилика, как бы он ни хотел встретиться с новыми василисками. При упоминании Тома Риддла в его голове вспыхнула мысль. «Может Риддл войти в Комнату, если знает пароль?» Увидев, что Гарри и Невилл умудрились угадать пароль, возможно, тысячелетней давности, Риддл, безусловно, все еще имел доступ к Комнате.— Можем ли мы изменить его? Близнецы Уизли также пришли на ум Гарри. Они знали, что в этой ванной есть секрет, и были достаточно хитры, чтобы во всем разобраться сами. Гарри не знал, на что способна магия; он предпочел бы предотвратить любое случайное открытие входа. Он чувствовал пульсацию ярости и ненависти от Сассилик при мысли о Риддле. Успокаивающее поглаживание ее чешуи помогло успокоить ее волнение. «Да… ты его изменишь », — прошипела она ему. «Я больше не потерплю здесь этого паразита». Если бы только Темный Лорд Волан-де-Морт знал о василиске, которого ему нарекли паразиты… Гарри бесконечно забавлялся при этой мысли. Сассилик отвела его обратно в главный зал, где она забралась выше в статую Слизерина и повернула к ней голову. Гарри крепко держал ее, сидя на ее шее. — Поговори с ним, — сказал ему Сассилик. Не обращая внимания на неуверенность, которую он чувствовал, Гарри смотрел в глаза статуи, удивительно реалистичные из-за такой близости. Щелкнув языком, он ощутил слабую старую магию, исходящую из его глаз, чего он никогда не чувствовал снизу. — Привет, — поприветствовал статую Гарри, чувствуя себя немного глупо. Он был ошеломлен, когда каменные глаза статуи сфокусировались на нем. Слизерин ничего не сказал, или, возможно, не смог, и Гарри воспринял это как сигнал продолжать. «Я Гарри. Сассилик и я хотели бы изменить пароль для доступа к туннелям, чтобы наследник, причинивший вред Сассилик раньше, не смог войти снова. Ты можешь это сделать?» Взгляд статуи на несколько секунд повернулся к Сассилик, прежде чем снова сфокусироваться на Гарри. Увидев, что Сассилик ничего не сказал, Гарри предположил, что все идет соответствующим образом. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы придумать подходящее слово, которое Риддл не смог бы угадать. «Новый пароль должен быть, — он сделал паузу, глядя на Сассилик, прежде чем снова повернуться к статуе, — Сагат». Сассилик довольно зашипела, их связь солнечно гремела, и даже взгляд Слизерина, казалось, смягчился. Поток магии, напоминающий змеиную чешую, устремился от статуи к остальной части зала, и Гарри почти мог слышать, как змеи скользят по туннелям. Он мог только предположить, что это сработало. — Спасибо, — сказал он статуе. Он ничего не сказал в ответ, но его магия почему-то казалась легче. Он, конечно, не ожидал встретить профессора МакГонагалл, лежащую на ветке дерева в своей анимагической форме, на обратном пути в деревню кентавров. Гарри, к счастью, использовал свой камуфляж в качестве меры предосторожности. Это было достаточно близко к границе, и было бы рискованно не сделать этого. Они смотрели друг на друга несколько мгновений, прежде чем профессор МакГонагалл снова приняла человеческий облик в середине прыжка. Гарри был удивлен, увидев ее в маггловском летнем платье, хотя и старше по стилю, с длинными волосами, собранными в хвост вместо обычного тугого пучка. Еще больше он удивился, когда она обняла его. — Гарри, — сказала она сдавленным голосом ему в макушку, — я так рада, что ты в безопасности. — Но я послал тебе письмо, — напомнил он ей, настолько ошеломленный, что его акцент ускользнул, но она, похоже, этого не заметила. Она отпустила его ровно настолько, чтобы посмотреть ему в лицо, все еще крепко держа его за плечи. -- Писем для этого далеко недостаточно, глупенький ты мальчик, -- сказала она, улыбаясь ему, хотя глаза ее были влажны. — Как дела, Гарри? — спросила она более сдержанно, промокнув глаза платком. — Я в порядке, — ответил Гарри, немного сбитый с толку. Вместо ответа профессор МакГонагалл пристально посмотрела на него. — А твои туфли? Брюки?" — спросила она, подняв бровь. Гарри посмотрел на себя, на свои испачканные грязью ступни и ноги, длинную, похожую на тунику, мантию до