В то время и в том месте

В автобусе включен кондиционер с теплым воздухом и открыты окна. На улице зима. Хидан думает: «В чем смысл?», и вопрос касается не только кондиционера. Люди мотаются на работу каждый день в этой консервной банке. Пихаются, воюют за трон и проклинают победителя. Хидан — всегда проигравший, в вертикальном положении и с недовольным лицом. Почему одним достается все, а другим ничего? Рука сжимает пустоту в кулак. Трансформироваться бы в черную дыру и засосать эти надменные рожи в небытие. Хули он один в нём скитается? Всем плевать, что он тоже устал — и от своего существования больше, чем от работы. Стоит с утра открыть глаза, как заебанность ложится на них белой пеленой. Кофе помогает уничтожить сонливость. Правда, через раз. В толпе маячит розовая макушка. В каждое свое рабочее утро он едет с ней. Раньше у девушки были длинные волосы, сейчас обрезаны до плеч. Развлечение для бедных — рассматривать людей в транспорте. Запоминать их не обязательно, но так получилось, что на сетчатке глаза отпечаталась именно она. Даже фокусироваться не пришлось. Он всегда заходит в последнюю дверь, она посередине. Сколько, блядь, еще трястись в этой железной банке? Хидан нащупывает в кармане пачку сигарет, во рту скопилась слюна. Без курения сдохнет быстрее, чем с ним. Автобус резко тормозит, люди по инерции клонятся вперёд. Сука, как же сидящим везет, почти не шелохнулись. Хидана тела облепили со всех сторон. Кругом пуховики, теснота и раздражение. Он краем глаза выхватывает розовые волосы. Она почти утонула в болоте зимней одежды. Ей там вообще хватает воздуха? Сам задумывается о своей нелепой смерти. Не хватает поднять руку с большим пальцем вверх, как в терминаторе, и погрузиться на дно к мерзким подошвам. Хотя бы одну премию за жизнь получит, жаль что Дарвина. И не за жизнь, а за смерть. Ебанный сюр. Автобус долго стоит. Маринует поглощенных людей. Водитель открывает все двери и объявляет о поломке — дальше не поедет. Заебись и точка. Автобус потоком выблевывает людей. Такое не переваришь. Все, кто сидел, теперь тоже стоят. Равноправие побеждает как минимум сегодня. Садистская улыбка на лице Хидана вырисовывается сама собой. На улице холод собачий. Ступив на снег, Хидан нервно пытается отыскать нужного пассажира. Она стоит у столба с расписанием транспорта. Дышит на руки, чтобы согреть. Перчаток нет, шапки нет, и почему его это волнует? Сам без всего перечисленного. Хидан, сжав зубы, прищуривается, бросает взгляд на табло. Полчаса до следующего автобуса. Это обморожение, кома, смерть. Беар Гриллс что-нибудь говорил про выживание в городе? Может, Хидан проебал пару выпусков? Может, самому начать съёмку для потомков? Палец приятно скользит по колесику зажигалки, затяжка с холодным воздухом бьет по горлу. Мнимая попытка согреться и существенная, чтобы укоротить жизнь. Хидан решает — к черту все, и набирает другу, у которого есть машина, чтобы подбросил на работу. В трубке на его призыв о помощи сонно матерятся, посылая во все дали и дыры, но соглашаются. Он с жалостью смотрит, как девушка пританцовывает, замерзнув. Такими движениями духов призвать можно. Хотя бы капюшон набросила — плюс десять очков к теплу. У самого, наверно, уже сосулька под носом висит, но стоит ровно, танцы с бубном не устраивает. Не хватало еще всем, увидевшим этот позор, покупать новые глаза, и самому стать развлечением для бедных. Машина оповещает о приезде гудком. Хидан салютует, замечая, что водитель не один, и обречённо на выдохе говорит: «Да блядь». Почти не поднимая ног, направляется к машине, но кто-то хватает его за рукав. Хидан оборачивается и впивается взглядом в обеспокоенное лицо девушки. — Можете меня подбросить? — Насколько высоко? — уточняет Хидан. Молчание обволакивает их покруче снега, который даже за шиворот попал. Повезло, что сейчас не лето, сверчки на фоне были бы охренеть как уместны. От глупости никто не застрахован. — Я про машину. — Она зависает, смущается и ещё больше нервничает. Носком ботинка отбивает какой-то ритм. Не то чтобы Хидан вслушивался, но, может, это что-то из Нирваны… — На машине подвезете? Хидан понимает, что она замерзнет быстрее, чем транспорта дождется. И, вероятно, попросить помощи у какого-то левого парня ей стоило неебических усилий. Походу, нервозность передается воздушно-капельным путем, и он боится спугнуть удачу, потому что красивые девушки с парнями наружности гопника редко заводят диалог. Она с подозрением смотрит на машину и неуверенно произносит: — Хотя знаете, там