колен, которая была единственной вещью, которую он носил. Это сильно отличалось от его обычной одежды в Хогвартсе, и вместо объяснения он пожал плечами. У него не было причин носить что-то еще, только не летом, когда он жил в лесу. Профессор МакГонагалл фыркнула через нос, качая головой. Попробовав ее запах, Гарри обнаружил, что она больше всего на свете удивлена. — Что ж, — начала она, указывая палочкой на землю и превращая листья в два деревянных табурета с замысловатой резьбой и удобными на вид подушками, — кроме одежды, я хотела бы поговорить, Гарри. Она села и выжидающе посмотрела на него. «Ты не примешь меня обратно, — заявил он. — Нет, не буду, — легко подтвердила она, ободряюще улыбаясь ему, и Гарри не мог различить никакой фальши ни в ее запахе, ни в ее лице. Он сел рядом с профессором МакГонагалл и увидел, что она заметно успокоилась. — Как ты узнал, что я здесь? — спросил Гарри, прежде чем она что-то сказала. Она улыбнулась характерной озорной улыбкой, нервно напоминая ему близнецов Уизли. — Директор наложил множество заклинаний на границу Хогвартса и его окрестности, которые предупредят его, если ты пересечешь их, Гарри. Я просто… скажем, я взяла заклинания для себя, а они вместо этого предупредили меня, — объяснила она, очень напоминая кошку, поймавшую канарейку. Он на удивление подходил ей, учитывая ее анимагическую форму. «Только вы знаете о них», — предположил он. Он верил, что профессор МакГонагалл не рассказала бы об этом Дамблдору, но не был уверен насчет других. — Профессор Снейп тоже знает, что вы с кентаврами, — предупредила она его, и он кивнул. Флоренция рассказала ему о разговоре со Снейпом и о том, что этот мужчина не будет проблемой . «Но обереги предупреждают только меня, и я больше никому о них не говорила», — подтвердила она ему, и настала его очередь почувствовать облегчение. Она успокаивающе похлопала его по колену и сказала: — Я не собираюсь отпускать тебя обратно к Дурслям, Гарри. И профессор Снейп тоже. Улыбка, которую она подарила ему, не была красивой, и это была скорее гримаса, но она была настоящей , как и ее слова. — По крайней мере, этому можно доверять. Улыбка профессора МакГонагалл смягчилась после его кивка, и она продолжила в более расслабленной манере. — Кентавры хорошо с тобой обращаются, Гарри? Гарри кивнул ей и, когда она все еще выглядела неудовлетворенной, добавил: «Они очень добры». Она издала долгий вздох облегчения. «Приятно слышать, — сказала она и посмотрела на него с более решительным выражением лица, — но если вам когда-нибудь понадобится убежище по какой-либо причине, я бы хотела, чтобы оно у вас было». Профессор МакГонагалл полезла в сумочку и подарила ему невзрачное ожерелье с простой тонкой металлической цепочкой и плоской маленькой круглой подвеской, сделанной из того, что он узнал из своей практики трансфигурации как малахит. Гарри взял его, когда она указала на него, ожидая объяснений, которые он знал, когда он возился с ожерельем. Его хрупкий вид выдавала сила цепей. «Это портключ. Вы знаете, что он делает? Она продолжила свое объяснение, когда он покачал головой. «Это волшебный способ передвижения. Вы держите их, говорите пароль, и портключ переносит вас в заранее выбранное место. Этот отвезет тебя в мой дом в Шотландии. "Твой дом?" — повторил он с немалой долей удивления. — Мой дом, да. Она улыбнулась ему, прежде чем повернуться с сожалением. — Я бы пригласил тебя жить со мной, Гарри, но директор — частый гость, так что это небезопасно для тебя. Он настаивает, чтобы ты вернулся к Дурслям, старый дурак. Гарри мягко улыбнулся тому, как в конце ее шотландский акцент стал более эмоциональным. — Я в порядке с кентаврами, — заверил он ее. "Действительно. Я прекрасно это понимаю, — криво сказала она, многозначительно посмотрев на его одежду и ноги, и продолжила: — Теперь давайте посмотрим, как установить пароль для портключа. Это должно быть что-то, что не всплывет в обычном разговоре. Случайно активировать его было бы довольно хлопотно…» Они устроились на квадратных лапах , достаточно необычное предложение, которое