много людей, наверно, я как-нибудь сама… — Так, спокойно. Пока ты со мной, тебя никто не обидит. — Резкий переход на «ты» режет слух самому себе, и он прикусывает губу. По ощущениям, теперь Хидан тревожится больше, чем она. На ее лице отображается мыслительный процесс. Любой человек с мозгами прикинул бы плюсы и минусы, прежде чем сесть в машину с незнакомцами. Она коротко кидает взгляд на табло, очевидно проигрывает долгому ожиданию транспорта и соглашается на эту авантюру. — Ладно, какая разница, умру я от холода или ещё как. Но вся ответственность за меня на тебе. Убеждение — не его дар, но почему-то сработало. Может, у нее раздвоение личности? Была такая неуверенная, а сейчас правила диктует. — Есть, мэм. Она неожиданно протягивает руку: — Меня зовут Сакура. Чтобы знал, кого защищать. — Хидан. — Коротко, ясно и смущенно. Он жмёт ей руку. У обоих они ледяные, но у Сакуры, кажется, больше. Отпускать ее почему-то не хочется. Ну, наверно, чисто для проверки как быстро он смог бы ее согреть. Да, именно поэтому. Хидан расслабляется, слыша скрип ее шагов позади. Но когда они подходят к машине, и он видит почти всю шайку своих друзей — тревожность пробивает шкалу спокойствия. Дейдара за рулём, Хидан мысленно молится. Этот день точно пытается его убить. Рядом с ним Итачи, на заднем Кисаме. Осталось два свободных места, как по заказу. Хидан залезает первый, чтобы Сакура сидела у окна, а не возле Кисаме. Хлопок двери погружает салон в тишину. Все уставились на Сакуру. Кто через зеркала, кто таращится в профиль — Кисаме. — Трогай, — не выдерживает Хидан, плюет словом в затылок водителю. — Где тебя потрогать, дорогой? — Дейдара играет бровями, смотря на него через зеркало заднего вида. — В прошлый раз мы не успели дойти до самого интересного. Глубокий вдох, выдох, и воспоминания о мягких лапках котиков. Нужно чётче выражать свои мысли. Сам проебался. — Он шутит, — обращается Хидан к Сакуре, что звучит как оправдание. — Я не тронусь с места, пока ты не представишь нам свою девушку. — Дейдара убирает руки от руля. Если Бога не существует, то, может, Люцифер откликнется на просьбу и сожжет эту машину, оставив в живых только ни в чем не повинную пассажирку? Дейдара сломает любой фильтр базара и рамки приличия. — Я Сакура. Ее, кажется, вообще не смутила формулировка Дейдары. Улыбается лучезарно и не опровергает неверный факт. От этого становится приятно. Довольно бойко выглядит в компании незнакомых парней. Может, у нее припрятан нож? Какова вероятность, что из пяти человек один — маньяк? Хидан знает своих друзей, они точно никого не убивали, кроме своей психики. А вот Саку… Дейдара заводит мотор и срывается с места, впечатывая всех в сиденья. Мысли сбиваются, Хидан тоже решает не оповещать о неверном выводе, всем понятно, что это шутка, но Итачи подаёт голос: — Сакура слишком хороша для него. Это не его девушка и никогда не будет, — надменности в его голосе хоть выжимай, видимо, от сидящих пассажиров автобуса заразился. Самый горький сок из существующих — и Хидан тактично его проглатывает. Унижение, бешенство и желание убивать чередуются внутри него. Сто раз уже пожалел, что попросил о помощи друзей. Вот они, слева направо: якудза, придурок и нарцисс. Всем место в психушке. Хидану тоже, крыша давно течет. Но кажется, по этому поводу страдает только он. Лучше бы к херам замерз на остановке или перепил кофе для уничтожения себя, а не сонливости. Выходит, он терпит эту клоунаду и издевательства ради Сакуры. По статистике каждый второй человек влюбляется в незнакомку на улице. Статистика абсолютно неточная и придумана Хиданом. Это он утрирует, чтобы возвести симпатию к ней в огромный процент как что-то неизбежное. И к пониманию, что у него к ней симпатия, он пришел только вот сейчас. Образовавшаяся приятная тишина длилась недолго. Дейдара на светофоре оборачивается к Хидану, просовывает свой еблет между передними сиденьями и ласково спрашивает: — Нахуй ты поседел? — Это краска. — А нахуй ты красишься в седой? — Это пепельный. — А… — Закрой рот и смотри на дорогу, — обрывает его Хидан. — И выбирай выражения в присутствии дам, — добавляет Итачи. Хоть в чем-то Хидан с ним согласен. Сакура всю дорогу улыбается. Это защитная реакция? Хидан спиздит, если скажет, что не хочет с ней познакомиться ближе. При друзьях это делать опасно. Но больше всего он боится, что ей понравится кто-то другой, а не он. Кто-то Итачи, который, блядь, всем нравится. Машина снова погрузилась в тишину. После статичного шума стало как-то неловко. Хидан взвешивает, стоит ли спросить кое о чем, и думает, что хуже не будет. — Почему вы без Сасори? — Он сидел справа, там, где Сакура, но вывалился. Дверь плохо закрывается. Сакура воспринимает сказанное всерьез и жмется левее. Хидан чувствует прижавшееся к нему бедро и тесноту. Становится жарко, но солнца не видно. Честно сказать, Хидан не влюбчивый и не извращенец, но фантазия, как Сакура сидит на нем сверху и делает еще теснее, внедряется во все мысли, как автозамена. Он мысленно себя нокаутирует, потому что это внезапное влечение не-нор-маль-но и не поддается объяснению. В целом, возможно, это и нормально, просто сам с таким не сталкивался. Хидан отвлекается на негатив, на предстоящий рабочий день в колл-центре. Аж зубы скрипят, и кулаки сжимаются. Сакура это замечает и накрывает его кулак своей ладошкой с аккуратным маникюром. Хидан вопросительно на нее смотрит, мех от куртки закрывает ей часть лица. Хрен поймёшь: она там улыбается или язык показывает, но, судя по изгибу глаз, — улыбается. Она садится чуть выше, чтобы дотянутся до его уха и сказать: — Спасибо, что не дал замерзнуть. Он подозрительно на нее косится. — А эти нежности — благодарность? — Вроде того. Я очень тактильная, но людей, которые мне не нравятся, не трогаю. Логично. Он бы здесь тоже никого не трогал кроме нее. Сакура безлимитно подливает масло в огонь. Совместила приятное и лестное. Почти прямо сказала, что он ей нравится. Хидану слабо верится в искренность слов, как будто только он может симпатизировать другому человеку, а в его сторону так не работает. Он же довольно отталкивающий тип. Но все равно задумывается: если бы он ее сразу в теплые края отвез, то она бы отблагодарила его, до смерти обласкав? Никто не против. Только зарплаты не хватит. Сакура гладит его костяшки большим пальцем. Хидан сдерживается, чтобы не замурлыкать. Она стирает грань знакомых с каждым поглаживанием. Никогда и ни с кем он так быстро не переходил к физическому контакту. А зря. Хидан берет ее руку и прячет у себя в кармане, на всякий случай, подальше от посторонних взглядов. Переплетает пальцы и не чувствует сопротивления. Как же хорошо. Дейдара играет бровями в зеркало заднего вида. Он что-то подозревает. У него всегда включено чутье на интрижки. Итачи прочищает горло и говорит: — Влюбленный человек все время хочет употребить в пищу сладкое, чаще всего, это шоколад. — Вбрасывает сомнительный факт. С его видом можно сказать что угодно, и это воспримется как вывод ученого, который не терпит противоположного мнения. — Ты слишком умный. Я не хочу с тобой общаться, — бубнит Кисаме. — Итачи, нафига тебе солнцезащитные очки зимой? — Дейдара переводит тему. — У меня чувствительные к белому свету глаза. — Ты в них похож на долбоеба. — Ты на него похож и без очков. Один ноль в пользу Итачи. Сакура на его остроумие выпустила смешок. Это ли не самая высокая награда для парня? Хидан завидует, закатывает глаза и неосознанно сильнее сжимает ее руку. — Хидан, а скажи ты что-нибудь умное, — просит Дейдара. — Черный цвет — это как белый, только темнее. Теперь смешок Сакуры принадлежит ему. Хидан мысленно ведет войну, о которой Итачи не подозревает, и сравнивает счёт. Плюсы быть эгоистом — все принадлежит тебе. Минусы — если что-то не хочет быть твоим, то накрывает вселенским разочарованием. Он достает телефон, чтобы проверить время. На работу успевает, к сожалению. Только собирается положить обратно в карман, как Сакура останавливает, перехватывая руку. — Разблокируй экран. Хидан хмурится от непонимания, но делает, как она сказала. — Тебе тоже нравится аниме «Магическая битва»? — Сакура с восторгом смотрит на него. Он переводит взгляд на заставку своего телефона и понимает о чем речь. — Очень нравится. Ты тоже смотришь? — Я еще и мангу читаю. Ну вот и как тут можно не симпатизировать? Сакура рассматривает локацию и говорит остановить на следующей остановке, как в маршрутке, и благодарит Дейдару. Все очень любезно с ней прощаются, Хидана передергивает от их милостей. Надо же, какие джентльмены, фраков не хватает. Таким хорошим тоном нужно было начинать общение, а не заканчивать, дебилы. Он выходит вслед за Сакурой, чтобы извиниться за своих придурков-друзей. — Прости за эти двадцать минут ада. — Все в порядке. Ещё раз спасибо, а мне уже пора бежать. — Набрасывает капюшон и торопится уйти, но напоследок оборачивается и бросает. — Увидимся. У Хидана был план: поболтать с ней и взять ее номер. Он успел из этого ничего. И почему-то очень захотелось сладкого.