не повлечет за собой никаких несчастных случаев. — Еще одно, Гарри, — заговорила профессор МакГонагалл, прежде чем Гарри встал, чтобы уйти, и ждал, что она продолжит, — мистер Блэк узнал, что ваши письма на самом деле были написаны мистером Лонгботтомом. Он был весьма встревожен этим». Она подняла на него бровь и продолжила с заметной усмешкой: «Итак, если вы будете так любезны и напишете ему, я думаю, мистер Блэк будет вне себя от радости». Гарри не вздохнул, но профессор МакГонагалл, должно быть, увидела что-то на его лице, потому что она продолжила. — Боюсь, если у него не будет новостей, он непременно попытается преследовать вас, — сказала она, и лицо ее смягчилось. — Дай ему шанс, Гарри. Он кивнул, немного неохотно, и профессор МакГонагалл улыбнулась ему. «Теперь я вижу, что вы тренировались. Отличная туника… — начала она, глядя на его мантию, и Гарри провел еще час, обсуждая трансфигурацию со своим учителем. «Гарри, подожди минутку, пожалуйста», — крикнула ему вдогонку вождь Калания, когда большинство кентавров отправлялись спать после ужина. Он последовал за Каланией к ее дому, кентавры почтительно склоняли головы, когда она проходила мимо них, и вскоре он уже сидел под бесчисленными колокольчиками, свисающими с потолка. — Я вспомнила, как несколько дней назад, — начала она, — когда я была еще совсем маленькой, моя прабабушка однажды рассказала мне, как русалоки Черного озера раньше приютили нескольких наг. Это было еще в то время, когда кентаврам разрешалось пересекать территорию Хогвартса и общаться с мерами, так что она смогла встретиться с ними, — сказала она и с сожалением продолжила, — я не знаю, что стало с теми нагами, но русалки наверняка узнали бы больше, если бы вы могли с ними встретиться. Нага. В Черном озере. Черное озеро. То самое озеро, которое Гарри переплыл на лодке, казалось, целую вечность назад. То самое озеро, на берегу которого он провел так много солнечных дней. Так близко . Гарри, Гарри, краем сознания он услышал обеспокоенные звонки Сассилик. Должно быть, она чувствовала смятение внутри него. Он едва различал эмоции, бушующие в его грудной клетке. Что, если-? Жив — может быть — Не одинок — "Гарри." Морщинистая рука Калании на его плече вывела его из себя. Он резко вздохнул, осознав, что его ногти оставляют вмятины на чешуе коленей, и медленно разжал руки. — Не могу сказать, что понимаю, каково это, — она успокаивающе сжала его плечо и продолжила более мягким, добрым голосом, — но, что бы ни случилось, у тебя всегда будет дом в Стаде. Он оживленно кивнул, не в силах говорить из-за стеснения в груди, но она, казалось, все равно поняла. «Вы вольны поступать с этой информацией, как хотите. Я просто хочу, чтобы вы были осторожны, если решите посетить озеро; есть опасные существа, и сами водяные вполне могут защищать свою территорию». Гарри , взволнованно позвал Сассилик из их связи, На тебя напали? Я в безопасности, заверил он ее, сдерживая свою реакцию. «Спасибо, что рассказала мне», — сказал он Калании и попытался встать, но ее рука на его плече остановила его. «Береги себя, Гарри. Я вижу много проблем на твоем пути». Он посмотрел на ее серьезное лицо и встревоженные, невидящие глаза, которые были слишком стары, и торжественно кивнул. Гарри отправил Блэку письмо с Хедвигой и приказал оставаться с этим человеком, пока он не ответит. Большинство волшебных сов не смогли бы найти его в Запретном лесу, но она уже знала обратную дорогу. Флоренция объяснила, как старая, естественная магия Леса мешала работе магии слежения, а также давным-давно наложенные кентаврами обереги, которые усиливали эту защиту. «Лучше предотвратить, чем лечить, как говорится», — объяснил он, спокойствие его голоса расходилось с серьезностью в глазах. «Мы никогда не знаем, что люди придумают дальше». Теперь он мог быть только благодарен за предусмотрительность кентавров. Было бы слишком хлопотно прятаться, если бы единственное, что нужно было, чтобы выследить его, — отправить письмо. Аккуратно сложив одежду в багажник, он быстро превратился в змею среднего размера и схватил свою палочку между челюстями. Черное озеро было на другой стороне Хогвартса, и ему нужно было бы сделать крюк вокруг него, чтобы добраться до берега достаточно далеко, чтобы его не было видно из замка. Несколько кентавров испугались, когда Гарри прошел мимо, но вскоре поняли, кто он такой, и отмахнулись от него. Дети были на уроках, и Гарри не хотел ждать, поэтому он ушел, надеясь, что Цилиопа и Эвин не будут слишком сильно его утомлять. К тому времени, как он добрался до одного из дальних берегов Черного озера, у него болели челюсти. Гарри мог разглядеть вдалеке замок Хогвартс, а также Запретный лес за ним, и счел его достаточно неприметным. Превратившись в свою хвостатую форму, он помассировал челюсть и нерешительно попробовал воду. Более высокие летние температуры сделали озеро менее непростительно холодным. Это не сделало вход в воду менее пугающим. Он до сих пор помнил, как руки тети Петунии опускали его голову под воду, и то, как он инстинктивно вздохнул, только чтобы подавиться водой, наполнившей его легкие; как он боролся, но тетя Петуния была намного сильнее его и остановилась только после того, как магия Гарри отпугнула ее. Именно это побудило Гарри практиковаться в задержке дыхания, заставив его обнаружить, что он может делать это гораздо дольше, чем люди. Гарри некоторое время оставался свернувшись клубочком на мелководье, мягкие волны которого разбивались о его чешую, пытаясь подавить червей, которые, казалось, корчились в его желудке, прежде чем медленно углубиться. Казалось, что от того, что он держал глаза плотно закрытыми, становилось только хуже, поэтому вместо этого Гарри держал их широко открытыми. Как только вода достигла его груди, он задержал дыхание, и, прежде чем он почувствовал себя готовым, она оказалась на уровне его подбородка. Мысль повернуть назад и провести остаток дня с кентаврами была очень заманчивой, но это был первый намек на других нагов, кроме него самого, и он не мог позволить своим страхам отнять это у него. Он не мог позволить тете Петунии быть сильнее его. Его глаза не могли не закрыться, когда вода достигла их, но они открылись, как только Гарри понял, что полностью погрузился в воду. Если бы он не сдерживал дыхание, он бы точно задохнулся. Как бы то ни было, единственное, что он мог сделать, это повернуть голову, чтобы посмотреть на окружающее с открытыми глазами. Это было- Симпатичный. То, как яркое солнце мерцало над водой, как голубое сияние, которое драпировалось повсюду, было своего рода волшебством. Среди колеблющихся водорослей и блестящих камней, сверкающих в солнечном свете, просачивающемся сквозь поверхность воды, плавали разноцветные рыбки. Это было настолько красиво, что заставило Гарри ненадолго забыть о собственном страхе. Дно озера было очень крутым, глубоким и темным, так что Гарри не мог видеть дна. Теперь он понял, почему его назвали Черным озером. Он пробующе двигал хвостом так же, как скользил по земле, но под водой это не срабатывало. Гарри потребовалось несколько минут, чтобы как следует прибить его, это время он также использовал, чтобы привыкнуть к ощущению воды вокруг него. Это было другое, решил он. Пока он сосредоточится на различиях, все будет в порядке. Проходя мимо, Гарри держался подальше от скоплений водорослей, опасаясь блестящих глаз, которые он видел между ними. Он знал, что там были гриндилоу и другие существа из того, что рассказала ему Калания, и что они обычно питались рыбой и другими тварями, но могли легко стать агрессивными. Он водил пальцами по гладким камням, спускаясь вниз, рыбы с блестящей чешуей улетали прочь, когда он приближался к ним, и вдалеке он мог видеть одно из щупалец гигантского кальмара, ловившее то, что, как он догадался, было его завтраком. Калания сказала ему, что деревня русалогов находится посреди озера. Пока он продолжал следовать по склону и достиг дна, он должен найти его. По мере того, как Гарри спускался глубже, становилось темнее, свет не мог проникнуть так далеко в озеро, и Гарри осторожно включил Люмос, чтобы как следует увидеть путь вперед. Дно озера, когда он добрался до него, было покрыто высокими густыми водорослями, которые мягко колыхались, словно на ветру, как подводный лес. Гарри мог разглядеть дорожки между водорослями там, где они были обрезаны; возможно, самими русалками. По дорожкам плавали маленькие пористые шарики, привязанные к веревкам, прибитым к полу, испускавшие тусклый зеленоватый свет, и Гарри почувствовал, что можно безопасно погасить свое заклинание. Это было слишком похоже на то, чтобы нарисовать мишень на его спине, насколько это было необходимо. Щелкать языком по воде было иначе, чем по воздуху, но Гарри все же мог различать странные запахи, исходящие от тропинок. Рыбный, большой , металлический и чернильный. Он был уверен, что это должны быть водяные. Он только надеялся, что они не были враждебны. Следуя по одному из самых сильных запахов на тропинке, Гарри почувствовал запах пары существ, которых он принял за гриндилоу, которые зловеще чирикали между темными водорослями и продолжали преследовать Гарри. Гарри держал свою палочку наготове, и когда первый напал, он был готов. Он нырнул, когда один из них бросился ему навстречу, в то же время он вырвал режущее проклятие на второго, который пытался пронзить его копьем сзади, заставляя кровь течь из его тела и окрашивая все вокруг в красный туман. Он не ожидал, что темно-красные водоросли, с которыми он столкнулся, обернутся вокруг него липкими щупальцами, прижимая его к своему колючему телу. Гарри бы задохнулся от боли, если бы не сдерживал дыхание, и он мог видеть, как его кровь оттекает от места прокола кожи. Первый гриндилоу быстро оправился, разъяренный травмой своего напарника, яростно болтая на него, угрожающе держа когти в сторону Гарри, чей хвост и правая рука оказались в ловушке. Он угрожающе обнажил клыки на гриндилоу, вместо этого взял палочку и прицелился левой рукой. Гриндилоу смотрел на него с яростью в глазах, в то время как его партнер слабо дергал своими щупальцами, похожими на осьминога. Он приготовился произнести еще одно проклятие, ожидая, пока гриндилоу протаранит его, когда увидел движущуюся за ним фигуру, выходящую из-под водорослей. Водяной — это мог быть только один, судя по размеру — поднял копье и полоснул гриндилоу, ловко отделив его голову от тела. Водяной повернулся к нему, говоря что-то на языке, которого Гарри не понимал, и Гарри мог только смотреть в ответ. Существо было больше, чем ожидал Гарри, с перепончатыми руками и головой с густыми прядями развевающихся зеленых волос. Ниже талии торчал мощный серебристый хвост, который, безусловно, был более полезен для плавания, чем хвост Гарри. Водяной перевел взгляд с лица Гарри на свою палочку, что Гарри сочло замешательством, хотя это было трудно сказать, поскольку лицо отличалось от человеческого. Со всей кровью на воде вокруг них Гарри не мог определить запах русалога, но, судя по языку тела, в нем было больше недоумения, чем враждебности. — Говорите на человеческом языке, наги? — спросил водяной с хриплым акцентом, быстро поплыв к Гарри. Гарри кивнул в ответ, повернув голову, чтобы лучше рассмотреть водоросли, удерживающие его в плену. Даже если он изменит свою форму и сможет освободить хвост и руку, его спина все равно будет прилипать к ним. Гарри чувствовал жало маленьких игольчатых шипов, цепляющихся за его кожу и пытающихся прорваться сквозь чешуйки. Он осторожно прицелился в щупальце, обвивающее его правую руку, и наложил на него режущее проклятие. По крайней мере, он не казался устойчивым к заклинаниям, так как легко прорезался. Водяной подплыл и срезал водоросли у основания. Освободив обе руки, он отдернул его от себя, болезненно поморщившись от шипов, выскользнувших из его кожи. — Это… — начал водяной и остановился, щелкнув акульими зубами, прежде чем продолжить, покачав головой. — Я не знаю этого слова. Оно ест рыбу. Мясо. Я чувствую запах крови и не знаю этого. Это твоя кровь. Водяной посмотрел на него ярко-желтыми глазами и задал вопрос, от которого Гарри почувствовал, будто его сердце пропустило несколько ударов. — Ты ищешь других наг?